Адский детектив

Джен
NC-17
В процессе
7
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
планируется Миди, написано 12 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
7 Нравится 2 Отзывы 3 В сборник Скачать

Глава 0

Настройки текста
Примечания:
      Холодный осенний ветер сдувал мои волосы и резал лицо. Я сидела на заброшенном колесе обозрения, разглядывая окружающий пейзаж, хотя знала его наизусть. Перед колесом стояли старенькие облезлые лавочки, киоски, где когда-то продавалась вата, мороженное, горячий попкорн, и маленький домик с огромными буквами «КАССА». Последняя буква А отвалилась, поэтому мне постоянно казалось, что там написано «КЛАСС». Если посмотреть направо, то можно увидеть заваленный деревом вход на американские горки и обуглившееся останки карусели с лошадками.       Три года назад все газетные заголовки кричали об одном: «АТТРАКЦИОН СМЕРТИ», «ПОСЛЕДНЯЯ РАДОСТЬ» или, еще хуже, «ПОВЕСЕЛИСЬ, ЧТОБЫ УМЕРЕТЬ». Какая-то группка людей установила бомбы по всему парку, взорвав их в день открытия, когда число людей, а более всего — детей, превышало сто тысяч, двести… Кроме меня сюда ходят родители погибших, их родственники, друзья, просто добровольцы и отбитые школьники, думающие, что могут вызвать призраков. Под каждым сломанным аттракционом лежат букеты цветов, игрушки, письма, а вокруг ни одного граффити, ни одного рисунка или надписи. Молчаливая скорбь. Было бы проще, если бы сюда заходили вандалы — хотя бы на них можно было бы позлиться.       Виновных так и не нашли.       Сама не знаю почему, но я довольно часто сюда прихожу, каждый день, если уж быть честной. Сижу, смотрю и ни о чем не думаю. Пустота этого места практически осязаема, она плавает вокруг тебя, заливается внутрь и растворяет тело. Люблю эти моменты единения. Когда ты перестаешь существовать.       Из-за развалин показался человеческий силуэт. Мое лицо невольно кривится в гримасе. Я знаю этого человека, но легче не становится, скорее уж наоборот. Эйши Сасадзука, инспектор полиции, вел расследование этого дела. Я, как могла быстро, начала спускаться со злосчастного колеса обозрения, но все больше путалась, длинное черное пальто мешало ногам, а привычный путь спуска вдруг исказился: откуда-то появились лишние балки и перегородки. Уйти незаметно не получилось. Спиной я чувствовала внимательный взгляд инспектора. Конечно, он заметил меня и теперь целенаправленно шел в мою сторону. Хоть бы раз проигнорировал мое существование.       — Привет, Юки. — вежливо поздоровался он, выпуская изо рта сигаретный дым. — Тебе помочь?       — Нет, спасибо! — преувеличенно бодро воскликнула я, все еще не теряя надежды спуститься целой и невредимой. Ситуация была более, чем неловкая, но, кажется, смущалась я одна, пока Сасадзука преспокойно стоял и курил сигарету. Он поджигал третью, когда я, наконец, спрыгнула на асфальт. Инспектор внимательными серыми глазами посмотрел на меня, с наслаждением втянул сигаретный дым и двинулся вглубь парка, молча приглашая прогуляться. Я без особого энтузиазма двинулась за ним.       Выживших всего семнадцать человек. Вменяемых и не в коме — пять. Из несовершеннолетних — я одна. Помню, репортеры караулили меня под окнами больницы, в коридорах, а после выписки — чуть ли не домой заваливались. На их фоне меланхоличный Сасадзука предстал в более выгодном свете, а я единственная кто не осуждала «бездействие полиции». По правде сказать, тогда я думала совсем о другом, но инспектор, видимо, принял мою отрешенность за излишнюю вежливость.       Раз за разом меня навещали толпа полицейских с репортерами и спрашивали об одном и том же: кого я видела, не вел ли кто-нибудь из посетителей себя подозрительно, как будто в этом кровавом месиве можно было что-то или кого-то разглядеть. Сасадзука же просто смотрел. В его серых глазах я видела столько сочувствия, понимания, извинений и…       Листья желтели и опадали, шурша под нашими ногами. Я посильнее запахнула пальто и спрятала холодные пальцы в рукавах. Странно, что раньше не заметила, насколько замерзла. Эйши Сасадзука же невозмутимо шел в одном расстегнутом пиджаке, устремив взгляд куда-то в себя. Вопреки всему я наслаждалась нашей мерной ходьбой, шуршанием деревьев и запахом сигарет.       — Ты рисуешь это место? — неожиданно спросил инспектор. Я мельком взглянула на него и усмехнулась.       — А почему вы думаете, что я должна его рисовать?       — Ты же вроде рисуешь…       Он прав, я с раннего детства занимаюсь рисованием, но художник из меня, по правде говоря, преужасный.       — Да, но это просто хобби… Ничего серьезного. — на поставленный вопрос я намеренно не отвечаю, не хочу это обсуждать. Сасадзука меня понимает и больше ни о чем не спрашивает. Мы делаем круг, обходя весь парк аттракционов, мимо обуглившихся каруселей, киосков, домиков и статуй мультяшных персонажей, которые сейчас вселяют только отвращение, если не ужас. На выходе мы, вежливо попрощавшись, расходимся. Каждый идет туда, где должен быть. Я не могу удержаться и оборачиваюсь. Инспектор медленно идет, выдыхая синий дым. У него седые волосы, хотя на вид ему можно дать не больше тридцати-тридцати пяти лет. ***       Дома темно и тихо, как и всегда. Мама уехала путешествовать по Праге, «городу колдунов и волшебников», как говорит она сама. Я не обижаюсь на нее. Моя компания может только ввергнуть в пучину депрессии и отчаяния, а ей это вредно. Папа же живет со своей новой женой, они ждут нового ребенка.       После того дня, семнадцатого октября, жизнь не просто изменилась. Она стала другой. Я выжила только чудом: обе ноги собирали по кусочкам, а левую руку вообще пришили заново. Пробыла целую неделю в коме, потом месяц в реанимации и еще долгие полгода восстановления. Мне пришлось пропустить похороны брата и сестры, а затем и родители развелись, стараясь наладить каждый свою жизнь. Начать заново, по-другому, легче.       В холодильнике пусто, как и в животе, но в магазин идти лень, тем более, тогда точно придется готовить самой. Поэтому я заказываю еду и, ожидая, лежу на мягком ковре в гостиной. Мне бы очень хотелось жить в квартире поменьше, чтобы окружающая тишина не давила, но сказать об этом маме не получается. Здесь мы жили все вместе.       Пока ностальгия окончательно не свела меня с ума, я сгрызаю целую плитку шоколада, потом без зазрения совести беру еще одну и еще, еще, еще, еще, пока мой десяти-плиточный запас не заканчивается. Радует, что скоро приедет еда и там будут прекрасные сахарные булочки с шоколадными мафинами. Но шоколадки докупить все равно надо.       После перенесенной комы я пристрастилась к сладкому. Врачи только удивленно разводили руками, когда я уничтожала шоколад килограммами. Но раз моему здоровью такое чрезмерное употребление сахара не вредило — можно было и не паниковать. Вздыхаю и буквально ложусь на холодный стол, закрывая глаза и отправляя мысли в свободный полет. Но на самом деле они возвращаются к одному и тому же вот уже три года подряд.       Вдруг по квартире раздается какой-то стук. Я вздрагиваю и напряженно осматриваюсь, но вокруг никого. Звук шел из маминой спальни. Захожу туда и вижу фотографию, которая валяется на полу. Там мы изображены всей семьей, счастливые и улыбающиеся. Старательно отгоняю все мысли о призраках, сверхъестественном и пытаюсь не вспоминать просмотренные ужастики. Поднимаю фотографию и ставлю обратно на комод. Она же не могла сама упасть оттуда, совершенно никак. Но я шумно выдыхаю, вслушиваясь в тишину квартиры, и иду обратно на кухню. Напряжение растет. Теперь мне кажется, что кто-то пристально наблюдает за мной. Почти умоляю курьера побыстрее прийти, чтобы хоть кто-то нарушил угнетающую атмосферу.       По квартире снова разносится стук. И снова из маминой комнаты. Если притворится идиоткой, то, может, никто и не тронет меня. Мысль глупая, но очень действенная. Я сажусь на стул, поджимаю ноги и думаю о том, что же такого прекрасного сейчас видит мама в Праге. Снова стук. Уже громче и настойчивей. Я продолжаю сидеть, уткнувшись в телефон. 