Ливень шёл непрерывно второй день. Крупные капли воды разбивались об окно, размазывая собственные внутренности по холодному пластику, отчаянно пытаясь попасть в плотно закрытую со всех сторон комнату. Серый дневной свет освещал неразложенный пёстрый диван, смотревшийся совершенно отвратительно в сочетании с остальными атрибутами. Хотя чего греха таить, вся комната была оформлена довольно безвкусно. Прямо перед диваном, свернувшись калачиком, сидел невысокий мальчишка. Рыдал. Ничего кроме этого делать Вольф просто не мог. Ни обработать раны, оставленные тётей, ни перестать плакать. Она всегда отрывалась на своём племяннике, не брезгуя рукоприкладством. Всё ради воспитания, чтобы из сопляка вырос настоящий волк. Но раз за разом ребёнок скуля и роняя на пол слёзы убегал зализывать раны в свою комнату.
А всё ведь снова из-за него. Это же надо было, мало того, разлить пойло тётушки, так ещё и разбить стакан. Как же она злилась. Наказание казалось Вольфу заслуженным, а может и не казалось — не знал точно, что ему казалось, а что казалось родителям. Своё мнение уже давно смешалось с чужим в коктейль с противным запахом чеснока и карканьем ворон, ясно было только одно — он обязан просить прощения у тёти. Только потом, когда на ногах сможет нормально стоять.
Вольф не имеет ни малейшего понятия, как долго сидит скорчившись. (Но рвотный позыв от удара в грудь всё ещё не прошёл — значит не так много) На улице потихоньку темнеет, а он всё ревёт. Тряпка. Отец был прав. Он никогда не сможет постоять за себя и перестать быть таким бесхарактерным, даже если захочет — а зачем? Всё равно не победит ни в одной драке — просто побоится ударить в нужный момент, ещё и больше надают люлей. Темноволосый предпочитал терпеть. Всегда терпел. Всегда сам подставлял щёки — унижался полным ходом, уже давно не грезя перед сном как будет собственными руками выдавливать им глаза или расстреливать всех по очереди из винтовки. Тут безусловно заслуга Капитона — никогда точно не понимал что это такое. На вид его ровесник, а про родителей ни слухом, ни духом, если стоило вообще говорить о наличие дома у сей выдающейся персоны. Одно ясно — это гиперактивное создание человеком назвать не получится и у слепого. Однако Капитошка был гораздо человечнее, чем кто-либо из общества Вольфа. Капитошка всегда мог выслушать, развеселить и дать дельный совет, ах как же его сейчас не хватало рядом! Так хотелось хоть с кем-то поговорить, кому-то пожаловаться и рыдать не куда попало, а в чьё-то, желательно постоянно холодное, мокрое, без намёка на циркулирующую кровь под кожей, плечо. Тонкие пальцы до боли сжали чёрные, длинноватые волосы, а слёзы полили с новой силой.
Окно не выдержало, распахиваясь и глухо ударяясь створками о боковину подоконника, срывая остатки малярного скотча. Вода хлынула в комнату, образуя тонкую лужицу. Удары капель начали заглушать и без того тихие всхлипы злого, отчаявшегося мальчишки.
Громкий всплеск воды. Будто ребёнок со всей силы прыгает в лужу. Невысокая тень перекрывает свет от окна, падая частично и на Вольфа. Тот, стараясь быстрее вытереть глаза, смотрит на силуэт, но влага всё равно не даёт точно разглядеть обладателя. Хотя кто же ещё может залезть в окно на пятый этаж?
— Э-э-это было сложно. — протянул силуэт, спрыгивая с подоконника и хлюпающими, неторопливыми шагами направился к мальчику. — Тебе разве не говорили, что вот так исчезать от друзей совсем не прилично?
— П-прости меня. — выдавил Вольф, продолжая отчаянно тереть лицо. не хватало только показывать всё вот это своё состояние ему. Поплачешь на том свете.
— Ничего. — махнул головой Капитошка, окропив всю комнату водой, въевшейся в плоть, — Я не обижаюсь. Просто предупреждай в следующий раз. Я волновался ведь…
Вольф не ответил, пряча лицо в коленях. Эмоции смешались. Как много домов Капитон переходил, как много народу напугал ради него? Наверное так и должна работать дружба, но у мальчика в голове не укладывалось чем же он всё это заслужил.
