Рука помощи

      Том, наверное, никогда не был в таком отчаянии, как сейчас. И дело было не в том, что его собственный брат пребывал вне себя от ярости на него, и даже не в том, что в глубине души Том понимал, что заслуживал то, что с ним произошло. У него появилась проблема немного другого характера. Большая проблема. Неистовый стояк, с которым он пытался разобраться уже целых полчаса, смотрел ему прямо в лицо, как будто насмехаясь и дразня. Это был настоящий символ всеобщей неудовлетворенности, накопившейся внутри Тома, с которой он не мог сделать совершенно ни черта.       Раздраженно фыркнув, он посмотрел на обе свои руки, перевязанные бинтами, и уже который раз выругался на самого себя за то, что был таким болваном. Конечно, это всего лишь случайность, он не специально ошпарил себе руки кипятком. Но это была полностью его собственная вина. Мог бы и догадаться, что пытаться сварить макароны после такого количества выпитого, да еще и на движущемся автобусе, — не самая удачная затея.       Чувство вины нахлынуло на Тома, когда он вспомнил искаженное ужасом лицо Билла, пока он сам орал в агонии, тупо держа свои обожженные руки на весу, и пребывал в шоковом состоянии, не соображая, что вообще с ними делать. Автобус резко затормозил и остановился — водитель чуть не умер от сердечного приступа, услышав эти крики. Билл сунул руки Тома в небольшую раковину и стал держать их под напором холодной воды. Это оказалось жутким мучением — именно тогда боль проявилась по-настоящему.       Достаточно было короткой поездки в приемное отделение больницы, чтобы Тома залечили, накачали таблетками и сообщили не самые радостные новости: он никак не сможет играть на гитаре, пока его руки не заживут окончательно. Врач отметил, что Том теоретически мог бы наглотаться обезболивающих и как-нибудь пережить концерт, но мешало то, что руки покрылись волдырями, и риск заражения был слишком высок. Ему запретили снимать бинты. Том не мог ничего делать руками из-за этих чертовых бинтов, намотанных в несколько слоев.       Дэвид и Билл заходились криками, а Том только и мог, что уйти в себя, мечтая превратиться в невидимку и спрятаться ото всех куда подальше. Он понимал, что у них есть полное право сердиться — никто из фанаток не хотел получить весть о том, что концерт, который они так долго ждали после операции Билла на голосовых связках, снова переносится из-за того, что второй Каулитц вдруг решил конкретно облажаться. Такое им, наверное, снилось в ночных кошмарах.       Несмотря на то, что Георг и Густав не повышали на него голос, Том знал, что они тоже злятся, и был рад, что у них хотя бы отдельный автобус. Потому что видеть их недовольные лица стало бы совсем невыносимо. Ему было вполне достаточно воплей Билла, который в конце концов принял обиженный вид, скрылся в комнате отдыха и больше не появлялся.       Том же прятался на своей койке, погрязнув в печали и втайне мечтая о том, чтобы оказаться дома, где за ним бы ухаживала мама. Она бы не разозлилась, ей не были бы важны графики и репутация, она переживала бы только о сыне и том, как сделать так, чтобы ему стало лучше. Он чувствовал себя опустошенно из-за того, что Билла не было рядом. Они ведь всегда друг о друге заботились, будучи вдалеке от дома. Том утешал себя мыслью, что Билл просто всё еще слишком зол, чтобы играть роль сиделки.       Том немного повращался на кровати. Интересно, сможет ли он себя удовлетворить, если будет лежать на животе и тереться о матрас? Он бы сделал всё что угодно, лишь бы избавиться от этого ноющего чувства в паху. Том прошипел от боли, когда слишком сильно надавил руками на матрас, пытаясь перевернуться. Теперь он окончательно сдался и резко откинулся на спину, с тоской глядя на свой член, который не привык оставаться совершенно без внимания. Он выдавался из-под густых волос лобка, немного покрасневший и жаждущий прикосновений. Том пробовал свой обычный способ, но руке было слишком больно, а бинты оказались неприятно жесткими и царапали его чувствительный орган. Он пробовал заставить его опуститься силой мысли, но тот, судя по всему, был слишком упрям и требователен.       — Блин, вот бы я уже научился себе отсасывать, что ли, — пробубнил про себя Том, извиваясь в боксерах, которые он умудрился спустить на бедра, и сдувая волоски с лица.       