16:47. Семерка лениво сменилась восьмеркой. Из спальни снова раздался стук, второй, третий. Вскакиваю и, не отдавая себе отчета в действиях, влетаю в спальню. Я часто тут сижу, знаю расположение каждой фигурки, каждого ящичка с украшениями и каждой фотографии. Все, на которых мы были изображены всей семьей, были сброшены на пол, лицевой стороной вниз. По крайней мере, теперь точно ясно, что это не случайность.       Я уже хочу задать самый тупой вопрос, который обычно звучит во второсортных фильмах ужаса, но тишина с грохотом обваливается:       — Тебя мучает загадка?       Мир вспыхивает и трясется. Очень хочется расслышать этот вопрос или сделать вид, что его не было, в крайнем случае — свалится в обморок. Но я просто стою, очень медленно разворачивая глаза. Сначала вижу только оранжевое пятно, а потом до меня доходит, что это клюв с миллионом острых зубов. Чудовище сидит вверх тормашками на потолке и смотрит ярко-зелеными глазами. Наверное, это сон. Шумно сглатываю и хочу что-нибудь сказать, но челюсть давно отвалилась и валяется где-то на полу.       — Ох, — вздыхает нечто, — вы же, люди, не привыкли к демонам в истинных обличиях.       Клюв втягивается и стекает, образовывая подобие человеческого рта. Очень клыкастого и страшного рта. Фиолетовые перья отъезжают назад, открывая бледную кожу, глаза сползаются, приобретая более-менее человеческий разрез. Теперь падать в обморок точно пора. Даже необходимо. Но тело продолжает стоять истуканом, а мозг на запросы об отключке не отвечает. Скорее всего, он упал в обморок отдельно от всего остального. Предатель.       — Инфузория, ты говорить умеешь? — оно опускает свою руку мне на голову и потряхивает. Мои ноги разъезжаются, и я оседаю на пол, продолжая смотреть в сверкающие зеленые глаза.       — Э… — многозначительно изрекаю я. На самом деле, сказать хочется многое, даже закричать и попросить у Бога помощи, но хватает меня только на одну гласную. Нечто продолжает на меня смотреть. Зеленые глаза странно светятся, словно туда заснули фонарики. Обычно у хеллоуинских кукол есть такое. И прежде чем я успеваю хорошо подумать, да что там, хотя бы плохо, — рука тянется вверх и щупает клыкастое лицо. Кожа холодная, может, чуть более упругая, чем надо, но вполне человеческая. Если это определение вообще уместно.       Первая реакция чудища — недоумение. А потом мир снова хорошо встряхивает, а телу больно. Не дожидаясь, пока вращающиеся стены и потолок придут в норму, я бегу в гостиную, врезаюсь в диван, опять падаю, вскакиваю, снова бегу, но тут же нечто хватает меня за горло и тянет назад.       — Тупое одноклеточное, — кажется, клыки стали еще больше, — я прощу тебе эту наглую выходку только потому, что твоим мозгам нужно колоссальное количество времени для восприятия действительности, однако впредь, — ужасные зубы становятся еще ближе, — помни, что в следующий раз я отсеку твою поганую руку.       Что, блять, происходит? Происходит пиздец.       Меня бросают на пол. Снова. Я продолжаю пялиться на неестественно большой рот и пытаюсь выжать из себя хоть что-то. Мечтаю упасть в обморок.       Вдыхаю и выдыхаю. Собираю волю в кулак. У меня дома непонятное потолочное нечто, которое еще и угрожает, но пока ничего не делает. А, может, я демона случайно вызвала? Когда только… Нависшую тишину разрушает громкая мелодия дверного звонка. Я дергаюсь и вопросительно смотрю на дверь, молясь всем известным Богам. Если это еще одно чудище, приведение или что там — я лишусь рассудка.       Запоздало вспоминаю, что заказывала еду.       Перевожу взгляд на нечто и самым спокойным тоном выдаю:       — Можно я открою?       