Когда твой сосед по общежитию — Итадори Юджи, невольно перестаёшь удивляться. За стеной кошачьи вопли? Итадори нашёл котят и временно забрал к себе, потому что до приюта идти было далеко и поздно. На полу подозрительные красные следы? Играл в пейнтбол с семпаями. Раздаются полные страдания стоны? Учит историю. Вот поэтому Мегуми совершенно не удивляется, когда просыпается поутру от грохота в соседней комнате. Просто выключает ненужный уже будильник, вздыхает, взглянув на время — целых полчаса недоспал, — и стучит в стенку.
— Итадори, ты там живой?
Обычно ответом служит несколько ударов с той стороны — если у Итадори рот занят, — или что-то громкое, но неразборчивое и приветственное. Ну, или товарищ по команде появляется на пороге комнаты Мегуми. Нередкое событие на выходных.
Но сегодня по ту сторону стены раздаётся звериный рык, и Мегуми оказывается у чужой двери быстрее, чем успевает осознать пришедшую в голову мысль.
Голос принадлежит крупному животному. Кого, чёрт возьми, притащил Итадори?!
— Итадори?
Он открывает дверь слишком резко, почти выбивает; она с силой ударяется о стену и, кажется, повисает, сорванная с петли. Мегуми не до неё: Итадори нигде не видать, а перед кроватью лежит гора меха, явно великоватая для стандартных кошек-собак. И она точно не ковёр, а очень даже живая. Видно, что дышит: мерно поднимаются и опускаются бока.
Зверь шевелится, потревоженный окликом. Поворачивается — неуклюже-неуклюже, словно не вполне понимает, как двигаться. Мегуми приглядывается получше: мощные лапы, густые усы-вибриссы, характерная полосатая шкура… Рыжий, чёрный, белый. Растерянность в янтарных кошачьих глазах, медленно сменяющаяся надеждой.
Тигр.
Взрослый крупный тигр, который валяется на полу брошенной плюшевой игрушкой и смотрит на Мегуми, как на спасителя. Самая обычная ситуация. Каждый день такое бывает! Мегуми усилием воли давит нервный смешок. Проклятия — это понятно и привычно. Изгнать и забыть. А что делать с тигром? Обзванивать зоопарки? «Здравствуйте, а у вас случайно звери не пропадали? Что? Нет, я не сумасшедший. Понимаете, у моего соседа в комнате тигр…»
Плохой вариант. Лучше дождаться Итадори и потребовать объяснений. А пока надо присмотреть за тигром. Покормить хотя бы. И, наверно, помыть. Уж больно пыльным выглядит зверь… Юджи что, пол-Токио им вытер, что ли? Неудивительно тогда, что тигр лежит и не дёргается. Рука у Итадори тяжёлая.
И где он только шатается?
Мегуми аккуратно прикрывает дверь, не отводя взгляд от тигра. Вряд ли он опаснее проклятий высших рангов, конечно, но когти в спине всё равно не самая приятная вещь. Уж он-то знает: Нуэ славно подрал при первом знакомстве.
Применимы ли к тиграм те же методы, что и к шикигами? Насколько они понимают человеческую интонацию? Какие действия животное воспримет как опасность? Этот тигр никаких признаков агрессии не проявляет, хотя Мегуми своим резким появлением наверняка его напугал. Дрессированный? Больной? Флегматичный?
Он рискует подойти поближе. Медленно, чтобы не спровоцировать. По шагу. Тигр неотрывно наблюдает, но продолжает лежать. Семь шагов — спокоен, пять — спокоен, три — нервно подрагивает хвост. Мегуми останавливается.
— Эй, — негромко, мерно, не провоцировать, — я не причиню вреда.
Он опускается на пол; возможно, не лучшая идея — сложнее будет увернуться, если зверю что-то не понравится, но другой у Мегуми нет (не удерживать же тигра с помощью шикигами-лягушек!), а демонстрация неагрессивности может помочь. Почти сравняться по росту, показать пустые ладони —
«я не хочу на тебя нападать». Воспримет как слабость или не среагирует?
Кажется, в какой-то статье он читал, что долго смотреть в глаза кошке не рекомендуется. Мол, вызов, враждебность, царапины лечить замучаетесь. Мегуми не очень знает, как там с кошками, но конкретно этот тигр агрессии не проявляет, только смотрит задумчиво. Очень. Если Мегуми ничего не перепутал и это выражение морды действительно означает задумчивость.
Кошки сложные. Особенно большие.