Он обыскал взглядом границы своей койки, пытаясь найти что-нибудь, хоть что-нибудь, что могло бы ему помочь, но остался с пустыми руками, в буквальном смысле. Том зарычал и снова упал на спину, гадая, сколько еще будет продолжаться эта пытка.       — Эй.       Том резко развернул голову в сторону, где раздался тихий голос. Он смущенно прикрылся одеялом, когда увидел лицо Билла, заглядывающего к нему за шторку.       — Привет, — буднично отозвался Том. Он опасался, что Билл снова начнет на него вопить, и решил, что тот действительно был не в настроении.       Однако Билл больше не выглядел свирепым. Тому даже показалось, что он какой-то грустный. Он ждал, пока брат скажет что-нибудь еще.       — Прости меня, — немного помолчав, проговорил Билл. Его лицо выглядело, словно оно сейчас треснет от переполняющей его вины. — Прости меня, Том, не надо мне было так на тебя срываться.       — Э-э… да всё нормально, — ответил Том, немного опешив от внезапной перемены в поведении.       — Нет, ничего не нормально! — воскликнул младший и слегка шмыгнул носом.       Том надеялся, что он не собирается тут расплакаться. Он не готов сейчас разбираться еще и с этим. Оба близнеца плакали очень редко, а если всё-таки плакали, то по причине усталости и переутомления, а не каких-то душевных переживаний.       — Боже, да когда я не мог говорить, ты же всё время был со мной, целыми, блин, днями и ночами. А когда с тобой что-то случилось, всё, что я сделал, — это наорал на тебя, — продолжал Билл горестно.       — Но ты же был прав, — тихо сказал Том. — Это ведь мой косяк, — он поднял свои забинтованные руки в знак прощения.       — Да уж, это было тупо. Как так вообще? — отвечал Билл. — Но в любом случае, ты получил серьезную травму, и я должен был переживать только об этом. И я переживал! Правда! — его глаза раскрылись так широко, что Том на мгновение почти испугался.       — Знаю, — сказал он мягко и улыбнулся в взволнованное лицо Билла. — Ты бы так не злился, если бы не переживал.       Билл, по всей видимости, немного успокоился, но Том понимал, что брат всё еще чувствовал себя погано. Том хотел его утешить, но был слишком занят, справляясь с переполняющим его чувством радости от того, что Билл снова на его стороне. Он ненавидел, когда они ссорились, ненавидел, когда Билл в нем разочаровывался или злился на него.       — Просто… Я жалею, что не заступился за тебя, когда Дэвид устроил сцену, а наоборот — присоединился к нему, — Билл закатил глаза и плюхнулся на край койки Тома.       — Билл, — Том проскулил, пытаясь как следует накинуть на себя одеяло.       Кажется, младший Каулитц даже не заметил, как Том прикрывался в первый раз. Вообще, Тома не сильно-то и трогало, заметил Билл или нет, но было понятно: то, что брат сидит на его кровати, пока сам он лежит полуголый и возбужденный, — не слишком прикольно.       — Ой, — Билл посмотрел вниз и хохотнул. Он перевел взгляд на перевязанные руки Тома. — Несладко тебе приходится, да?       — Это слабо, сука, сказано, — пробурчал Том, уставившись на руки.       Билл ничего не сказал в ответ, но и не пошевелился. Том ждал, когда он оставит его одного, но вдруг почувствовал, как что-то скользит по его накрытому одеялом бедру.       — А давай-ка я теперь извинюсь должным образом, — проворковал Билл, перемещая руку под одеяло, легонько прикасаясь к местам, находившимся в опасной близости от той самой проблемы Тома.       Он инстинктивно отпихнул руку Билла от себя, нервно посмеиваясь и недоверчиво на него косясь.       — Э-э, вовсе необязательно, правда! Извинения приняты, и всё такое.       — Том, — Билл не собирался отставать, — не тупи.       Он снова полез к Тому, но забинтованная рука помешала и во второй раз.       — Твою мать, Билл, ты там совсем охренел? — возмутился Том, не в состоянии подавить глупую улыбку.       Он не мог поверить, что брат такое ему предлагает. Он понятия не имел, шутка это или нет, и как на такое вообще реагировать. Он осознавал только то, что у него стоял настолько сильно, что он легко может согласиться на предложение Билла, даже если тот окажется так близко, что Том сможет чувствовать его дыхание внизу. И это осознание пугало.       