Космическая пустота

Она осознала это в возрасте 6 лет. Голос, преследовавший её мысли, читавший тексты, так идеально, так звучно, проговаривавший диалоги, — не её. Всё время Эмити желала лишь одного — поскорее избавиться от этого. Тревога и паника не давали ей спокойно жить на протяжении двадцати лет. Каждый новый день был продолжением этого длительного кошмара. И дело тут совсем не в голосе, не в тембре, не в милозвучности. Она просто не могла принять тот факт, что он — женский. В мире, где живёт Блайт, с рождения люди слышат не свой внутренний голос, а голос соулмейта. Так было всегда. Каждый уважающий себя человек, рано или поздно, находит родственную душу и живёт с ней до конца своих дней. Тяжёлым бременем показалась эта ситуация Эмити лишь в семнадцать лет. Тогда её мать впервые заговорила о соулмейтах. Она рассказывала, что очень рано начала слышать его голос. Он был басистым и немного грубым. Рассказывала о подругах, у которых голоса в голове были низкими, приторными и с хрипотцой. Блайт, будучи полностью уверенной, что всё в порядке, призналась, что голос, который она слышит у себя в голове — не мужской. Она навсегда запомнила взгляд матери. Неестественно дикий, свирепый. Голос её тогда срывался на крик. Мать рыдала навзрыд, а пронзительный, беспомощный вой, что вырывался из её глотки, оставил грубый отпечаток где-то глубоко в душе. Спустя время, естественно, всё стало забываться. Старшая Блайт смирилась, или сделала вид, что смирилась. Только звонкий, немного взволнованный и радостный голос крепко засел в голове; и хоть немного отрезвлял рассудок, но давал понять, что он всё ещё здесь, всё ещё с ней. *** Звонкий цокот туфлей, ступающих по каменной лестнице, оставлял громкое эхо на одинокой станции метрополитена. На часах почти десять вечера, а Эмити выбралась из университета только двадцать минут назад. До закрытия станции оставался ещё час, но сердце всё равно бешено колотилось от накатившего адреналина, когда та наконец добралась до поезда. Испугавшись, что может не успеть, она даже не обратила внимания что кого-то задела или толкнула. Лишь только когда двери закрылись позади неё, от сердца отлегло. Эмити спокойно выдохнула и облокотилась на поручень, полностью расслабляясь. Через полчаса она будет дома и сможет наконец выйти на рабочую смену. Работает она в библиотеке архивариусом. Так как днём она учится, то полноценную работу она может позволить себе только в ночную смену. Тяжело, но жить то на что-то нужно. Однако, в субботу она работает в дневную смену, там уже зарплата меньше. Воскресенье выходной, а там по накатанной. Пусть это не то, к чему Блайт стремилась всю жизнь, но всё же лучше чем ничего. Сотрудники там милые и приветливые. Когда только она туда устроилась, думала, что в библиотеки давно никто не ходит и там всегда пусто и грустно. Тем не менее, всё оказалось совсем не так. Каждый день приходило достаточно людей, кто-то — просто почитать, кто-то — работать, а кто-то — учиться. В тот момент ей казалось, что она выпала из жизни где-то лет десять назад. На часах уже 22:20, Эмити встревоженно поглядывает в окно. Они проезжают мост. Длинный, тянущийся своими железными балками и прутьями далеко вдаль. Под ними — большое озеро, непроглядное, тёмное и пугающее. Безнадёга в глазах людей, тяжёлый пейзаж за окном, ноющие ноги — это буквально каждый вечер Эмити. Женский голос громко объявляет следующую станцию и Блайт подрывается с места, становясь ближе к выходу. Шатенка всё так же обеспокоенно рассматривает экран телефона, глубоко в душе надеясь, чтобы время остановилось хоть на чуть-чуть. Когда двери наконец разъезжаются, она выскакивает из вагона и почти бежит к выходу, стараясь как можно аккуратнее пробираться сквозь толпу. Вдруг где-то она слышит смех, громкий, пронзающий всё тело острыми, будто наточенными, стёклами. Он оставляет Эмити обескураженной, поверженной и лишенной уверенности в себе. Она слышала его раньше, но не могла вспомнить где. Но, к сожалению, он быстро теряется в толпе спешащих людей. Пожалуй, Блайт бы и дальше стояла там, посреди коридора, совершенно беспомощная, с тяжёлым взглядом, устремлённым далеко вперёд. Однако, окружающим было всё равно что она там услышала или увидела. Они спешили и решительно проталкивали Эмити вперёд, не давая и шанса узнать, что же это, мать твою, было.

