Невеста сицилийской мафии

Дженк смотрел в упор на Бруно Вентуро, а в голове мелькала лишь одна мысль, что не зря Дарио всегда опасался своего дяди. Перед ним был настоящий крестный отец сицилийской мафии, человек опасный во всех смыслах, и действовать ему наперекор могло иметь очень плачевные последствия и нести смертельную угрозу для любого человека. Дон Бруно сидел в кресле напротив рабочего стола Дженка, небрежно закинув ногу на ногу, и изучающе смотрел на друга своего племянника, его поза была довольно расслабленной, но от его пронзительного взгляда, будто проникающего в самое сознание, становилось не по себе. Дженк вдруг вспомнил, что Дарио тоже умел так смотреть, когда у человека, попавшего в объектив его зрения, начинали бегать холодные мурашки по спине. Видимо, не зря Дар являлся потомком клана сицилийских бандитов. Кровь — не вода, и кровные узы всегда накладывают свой отпечаток на человека. Бруно достаточно, по его мнению, выдержав паузу, изрек: — Молодой человек, не буду ходить вокруг да около цели своего визита, скажу прямо — у вас есть то, что принадлежит моей семье, и я намерен забрать жену и сына моего племянника с собой. Туда, где их место и где они должны находиться, а именно в семье, которой они принадлежат, — он выговаривал слова медленно, подчеркивая каждую фразу, чтобы произвести нужное впечатление на собеседника. — Что же, откровенность за откровенность, господин Вентуро. Я тоже скажу прямо — моя сестра останется там, где захочет. — Я говорю не только о вашей сестре, молодой человек, а также и о сыне Дарио, которого усыновили вы. Джонатан должен вернуться на свою настоящую родину и к своей настоящей семье. А что касается Дамлы Гравиано, то она стала женой, а значит частью нашего клана, насколько я знаю, по собственной воле, а не по принуждению, поэтому сейчас должна вести себя соответственно своему положению. Я не против, чтобы она погостила у родного брата, но она должна вернуться в страну своего мужа и принять на себя часть обязанностей в связи с исчезновением супруга. Я не говорю о том, что девушка должна вести все дела Дарио, она слишком молода и неопытна, но передать свои права человеку, который возьмет на себя ответственность, она просто обязана. — Под этим человеком, который возьмет на себя ответственность, — Дженк не сдержался от язвительной усмешки, чем вызвал неприятный блеск, вспыхнувший в темных глазах Бруно, — вы подразумеваете себя, я так понимаю. Внутренне Дженк похолодел, когда Бруно упомянул про Джо, но виду не показал. «Как он узнал?» — пронеслось у него в мозгу, но единственное, что пришло на ум, это то, что Вентуро следил за ним и его семьей все это время и скандал, учиненный Анжеликой в кафе, не прошел незамеченным. — Не забывайте, с кем вы разговариваете, юноша! — хищный огонь в глазах синьора нарастал. — Поверьте, я прекрасно знаю, с кем разговариваю. Дарио — мой друг с самой юности, а сейчас я давно уже не юноша, как вы изволили выразиться, а взрослый мужчина, отлично знающий цену многих вещей в этой жизни. Синьор Вентуро слегка дернул бровью и насмешливо улыбнулся. — Вот как? В таком случае, вы понимаете, что со мной лучше не ссориться, — в его словах проскочила откровенная угроза. Лицо Дженка стало жестким. — Допустим, вы заберете Дамлу и Джонатана, тогда скажите мне, как вы собираетесь обеспечить их безопасность? При той жизни, которую вы ведете, — Дженк сделал многозначительную паузу, — я сомневаюсь в том, что моей сестре и МОЕМУ сыну не будет угрожать никакая опасность. Бруно усмехнулся. — Можете не волноваться, господин Карачай, члены МОЕЙ семьи находятся под моей личной защитой. — Так же, как ВАШ сын? Он тоже находился под ВАШЕЙ защитой, но это не помешало ему умереть от рук убийц. При упоминании Альфредо Бруно нахмурился. — Мой сын вел неправильный образ жизни, к моему великому сожалению, он был наркоманом и умер от передозировки наркотиков. — Вы в этом уверены? — Дженк со злорадным удовлетворением увидел удивление, проскочившее на лице господина Вентуро, — как же