— Что-то ты совсем расклеился, дружище. — с некой ноткой жалости в голосе произнёс брат дождя, заправляя мокрую белую прядь за ухо. Эта конструкция долго не держалась, волосы Капитошки, по непонятной причине постоянно парили в воздухе, одежа, как и он сам не подчинялись никаким законам гравитации или физики — парень мог взмыть в воздух на несколько метров или взять да пойти по стене, наигранно удивляясь почему же его друг так не может.
Слова не возымели абсолютно никакого эффекта над Вольфом. Улыбка уголков губ Капитошки повернулась в обратную сторону. Заплывшие как у мёртвой рыбы глаза заметались со страшной скоростью в поисках спасения от всхлипов мальчика.
— Но я знаю, что делать! — воскликнул Капитошка, возвращая улыбку назад. Подскочив к Вольфу, он сгрёб худые плечи и приподнял вверх, чтобы на ноги встал, но те оказались ватными. — Надо тебя встряхнуть!
Руки Капитошки тоже были мокрыми, передавая влагу футболке Вольфа. Пара резких движений и красное от слёз лицо уже ничем не обременено. Мальчик пытается отводить взгляд, поджимает губы от собственной беспомощности, но чужих ледяных рук со своих плеч не убирает. Стоит ровно, колени дрожат. Смотреть в глаза Капитошки страшно. Слишком сильно Вольф боится увидеть в них раздражение, отвращение, ядовитое сожаление о попытке поиска или что-то вроде «И зачем я вообще это недоразумение из болота вытащил?». Но самое страшное — это слова. Услышать оскорбление или ехидное замечание, сейчас для него равносильно удару ножом в спину. Прямо в позвоночник.
Мальчик выдыхает, шагая в бездну и поднимает глаза на Капитошку.
— Ну чего ты плачешь? — с добрым смешком спросил он, сжимая ладони на плечах Вольфа, — А пойдём гулять? Я тебя выведу прямо через окно! — с искрой в мутных глазах и на одном дыхании проговорил Капитошка, перехватывая скользкой ладошкой тёплую ручонку, прыгая в воздухе и уже шагая к окошку.
Ответа не последовало. Вольф просто накинулся на на него с объятиями, положив болт на мокрую одежду. Пусть хоть насквозь вымокнет, заболеет и сдохнет. Плевать.
— Так это да или нет? — сипло рассмеялся мальчишка, уже потянувшись обнять его в ответ, но на радостях захлебнувшись водой в лёгких, рывком отодвинул от себя Вольфа, благо сил на это хватало. Процедура приелась — сжать зубы, заткнуть уши, спрятать нос в локте, а на глаза всё равно — из них чай ничего не польётся. Чёртова вода. Когда ж она вся выльется наконец-то?
— У тебя всё хорошо? — забеспокоился Вольф, подскочив к согнувшемуся Капитошке. Тот энергично кивнул, изо рта всё-таки вылилось немного. Он поднял виноватый взгляд, и встретившись с непониманием товарища всем своим видом старался показать мол всё нормально, так и должно быть.
— Так как на счёт гулять? — булькнул он и выпрямил спину. Конечно Вольф хотел ответить «Да!», но должен ещё немного отсидеть под арестом. Ему страшно думать о том, что с ним сделают родители, если он ослушается. От одной мысли появилась фантомная боль по всему телу.
— Мне нельзя. — скомкано произнёс Вольф, теребя пальцы в мелких шрамах и ранах разной степени. — Давай дома? — отвёл взгляд, пытаясь найти какое-нибудь более подходящее занятие.
— Ох. — с досадой выдохнул Капитошка, но тут же глаза засверкали, а сам он чуть ли не запрыгал от нетерпения. Это значило только одно: У Капитошки появилась идея. Не всегда его идеи были хорошими, впрочем главное, что они всегда были. Фантазии ему не занимать.
— Тогда давай в прятки! Ты считаешь! — он залился хрипящим смехом (не покидало чувство, что кто-то полощет горло) и побежал в глубь квартиры.