Билл вздохнул.       — Ну хватит тупить, я просто тебе подрочу. У тебя же больше нет никого, кто бы мог тебе здесь помочь, ну?       Глаза Тома чуть не выкатились из орбит.       — «Просто подрочу»? Какого хрена, Билл, ты мой брат, это ненормально и стремно. Я уже не говорю о том, что… ну… тебе нравятся члены, — Тому не хотелось затрагивать тему сексуальной ориентации Билла, но подумал, что это всё-таки напрямую касалось того, что он предлагал.       — Блин, Том, — Билл закатил глаза, — я не собираюсь тут с тобой гей-оргию устраивать.       — Да я не про это! — воскликнул Том, но понял, что это бессмысленно. Билл только подумает, что он гомофоб, хотя на самом деле ему не было дела до предпочтений брата.       — Слушай, — деловито начал Билл, — ты весь день на нервах из-за криков со всех сторон, дурацкого концерта и всего остального. Ты точно не уснешь, когда тебя беспокоит еще и это, — он указал на промежность.       — Я выпью еще таблеток и вырублюсь, — возразил Том, начиная паниковать.       — Тебе их нельзя принимать еще часа четыре, — строго напомнил ему Билл. — Даже не думай, что я тебя к ним подпущу раньше.       — Ты откуда это вообще знаешь? — Том почувствовал, что в этом споре он потерпит поражение.       Билл опустил глаза в пол.       — Я, может, и был в бешенстве и кричал на тебя, но это не значит, что я совсем не обращал внимание на то, что говорил врач.       В груди Тома вдруг потеплело.       — Ну можно? — мягко спросил брат. — В этом нет ничего такого.       Том задержал дыхание и пытался не лезть руками в сторону пальцев Билла, которые подкрадывались всё ближе к дергавшемуся в предвкушении члену.       — О боже, — быстро произнес Том, пряча лицо за своими огромными из-за бинтов руками. Он не мог поверить, что Билл собирался его там трогать, более того, трогать, пока Том не кончит. Он реально собирался ему отдрочить.       — Расслабься, — негромко посоветовал Билл.       Старший почувствовал, как Билл меняет положение, устраиваясь поудобнее. По задней стороне шеи пробежали мурашки, когда он снова услышал брата.       — Закрой глаза и представь, что я кто-нибудь другой, например. И я смотреть на тебя не буду, — пообещал Билл.       Драгоценное причинное место Тома полностью скрывалось под одеялом, поэтому он и сам понимал, что Билл и так не сможет ничего увидеть. Но поскольку Билл зашел гораздо дальше и собирался его касаться, Тому уже было без разницы, увидит он его или нет.       Легкая дрожь пробежала по телу, когда кончики пальцев Билла погладили чувствительную головку. Том не разобрал, почему задрожал: от удовольствия, волнения или и того, и другого вместе.       — Как же это стремно, — признался он, зашипев, когда длинные пальцы сомкнулись вокруг. Наконец-то. Это оказалось как никогда приятно, особенно после всего, через что Том прошел.       — Ничего такого, — прошептал Билл, хватаясь за основу и медленно поднимая кисть вверх по длине. — Тебе нужна была рука в рабочем состоянии, а у меня, по счастливой случайности, есть такая рука в наличии. А вообще-то, даже две руки.       Том тяжело вздохнул и открыл глаза. Билл скользнул другой рукой под одеяло и слегка оттянул мошонку. Том убрал руки от лица, но отвернулся в сторону. Он был почти уверен, что его щеки приобрели ярко-розовый оттенок. Казалось, что они горят, и не только от стыда.       Нежная рука Билла двигалась медленно и как раз так, как этого хотел Том.       — Если тебе как-то противно, могу остановиться, — предложил Билл.       Том представил, какое у Билла сейчас сосредоточенное выражение лица. Он отрицательно покачал головой.       — Нет, не останавливайся, — голос прозвучал как-то странно и хрипловато, Том сам себя не узнал.       В глубине души он осознавал, что должен попросить Билла прекратить, но ему не давал этого сделать никуда не девающийся дискомфорт в паху, который требовал действий гораздо более настойчиво, чем внутренний голос, призывающий к адекватности.       Ему показалось, что услышал тихое фырканье, и он представил самодовольную улыбку на лице брата. Ему уже на всё было до лампочки — руки Билла делали в точности то, что ему было нужно. Том не мог спокойно дышать, понимая, что наконец-то сможет кончить. От предвосхищения сокращались мышцы на животе.       