так? Всемогущий и всезнающий крестный отец не в курсе, что его собственный сын умер не по случайности, а от чужих рук? Бруно медленно поднялся с места и уставился на Дженка, его ледяной взгляд словно резал ножом. — О чем вы? — Вот об этом. Дженк достал телефон и включил видео, сделанное Анжеликой в доме мужа, то самое, на котором Джакомо Манкузо обсуждал с Карло подробности убийства Альфредо Вентуро. Пока длилась запись, Дженк наблюдал за Бруно. Тот слегка побледнел и черты лица заострились, скулы проступили и он отдаленно стал похож на Дарио в моменты сильной ярости. Лицо Бруно застыло словно маска и только глаза наполнились такой жгучей ненавистью, от которой у Дженка на голове зашевелились волосы. — Откуда у тебя эта запись? — скрипучим голосом произнес Бруно, — впрочем, я знаю откуда. Анжелика, жена Манкузо, которую трахал мой племянник. Дженк смотрел на него молча, прикидывая в голове, что может произойти дальше и что делать, если Бруно начнет настаивать на отъезде Дамлы и Джонотана на Сицилию. Бруно задумчиво отвернулся в сторону окна, было понятно, что он обдумывает только что увиденное и по глубокой складке, залегшей между его бровями становилось ясно, что участников записанного разговора не ждет ничего хорошего. — Вы победили, молодой человек, — внезапно обернулся он к Дженку, — признаю, я не знал этого, но это мое дело и я разберусь с ним. А что касается беременной жены и сына Дарио, пусть они останутся здесь… Пока что. Мужчина развернулся и на прямых ногах пошел в сторону выхода из кабинета, уже поравнявшись с дверями, обернулся. — Вы сумели вызвать мое одобрение и доверие, Дженк Карачай. Не зря вы лучший друг Дарио. Чао. Как только за ним закрылась дверь, Дженк выдохнул с облегчением и с размаху упал обратно в кресло, с которого он было поднялся, и уронил голову на скрещенные на столе руки. В висках застучало, и от сильной боли проскочила судорога по лицу. Дженк обхватил голову руками и что есть мочи стиснул, будто пытаясь унять пульсирующие разряды, прожигающие черепную коробку насквозь. Некоторое время он сидел, не в силах пошевелиться, потом осторожно одной рукой полез в ящик стола и начал там шарить, пытаясь нащупать флакон с таблетками. Вспомнив, что спрятал его подальше от Джемре, слегка застонал. Через несколько минут за дверью послышались быстрые шаги с постукиванием каблучков, и Дженк постарался принять самый невозмутимый вид, какой только смог в такой ситуации, чтобы объясниться с сестрой и женой.

***

Анжелика проснулась от того, что входная дверь ее номера в отеле громко хлопнула. Приподнявшись на локте, она испуганно замерла. В гостиной послышались нарочито-громкие уверенные шаги, от которых у женщины бешено заколотилось сердце в груди. «Неужели Манкузо нашел меня? Чего он хочет?» — мысли метались в голове, и Анжелика никак не могла взять себя в руки. Она осторожно встала с постели и крадучись вышла из спальни, даже не накинув халат. Ступая босыми ногами, в одной ночной сорочке, она тихо проскользнула в гостиную. В предрассветной дымке женщина увидела у окна мужской силуэт, с перепугу не узнав его, и лишь только тогда, когда мужчина обернулся, из груди ее вырвался тяжелый вздох облегчения. Схватившись за горло, она хрипло воскликнула: — Дженк! Мадонна миа, зачем так пугаешь меня? — Я уже собрался идти за тобой в спальню! Хотя негоже заходить в спальню к чужой жене… — жестко проговорил Дженк. — Что ты здесь делаешь? Зачем ты пришел? Что-то случилось? — Анжелика заволновалась, понимая, что Дженк не пришел бы просто так без предупреждения, да еще в такую рань. — Случилось то, что своими феерическими выступлениями ты привела в мой дом дона Бруно Вентуро, — обманчиво-спокойно сказал Дженк, еле сдерживая бушующую внутри него ярость. Анжелика знала Дженка слишком давно, чтобы не осознавать в каком тихом бешенстве он сейчас находится. Добрый, щедрый, всегда готовый прийти на выручку любому, кто в этом нуждался, мужчина, будучи раненым или зажатым в угол менялся в нем на дикого зверя, способного пустить в ход клыки