Тигр поднимается резко, едва не растягиваясь по полу от собственного рывка. Шагает вперёд, покачиваясь, неуверенно, совсем не грациозно — как только-только вставший на лапы детёныш. Машет хвостом туда-сюда, как собака; о собственные лапы запинается. А в глазах недоумения на целый океан.
Мегуми и должен бы напрячься, а не получается. На смех пробивает.
— Следи за хвостом, — подсказывает он, — Держи баланс.
И как-то всё равно, понимают человеческую речь тигры или не очень. Потому что этот точно понимает. Замирает, щурится. Усы от усилий топорщит, язык высунул — а хвосту хоть бы что, как мечется, так и мечется. И на морде такое выражение… Ну чисто как у Итадори, когда он снова все даты забыл!
Мегуми как боккеном Маки-семпай шарахает. Раннее утро, суббота, не умеющий нормально двигаться тигр в комнате, невесть куда запропавший хозяин комнаты, который по выходным поспать подольше не прочь…
— Итадори?
Уже было восстановивший равновесие тигр радостно кивает, приподнимаясь на задних лапах. И радостно (абсолютно случайно) шмякается Мегуми на ноги всей своей немалой тушкой.
Тяжело. Тепло. Шерсть мягкая-мягкая. Мегуми невольно тянется погладить, чешет за тигриным округлым ухом. Итадори замирает: глаза круглые, как плошки, светлые, каждую прожилку в янтаре видать.
— Извини.
Он поспешно убирает руку, внутренне костеря себя на все лады. Вот уж выдумал — гладить тигра, да ещё и Итадори! Позор. Где твой самоконтроль, шаман Мегуми Фушигуро? Надо звонить Годжо-сенсею и разбираться со всем этим поскорее — вряд ли Итадори уютно находиться не в своей шкуре. Сначала дело. Всё прочее — после.
Взгляд цепляется за измазанный в чём-то тёмном мех на спине. Травинки. Несколько колтунов. Серое — пыль, кажется. И где только выпачкался?
— Мыться, есть, отвечать на вопросы и звонить сенсею, — намечает Мегуми план. Итадори согласно фыркает, аккуратно (как может) сползая на пол. Мегуми необъяснимо жаль: с тигром на коленях быть приятно, почти как с одной из теневых гончих, хотя и тяжело.
До ванной они добираются минут через пятнадцать, хотя идти на самом деле пять. Медленно двигаются: шаг у Итадори всё ещё нетвёрдый. К счастью, по дороге им никто не попадается — все нормальные люди в семь часов субботнего утра предпочитают спать.
У Итадори шампунь с ароматом манго, и это настоящая проблема. Кошки манго не любят. И цитрусы — запасной — тоже. Мегуми неуверенно предлагает свой, с ромашкой. Он, конечно, тоже пахнет, но средств совершенно без запаха у них нет, а лавандовое мыло Итадори точно не нравится — чихает. Ромашка воспринимается более благосклонно: Юджи некоторое время принюхивается к флакону, потом тыкается в настраивающего душ Мегуми, шумно вдыхая, и наконец выдаёт одобрительное «р-рау».
Мегуми передёргивает плечами; Итадори отстраниться перед «фразой» не удосужился, и кажется, что звук расходится по всему телу, вибрацией отдаваясь в костях. Странное ощущение.
— Ты хоть предупреждай. А то ведь могу ударить. Рефлекторно, — предупреждает он, стряхивая тигриную морду с плеча. Итадори невнятно ворчит — то ли обиженно, то ли озадаченно, Мегуми не разбирает, — но послушно отходит. И смирно сидит рядом, пока Мегуми не сообщает:
— Нормально, залезай под воду.
Слава всем богам удачи, что Итадори тигр, а не какая другая кошка. Тигры купаться любят. Будь товарищ хотя бы домашним котом или пантерой, они бы намучались оба.
Итадори под душ заходит спокойно, подставляет морду струям воды. Жмурится — а где-то внутри просыпается мерный рокот. Нравится. Хорошо.
Кто там говорил, что тигры не умеют мурлыкать? Ну да, они не мурлычут, они рокочут, урчат, как гром.
Мегуми старательно окатывает тигра водой, водит лейкой туда-сюда, как привык; если не задумываться особо, можно представить, что моет шикигами. Вот сейчас надо вспенить шампунь, намылить хорошенько шерсть. Осторожно с головой: вода и пена в ушах, глазах и во рту не понравятся никому. Хвост — в последнюю очередь, иначе терпеть дальнейшую помывку не станут, сбегут, и вытирай потом весь этаж. Он так увлекается обыденным ритуалом, что даже не сразу замечает, как урчание Итадори затихает.