Он пытался не проронить ни звука, что было довольно непросто, если учитывать, что вытворял Билл. Его пальцы сжимали и массировали все нужные места.       — Том, ты чего такой беззвучный? — шепнул Билл ему на ухо. — Ты же в курсе, что мы тут одни? Водитель в другом конце автобуса.       Том едва ли смог его разобрать его речь сквозь свое тяжелое дыхание.       — Лучше тебе этого не слышать, — он задохнулся от смущения. Одно дело, что Билл ему дрочил, и совсем другое — если бы он слышал, какие унизительные звуки тот может издавать.       Билл тихонько засмеялся.       — Я тебя и раньше слышал, Том. Много раз.       Он аккуратно погладил кончик члена большим пальцем и с силой нажал на дырочку.       Бедра Тома самопроизвольно подскочили вверх, и с губ сорвался протяжный стон. То, что они делали, было так неправильно, но казалось, что из-за этого ощущения только острее.       — Видишь? Можешь ведь, — приободрил его брат, быстрее вращая пальцем и распределяя предэякулят по всей головке.       — Че-е-ерт, — застонал Том, толкаясь в кулак Билла.       Он повернул голову и чуть не застыл от удивления, увидев румянец на щеках брата. Том пялился на него, пока ему не стало уж слишком хорошо. Не надо забываться: Билл всего лишь делает ему одолжение. Он его брат, в конце концов, и просто протянул руку помощи.       Том весь покрылся потом. Под одеялом, где двигалась рука Билла, стало невыносимо жарко. Недолго думая, он отдернул одеяло в сторону, полностью себя обнажая.       Билл ойкнул, увидев член брата, и тут же перевел глаза на его лицо.       Том немного нахмурился и посмотрел вопросительно.       — Он… э-э… симпатичный, — заикаясь, проговорил Билл и покраснел как помидор. Он опустил глаза обратно.       Том издал стон, внутри всё затрепетало. Зачем он такое говорит? Так же нельзя. Но через пару мгновений любопытство взяло верх:       — Симпатичный? Это всё, что ты скажешь?       Билл сузил глаза и фыркнул:       — А что надо сказать?       Том заметил, как Билл в очередной раз украдкой посмотрел на его член, задерживаясь взглядом. Рука сжалась, и Том откинул голову назад.       — Ничего не говори, — отчаянно захныкал Том. — Просто продолжай.       Он позволил себе подглянуть и вновь выпустил стон при виде знакомых тонких пальцев с идеальным французским маникюром, которые крепко его сжимали. Он задумался о том, какое количество парней хотело бы оказаться на его месте, и сколько из них уже там оказались.       — Ты…? Ну, то есть… ты уже скоро? — спросил Билл.       Том закусил губу и лихорадочно закивал.       — Ладно, — выдохнул Билл, наращивая темп.       — Вот же черт, — сдавленно произнес Том, двигая бедрами навстречу и пытаясь не слишком сильно опираться на свои поврежденные руки.       Он был уже на пределе. Рука Билла творила что-то невообразимое. Было так приятно, что, по иронии, внизу начали появляться болезненные ощущения.       — Что не так? — через какое-то время спросил Билл, слегка нахмурившись.       Том посмотрел на свой раскрасневшийся, набухший и пульсирующий член и беспомощно уставился на Билла.       — Не знаю. Я просто… не могу, — разочарованно прорычал он и стал быстрее двигать бедрами, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы довести себя до счастливого конца. Он был у самого края, и это сводило с ума.       — Это из-за меня? — спросил Билл. — Том, ну кончи как-нибудь, у меня уже рука болит.       Том бы рассмеялся, если не был слишком озабочен тем, чтобы кончить.       — Да, наверное, из-за тебя, — признал он. — Потому что ты мое лицо увидишь!       — А может, я хочу его увидеть? — с серьезным видом сказал Билл.       Том открыл рот. Он был уверен, что Билл целенаправленно хотел его шокировать.       — А ты думал, я это просто так делаю? — Билл бешено задвигал рукой по ярко-красному члену брата.       Том застонал и согнул ноги. Он был так близок, только остатки стыда сдерживали его от разрядки, которую он так долго ждал.       — Том, — произнес Билл предупреждающим тоном. Его губы дотронулись до мочки уха. — Не заставляй меня его сосать.       