Монстр пожимает плечами и валится с потолка на мой диван. Тот жалобно скулит под непривычной тяжестью. Я на деревянных ногах иду к двери, как в тумане забираю заказ и хочу уже закрыть дверь, как курьер возмущенно напоминает про деньги. Диван из коридора не видно. От этого, почему-то, легче. Плетусь в мамину спальню. Фотографии лежат, где лежали. Достаю деньги, возвращаюсь в коридор. По пути бросаю взгляд на диван. Чудище лежит, где лежало, и даже наблюдает за мной. С интересом.       Наконец мне удается выпроводить курьера. В животе пусто, но сейчас мне это даже на руку: мало ли, меня от страха вывернуло бы. Как можно спокойней сажусь на стул.       — Чаю? — ненавязчиво предлагаю я.       — Я не ем человеческую еду. — сказал так, словно это что-то из разряда очевидного. Хорошо человеческую еду оно не ест, а еду из человека? По усмешке поняла, что мои мысли от него не укрылись. Что же, пора прояснить ситуацию.         — А ты кто? — задаю самый логичный вопрос, если логика все еще существует в этом мире. Нечто еще шире улыбается и утробно смеется, от чего по мне бешено бегают мурашки.       — Ты, одноклеточное, можешь называть меня Великий Пожиратель Загадок Нейро. Я пришел из Преисподней, чтобы утолить свой бесконечный голод.       В обморок упасть так и не получается. ***       Если все подытожить и хорошенько обмозговать, то выходит слишком просто и даже, с какой-то стороны, невинно. Нейро Ногами — всего лишь демон, пришедший в наш мир всего лишь из Преисподней, потому что всего лишь проголодался. Если совсем подробно, то он, Нейро, питается энергией, выделяющейся из человека, когда его преступление раскрывают. Чем сложнее загадка, тем, соответственно, лучше. В Преисподней все тайны и загадки кончились, благодаря все тому же Нейро, а людской мир — настоящий шведский стол с безлимитным правом обжираться. Однако демон не хочет привлекать к себе лишнее внимание, так что ему нужен человек, играющий роль детектива. Общество восхищается подставным гением, а он, Нейро, — сыт.       Все это мне взахлеб рассказывали, крепко вцепившись в волосы и утаскивая в неизвестном направлении. Как позже оказалось, меня не собирались потрошить в темном переулке (хотя видит б… Сатана — мысли и не такие были), всего лишь притащили в обыкновенное уличное кафе. Обсудить детали договора в неформальной обстановке?       И еще. За «услуги» подставного детектива Нейро обещает разгадать мою загадку. Судорожно глотаю кофе, не обращая внимания на обожженный язык. Первые дни (сильно затянувшиеся) я мечтала о кровавой мести. Лежа среди белых больничных стен, бережно лелеяла мечту о том, как найду террористов, как буду посылать им анонимные записки с угрозами, а потом истреблю по одному. Я отчетливо представляла, как сделаю это, я рисовала их раздробленные кости во всех подробностях… Но время идет. И мое расследование ничего не дало, впрочем, как и ожидалось. А теперь… Если все получится, если Нейро действительно демон, способный мне помочь, если он правда настолько гениальный, как говорит…       Мимо нашего столика прошла официантка, обворожительно улыбнувшись Нейро. Что же, по крайней мере в реальности сидящего недочеловека сомневаться не приходится. Я тяжело вздыхаю. Как-то слишком много всего для одного дня.       — Что за вздохи, насекомое? Это весьма щедро с моей стороны — предложить работать на меня такой, как ты. Ты должна сиять от счастья за свою никчемную жизнь!       С трудом подавляю еще один вздох. Он обращается ко мне, используя исключительно «инфузория», «одноклеточное», «насекомое» или «червяк». На мои протесты и просьбы обращаться по имени демон не реагирует. Очень хочется верить, что все эти слова в Аду имею ровно противоположное значение. Ага, а таскание за волосы — равносильно ухаживанию. Нервный смешок вырывается наружу.       — Эм… Нейро. Зачем мы сюда пришли?       Пока меня тащили сюда, мои робкие вопросы были самым наглым образом проигнорированы, но я не оставляла надежды прояснить ситуацию. Может, это какое-то специальное место для подписания кровавых договоров?       — Скоро в этом кафе кого-то убьют.       