Когда алмаз теряет сияние

Хорошо, что возле здания аэропорта всегда стоит много такси. Ван Ибо помог возлюбленному забраться в одну из таких машин, и усевшись с ним рядом, попросил отвезти их в клинику, в которой омега наблюдался, после своего возвращения из Гуйчжоу. Адрес этого медицинского учреждения ему назвал Сяо, когда всё же встал вопрос о том, что его немедленно следует показать специалисту. Альфа, конечно же, никуда не вылетел. Он наотрез отказался пройти на посадку, да и в принципе не хотел никуда уже лететь, видя что родному человеку стало плохо и что есть угроза для их малыша. Благо, что его директор оказался весьма понимающим человеком, да и мероприятие, на которое они летели, было не столь важным для карьеры его подопечного. Подумаешь! В Китае он уже нарасхват и то ли ещё будет после выхода в свет «Неукротимого». Так что он просто забрал себе на время его чемодан и отпустил Ван Ибо туда, куда он так сильно рвался. – Не могли бы Вы немного ускориться? – поинтересовался альфа у водителя, когда они только отъехали, понимая, что с такой скоростью, с которой они едут сейчас, к пункту назначения им удастся добраться не раньше, чем минут через сорок. – Я и так уже гоню больше, чем положено, – отрезал водитель, – это опасно, в первую очередь, для нас самих. Ибо казалось, что он сейчас просто умрёт от разрыва сердца, видя, в каком состоянии находится Сяо Чжань и как ему сейчас больно. А ведь молодой человек и правда был чуть живой. Он устроил голову на плече Ибо и просто лежал так, прикрыв глаза. Ему даже дышать было страшно, казалось что боль, от которой всё тело скрутило в самом аэропорту, повторится. И ведь она повторилась. Примерно через пятнадцать минут, альфа почувствовал, что до этого спокойно прижимающийся к нему возлюбленный, очень резко сжался всем телом и стал извиваться как уж, при этом тихо поскуливая. – Янь-Янь, что такое? Что? Умоляю, скажи мне, где болит! – Ван Ибо уже и видел-то плохо, потому что слёзы навернулись на глаза, и от этого всё было как в тумане. – Живот… как будто в туалет по большому очень сильно хочется. – Давай остановим машину? – Нет, не нужно. Это немного не то… – кажется, боль немного прошла и можно было спокойно выдохнуть. Но, надолго ли? – Что же это тогда может быть? Сяо Чжань весь был покрыт холодным потом. Его всего трясло, но это, скорее от страха. Он смутно, но всё же догадывался, что с ним сейчас происходит. Правда, по срокам рановато. А ещё боль. Живот сковывало так, как будто бы все мышцы стали сужаться, сжимая кости, словно прессом. Особенно сильно болело в самом низу, до мурашек по спине. – Это, – молодой человек поднял взгляд на заплаканное лицо альфы, – это малыш так тебя попросил никуда не лететь, потому что он любит своего папу. От этих слов Ибо совсем расклеился. Папа… Любимый омежка наконец признал, что он является отцом его малыша. И ведь руки сами начали гладить огромный живот. Ласково, нежно, передавая через ладонь всю свою любовь к этому крошечному чуду и к его маме. – Почему ты плачешь, Бо-ди? Я тебя так сильно напугал? Прости… – Я… да, я очень сильно испугался. За вас двоих. Как ты вообще узнал, где меня искать? – Так же, как и ты пронюхал, что я исполняю одну из главных ролей в проекте «Неукротимый», а партнёра для меня ещё не нашли. Альфа вылупился на любимого, поджав губы. Что за подстава? Откуда он мог знать то, что знать не мог никто? Это же была страшная тайна, которую сам Ван Ибо и его директор должны были унести с собой в могилу! – Прости меня за это. Я просто очень сильно хотел увидеть тебя, задержаться рядом с тобой подольше, но ты бы так просто меня к себе не подпустил. И я тебя не виню, нет. Мне прекрасно понятны твои страхи. Я даже сейчас, если честно, удивлён, что ты оказался в аэропорту. Думал, что на том нашем последнем разговоре всё и закончится, уже не хотел мешать тебе жить, не хотел лишний раз травмировать и решил улететь только ради того, чтобы больше не было соблазнов кинуться к тебе. Но я и бросить вас с малышом бы не смог, ты не подумай. Хотя бы финансово, но я бы нашёл способ вам помогать. Ты же моя жизнь, Сяо Чжань. Я бы ни с кем больше не смог быть. Для меня больше не существует ни одной омеги и… Чжань-гэ? Омега вновь сжался в приступе всё той же адской боли. Он скрутился как котёнок, прижимая руки к груди, а ноги к животу и очень сильно зажмурил глаза. А на глазах Ибо проступили новые слёзы. Он-то не понимает, что происходит с любимым и ему страшно. Безумно страшно и за своего омегу, и за их малыша. – Ну, чем я могу помочь тебе, скажи? Омега вновь расслабился где-то через полминуты, которые и для его возлюбленного, и для него самого показались вечностью. Он опустил голову на колени Ибо, который всё это время и так его обнимал, шумно выдохнув из лёгких весь воздух. – Просто скажи, что ты никуда не полетишь сегодня, потому что я боюсь. Боюсь… – Да никуда я и не полечу. На кого же я тебя-то оставлю?