и когти, защищая свое. Дженк умел быть жестким и безжалостным в такие моменты. Бросив на нее лишь косой взгляд, он снова отвернулся, но даже по его позе Анжелика поняла, какую огромную ошибку совершила. — Дженк… — как можно мягче сказала она, подходя вплотную к мужчине и положив руку ему плечо, — не знаю, что сказать… Дон Бруно следил за твоей семьей? Он что-то подозревал? Дженк резко дернул плечом, скинув с себя женскую руку и окатил презрительным взглядом, от которого все внутри Анжелики перевернулось. — А ты как думала? Люди Вентуро были везде! Я подозревал это. Развернувшись, Дженк наступал на нее, сверля гневным взглядом и заставляя отступать шаг за шагом. — Ты подвергла опасности Джо и мою семью! Никак не можешь успокоиться, Анж? Несмотря на твою выходку тогда, в Нью-Йорке, Дар продолжал помогать тебе. Хотя так и не простил… — Не я виновата в том, что произошло с матерью Джо! Как там ее звали? Все время забываю ее имя… — голос Анжелики задрожал, но она продолжала слабые попытки держать оборону, — в том, что Дар остался с младенцем на руках, нет моей вины! — Я не за этим приехал, Анж! — перебил ее Дженк, махнув перед ее лицом пальцем, — с этого дня не жди помощи от меня. ТЫ раскрыла тайну Джо, подвергнув малыша большой опасности. ТЫ нарушила покой моей семьи и привела на порог моего дома дона Бруно. Ты лучше меня знаешь, что это значит, кто такой крестный отец и на что он способен. — Прости, Дженк, прости меня… — по щекам Анжелики покатились крупные слезы. — Не оставляй меня сейчас, Манкузо найдет и убьет меня… — Уезжай, Анж, — немного смягчился Дженк, — уезжай в Америку. — Но я боюсь… — Манкузо не будет тебя сейчас искать, у него слишком много проблем. Он разорен, от его репутации в деловом и в криминальном мире остались лохмотья, никто не хочет иметь с ним дело. От внезапной догадки Анжелика округлила глаза. — Это ты стоял за всем этим? Дженк кивнул в ответ, ядовито усмехнувшись. — Дар продумал свой план до мелочей. Мне осталось лишь запустить машину, которая уничтожит Джакомо Манкузо. Честно говоря, я даже разочарован. Он так легко сдался! Я надеялся, что он будет лучше сопротивляться, — развернувшись, он направился к двери. — Как ты договорился с крестным отцом? — крикнула вдогонку Анжелика. — О, годы дружбы с Даром многому меня научили. Думаю, ты скоро станешь вдовой. Безутешная вдова разорившегося сицилийского миллионера — это так трагично! Уезжай из Стамбула, Анж. Уезжай из Турции. Будь как можно дальше от моей семьи. Дверь за Дженком закрылась, и растерянная Анжелика осталась одна. Опустившись на диванчик и поджав под себя ноги, она пыталась собрать разлетающиеся мысли в кучу. — Надо успокоиться, — твердила она себе. — Дженк добрый, он, конечно, взбешен сейчас, но успокоится и передумает… Наверное…

***

Джакомо Манкузо рассеянно смотрел в окно своего кабинета на сад, некогда такой ухоженный и аккуратный, а теперь выглядевший совсем заброшенным. Как быстро он пришел в запустение, зарос высокими сорняками, за которыми не видно было даже необычайной красоты роз на клумбах, вызывавших восхищение окружающих и гордость старой хозяйки дома — его первой жены, матери Мими. — Крысы! Настоящие крысы, бегущие с тонущего корабля! — глаза мужчины блеснули ненавистью и он в сердцах стукнул кулаком по столу. — Рано решили меня похоронить! Пока я жив, пока моя дочь со мной, ничего еще не кончено! Джакомо Манкузо и не такие времена переживал! И оставался на плаву! Разбежались при первых же неудачах! Действительно, от еще недавно многолюдного обслуживающего персонала большого особняка в центре Сиракуз, принадлежащего уважаемой семье Манкузо, почти никого не осталось. Компания объявила себя банкротом, банки, будто сговорившись, стали требовать немедленной выплаты всех долгов и самое главное, его партнеры по теневому бизнесу, приносившему основной доход, как один отвернулись от него. Таких случайностей не бывает. Но дон Джакомо не мог понять одного — кто за этим стоит? Это не мог быть Бруно, его методы Манкузо прекрасно знал. Крестный