***
В квартире было подозрительно тихо и темно. Ева перевела дыхание и кошачьими шагами стала продвигаться по квартире: сначала на кухню – поставить пакет с лакомствами, потом заглянуть в ванную – там сыро и тепло. «Ага, - мельком подумала девушка, - Душ она всё-таки приняла». В гостиной было пусто, оставалась только комната Евы, в которой, скорее всего, и находилась Кира. Ну, да, так и есть. Душенька в чёрной футболке, которая явно была ей велика, лежала ничком на кровати, чуть подрагивая и шумно сопя. Ева улыбнулась, кажется, её гостья дремала – разомлел воробушек от теплого душа. Девушка присела рядом с Кирой, вслушиваясь в её спокойное дыхание. Волнение внутри постепенно стихало; вместо него в душе зарождалось некое странное чувство: «Вот она, спокойная и умиротворенная, лежит у меня на кровати. Хотя, около получаса назад была на грани истерики. Я молодец». Её размышления прервала возня Киры. - Тш-ш-ш. Я здесь, отдыхай, - тихонько утешила Ева, положив руку на спину лежащей девушки. Отметив про себя, что футболка влажная, (ой, балда, на мокрое тело натянула, Кира-Кира…) Ева положила обе ладони на плечи Киры и ласково провела ими от лопаток до округлых бёдер. Кира снова заерзала и что-то пробормотала. Подстегиваемая любопытством и внезапно охватившим её позитивным настроем, а может и возбуждением, Ева стала осторожно поглаживать девушку по спине. Та под её руками, кажется, замерла и напряглась. Но когда нежные руки перешли на плечи, мягко массируя кончиками пальцев, Кира заметно расслабилась и довольно вздохнула. - Душенька, хочешь чаю? – поинтересовалась Ева. Кира отрицательно помотала головой. - Что случилось? – снова прозвучал вопрос, адресованный мокрому Воробушку. - Папаня… – после долгой паузы ответила Кира и, вздохнув, продолжила, - Всё как обычно — учёба, дом, бла-бла-бла. Ещё, оказывается, его бесит, что я до сих пор ни с кем не встречаюсь. Ты представляешь, он стал у меня спрашивать, спала ли я с кем-то! Это он! Мой отец! Интересуется, трахалась ли я с кем-то! Кира совсем сорвалась на хриплый крик, ударив ладонью по постели, она уткнулась лицом в подушку. - Ну-ка, тише-тише. Кира, не надо, - попыталась успокоить Ева свою подругу, рассеянно гладя по мокрой голове. Душенька некоторое время шумно дышала в подушку, а потом приподнялась на локтях и как бы невзначай поинтересовалась у Евы: - Ты возбуждена? Вопрос был как ушат ледяной воды, опрокинутый внезапно здесь и сейчас. Ева замерла не в состоянии сказать ни слова. Слова Киры какое-то время приобретали для неё смысл. И как только Ева решила было открыть рот, чтобы опровергнуть утверждение о возбуждении, Кира снова прервала тишину: - Ева? Ты же хочешь меня, да? Я же вижу, я чувствую… - тихим голосом проговорила она. Она положила руку Еве на грудь, туда, где гулко и часто ухало сердце. - Я чувствую… видишь? Глаза Киры сверкали, светились мертвенно-синим светом, они завораживали и гипнотизировали. Ева кивнула, неотрывно глядя в эти завлекающие омуты. Кира в ответ ласково улыбнулась, и на миг Еве показалось, что вон она, её Душенька – наивная, милая, добрая, вечно смущающаяся. И эта нежная Кира сейчас изящно подалась вперёд и легко поцеловала Еву в уголок губ. Девушка снова кивнула, отвечая на неозвученный вопрос. Кира поднялась на колени, аккуратно наступая на нее, сподвигая лечь на спину, и изредка оставляя легкие поцелуи на её лице. Ева подчинилась, оказавшись в позиции жертвы. Кира перебралась на неё и наконец стала целовать – властно, глубоко, по-настоящему, кусая