«Проклятая». Сборник драбблов

      — Боже… Нимуэ бросила взгляд на свою спину, которая покрывалась кровоточащими рубцами. Девушка стиснула зубы, почувствовав новый удар и продолжила считать:       — Тринадцать… Четырнадцать… Пятнадцать… ***       — Ты недостоин родственной души, сын мой, — важно произнёс отец Карден, следя за Плачущим Монахом, стоящим на коленях перед столом с кнутом в руках.       — Я недостоин родственной души, — словно эхо повторил за ним мужчина, вновь нанося себе удар кнутом.       — Боль очистит тебя, сын мой, — улыбнулся отец, приближаясь к Монаху. Он несколько мгновений следил за тем, как тот истязает себя, затем кивнул мужчине.       — Считай до тридцати. *** Когда Плачущий ранил девчонку, он почувствовал острую боль в руке, в том же месте, где находилось ранение Нимуэ. Мужчина не придал этому значения и ранил девушку в другую руку. Она выронила меч, а Плачущий Монах замер от неожиданности. Его глаза расширились. Не может быть… У него же нет родственной души… Нимуэ нащупала меч и сжала его трясущимися руками. Она выглядела, как загнанный в угол зверь, впрочем, так оно и было: они встретились случайно, на поляне, когда Нимуэ спешила в убежище, а Плачущий ехал на встречу с отцом Карденом. Лошадь Нимуэ испугалась меча и встала на дыбы, сбросив свою всадницу. Она ускакала, а Нимуэ, упав на землю, почти тут же вскочила на ноги и обнажила меч, не готовая к бою.       — Убьёшь меня? — выставив меч перед собой словно щит, спросила она. Плачущий Монах покачал головой, но Нимуэ ему не поверила, ведь самолично видела, как он убивал жителей её деревни, вешал их и сжигал, как он убивал её друзей и тех, кто ей помогал, как он убивал невинных людей. Ведь они же не ответственны за своё происхождение! Они не виноваты в том, что являются фейри!       — Я не буду тебя убивать, Нимуэ, — её имя из его уст не звучало угрозой, скорее музыкой. Она хотела что-то спросить, но не успела: на поляне появилось несколько человек из ряда Красных Паладинов. Они остановились, увидев разворачивающуюся перед ними картину.       — Плачущий Монах нашёл девчонку Нимуэ! — громко зашептались в рядах Паладинов. Почувствовав, что на него смотрят, Монах стиснул зубы, просчитывая варианты развития событий. Если сейчас он примет сторону Братьев, то обречёт девчонку на неминуемую погибель, а если примет сторону Нимуэ, то они погибнут вдвоём. Решение сформировалось за долю секунды. Братья не ожидали, что он обратит свой меч против них, а не против фейри. Нимуэ подняла меч и тоже присоединилась к Плачущему, защищаясь от Паладинов. Прошло около минуты и на земле уже лежали трупы некоторых членов Братства Красных Паладинов. Нимуэ сражалась с парой Паладинов и Плачущий закрыл её собой от мечей собратьев, направляя оружие против них, ему удалось смертельно ранить одного, а второй, перед тем, как его ударили, успел зацепить его мечом. Нимуэ огляделась по сторонам, но всё было тихо. Девушка взглянула на порез на своей руке рядом с раной, доставшейся от Плачущего и нахмурилась. Она была уверена, что в пылу сражения её не зацепили, а вот насчёт Плачущего у неё уверенности не было. Нимуэ с удивлением смотрела на Плачущего Монаха, от шока, кажется, забыв, что он её враг вообще-то, хотя и защитил её от своих собратьев. Она опустила меч и подошла ближе, так, чтобы видеть его лицо.       — Как тебя зовут? — сощурилась она.       — Ланселот, — глядя ей в глаза, произнёс он.       — Нимуэ, — эхом откликнулась девчонка, разглядывая его лицо.       — Королева Фейри, — он не спрашивал, он утверждал. Нимуэ мгновенно напряглась, но кивнула, не чувствуя больше враждебности, ранее исходящей от него. Странно…       — Так и есть, — коротко сказала она. Нимуэ опустила взгляд ниже.       — Ты ранен, — заметила она. Действительно, на руке, сейчас не скрытой широкими рукавами плаща, алел глубокий порез, из которого сочилась кровь. Ланселот пожал плечами, глядя на ранение.       — Так всегда бывает, — тихо произнёс он, не видя в этом ничего такого. Девчонка молча закатала рукав и продемонстрировала порез на своей руке. Точно такой же и в том же самом месте.       — Я уже понял это, — Плачущий движением пальцев указал на рану на другой руке Нимуэ, а затем показал такую же рану на своей руке. Пару минут оба молчали. Нимуэ не знала, как спросить его про шрамы, да и стоило ли? Но Ланселот понял её замешательство и, как только девчонка открыла рот, перебил её:       — Шрамы — это за грехи перед Церковью.       — И что же считается грехом в этом случае? — хмуро уточнила Нимуэ.       — Церковь считает главным грехом то, что ты фейри, — произнёс Плачущий Монах.       — А убийства фейри тоже грех? Ты убиваешь себе подобных.       — Отец Карден не считает это грехом, — быстрее, чем успел подумать, выпалил Плачущий.       — Так ты Церковь слушаешь или отца Кардена?       — Я… — он замешкался и замолк. Нимуэ нахмурилась.       — Теперь тебе больше нечего делать в братстве, верно? Плачущий кивнул.       — Да, — он взглянул на неё.       — Хочешь присоединиться ко мне? — неожиданно даже для себя предложила юная фейри. Предложила и тут же прикусила язык, ругая себя за поспешность: Артур, Гвен и Белка наверняка не будут рады видеть Плачущего в своих рядах. Ланселот с минуту молча изучал её лицо, замечая столь быструю смену эмоций, и ответил:       — Если твои друзья не будут против, я хотел бы присоединиться к тебе, — он тут же поправил себя, — к вам, — Плачущий Монах склонился перед девушкой. Нимуэ кивнула.       — Встань, Ланселот, — когда он встал и посмотрел на неё, она продолжила, — я принимаю тебя в свой… — она запнулась, — отряд. Но предупреждаю, если ты попробуешь что-то сделать моим друзьям… Не дав девушке договорить, Плачущий закрыл глаза и сосредоточился. Он представил, что боль уходит из раненной руки и рана затягивается, что от неё не остаётся и следа. Нимуэ изумлённо охнула, когда увидела, как её рана затягивается прямо на глазах. Она продолжала поражённо рассматривать свою руку со всех сторон, но пореза там уже не было. Она подняла взгляд на Плачущего.       — Я больше не причиню вреда ни тебе, ни твоим друзьям, — твёрдо произнёс Ланселот, — даю слово. Поверить было сложно, невероятно сложно, потому что на протяжении своей жизни Плачущий Монах был тем, кто наводит ужас на фейри, был тем, кем родители пугали своих непослушных детей. Но Нимуэ была добра и милосердна.       — Хорошо, — кивнула она, внимательно глядя на него, — я верю тебе.