***
Они встретились семь лет назад под ночным звездным небом. Чангюну 12, он тайком выбрался через окно своей спальни в обнимку со своим ручным телескопом, чтобы собственными глазами увидеть парад планет, о котором он так давно мечтал. Хену 16, тот самый возраст, когда ты идешь против системы, нарушаешь домашние правила и тусуешься с друзьями допоздна. В ту ночь он защитил Чангюна от задир, в благодарность, наслаждаясь красотой вселенной, и обретая первую любовь, что поселится в его сердце на много лет.***
Тошнит. Голова идет кругом, как в центрифуге. Лихорадит. Сердце замедлило свое биение, в груди саднит и давит. Хену не может ни выдохнуть, ни вдохнуть. Его легкие сдавило, опутало нечто необъяснимое, нечто жесткое и плотное. Сквозь дикую боль парень пытается сделать вдох. Не выходит. Вскрикнув и корчась от жгучей боли, Хену вновь пытается, на этот раз выдохнуть. Кашель прерывает его тщетную попытку, легкие окончательно обмякли в оковах, он буквально чувствует каждую альвеолу, то как из них по трахеи и до самой гортани что-то поднимается. Очередной рвотный рефлекс, и в следующий миг парень выкашливает из себя бокаловидный бутон цвета звездного неба. Цветок падает на пол, следом за ним оседает и Хену, окончательно обессиленный, но наконец-таки сделавший необходимый вдох. В день своего рождения Хену зацвел по Чангюну, у которого свадьба через две недели.***
— Хен, ты решил поступать в университет Сеула? — голос младшего дрожит, он смотрит на Хену с полным восторга, боли и смешанного коктейля взглядом, еле сдерживая слезы и всхлип. Хену не отвечает, подходит ближе и треплет его по голове, он знает, что Чангюн приедет за ним хоть на край света, а в Сеуле есть университет астрофизики, куда всю свою жизнь тот и стремится. Поэтому Хену отметает более выгодные предложения и выбирает Сеул с самым бессмысленным вариантом «менеджмент и экономика». Зато в Сеуле, куда через пару лет приедет его младший. За это время Хену уже встанет на ноги и будет в состоянии помочь Чангюну строить его будущее, в тайне мечтая, что однажды оно станет их совместным.***
«Хен, ты же будешь моим шафером?» вопрос Чангюна звучит в голове Хену, разрывая его внутренности, превращая их в ошметки. Конечно будет, если бы только Чангюн знал, кем ради него готов быть Хену. И шафером, и менеджером по продажам, и спасением от бед, и… Торжество новоиспеченного семейства Им отгремело на ура. Двенадцать часов веселья и радости для всех, и такое же количество персонального ада для одного. Нет на свете, такого слова, чтобы описать силу воли, сдержанность и мужественность Хену. С самого начала свадьбы, сдерживающего в себе очередной приступ цветения. Вот только после того как он остался наедине с собою, все цветы, что он так усердно сдерживал в себе, хлынули из него разом, раздирая его гортань, легкие и душу. Когда последний бутон цвета звездного неба упал наземь, Хену рухнул в бассейн темно-фиолетовых цветов собственного производства. Цветы окутали его со всех сторон, он тонул в них, как уже давно утонул в Чангюне.***
— Ты поступил верно, — блондин садится рядом с Хену, привлекая внимание на себя. Он отрывает свой взгляд от последнего бутона его любви, что из него вырезали час назад и смотрит потерянно на парня, в чьих глазах читается понимание. Блондин достает из грудного кармана засушенный бутон маленьких голубых листьев, что когда то были одним цветком, сейчас же аккуратно укутанных в полиэтилен и показывает их Хену. — Голубой гиацинт, цветок спокойствия и сдержанности, — он хмыкает каким-то своим мыслям, однако улыбка его кажется Хену покалеченной, печальной. — Я почему-то уверен, этот цветок так похож на него, — продолжает блондин. — Я его лично никогда не знал, к слову, — опять ухмылка. Он еще какое то время крутит свой цветок в руках, затем поднимает свои глаза на Хену, говорит: — Но от этого не было легче. Я не мог спать, есть, разговаривать или дышать, мое сердце неустанно билось в бешенном ритме, я рыдал ночами, сам не понимая о ком именно. Затем случилось первое цветение, из меня вышли эти прекрасные лепестки, они щекотали мой нос, глаза слезились, а голос пропадал на несколько часов, но, когда я брал их в руки, я мог дышать. Хену показалось, что его собеседник задыхается от собственных воспоминаний, он понимал его как никто другой. Единственным исключением являлось лишь, то, что Хену знал по кому цветет, а блондин же... И не скажешь, кому из них пришлось хуже. — А я ведь пытался его найти, — улыбка парня на этих словах на миг ослепила Хену, — но когда узнал, что мое цветение еще и такими цветами означает, решил отступить. Мне сказали, что я лишний в его жизни, сказали, что у него явно кто-то есть, поэтому мои голубые гиацинты появились вне нашего знакомства, поэтому они голубые, — голос его окончательно осип, тыльной стороной руки он стер непрошенную слезу. Искренность и откровенность блондина разговорили и Хену, и впервые он рассказал о своих чувствах к Чангюну абсолютно незнакомому человеку. Стало легко. Впервые за столь длительное время он смог вздохнуть полной грудью и выдохнуть безболезненно. Небо вечерело, кое-где уже виднелись звезды. — Может кофе? — парень поднимается с насиженного места, эффектно зачесывает свои белые пряди назад, и улыбаясь, ждет ответа Хену с горящими глазами. Хену не в силах отказаться от предложения. Не хочется, он и не отказывает. Бутон цвета звездного неба цветка каллы так и остался лежать на скамье, где Хену оставил свою любовь и разбитое сердце.