— Нет! — испуганно крикнул Вольф, хватая Капитошку за длинную рубаху, тот обернулся с улыбкой изгибая бровь. Мимика будто пластилиновая, слишком переигранная и неестественная, но черноволосый всегда смягчался при виде этого лица. Все плохие мысли мигом вылетали, возможно, из страха перед Капитоном. — На кухне тётя. Нельзя её будить… — показывать ей товарища тоже не стоило с его-то физиономией. Вдруг родители отступятся от советских принципов и решат осветить дом или покрестить самого Вольфа. Вдруг Капитошке от этого будет плохо? — Может — мальчик выдавил из себя улыбку, — Книгу почитаем?
Капитошка возмутился. Ну что за занятие? Не будет он читать! Это же скука смертная. Правда, мальчишка в упор игнорировал факт собственной необразованности и отсутствия прочитанных книг за спиной. Но взглянув на Вольфа, понял всё без слов. В его глазах читался страх, отчаяние, возможно даже мольба. (В общем всё, что обычно чувствуют люди при виде Капитошки. Ему даже как-то не по себе самому стало. Может он сделал что-то не так?) И горько вздохнув, махнул рукой.
— Ладно. Неси свою книгу.
***
— …Свист и шурша-ние, которое явно…ясно слышалось с того момента как Рэт вошёл в… чащу, пре-кра-тились. Стало очень тихо. — вкрадчиво читал Капитошка, часто щурясь и заранее перечитывая про себя строчки книги, не хитро закреплённой скотчем с низу стола, а прямо под ней лежал сам Капитошка. Это было единственным положением, при котором он не мочил книгу. Мальчишка даже подумать не мог, что читать будет так интересно, ведь во времена его юности книги, даже ужасно нудные романы где все в конце умирают, было достать практически невозможно. А здесь будто сказки, рассказываемые местной бабкой перенесли на бумагу! Со временем он проникся лором истории и уже не мог дождаться, когда Вольф перевернёт следующую страницу. Правда, перебарщивать с чтением Капитон тоже не хотел, чувствуя как на спину наваливаются все поступки, которых делать не стоило от слова совсем. — Рэт мужественно шёл по траве, ведущей в глубь леса, но потом — страница кончилась.
— Вольф! Эй, Вольф! — шепнул Капитошка, не отрывая взгляда от книги. Но не услышав характерного шуршания, перекатился на живот, нахлобучив на лоб свой синий беретик, пытаясь рассмотреть в почти полностью заволочённой мраком комнате фигурку Вольфа. Освещение настольной лампы оставляло желать лучшего и Капитон решил самостоятельно его найти.
Вылезая из-под стола и оставив за собой приличную такую лужу, он сделал пару шагов куда-то в сторону Вольфа. Плану помешал листок бумаги, на край которого случайно наступил полуночник и недоумевающе поднял, расправляя в руках. Это был рисунок. На нём довольно детально нарисован Капитошка, на что оригинал усмехнулся, прыснув водой куда-то в сторону. Прожив… Ну практически прожив на этом свете годков чуть побольше Вольфа, Капитошка прекрасно понимал куда его упекут с такими рисунками. Прослыть чьим-то воображением тоже не очень-то хотелось и мальчишка твёрдо решил забрать рисунок на реку, спрятав в самое сухое место. Будет русалкам хвастаться.
Нависнув над Вольфом, он обнаружил того посапывающим, спрятав нос во внутреннюю сторону локтя. Умиляясь про себя этой картине, Капитошка аккуратно стащил с дивана плед, служащий покрывашкой, и заботливо укрыл им Вольфа. Напоследок наклонившись над мальчиком, полюбовался умиротворённым лицом. Наконец успокоился. Капитошка ещё ни разу не видел его грустным, а тем более плачущим. В голову совершенно не шло, что или кто умудрился расстроить маленького оптимиста. Он об этом спросит. Обязательно спросит, песня про друга вообще не про него.
Капитошка глянул в окно, прикидывая, долго ли будет держаться дождь и стоит ли улепётывать отсюда по добру по здорову. Пока ещё прилично моросило, так что можно было со спокойной душой сесть на подоконник и молча, не моргая смотреть за сном мальчика, отчаянно отгоняя мысли, что гораздо лучше бы он смотрелся такой же свободной русалкой на болоте. А может пойти шугануть его тётку? Она вроде женщина крепкая, авось удар не хватит.
— А что? Идея. — криво усмехнулся, Капитон, ещё раз глянув на паренька. Нет. Его сон важнее.