Плеск — Итадори разворачивается. Вид у него какой-то недобрый. Хищный. Словно не Итадори, а настоящий разъярённый тигр. И в глазах вместо янтаря — алый, как кровь. Обнажаются клыки, прижимаются уши, темнеют полоски, хотя казалось бы, куда больше, и узор их меняется. Не Итадори — Сукуна, быстро отмечает Мегуми, направляя струю воды прямо тигру в морду. И пока тот отфыркивается, коротко бьёт по носу, как непослушного кота.
— Сидеть.
Возможно, не лучшее решение. Но использовать проклятие и разносить ванную — ещё проблемнее. И что-то Мегуми подсказывает, что Сукуна и Итадори в таком обличии могут рассчитывать исключительно на физическую силу, а интуиция его редко подводит. Конечно, огрести лапой тоже мало приятного… Но да кто ж даст ударить.
— Сидеть, — повторяет он отрывисто, — Я ещё не закончил. Будешь беситься — шампунь в рот попадёт. Оно тебе надо? — и упрямо смотрит в глаза. Да, вызов. Да, опасно. Только Сукуна не дурак. Хотел бы напасть по-настоящему, уже напал бы. Молча и со спины. Не показывая, что он не Итадори. А он показушничает. Пугает. Смотри, мол, какой я жуткий, бойся, смертный.
Вот и сейчас: скалится, морда ехидная-ехидная, но не злобная. Что делать будешь, шаман? А вдруг сожру?
Мегуми заряжает водой в пасть ещё раз. Профилактически. Рефлекторно. Чтобы контролировать шикигами, надо его победить, а чтобы отмыть шикигами, надо его сначала зафиксировать. И время от времени напоминать, кто здесь не должен капризничать. Как показывает практика, на некоторых проклятиях это тоже работает — Сукуна отплёвывается, но зубы больше не демонстрирует.
— Поворачивайся, — командует Мегуми, — тот бок ещё недомыт. А нам ещё сушиться. Уйма времени уйдёт.
Удивительно, но Сукуна слушается. И даже не безобразничает, только изредка презрительно фыркает и норовит огреть Мегуми мокрым хвостом по лицу. А когда приходит время сушки, уходит, уступая место Юджи. И чего, спрашивается, вылезал вообще?
— С возвращением.
У Итадори в глазах волнение; он сбрасывает полотенце, осматривает-обнюхивает Мегуми, чуть ли не вплотную притискивается. Сопит напряжённо, рмякает, пытаясь что-то сказать. Мегуми отмахивается:
— Брысь, ты мокрый. Итадори. Полотенце зачем скинул. — встревоженная тигриная морда отпихиваться не хочет, лезет ещё настойчивее. — Да ничего он мне не сделал, уймись.
Утыкается носом в плечо, ворчит. Футболка окончательно намокла… Надо будет сменить.
— Вытираться. — Мегуми кладёт руку на холку зверя, оттягивает несильно, намекающе. Итадори глухо рыкает; пальцы сжимаются крепче, давят ощутимо, неприятно. Проверенный приём работает даже на тиграх: отпускают.
— Хороший мальчик, — рассеянно бросает Мегуми, дотягиваясь до взятого именно на такой случай запасного полотенца.
Остаток сушки Итадори сидит тихо, покорно подставляя то один, то другой бок. И в комнату за Мегуми следует спокойно. И ждёт, пока тот переодевается, честно отвернувшись. А вот на кухню не выпускает: притаскивает расчёску, смотрит выжидающе.
— Внешность важнее еды? Ладно-ладно, я понял, убери лапу.
Приходится вычёсывать.
Надо признать, это занятие несложное. Даже приятное. Почти медитативное. Осторожно прочесать, вспушить подшёрсток, перейти к следующему участку. Прочесать, вспушить, дальше. Успокаивает.
В какой-то момент Итадори аккуратно забирает расчёску, подставляет под руки голову. Бодает легонько: погладь.
Гладить Итадори… Уютно. Мех чистый, шелковистый, густой. Такой трогать — одно удовольствие. Два-три поглаживания, и всё, обещает себе Мегуми. Два-три прикосновения — и дела. Еда, вопросы, звонок. Два-три десятка поглаживаний, а он всё ещё не может оторваться. Кошки — настоящие ходячие ловушки, даже если они тигры. Коснёшься шерсти и не сможешь убрать руку.