Том резко втянул воздух, когда в голове пронеслись самые аморальные картинки, какие он только мог себе представить. Всё тело напряглось, пальцы ног поджались, и долгожданный оргазм наконец его захлестнул. Он надеялся, что водитель действительно находился слишком далеко, чтобы услышать его истошный удовлетворенный вскрик.       — Интересненько, — услышал он, когда Билл замедлил движение рукой.       Том не смог ответить. Он извивался на матрасе, пока Билл не выдавил последнюю каплю, оставляя мокрое и липкое месиво у него животе.       — Ну, — судорожно начал Билл, — по-моему, теперь с тобой всё нормально.       Он немного отодвинулся.       — Подожди, — у Тома наконец-то получилось выдохнуть. Он попытался схватить брата за руку, но не смог из-за повязки.       Билл остановился и выжидающе посмотрел на него.       — Я знаю, что у тебя встал, — в попытке уравновесить дыхание сказал Том. Он заметил, как Билл вспыхнул и скрестил ноги. — Меня это не парит, если что, — продолжал Том. — Тебе нравятся парни, так что это нормальная реакция.       «Даже лучше, чем нормальная», — подумал Том. Он и представить себе не мог, что возбуждение Билла на возбуждение Тома будет таким… возбуждающим.       Билл выглядел так, словно он хочет возразить, но в итоге только прикрыл рот и кивнул, отворачиваясь.       — Давай здесь, со мной, — тихо сказал Том.       Билл снова повернулся к Тому, глаза и рот широко раскрылись.       — Чего? Да ну на фиг!       — Ой, да ладно тебе, — возразил Том. У него было игривое настроение, тело до сих пор гудело от испытанного удовольствия. — Ты мой видел, теперь покажи свой. Справедливости ради.       — Справедливости? Я только что довел тебя до оргазма, и ты мне еще говоришь о справедливости, — Билл усмехнулся.       Том решил пойти по другому пути:       — Может, хотя бы просто посидишь тут со мной немного?       Билл театрально вздохнул. Он наклонился к Тому, выдернул несколько салфеток из коробки и начал вытирать всё то, чему явился причиной.       — Ты сейчас такой беспомощный. Придется за тобой ухаживать, — пробормотал он.       Том потянулся, слегка ухмыляясь.       — Ты уже неплохо за мной поухаживал, — Том удовлетворенно наблюдал за розовеющими щеками Билла.       — Если кому-нибудь расскажешь, убью на фиг, — серьезно сказал Билл.       — Ага, — саркастично заговорил Том. — «Ребят, прикиньте, мне тут недавно братик подарил лучшую в жизни дрочку».       — Лучшую? — Билл удивленно изогнул бровь.       — Ну, было нормально, — пробурчал Том. Теперь очередь розоветь перешла уже к его щекам.       Билл улыбнулся и прилег рядом с Томом, который освободил ему место, подвинувшись. Они недолго лежали в тишине, поглядывая друг на друга и посмеиваясь, когда сталкивались глазами. Им не было неуютно или неловко, это скорее напоминало Тому о тех временах, когда они были детьми и делились секретами. Только вот теперь у них появился секрет, о котором они не могли рассказать больше никому. Это не дорогущая любимая ваза мамы, которую они умудрились случайно разбить, а после прятались, нервно хихикая. Теперь их секрет был совсем не детский.       Наконец Том повернулся к Биллу и придвинулся ближе к его уху.       — Давай. Будет приятно, — прошептал он.       — Заткнись, — так же шепотом откликнулся Билл.       — Даже не пытайся сказать, что ты стесняешься, — предупредил Том. — Ты экстраверт, тебе нравится, когда на тебя смотрят. И я бы тебе тоже помог, если бы была возможность.       — Помог бы? Правда? — переспросил Билл, поворачивая голову и разглядывая его с серьезным видом. — Или ты это просто так говоришь, потому что сейчас не можешь?       Том на секунду задумался и пришел к выводу, что он бы действительно это сделал. Большую часть своей жизни он пытался угождать Биллу, радовать его. Он всегда ждал от своего близнеца одобрения, только от него и никого больше. Том и подумать не мог, что упустил один из лучших способов ему угодить, и за него до сих пор это делал кто-то другой. Том вдруг захотел заменить этих людей, он захотел стать его единственным.       — Точно помог бы, — честно сказал Том.       — Ну, я, э-э… — запнулся Билл. — Значит, я тебе об этом напомню, когда у тебя руки заживут.       — Напоминать не обязательно, — пообещал Том.       