отец не стал бы тратить время на то, чтобы разорить, его просто нашли бы с дыркой в голове. Марко Гравиано с его дьявольски изобретательным умом давно мертв. А его сын? Что с ним случилось? Достоверно известно, что его убил Массимо на мосту близ Турина, хотя тело так и не нашли. При воспоминании о Дарио дон Джакомо нахмурился. Пригрел змею на своей груди! Но ведь он сын Серены. — Я не хотел твоей смерти, Серена! — произнес он вслух. — Не думал, что ты поедешь в ту проклятую деловую поездку вместе с Гравиано! Если бы я только знал! Ловушка, подстроенная для твоего мужа сработала на тебе! И я никогда не прощу себя за это! Если бы тогда погиб Марко, а не ты! Ты могла бы стать моей женой, а твой сын — моим сыном! Его смерти я тоже не хотел! Не я отдал приказ этому придурку Массимо стрелять в Дарио. Я сам убью его, когда найду! Мужчина закрыл лицо руками. — Тебе не придется этого делать, Джакомо, — прозвучал в тишине знакомый голос. От неожиданности Манкузо вздрогнул. Предаваясь невеселым мыслям, он даже не заметил, как на пороге кабинета оказался Бруно Вентуро. — Значит, смерть моей сестры тоже на тебе. Как и смерть ее мужа. — Бруно говорил спокойно и ни один мускул не шевелился на его безэмоциональном лице, похожем сейчас больше на маску. — Ты все слышал? Но в смерти Дарио я не виноват! Массимо… — Это уже не имеет никакого значения. Включи телевизор. Бруно прошел и уселся в кресло посередине комнаты, расслабленно откинувшись на спинку. Джакомо внезапно прошиб холодный пот. — Пресвятая Мадонна! Что там может быть? — почти беззвучно пошевелил он губами, им овладело ужасное предчувствие. — И позови свою собаку Карло, его это тоже касается. Дрожащей рукой Джакомо нажал кнопку под столом. Карло, один из немногих верных ему людей, оставался еще с ним. Едва экран большого телевизора, висевшего на стене, загорелся, как дон Джакомо услышал спокойный голос диктора, монотонно читавшего главные новости: — Час назад Камилла Манкузо, дочь известного сицилийского бизнесмена, была найдена мертвой в своей квартире в Турине вместе со своим любовником Массимо Гранди. Полиция предполагает, что причиной смерти обоих молодых людей стала передозировка наркотиков… — Ты! — Карло, появившийся на пороге потайной комнаты, попытался вытащить из-за пояса пистолет, но в ту же секунду грохнул выстрел и он упал замертво. Бруно опустив руку, в которой блеснул револьвер, улыбнулся: — Не смог отказать себе в удовольствии пришить этого шакала лично. — Моя дочь не была наркоманкой… Манкузо сделался белее, чем снег в январе. — Ты считал, что можешь безнаказанно убить сына крестного отца и это сойдет тебе с рук? — Бруно усмехнулся, хищно приоткрыв крупные зубы. — Ты плохо следил за дочерью, не знал даже, что она прячет того самого Массимо, которого ты разыскивал, в своей квартире. Как ты можешь быть уверен, что она не употребляла наркотики? Знаешь ли, современная молодежь живет, как хочет и не считается с мнением старших, не то, что мы раньше. За молодыми сейчас не уследишь… Бруно приподнялся с кресла и сделал несколько шагов по направлению к Джакомо. Не торопясь, вытащил из кармана брюк белоснежный носовой платок и, протерев пистолет, положил его прямо перед Манкузо на стол. Тот оторвал пустой взгляд от экрана телевизора и уставился на оружие. Подняв глаза на крестного отца, Манкузо прочитал на совершенно безучастном лице Бруно Вентуро свой приговор. Бруно молча развернулся и направился к двери. — Не боишься поворачиваться ко мне спиной, падрито? — Леопард не питается падалью и не боится стервятников, — не поворачивая головы обронил Бруно, прежде чем за ним закрылась дверь. Выйдя из комнаты, он остановился и прислушался. Через несколько минут тишину прорезал звонкий выстрел. Крестный отец усмехнулся и вышел из особняка к охране, получившей приказ не входить в дом ни под каким видом. Это было личное дело Вентуро и никто не смел в него вмешиваться. Бруно сел в машину и в последний раз окинул взглядом старинный особняк в стиле барокко. С семьей Манкузо было покончено.