Итадори тёплый. Мегуми не знает, сколько они уже так сидят: пару минут, десять, больше? Терять силу воли от такой ерунды откровенно стыдно и странно, но он не удивляется. Кажется, даже если Сукуна сейчас снова заменит Итадори, Мегуми просто погладит его, предварительно надавав по ушам, чтобы не думал кусаться. Этого, конечно, не произойдёт: Сукуна уже счёл происходящее скучным и в ближайшее время не появится.
Мегуми не удивляется, когда вместо мягкой шерсти под ладонями оказывается горячая человеческая кожа. Проводит рукой в последний раз и спихивает Итадори с колен.
— Брысь одеваться. И на кухню. За чаем поговорим.
Он уходит —
сбегает из собственной комнаты — первым. Надо заварить чай, достать какое-нибудь печенье, приготовить по-быстрому бутерброды, написать Годжо-сенсею… Чёрт, телефон остался в комнате. Ладно. Он сделает это позже.
Мегуми не удивляется, но ему откровенно неловко. Какой из него профессионал и друг, если вместо того, чтобы поскорее помочь попавшему в неудобное положение товарищу, он этим положением воспользовался? Отвратительно.
Мегуми неловко, потому что Итадори приятно гладить даже в человеческом облике, и это определённо не то, что Мегуми может и должен делать и чувствовать.
Имбирный чай — не лучший вариант для завтрака, но Мегуми жизненно необходимо что-нибудь с любимым вкусом, чтобы привести мысли в порядок. И побольше еды. Потому что процесс нарезки ингредиентов почти как медитация. Успокаивает.
Итадори появляется слишком быстро. И пристраивается рядом, прихватив с тарелки еду. Ему, кажется, нормально: и поведение Мегуми, и внезапные обращения, и бутерброд с яблоком, который Мегуми сделал случайно, в порыве смятения.
— Неплохо, — замечает Итадори, увлечённо вгрызаясь в хлеб, — Если добавить мёд или сахар, получится десерт. Хорошо сочетается с чаем! Отлично подобрал, Фушигуро.
Мегуми хмыкает. Не нервно и смущённо, как хочется — потому что всё утро сегодня странное, и да, с бутербродом он откровенно накосячил, а Итадори удивительно деликатен, — а устало-сосредоточенно, как на задании. Утрамбовывается в маску умелого шамана, которому и снег летом не неожиданность, и канкан от проклятий обычное дело.
— Рассказывай.
— А чего рассказывать. — у Итадори невозмутимость получается лучше; может, потому, что его действительно происходящее уже не волнует, — Проснулся уже таким, попытался встать, рухнул с кровати. А дальше ты знаешь.
— Задание? Вы с Кугисаки вчера в Акихабаре были. Не подставлялся?
Итадори наливает ещё чая — и когда только успел прошлую выпить? — постукивает по кружке, вспоминая. Качает головой:
— Не-а. Пришли, изгнали, ушли. Ну, пару раз в стены влетели, так Иери-сан нас потом проверяла — чисто. Дома поели; я ещё после к тебе заглянул, помнишь? С хокку. А дальше спать. Утром уже вот… Звоним сенсею?
И выкладывает на стол телефоны. Свой и Мегуми.
— Ты забыл, — поясняет, — Подумал, что пригодится. Прихватил тоже. Извини.
Мегуми рассеянно кивает: ничего. Снимает блокировку, щёлкает по иконке чатов.
— Я пишу, ты звонишь. По идее, Годжо-сенсей всегда должен быть на связи. По факту — на выходных частенько игнорирует телефон, хотя и не выключает. Лучшее решение — массовая атака.
«Годжо-сенсей. Доброе утро. У нас проблема».
Гудки. Позвякивание ложки о чашку. За окном каркает ворона.
«Итадори внезапно превратился в тигра. Где-то через час-полтора вернулся в обычный облик».
Гудки. Шорох. Ритмичное постукивание.
«Какой вид тигра?»
«Скажи Юджи-куну, что я ответил, пусть прекращает трезвонить».
Удивительно. Самый быстрый ответ за последние два месяца. Надо запомнить этот день.
— Итадори, — вопросительное мычание в ответ. — Я дозвался, тормози. Он спрашивает, каким тигром ты был.