***

До библиотеки она дошла с трудом. Пересиливая своё желание вернуться туда, найти, отыскать любой ценой человека, кому принадлежит этот голос, Эмити всё же решила пойти на работу. Не было никакого смысла искать того, кто уже давно ушёл или того, кого, может, даже не существует. Всё-таки такой загруженный график оставляет не хилый отпечаток на здоровье и ей могло это всё просто показаться. Двери громоздкого двухэтажного здания встретили её оглушительной руганью. Зайдя внутрь, попутно снимая с себя пальто, Эмити обнаружила Идалин (директрису отделения) и Ноа (заведующего сектором продвижения детского чтения) активно спорящими между собой. Блайт, заходящаяся в приступе нехватки воздуха, быстро дышала и в ступоре смотрела на всё происходящее. — Я не могу выйти завтра! У меня выходной! — громко кричит парень, обвиняюще тыкая пальцем на Иду. Та, в свою очередь, чуть ли не свирепеет. — Вчера у тебя не было выходного, где же ты тогда шастал?! — проглатывая почти половину слов, она яростно пытается обвинить Ноа, но тот непреклонен. Шатенка пару раз глупо моргает, берёт в охапку свою верхнюю одежду и незаметно проходит мимо, скрываясь за стойкой администрации. Она открывает дверь в свой маленький кабинет и бросает пальто куда-то на диван. Голова болит, хочется поскорее приступить к делам, но пульсирующая мигрень не даёт сосредоточиться. За дверью слышатся приближающиеся голоса, а вскоре та отворяется с такой силой, что врезается в стену. — О, ты уже здесь, — виновато проговаривает стоящий пред ней парень. Ноа — молодой мужчина выше среднего роста. Насколько Блайт помнит, ему уже двадцать два. У него всклокоченные тёмные волосы, которые он, во время работы, убирает в небрежный хвостик; и раскосые зелёные глаза. Хотя его и трудно назвать богатым, он определенно производит впечатление недавно разбогатевшего нувориша. Приталенные брюки, идеально выглаженная хлопковая рубашка и, господи, отвратительные лакированные туфли. Если бы не его взлохмаченная причёска — его с лёгкостью можно было спутать с обычным офисным клерком. На самом деле, он добродушный парень, но ленивый в космических масштабах. Удивительно, что он проработал здесь более полугода. Идалин терпит его только потому, что он достаточно эффективный работник, если его раззадорить. Парень прекрасно ладит с детьми и у него отлично получается организовывать мероприятия. — Ты какого хрена убежал?! — раздражённый голос слышится позади парня. Тот, словно ошпаренный, отскакивает в сторону, будто боясь, что сейчас его схватят за шкирку и больше он никогда здесь не появится. Идалин — женщина среднего возраста. Властная и сильная. У неё роскошная платиновая шевелюра, которую она всячески отказывается красить в свой былой цвет. Когда только Эмити пришла устраиваться на работу — она показалась ей максимально дерзкой и надменной персоной. Но спустя некоторое количество времени, Блайт поняла, что она искренняя, открытая и без предубеждений женщина. Голос у неё задорный, весёлый. И вся она — достаточно экстравагантная леди и, к сожалению, жуткая сквернословица. — О, здравствуй, Эмити, — переключая внимание с перепуганного Ноа, Ида переводит взгляд на не менее перепуганную Блайт, — Ты представляешь что этот идиот сегодня мне сказал? — Я не идиот! — обиженно пищит парень, забившись в угол комнаты. — Помолчи, — приказывает Идалин, злобно зыркая на него, — Он сказал, что не выйдет завтра на мероприятие! Мол, выходной у него! Ты же