Билл неуверенно засмеялся и начал дергать пряжку ремня, пытаясь его расстегнуть. В животе Тома снова затрепетало, на этот раз из-за волнения. Обстановка оказалась намного интимнее, чем он ожидал.       Он наблюдал, как Билл запускает руку в джинсы и кладет ладонь на пах.       — Если хочешь, могу не смотреть, — пробормотал Том, утыкаясь носом в шею брата.       — Всё нормально, — почти пропищал Билл от смущения. — Я же твой видел.       Лицо Тома покинуло свое укромное местечко, и он посмотрел, как Билл расстегивает джинсы и вынимает оттуда свой напряженный член. Том жалел, что не может его потрогать, жалел как никогда, что пролил на себя кипяток. Он поделился своими сожалениями с братом.       — Мы бы сейчас этим не занимались, если бы ты его не пролил, — скромно напомнил ему Билл.       — Мы там одинаковые, — с радостью отметил Том, потеревшись щекой о его плечо.       — Вообще-то, у тебя больше, — признал младший. — Поверь, я в этом разбираюсь.       Том не собирался спорить. Как-никак, из них только Билл трогал и тот, и другой. Он улыбнулся, продолжая тереться о кожу брата.       — А насколько больше? — спросил Том, пока Билл медленно себя поглаживал. Тот вздохнул и прикрыл глаза.       — Просто больше, — с улыбкой ответит Билл.       — Давай начистоту, — настаивал Том. — Девки никогда мне правду не говорят, а ты видел больше членов, чем я, чтобы сравнивать.       — Ну, скажем так, во мне еще такого размера не было, — Билл покраснел и увеличил темп.       Том вскинул бровь. Ему не нравилось представлять члены каких-то левых парней внутри своего младшего брата. Поэтому он для себя решил, что все эти парни не смогли заставить Билла кончить, и самоуверенно подумал, что он бы снес ему крышу от удовольствия, если бы представилась такая возможность.       — А ты бы хотел, чтобы такой размер в тебе побывал? — поинтересовался Том. Он обдавал шею и ухо Билла своим горячим дыханием.       Он был в восторге от звуков, которые издавал Билл, и того, как всё быстрее и быстрее он двигал рукой.       — Мне кажется, он бы не влез, Томми, — его дыхание сбилось.       — А мне кажется, очень бы даже влез, — Том толкнулся кончиком носа в слуховой канал Билла.       — Ну да, — Билл задыхался. — Только ему бы там было немного тесновато.       Том промычал, чувствуя как его собственный член опять начинает оживать, аннулируя все результаты тяжелого труда Билла.       — А я уверен, что было бы как раз.       Билл только быстро кивнул, всё его внимание было сосредоточено на руке и ее действиях.       — По-моему, я уже скоро, — сообщил он.       — Спорим, ты хорошо смотришься, когда кончаешь? — выдал Том, желая потереться своим возбуждением о Билла, но запрещая себе слишком его отвлекать. — Ты уже сейчас хорошо смотришься.       Билл застонал, прижимая затылок к подушке Тома.       — Билл?       — Мм?       — Когда руки заживут…       — Что?       Том снова уткнулся к нему в шею.       — Можно я, мм…       — Что, Томми? Можно что? — с отчаянием в голосе спрашивал Билл, пока ладонь работала в усиленном режиме.       — Можно я тебя трахну?       Том с удовлетворением наблюдал за тем, как его брат изогнул спину, кончая с отражающимся на лице чувством экстаза.       — О боже, — грудь Билла быстро вздымалась. Он свернулся калачиком и уставился на Тома, который смотрел на него в ответ.       Старший не знал, что сказать, он знал только то, что ему хотелось увидеть это снова, хотелось, чтобы в следующий раз он стал причиной наслаждения Билла.       Билл пробежался глазами по телу Тома и заметил новый, гордо на него взирающий стояк.       — Ты бы и сейчас мог, судя по всему.       — Я хочу тебя трогать, — искренне признался Том.       Билл улыбнулся и положил голову на плечо брата.       — Ну что, вот я и вернулся в исходную позицию, — сухо выдавил Том, поднимая свои мумифицированные руки.       Билл рассмеялся.       — Как хорошо, что у тебя есть я, — промурлыкал он, проводя ладонью по животу Тома.       — Но у тебя же руки наверняка отваливаются после такого марафона, — отметил Том.       Билл приподнялся и забрался верхом на брата. Он облизнул губы Тома, проведя между ними штангой языка, и выпрямился, а на его лице заиграла шаловливая ухмылочка.       — А кто сказал, что я буду использовать руки?