Тепло — Итадори становится рядом, прижимается боком, заглядывая в экран. «Доброе утро, Юджи-кун, не стой так близко к Мегуми, ты его смущаешь», приходит новое сообщение. А следом за ним — ещё поток: «Нет, я не читаю мысли и не экстрасенс, я просто слишком хорошо вас знаю», «Мегуми, убери с лица эту маньячную улыбку, всё равно не достанешь», «Юджи-кун, не доводи моего старшего сына до инфаркта, послушные младшие себя так не ведут», «Если не знаете виды тигров, зайдите в Википедию», «Если ваш тигр амурский или бенгальский, значит, все вопросы к Сукуне», «Дайте бедному сенсею отдохнуть, бессердечные дети» и три десятка смайликов.
Мегуми молча открывает браузер, вбивает нужный запрос и старается укротить нервно дёргающуюся бровь. Сенсея он когда-нибудь прибьёт. И за это. И за прошлое. И за смешливое «тебя Годжо-сенсей точно любит больше» от Итадори.
— Стой! — Итадори тыкает в экран, увеличивает картинку. — Вот этот похож. И тот, что справа и выше. Это кто?
— Амурский. Выше — бенгальский.
Мегуми мысленно радуется, что Итадори догадался рассмотреть себя в зеркало в ванной. Потому что для него все тигры на одни полоски. Может, удалось бы по густоте шерсти отличить… Но картинка это плохо передаёт.
Все тигры на одни полоски, а Итадори отдельно и ни на кого непохожий.
— Значит, Сукуна?
— Сукуна.
Мегуми быстрыми кликами открывает сайт школы. Не то чтобы здесь была особо важная информация. Лекции по нормальным предметам, в основном, да некоторые термины, которые все знают. Справочник «Первая психологическая помощь для шамана». Форум. Энциклопедия разных вымышленных тварей из мифов, легенд, фильмов, манги и прочих историй — потому что никто и никогда не знает, какая дичь выползет из человеческих фантазий. Как-то раз Мегуми попалось проклятие, очень похожее на Хищника… В общем, без памятки было бы сложнее.
Форум.
«Кто-нибудь встречался с высшими проклятиями, способными менять вид с гуманоидного на звериный? Не стандартные оборотни, оборот — неосновная способность». Отправить запрос.
Хорошо, что сайт запаролен и скрыт. Попади сюда обычный человек, точно усомнился в своём психологическом здоровье.
— Скорее всего, он просто развлекается. Думаю, сидеть в моём теле довольно скучно.
Главное, чтобы он не начал так развлекаться в людном месте, хочет сказать Мегуми, отложив телефон на стол, но не успевает. Юджи ловит его руку и укладывает её себе на голову.
— Сукуна показал мне воспоминания. Он всё ещё ворчит, что такой подлой атаки не ожидал. — говорит он, как будто ничего не произошло, — Заставить эту заразу слушаться с помощью воды — ты крут, Фушигуро.
Только Мегуми собирает слова в доступную для понимания цепочку, чтобы спросить, что Итадори творит, как тот снова невольно мешает:
— Погладь? У тебя приятные руки, — улыбается неловко, словно оправдываясь, — а у меня, кажется, голова не в порядке.
— Как это связано? — волосы у Итадори менее мягкие, чем тигриная шерсть, но тоже ничего, погладить можно. Мегуми и гладит. Старательно отводит взгляд, потому что вся эта ситуация
странная, и если он посмотрит Итадори в лицо, то, наверно, умрёт от смущения.
Итадори долго молчит перед ответом.
— Не знаю? Может, это форма тигра виновата. Может, головой стукнулся об пол.
Большие кошки далеко не такие ласковые, головой Итадори бился не раз и очень сильно, простое падение с кровати к этому «сильно» не относится, и они оба это знают. Итадори гладить приятно. Итадори гладиться приятно. Хочется опуститься куда-нибудь на диванчик и остаться так, с Итадори под руками вместо кота, ещё на полчаса хотя бы.
Вместо этого Мегуми убирает руку (почти выдирает; сил на это уходит больше, чем на одну полную тренировку с Годжо-сенсеем).
— Наверно, это последствия оборота.
Отступить. Нельзя быть слишком жадным. Итадори не один из его шикигами. Мегуми не может его присвоить. Неправильно.
— Я приведу Иери-сан, чтобы она тебя посмотрела. Никуда не уходи из общежития, понял?
Это просто побег. Ещё один. Который за сегодня? Сбился со счёта.
