Повязка

      Тихий вечер. За этот день, как ни странно, в восьмой бригаде не произошло ни одного пожара, поэтому Лихт мог спокойно находиться сначала полдня в лаборатории, с какими-то бумагами, а потом удалиться в их с Джокером тайное место, где сидел уже с другими бумагами допоздна.       Джокер всё это время был рядом. Он сидел немного поодаль от него, проминая под собой старенький диван. Его взгляд был устремлён на лохматый затылок шатена, который время от времени клонил голову набок, разминая шею.       Несвойственные мысли — это всё, что сейчас крутилось в голове фиолетовоглазого. В сознании всплывали пошлые образы, которым тепло, но при этом с долькой ехидства, улыбался хозяин. Он не мог отвлечь его сейчас от работы. Не мог, но очень хотел. Клубы едкого дыма внезапно решили изменить всё. Они дурманили и отодвигали разум на задний план, оставляя лишь привкус того желания, что уже долгое время копится в человеке, который только что вдохнул эту горьковатую отраву.       Сил сдерживать себя больше не было.       Потушив достаточно истлевшую сигарету и положив её в пепельницу, Джокер решил приступить к исполнению задуманного плана. Он тихо, без единого шума, подошёл к объекту своих пошлых фантазий. Тот спокойно сидел и ничего не подозревал, так как был слишком занят своими делами, чтобы обращать на что-либо внимание. И это была его ошибка.       Единственный, видный всем, фиолетовый глаз блеснул озорством. С левой половины лица была снята бандана, закрывавшая горелую глазницу. Крепкие руки медленно, но верно, накрыли глаза учёного ранее снятым с головы предметом, аккуратно повязав его на глаза, и закрепляя двумя узелками сзади.       Лихт был, мягко сказать, ошарашен. Его руки тут же ощупали предмет, что сводил видимость объектов на нет, а потом опустились. Всё тело напряглось от неизвестности. — Расслабься, — прошептал ему на ушко Джокер, от чего кожа последнего непроизвольно покрылось мелкими мурашками.       Недолго медля, черноволосый приблизился к шее и с силой укусил зелёноглазого, от чего тот вскрикнул. Из укушенного места потекла маленькая капелька крови, которую тут же слизал проворный язык.       Руки, только недавно лежащие на плечах парня спустились и залезли под полосатую водолазку. Ладони с длинными, но при этом изящными, пальцами прошлись по выступающим рёбрам, двигаясь всё выше, наконец доходя до нужного места, а именно до уже затвердевших сосков.       Лишь слегка коснувшись их Джокер услышал, как его оппонент издал сдержанный полустон. Похотливо улыбнувшись, он начал играться с затвердевшими горошинами, сдавливая и немного отдёргивая их, таким образом поддразнивая своего оппонента. Лихт еле сдерживался, чтобы не застонать в голос, хотя, казалось бы, никто им этого не запрещал.       Потихоньку одна из рук спустилась ниже и провела по выступающей между ног палатке, которая заметно подогревала интерес. Этой свободной рукой курильщик несильно сдавил чужую возбуждённую плоть, находящуюся под тканью. Из закрытых уст зелёноглазого тут же послышался лёгкий, но очень пошлый и манящий полустон, который заставил невольно облизнуться черноволосого и продолжить ласкать плоть через ткань.       Со стороны Лихта послышались уже более громкие и такие сладкие полустоны, которые ласкали слух курильщика и при этом возбуждали.       Вдоволь наигравшись с ними, и наслушавшись чужих полустонов, Джокер убрал руки с чужого тела, чем вызвал у своего оппонента явное недоумение. Но оно длилось недолго. Спустя пару секунд зелёноглазого подхватили на руки и понесли к старенькому дивану, сопровождая весь этот процесс жаркими поцелуями в шею и ключицы.       Положив Виктора на диван, фиолетовоглазый начал снимать с него и себя одежду, не забывая про небольшие ласки, чтобы любовник не заскучал. Избавившись от лишнего, он начал делать дорожки из поцелуев по всему телу, переходя с шеи на ключицы, с ключиц на затвердевшие соски, которым было уделено немного больше внимания, с сосков на напряжённый живот, который показался курильщику сладким на вкус. Наконец, он дошёл до самого сокровенного места.       Немного подумав, он коснулся разгорячённой головки одной из свободных рук и тут же услышал настолько пошлый стон, что многие актрисы в фильмах для взрослых могли бы только позавидовать. Похотливо улыбнувшись такому результату, он взял в руку чужой разгорячённый орган и начал водить ей то вверх, то вниз, параллельно жарко целуя учёного в распухшие и искусанные губы, такие манящие и такие соблазнительные.       Лихт же уже давно понял, что сдерживать себя больше не может и начал стонать в полный голос, лаская чужой слух. Но в тот момент, когда он был уже близок к оргазму, чужая рука куда-то делась, что заставило затуманенный рассудок учёного проясниться. — Ты думаешь, я дам тебе одному получать удовольствие? — прошептал ему на ухо фиолетовоглазый чуть хриплым от возбуждения голосом.       Виктор понял, что сейчас что-то будет, и он не ошибся. Через секунду после этих слов он почувствовал где-то внизу входящие в него два чужих пальца, на которые был намазан холодный, от лежания в тумбочке, лубрикант. Пальцы начали растягивать его изнутри, из-за чего удовольствие сменилось небольшим дискомфортом, который, спустя пару мгновений, прошёл, так как курильщик нашёл нужное место.       В эту же секунду что-то вязкое вылилось на живот учёного, находившегося в экстазе. — Я ввёл всего два пальца, а ты уже успел кончить, ~ ехидно подметил Джокер, вводя третий палец и оставляя фиолетовый засос на чужой шее.       Спустя небольшой промежуток пальцы были убраны, что явно расстроило уже приходившего в небольшое сознание зелёноглазого. Однако, им на смену тут же пришло нечто, что было явно больше. Оно вторглось в уже было расслабившееся тело, которое тут же напряглось, стоило только войти наполовину.       Чувство того, что в тебе что-то есть вызвало небольшой дискомфорт, но не надолго, так как, всё же, это был не первый их раз. Лихт знал, что нужно расслабиться и, так сказать, полностью отдаться в чужую власть, что он, собственно, и сделал, хоть и не видел ничего из происходящего ранее из-за чужой повязки. Это позволило инородному телу пройти чуть глубже и надавить на заведомо известное место, которое вызвало новую волну возбуждения и сладких, наполненных похотью, стонов, которые последовали после нескольких толчков.       Вскоре эти самые толчки становились всё быстрее и рваней, но от этого учёному становилось лишь приятнее. Он стонал всё громче, а Джокер, сейчас находившийся в нём, глухо гортанно рычал, будто это был не человек, а какое-то животное.       Но вот, наконец дойдя до пика, до столь желанной неги, он излился прямо внутрь зелёноглазого, который кончил следом. Обессилев, черноволосый вышел из своего любовника и лёг рядом с ним. Учёный, вскоре, уснул, забыв, что на глазах у него до сих пор завязана чужая бандана, а курильщик лишь тепло улыбнулся и прижал находившегося в царстве Морфея учёного к себе. Вскоре он тоже уснул крепким сном.