Меня передергивает, пытаюсь запить свой шок кофе, но давлюсь, из-за этого проливаю часть на себя, часть на стол, а демон насмешливо и совершенно беспардонно наблюдает за моими страданиями, веселясь и явно надеясь, что я помру. Не сегодня, черт, обойдешься.       — Откуда ты это знаешь? Про убийство. Ты умеешь читать мысли?       Его взгляд сказал о многом. Например, что я очень-очень тупая.       — Я поедаю то, что сокрыто в лабиринтах головоломки. — презрения в его голосе хватило бы на целый океан. — Если бы я мог читать мысли, то никаких загадок бы не было, тупое одноклеточное. Я чую запах тайны.       Кто-то рядом закашлялся так же сильно, как совсем недавно я. Обернувшись, увидела синеющее лицо женщины. Она хваталась за горло и, испустив слабый хрип, рухнула в вязую кровавую лужу на столе. Мужчина, сидящий напротив, истошно закричал. Мои пальцы сами по себе ослабли, выпуская из рук чашку с остатками кофе.       — Блюдо подали на стол! — прорычал Нейро, больно хватая за шею и подтаскивая ближе к трупу. Я, запоздало понимая, зачем меня тащат и куда, предпринимаю попытку сопротивления. Но куда уж мне. Демон, явно издеваясь, чуть ли не носом тыкает в вонючую лужу. Я поджимаю губы насколько это возможно и молюсь уже и Богам, и Сатане, лишь бы не измазаться в этом дерьме.       — Смотри внимательно, инфузория, — шепчет мне прямо в ухо, — это ведь ты у нас великий детектив.       А у меня в горле уже стоит неприятный привкус желчи и недавно выпитого кофе. На секунду мой взгляд встречается с красными глазами умершей. Сосуды потрескались, губы почти черные, между передними зубами застрял кусочек еды… Впечатлений мне хватает с головой. Я вырываюсь и отхожу на несколько метров назад, натыкаясь на излишне любопытных посетителей. Кто-то кричал, что нужно вызвать скорую.       Я посмотрела на Нейро. Острые скулы отчетливо выделялись на бледном лице, в глазах полыхало адское пламя. Он действительно жаждал разгадать загадку.       — И как ты собираешься заниматься расследованием без лицензии или полицейского значка? — между прочим, я задала хороший вопрос (и не заслужила уже сотый за день взгляд абсолютного презрения). Потому что в нашем мире формальностей сам черт ногу сломит. Хотя, на счет Нейро у меня были сомнения.       — Смотри и учись, одноклеточное. — но ни посмотреть, ни, тем более, научится я не успела.       — Это полиция. Всем посетителям сохранять спокойствие и оставаться на своих местах. Никто не должен покидать кафе до дачи показаний.       Я бы многое отдала, чтобы этот голос не принадлежал тому, о ком я подумала.       — Юки? — Кажется, мои молитвы опять проигнорировали. Оборачиваюсь, нацепляя самую обворожительную улыбку.       — Здравствуйте, инспектор Сасадзука! А я тут…       Но договорить мне не дали.       — Здравствуете, — начал щебетать Нейро, — позвольте представить Вам будущего знаменитого детектива Ямасаки Юки! Я ее скромный ассистент, помогающий мастеру раскрыть потенциал и дедуктивные способности! Позвольте ей принять участие в расследовании, уверяю Вас, не пожалеете!       Удивились мы с инспектором оба и даже одновременно. Сасадзука задумчиво почесал затылок. Он всегда так делал, когда испытывал неуверенность или растерянность. Он хотел уже что-то противопоставить нашей провальной затее, но я решила использовать самое действенное и жестокое оружие в моем арсенале. Я посмотрела на него. И в этот взгляд я вложила всю мольбу, все упреки и несуществующие амбиции. Что же, играть на чувстве вины плохо, но очень эффективно.       Инспектор сдался практически без боя, пожав плечами и слегка сдав назад, освобождая пространство.       — Отлично, насекомое, — зловеще прошептал Нейро и оттащил меня к коридору с уборными, сильнее сдавливая горло и лишая возможности дышать, — от тебя требуется только стоять и делать умное лицо.       