***

Яркий солнечный весенний день и вокруг благоухают цветущие растения, кружа голову сладкими цветочными ароматами и радуя глаз разноцветьем цветов. Но больше всех привлекает внимание большое раскидистое дерево магнолии, сплошь усыпанное розовыми бутонами. Пьянящий запах магнолий не спутать ни с каким другим. Под деревом стоит девушка с распущенными каштановыми волосами, притягивает один из цветов к носу и вдыхает его аромат, срывает цветок и вплетает его в волосы. Так хочется подойти поближе и заглянуть ей в лицо, скрытое за струящимися на ветру локонами. Но, чем ближе подходишь, тем больше она удаляется. Не уходи! Нет! Остановись! Девушка оборачивается, но не останавливается. И вдруг вся картинка перед глазами начинает быстро уменьшаться. Девушка, дерево магнолии, цветы — все стремительно уносится куда-то вдаль, будто падаешь в бездну. Хочется кричать, остановить падение, позвать… Как ее имя? — Мехмет, сынок! Проснись! Мужчина открывает глаза и резко садится в постели. Рубаха на нем и черные растрепанные волосы все сырые от холодного пота, струйкой стекающего по лбу и вискам. Растерянно озираясь по сторонам, он останавливает взгляд на старике, присевшем на кровать. — Опять? Все то же? — Кадир участливо смотрит на молодого человека, — ты опять кричал и метался во сне. Мехмет проводит дрожащей рукой по лицу, стирая пот. — Да, — хрипло говорит он, — я вижу ее каждую ночь, но не могу ни увидеть лица, ни вспомнить имя, чтобы позвать. И я снова падаю… Мне кажется, если бы я смог вспомнить как ее зовут, то вспомнил бы и остальное. Парень откинулся обратно на подушку и закрыл глаза, пытаясь успокоиться и унять дыхание. — Сколько так будет продолжаться? — некоторое время спустя проговорил Мехмет, снова пристально глянув на Кадира, — ты говорил, что память вернется… Но когда? Эта безвестность мучает меня. Я не могу вспомнить ни свое имя, ни кто я, ни своих родных. Кто эта женщина? Наверное, я любил ее, раз вижу каждую ночь. Тогда почему не могу вспомнить? — стукнул он сжатым кулаком по постели, — лучше бы я умер! Зачем ты спас меня? — Не горячись! Память вернется рано или поздно. И не гневи Аллаха, только он знает зачем дал тебе второй шанс. Если бы я случайно не проезжал мимо того моста близ Турина и вовремя не вытащил тебя из воды, ты точно уже был бы мертв. Но всемогущий бог ничего не делает просто так и не посылает бесполезных случайных встреч. Все случайности в нашей жизни не случайны. Твои дела на этой земле значит еще не закончены. — Прости меня, отец! Ты прав. — Мехмет сел и распахнув рубашку посмотрел на свежие, едва затянувшиеся рубцы от пулевых ранений на груди. Кадир покосился на него и вытащив из кармана пачку сигарет, закурил. — Посмотри на меня. Ты не помнишь кто ты, а я прекрасно помню, но иногда мне кажется, что лучше бы я забыл. Пока я носился за мечтой спасти мир, я потерял своих родителей, меня не было рядом, когда они умерли, потерял девушку, которую любил, она не стала дожидаться меня, а вышла замуж. Я так и не смог завести семью, детей, живу бобылем, как одинокий волк. Бегая за призрачной мечтой, растерял всех, кто меня когда-то любил. — Не говори так! Ты самый великодушный человек на земле. Не зря жители деревеньки, где ты жил, уважали тебя. Лечил всех, кто обращался совершенно бесплатно! — Да уж… — протянул Кадир, — простые люди уважали, а главный врач местной больницы — ненавидел. Я лишал его заработка. Вот и сдал меня властям при первом удобном случае. Нельзя лечить людей без лицензии. А ее меня лишили после тюрьмы. Хорошо хоть, познакомился там кое с кем. Хоть и бандиты, но хорошие люди, не дали мне пропасть. Помогали как могли, но и я в долгу не оставался — штопал раненых без уведомлений в местные органы. Кадир скрипуче рассмеялся, будто ворона закаркала. — Покрывали и помогали друг другу, можно сказать. И документы оформили быстро, когда пришлось ноги уносить. Мехмет тоже закурил, глубоко втянув в себя сигаретный дым. Немного помолчав, спросил: — Ты не жалеешь, что пришлось уехать из Италии? — Нет! Наоборот, я рад, что наконец вернулся в родные пенаты. Родная земля, знаешь ли… Родная речь, родные лица. Здесь даже солнце родное. — Ты думаешь, что я тоже турок? — Мехмет вопросительно посмотрел на Кадира. Тот не спешил отвечать. Докурив сигарету и затушив бычок, обернулся: — Не знаю… Может да, а может нет… Но, когда ты метался в бреду после ранения, ты все время что-то кричал на турецком.