Иери-сан говорит, что всё нормально. Даже если Итадори захочется чего-то немного необычного — мяса с кровью или рычать на птиц, — нормально. Как только он научится это контролировать, желания притихнут. Иери-сан убеждена, что это не последний, только первый оборот, будут и другие. «По слухам, Король Проклятий несколько раз появлялся в облике тигра, существа творения и разрушения, — щурится она, — видимо, слухи не лгут. Осторожнее, Итадори-кун: тело зверя больше принадлежит ему, чем тебе. Постарайся в ближайшее время найти того, кто сможет остановить тигра, случись что. Фушигуро-кун, присмотри». Иери-сан можно верить: она любит старые легенды и знает пару шаманов, чьей способностью был оборот.
***
За окном солнце. Усталая серая ворона гоняет пару лохматых наглых воробьёв. Юджи мысленно пририсовывает беспокойным пернатым человеческие черты и давится от внезапной смешинки чаем — до того птицы напоминают ему кое-кого.
Чай почти остывший, но всё равно вкусный. Интересно, а Фушигуро учился чайной церемонии, проскальзывает нелепая мысль. Юджи трясёт головой: конечно, не учился. И не думать!
В чайной церемонии всё по правилам и традициям. Фушигуро Мегуми готовит чай и еду абсолютно без правил, но с душой. Хотя кимоно, наверно, ему очень идёт.
Фушигуро вообще потрясающий. Хотя и странный чуточку, но не Юджи говорить о странностях. Фушигуро умный и хорошо учится — отличные оценки по всем предметам, кроме литературы, быстро соображает в бою, многое знает. Никогда не отказывает в помощи, только ворчит иногда, если происходящее ему не нравится. Фушигуро сильный. Может, физически он и слабее, чем Юджи, зато проклятые техники очень мощные. Надёжный — с ним хоть к проклятию в пасть, хоть в шторм. Фушигуро любит животных, а животные — даже шикигами, даже чужие! — любят его. Юджи теперь понимает, почему.
У Фушигуро красивое имя, хотя и женское.
Мегуми. Благословлённый. Такое же красивое и преданное, как сам Фушигуро.
Фушигуро отличный шаман и прекрасный друг. И Юджи обязательно позаботится, чтобы он встретил правильную смерть. Естественную. Прожив перед этим долгую и счастливую жизнь.
— Долго ты этим «мы же друзья» оправдываться будешь, мелкий врун? — у его личного проклятия голос сухой, раздражённый. Юджи знает: Сукуна на него злится, потому что Юджи медленный. Сукуна считает, что присваивать людей и вещи надо быстро, иначе кто-то успеет раньше. Юджи знает: Сукуна Фушигуро Мегуми одобряет (в отличие от Итадори Юджи; наверно, будь у него варианты, своим сосудом Сукуна выбрал бы Фушигуро). Сукуне Фушигуро нравится. Юджи Сукуну в этом понимает.
— Начинай действовать, мелочь. Или твоё место займу я, — ухмыляется Двуликий.
Юджи допивает чай. За окном солнышко. Два наглых воробья греются о серую от усталости ворону, что дремлет среди листьев дуба. Сукуна делает вид, что мешает, на самом деле помогая (но, разумеется, ради каких-то своих целей). Скоро должен вернуться Фушигуро.
Хорошее начало… дня.
***
Когда на следующее утро Мегуми видит на пороге Итадори-тигра с табличкой «погладь меня», он не удивляется. «Звериные привычки» — звучит в голове мантрой. Не особо помогает. Шерсть у Итадори всё ещё мягкая, кожа — горячая.
Когда через неделю все перестают поражаться виснущему на Мегуми Итадори, Мегуми не удивляется. Шаманы — народ с быстрой адаптацией, напоминает он себе, старательно не вспоминая, как быстро привык к необходимости касаний сам. Лежащий на коленях Итадори (в человеческом виде, но с хвостом!) громко урчит. Фраза снова не срабатывает.
Когда через два месяца Мегуми окончательно понимает, что провалился как товарищ, и честно признаётся в этом, Юджи не удивляется. Выдыхает «только без воды в лицо» и неуклюже лезет целоваться.
Когда через полгода Мегуми по возвращении с задания находит в своей комнате кроме Юджи очень похожего на него парня с характерными знакомыми узорами и крайне нецензурной речью, он не удивляется. Пшикает водой в лицо, затыкая рот, и невозмутимо сообщает, что документы-печати-допуски и прочее они пойдут оформлять завтра, а сейчас Сукуна или ложится к ним с Юджи — спать — или сваливает обратно в Юджи — и тоже спать. Сукуна выбирает первое.
Но это уже совершенно другая история.