Я зашипела и попыталась убрать его руку с моей многострадальной шеи. О каком умном лице может идти речь, когда уже глаза из орбит лезут от недостатка кислорода? И с какого такого сильнейшего перепуга он вот так вот обращается со мной? С его внезапными тасканиями за волосы и душениями надо что-то решать. Не знаю, что там в Аду, но человеку требуется кислород и, желательно, отсутствие боли. К тому же, один момент мы так и не прояснили.       — А если я, скажем, откажусь? — попытка, как говорится, не пытка. И мне интересно, насколько мое участие во всем этом адском спектакле зависит конкретно от моего желания. — Извини, но я не готова лицезреть все эти противные ужасы и кровь.       Глаза демона расширились:       — Если откажешься, то я засуну свою руку тебе в рот.       И, прежде чем я успела удивиться такой, казалось, глупой угрозе, он стянул бордовую перчатку. Вполне человеческое начало руки заканчивалось извивающимися в разные стороны лезвиями, остроту которых я проверять не собиралась. Подавив панический крик, молча подняла руки, обозначая, что сдаюсь. Вмиг скинув с себя образ демона-потрошителя, Нейро схватил меня за волосы и опять (снова) потащил к трупу. Пришлось идти, иначе бы с меня содрали скальп.       Я старалась не смотреть на тело, делая вид, что очень внимательно изучаю обстановку кафе и думаю над делом. В конце концов, именно это от меня требуется, ведь так? Тем временем Нейро начал вполне милую (со стороны) беседу с официанткой, потом зачем-то пошел в туалет, но он явно там делал не то, что обычные люди.       — Юки, ты действительно сможешь раскрыть это дело? — Я вздрогнула и обернулась. Серые глаза инспектора смотрели несколько настороженно, он явно чувствовал подвох. Я улыбнулась.       — Конечно, господин инспектор, Вы можете положиться на меня!       Но мой фальшивый энтузиазм не воспроизвел нужного эффекта.       — И как давно ты решила стать детективом?       Я вздохнула. Если врать, то до самого конца.       — Три года назад я задумалась. А потом появился он и помог сделать первый шаг.       Инспектор посмотрел в мои глаза. Они у нас обоих были серыми, с синеющими от вечного недосыпа мешками. Возле трупа столпились эксперты-криминалисты, жужжа и переговариваясь. По кафе разгуливали парни в форме и настоятельно просили оставаться всех на своих местах. Инспектор Сасадзука отошел от меня, все своим видом показывая, что мы еще ох, как вернемся к этому разговору. Я же решила заняться чем-нибудь похожим на деятельность «будущего великого детектива» и подошла к допрашиваемому спутнику погибшей.       — Мы с ней были хорошими друзьями, шеф, не более. Но как мне тяжело осознавать, что Мисаки больше нет, я…       — Ваша спутница отлучались в уборную, господин Миямото? — достаточно требовательно спросил черноволосый полицейский. Кажется, это помощник инспектора.       — Ну да, — неуверенно ответил мужчина, — один раз, а почему Вы спрашиваете?       — Мы нашли цианид под Вашим сидением. — Интересно, а все помощники такие самодовольные?       Мужчина удивленно воскликнул и начал отпираться.       — Разгадка уже на кончике моего языка.       Что-то, точнее, Нейро схватил мою голову и с немалой силой сжал череп, выдавливая содержимое. Я тихонько замычала, стараясь не привлекать лишнего внимания.       — Отпусти, — взмолилась после недолгой и безрезультатной борьбы за жизнь. — Смотри, полиция вполне неплохо справляется, может, пойдем?       — Глупое насекомое. — глаза демона опасно сверкнули. Он с силой сжал мои щеки пальцами. — Я же сказал, что питаюсь загадками, без их энергии я попросту умру от голода. Или твой никчемный мозг неспособен воспринять даже такую простую информацию? Идем, — монстр отпустил пылающие щеки, но тут же схватил за уши и потащил навстречу Сасадзуке и паникующему мужчине, — я покажу тебе красоту лабиринтов мозга, которого ты, к глубочайшему моему сожалению, лишена!       Демон с наслаждением облизнулся, как голодный и опасный зверь. Я буквально чувствовала, как у него во рту собирается слюна. Мое сердце забилось сильнее, не столько от страха за жизнь преступника, сколько от предвкушения разгадки. Что ни говори, но Нейро заражал своим аппетитом.       — Господин полицейский, — мило позвал Нейро. А сейчас и не скажешь, что он злой и коварный. Скорее, наоборот. — Госпожа будущий великий детектив готова назвать убийцу!       Инспектор удивленно обернулся, а в глазах подозреваемого забрезжила нешуточная надежда.       — Давай, Юки, — зашипел монстр в мое ухо, — не забудь сказать «убийца — ты».       И прежде, чем я успела что-либо осознать, моя правая рука задрожала. Эта неестественная дрожь появилась не по моей воле, а словно внутрь заползли муравьи и бегают там, а за кисть привязана ниточка, и она поднимается.       — Убийца, — я старалась придать голосу как можно больше уверенности и не обращать внимания на руку. А куда мне смотреть, точнее, на кого? О Боги, Нейро мог бы и предупредить для достоверности его же обмана. — ты!       Палец уткнулся в девушку в больших солнцезащитных очках, которая сидела в самом конце зала. Она удивленно охнула и привстала. Муравьи резко исчезли из руки, а ниточка оборвалась. От неожиданности рука упала. Надеюсь, это выглядело не слишком странно.       — Почему, позвольте спросить, я?! Я ведь дальше всех от нее сидела! — от резкого голоса меня передернуло. Казалось, из самой женщины исходила нешуточная волна гнева и сопротивления. Я невольно сделала шаг назад, рассеяно косясь на демона. Что теперь, «мистер Великий и Ужасный»?       — В этом и заключается вся хитрость. — он положил свои недо-руки мне на плечи и больно-больно сдавил. Я неловко изогнулась, стараясь не подавать виду, что что-то не так. Дьявольский огонь в его глазах заблестел еще ярче. — Орудием убийства стал яд, которому достаточно проникнуть лишь на поверхность кожи, чтобы начать свое смертоносное действие. Убийца дождался, пока жертва пойдет в туалет и зашел за ней следом. Затем подменил полотенца, которыми вытирают руки, на одно единственное полотенце, отравленное ядом, и спрятался в соседней кабинке. Ни о чем не подозревающая девушка вытирает руки, идет обратно за стол, ест, а потом сразу же умирает. Разумеется, подозрение падает на того, кто сидит рядом и имеет прямой доступ к еде несчастной.       — И все же, — вставил инспектор Сасадзука, — под сидением господина Миямото мы обнаружили яд. Как вы это объясните? Ведь преступник не мог знать, за какой столик они сядут.       Инспектор смотрел то на меня, то на демона, очевидно, что-то анализируя. Нейро с предвкушением улыбнулся.       — А преступнику и не надо было этого знать. Поговорив с официанткой, детектив выяснила, что эта дама приходила сюда каждый день и садилась каждый раз на разные места. И если вы обыщите все кресла в этом заведении, то найдете там по баночке яда.       Меж длинных пальцев демона, как по волшебству (сатанинскому, не иначе), появились маленькие емкости с жидкостью. Судя по всему происходящему бреду, ядовитой.       — Для преступника главное было неустанно следить за жертвой, чтобы подкараулить ее поход в туалет, а также непосредственная близость к этому месту, чтобы успеть все сделать и остаться незамеченным. Именно за этим столиком совпадают все необходимы пункты. Так говорит мой сенсей и будущий великий детектив!       Белозубая невинная улыбка озарила его лицо. Я удивленно смотрела на Нейро. Он так легко и быстро разгадал то, до чего ни я, ни, кажется, полиция никогда бы не додумались. Блондинка, которую только что недвусмысленно обвинили в убийстве, вновь подала голос:       — И что же, меня обвиняют в убийстве только потому, что я решила сесть за этот столик? — она сощурила глаза. — Не находите, что ваша теория притянута за уши?       Я уставилась на «ассистента», ожидая, как и все, объяснений.       — Нет. Если сделать, например, вот так, — Нейро в одно мгновение подскочил к девушке и вцепился в волосы, стягивая парик и очки, — то все увидят, что Вы на самом деле брюнетка.       — Мио! — сдавленно просипел мужчина.       — Маскировка была бы не нужна, если бы преступник не был знаком с жертвой или… — демон облизнулся, — с тем, кого Вы хотели подставить.       Позади послышались приглушенные вздохи, которые только распалили Нейро.       — А если порыться в Вашей сумочке, — не унимался демон, — то можно найти пакетик с отравленным полотенцем!       Женщина лишь стояла, опираясь на стол, и качала головой, что-то бессвязно бормоча. Нейро раскрыл рот, брызгая слюнями, я хотела окликнуть его, чтобы он не делал никаких демонических штучек при всех, но мир окрасился в багровый цвет. Глаза женщины расширились до невозможных размеров, от ее головы исходило какое-то странное свечение, я даже не могла толком сказать, какого цвета. Сам Нейро осклабился, лицо его вытянулось и покрылось фиолетовыми перьями, рот превратился в широко раскрытый клюв. Преступница даже головы не подняла, когда пасть демона с щелчком сомкнулась на ее голове. Свечение завибрировало и тонкими полосами втянулось в монстра.       Видение пропало. Воздух стал каким-то разряженным и колючим. Я вдруг поняла, что уже давно не дышу.       — Он… он изменял мне. — бормотала женщина. — Я должна была его наказать…       Кажется, полиция и посетители ничего не заметили. Инспектор Сасадзука удивленно смотрел на меня, в его глазах копошилось множество вопросов, но, увы, ни на один я ответить не могла. Его доверие ко мне однозначно подорвано. К сожалению. Он пробормотал «впечатляет» и повернулся к вмиг осунувшейся девушке.       Нейро же, схватив меня за загривок, вытащил на улицу и двинулся вперед. Я крикнула, слишком громко, наверное, чем того требовала ситуация, «до свидания» и поплелась за демоном, чуть отставая. На кончиках его светлых волос болтались крошечные заколки-треугольники, спина, облаченная в темно-синий пиджак, красиво возвышалась. Нейро не мог не привлекать внимания, хотя дело было не в росте и не в экзотической красоте. У него была совершенно другая аура.       — Этого мало, — досадно процедил демон, — мне нужно гораздо больше, чем этот второсортный перекус.       Внезапно я вспомнила о его обещании:       — Нейро, а когда ты разгадаешь мою загадку?       Он обернулся ко мне, сверкая голодными глазами.       — Твоя загадка вкусно пахнет, Юки, но она еще не готова. Как и хорошему вину, загадке нужно время. Но не волнуйся, — по его губам снова потекла дорожка от слюней, — я обязательно съем твою тайну!       Нейро выглядел ненасытным зверем, он готов сметать любые препятствия, лишь бы достичь цели. От его энтузиазма захватывало дух, дрожали колени и воздух. Я смотрела в полыхающие зеленые глаза и невидимые нити связывали нас. Я моргнула и демон пропал. ***       Дома меня снова встретила тишина. И остывший заказ, который я так и не успела съесть. Но пустота квартиры теперь показалась мне другой, какой-то многообещающей. Я зашла в спальню мамы и принялась расставлять фотографии по местам. Мы всей семьей стояли то на фоне гор, то рядом с большим замком Дракулы, то мы все дружно прыгали на пляже. Я провела рукой по прохладному стеклу, сглатывая ком в горле, стараясь сдержать поток слез. Получалось плохо. Стукнув последнюю фотографию на комод, я помчалась в ванную и умывалась до тех пор, пока щеки и глаза не начали болеть от интенсивного трения.       Я отдышалась и взглянула в зеркало. Маленькое заплаканное лицо, красные глаза и длинные спутанные волосы. Я отращиваю их уже третий год. И вспомнить страшно обгоревшие колтуны, которые тогда остались… Но сейчас я связалась с демоном. И, кажется, стала рабом, но подумаю об этом потом.       Сейчас все по-другому, хотя я не могу точно сказать как и почему. Руки сами потянулись за ножницами. Как во сне я отрезала первую прядь. Темная полоска упала на белую раковину. Назад пути нет. По многим причинам.       Мерные щелчки разрезали тишину квартиры. Впервые за три года я почувствовала жжение в груди. Я снова надеюсь.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.