сама прекрасно понимаешь, что он нихера не делает последнюю неделю. Ида активно размахивает руками, будто показывая, насколько сильно она устала от этого беспредела. — Так увольте его, — делает заключение Эмити, пододвигая ближе компактное зеркало, чтобы наконец посмотреть на то, что творится у неё на голове. — Ээй, — протяжно скулит Ноа, — ты на чьей вообще стороне?! — На нейтральной, — безучастно отвечает та, поправляя выбившиеся из причёски пряди. — Что-то не похо- — парень начинает буйно выказывать свою точку зрения, но кулак, так близко оказавшийся возле его подбородка, заставляет его прерваться. — Завтра ты идёшь к детям и это не обсуждается, — Ида окончательно принимает решение держать парня в ежовых рукавицах, иначе он совсем выйдет из-под контроля. — Л-ладно, — заикаясь, отвечает тот. — И Эмити пойдёт с тобой, — радостно улыбаясь, женщина переводит взгляд на поправляющую волосы девушку. — Нет, — не подумав и секунды, отвечает та. — Я заплачу тебе, — бесстыдно ухмыляется Ида, прекрасно понимая, что Блайт не сможет отказать. — Ладно, — устало выдыхает Эмити, и протягивает руку Идалин, — Доплачиваете сверху пять процентов, договорились? — Договорились, — ехидно улыбается женщина и пожимает руку шатенки. — А мне? — невинно просит Ноа, лукаво хлопая глазками. Идалин кидает на него злобный взгляд. — Ага, щас. Это твоя работа вообще-то, — Ида хлопает по спине парня, намекая, что пора, как бы, выйти, — А теперь кыш домой. Ноа недовольно цокает, но всё же разворачивается и уходит. Через несколько минут входная дверь в библиотеку хлопает и наступает гробовая тишина. Идалин осторожно проходит к столу Эмити и садится на корточки, руками хватаясь за край стола. — Что случилось, милая? Всегда, господи, всегда. Эта женщина подмечает всё. Хоть внешне ничего не поменялось, голос не дрожал, а лицо выражало совершенно обыденные эмоции, Ида заметила, что что-то не так. — Вы ведь знаете, — тихо пробубнила Блайт, перечитывая первую строчку уже раз десятый. — Я просто хочу помочь тебе, вот и всё, так что давай, рассказывай, — улыбается женщина и кладёт подбородок сверху на тыльную сторону ладоней. — Если Вы наконец придумали как избавиться от мыслей хирургическим путём, то я Вас слушаю, — задумчиво переводит взгляд Блайт на довольно сосредоточенное лицо своей директрисы. Ида красноречиво молчит, но Эмити не перестаёт дырявить её осуждающим взглядом. — Пойми, солнце, от этого никуда не убежать, мы все проходим через это, — объясняет Идалин. — Не у всех соулмейт такого же пола, как и твой, — с насмешкой подмечает Блайт и прикрывает лицо руками, — Может это какая-то ошибка, злая шутка? Почему именно я? — Нигде не написано, что соулмейт должен быть другого пола, — уточняет женщина, — Пусть это сложно понять, но тебе придётся с этим смириться. Блайт вздыхает. Может, её жизнь сложилась бы совсем по-другому, если бы её родственная душа не оказалась девушкой. Идалин единственная, кроме матери, кто знает про её соулмейта. Остальным она нагло врёт в лицо, притворяясь, что её будущий супруг — мужчина. Так ей хоть немного проще, она даже боится представить как отреагируют её близкие друзья, если узнают, что всё совсем не так. Перед Идой она глупо проболталась, однако та совсем не обратила на это внимание, только лишь пожелала поскорее отыскать свою родственную душу. У этой женщины судьба сложилась очень странно. Она нашла своего соулмейта ещё добрых тридцать лет назад. Но они не сошлись