и засасывая губы, лаская нёбо, щеки, десны, захватывая язык зубами. Еве показалось, что в комнате стало меньше воздуха. Неимоверно сладкий поцелуй прервала Кира. Пока Ева приходила в себя, пытаясь поймать в фокус лицо своей такой хитрой гостьи, та внимательно следила за самой Евой. Она замерла и судорожно вздохнула, осторожно коснулась губ языком, сглотнула, уже смелее попробовала собственные губы, медленно облизнулась, наконец, открыла затуманенные глаза, приоткрыла рот, снова набрала воздух в лёгкие, чтобы сказать о... и с клацаньем закрыла рот. Бесполезно. Вопросы бессмысленны. Есть руки, губы, язык тела, такой понятный всем живым существам на Земле. Ох, что делают эти руки... Ева изогнулась, когда Кира стала слишком уж ловко стягивать с неё футболку. Лёгкие поцелуи Воробушка пробежались от одного плеча к другому, вызвав рой мурашек, что кубарем скатились по спине. Это было словно сон. Кира раздевала, целовала, покусывала и ласкала разгорячённую Еву. Шептала ей ласковые слова на ушко, обдавая жаром и желанием. В какой-то момент реальность перестала существовать, были только руки, что оказывались повсюду; губы, что восхитительно возбуждающе произносили пошлости и грозились воплотить их в жизнь. Когда по телу Евы скользнул холодок, она с удивлением отметила, что лежит абсолютно нагая. Без единой детали одежды. Это было несправедливо, потому что Кира так и оставалась в футболке с Кобейном. Мысленно испросив прощения у кумира, Ева бесцеремонно рывком стянула ее с Киры и отбросила куда-то в сторону. Раздался приглушённый хриплый смешок: - Ещё! В темноте Кира казалась стеклянной: дотронься — рассыплется на тысячи маленьких острых осколков. Ева потянулась руками к хрустальной девушке, осторожно кончиками пальцев коснулась гладкого живота. Смелее уложила ладони и провела ими вверх до груди. В ответ послышался сдерживаемый вздох. Приподнявшись, Ева обняла Киру, стала целовать, попутно пытаясь расстегнуть ставший ненавистным лиф. Получилось. Дальше было сплошное переплетение жадных рук, мокрых губ, горячих тел и ног. Были глубокие и смачные поцелуи, засосы на шее, царапины на спине, укусы на губах, плечах, ключицах. Сладкие вздохи, тихие стоны, волнующий шёпот, шорохи простыней. Когда длинные пальцы Киры погрузились в Еву, в комнате стало невообразимо душно, а на потолке заплясали разноцветные мутные круги. Мерные мягкие движения внутрь и наружу. Внутрь и наружу. Глубже и полнее. Сильнее и больше. Резче и настойчивей. Стоны больше походили на жалкое поскуливание, Еве только оставалось жадно хватать ртом воздух. Любопытные пальцы исследовали, находили чувствительные точки, ласкали, мучили. Невыносимое удовольствие. В какой-то момент Еве захотелось прекратить эту пытку наслаждением. Резкий вскрик предупредил пик — мягкий толчок под затылок и внизу живота, магия. Тело обмякло, превратилось в пух, который лёгкий сквознячок норовил раздуть по комнате.***
Калейдоскоп перед глазами стих, Ева обнаружила себя лежащей в постели. Кира накрыла её пледом и устроилась рядом, внимательно наблюдая потеплевшим взглядом и перебирая евины спутанные пряди. - Я... - разлепила Ева сухие губы. - Тш-ш-ш... - Кира приложила пальчик к губам, - Не надо. Я пойду, приготовлю чай, а ты пока сходи в душ. Ладно? Она оставила невесомый поцелуй на плече Евы, изящно поднялась и вышла из комнаты, шлёпая босыми ногами. - Но... Спорить с Воробушком, что так неожиданно прилетел в гости, а теперь хозяйничает, как у себя дома, было бесполезно.