Светловолосый уже было хотел лезть на подоконник, но внимание привлекло небольшое чёрное пятнышко, на другой руке Вольфа. «Краска» — подумал Капитошка, пытаясь стереть пятно мокрым пальцем, однако оно и не собиралось стираться. До него быстро дошло — синяк. Ничего, пустяковое дело, хотя приложился серьёзно, болеть будет долго. Надо спросить позже: откуда.
Из-за соприкосновения с неприятной текстурой кожи Капитошки, Вольф поморщился и перевернувшись на другой бок, сбросил покрывало.
Лицо Капитона неконтролируемо вытянулось в ужасе. Как был в полуприсяде, так и остался. Вся рука Вольфа была чернющей от синяков и рубцов, пара виднелись даже на шее. Капитошка застыл, без возможности выйти из шока. Это как вообще понимать? Дружище, тебя что, волки сожрать пытались?
В глазах потемнело. Неужели всё это время мальчишка ему врал? Да конечно он врал, чёрт его дери. Капитон с самого начала понимал, игнорирование — тупость та ещё. Надо было что-то делать с самого начала, а не бояться каждый раз, что мальчишка не выдержит и больше никогда не придёт на болото. Капитон боялся потерять Вольфа, ведь окромя него больше ничего не сдерживало весь накопившийся гнев утопленника. Он был уже на грани безумия, когда малой его нашёл. Так бы и остался глупый мальчишка на болоте, если бы первым не наорал, не огрел корягой и послал к лешему, а потом расплакался, пытаясь утопиться в трясине. Все русалки из воды повылезали со страху. Зато Капитон нашёл того, кого так долго искал. И Вольф, кажется, тоже.
— Кто же тебя так? — ласково пробулькал Капитошка, проводя ладонью по впалой щеке. В голове проходили все детали их диалогов за сегодня. Была надежда, что Вольф где-то выдал обидчика. Тогда Капитон прекратит всё раз и навсегда. Ему уже всё сойдёт как с гуся вода. «Мы с тётей сегодня повздорили. — ответил на повторный вопрос о невозможности пряток. — Теперь я не думаю, что она захочет видеть меня. И я тоже.»
Тётка. Та, которая готовит вкусную шарлотку. Больше ничего хорошего в её адрес Капитон никогда не слышал.
Улыбка сошла с лица. В последний раз оглянув Вольфа с ног до головы и накрыв покрывалом, белобрысый направился из комнаты.
Никто не посмеет забрать у него Вольфа. Никто. Никогда. Даже какой-то полоумный родственник. Даже сам дьявол.
Медленно, но верно Капитон поплёлся на кухню, оставляя за собой маленькие мокрые следы босых ног.
Телевизор стал показывать помехи, затем полностью сменяясь белым шумом, чем вызвал раздражение у пьяной женщины. От избиения агрегата её отвлекли хлюпающие шаги позади.
***
На следующий день, завалившись в квартиру после корпоратива, родители Вольфа обнаружили тётушку на полу в кухне. В неподвижных глазах засел ужас, а на губах уже высохла пена. Она была мертва. Оба, пожав плечами, сошлись на мнении, что женщина словила белочку, затем и сердечный приступ. Не Вольф же до смерти напугал человека, прошедшего через две кровопролитные войны? Хотя такой вариант тоже был, естественно, до того как она ещё раз глянули на своего мягкотелого сына.
Никто не знал, что произошло на самом деле. Кроме Капитошки, ужасно удивившегося, когда Вольф рассказал о кончине тётушки. А про себя поминая ту недобрым словом. Она ещё легко отделалась.
— И тебе её жалко? — задумчиво спросил Капитошка, сидя рядом с ним. Ноги у обоих были почти по колено в прохладной воде. Между ними без страха плавали мальки.
Вольф хмуро смотрел вперёд. Почти видно как в голове вращаются шестерёнки.
— Возможно.
— Старая сука ещё легко отделалась. — себе под нос пробормотал Капитошка, мерзко хихикая, но сделал это достаточно тихо, чтобы товарищ мог притвориться, мол, не расслышал. Утопленник был готов поклясться — губы Вольфа на секунду дрогнули в улыбке, отчаянно стыдясь этого.
Капитон не знал кто станет следующим. Никто не знал. Но одно он решил точно — будет чаще заходить в гости к Вольфу, и сделает всё, чтобы жизнь мальчика стала спокойной.
Для кого же следующий дождь окажется фатальным?