характерами, а их совместный быт отдалённо был похож на борьбу насмерть. Идалин живёт одна уже довольно долго, и, как она говорит, это лучшее время, которое у неё было. «Такой мерзкий голос у него был, я так рада, что мы встретились и он наконец-то перестал жужжать у меня в голове», — рассказывала Ида. После того, как ты заговоришь со своим соулмейтом, его голос внутри тебя пропадает. Ты начинаешь слышать свой собственный. Это непривычно и странно, некоторые, не в силах справиться с изменениями, сходят с ума. Блайт читала множество книг и большинство из них заканчивались одинаково. Все находили свою любовь и жили с ней долго и счастливо. Никто особо не знает как именно люди друг друга узнают по голосу, но все утверждают, что это будет очевидно. Будто голос, преследовавший тебя всю жизнь, наконец приобретает физическую форму и ты чувствуешь, что можешь разделить с ним добрую половину своей жизни. Это такой абсурд, любить человека только потому что это твой внутренний голос. Просто потому что так надо, просто потому что так делают все. — Слушай, детка, всё образумится, — выводит из размышлений спокойный голос Идалин, — тебя никто не заставляет встречаться с ней, всё будет в порядке, если ты откажешь ей. — Как я могу? Она же тоже не виновата, что так сложилось, — разочарованно говорит Эмити, постукивая пальцами по деревянной поверхности. — Да, но что для тебя важнее? Её и общественное одобрение или твоя жизнь? — спрашивает женщина и всё-таки встаёт, поправляя чёрное приталенное платье. Блайт смотрит на неё, совсем растерянным взглядом. Ида права, но девушка совсем не знает как быть. На неё давит общество, загоняя в рамки, давят родственники и друзья, вечно болтающие и мечтающие о прекрасной жизни с будущим соулмейтом. Всё так глупо и странно. — Ладно, солнце, — Идалин кладёт ладонь на волосы Эмити и нежно проводит пальцами по прядям, — Мне пора, удачной работы. Сделай всё быстренько и уходи пораньше, там немного работы. Эмити мягко улыбается и благодарит директрису. Вскоре в библиотеке становится совсем тихо.

***

После того, как Идалин ушла, Эмити принялась расставлять оставленные книги по полкам. Через панорамные окна пробивался едкий свет уличных фонарей. А в самом помещении Блайт включила только тусклую подсветку. Она не особо боялась, что кто-то придёт, но всё равно каждый раз включала свет, в надежде, что так поймут, что здесь есть люди. Вся работа была почти выполнена, но оставалось буквально несколько книг, которые девушке предстояло проштамповать и отнести на полки. Она быстрым шагом проходила между огромными стеллажами и проверяла надписи на табличках. Вскоре, книг не осталось совсем. Блайт радостно вздохнула и уже была готова брать ключи со стойки и идти домой, но её отвлекла лежащая между рядов тоненькая книга. — Упала что-ли, — вслух проговорила Эмити и подняла её с пола. Обложка у книги была весьма мрачная. Женщина и девушка, что стояли напротив друг друга, ограждённые безграничной пропастью, ласково улыбались. Блайт перевернула книгу, чтобы прочесть аннотацию. «О бесконечном одиночестве и космической пустоте внутри каждого сильного человека» Больше ничего. Ни списков награждений, ни автора, ни каких-то подписей или картинок. Эмити открыла первую страницу, но не нашла там маркировки. На ней не было ни года издания, ни самого издательства. Девушке это показалось странным, но сонливость взяла вверх, и та, интуитивно затолкав книгу в сумку, поспешила домой.