Wanna feel alive, outside I can't fight my fear

Джейми приехала в то место, куда она больше никогда не хотела возвращаться. Она прибыла в Блай. Джейми готова, у неё нет выбора. Всё, что она может — спасаться от своего прошлого, там, где всё началось. Она садится в первое попавшееся чёрное такси и подъезжает к цветочному магазину, который они построили с нуля. Как они выращивали из каждого семечка саженец. Подобно родителям, поливали, кормили и любили их, теперь — это, большие и сильные деревья. В процессе заботы они вместе учились быть садовницами. Джейми останавливает такси и бросается внутрь. Но там её нет. Адрес срывается с губ брюнетки, до того, как она это осознаёт. Никто не знает о Блае. Маленькая деревушка в двух часах езды от Лондона, в графстве Сассекс. Но таксист всё равно едет, и берёт предложенную сотню фунтов, пожимая плечами. Садовница повторяла снова, и снова, и снова. Эта фраза звучала у неё в голове, как побитая пластинка. Она сопровождала её мимо серых улиц раннего утреннего Лондона, мимо деревьев, обрамляющих автостраду, и мимо полей за городом. Она думала, думала и думала. Это ты. Это я. Это мы. Такси ещё не успело остановиться, как она уже выпрыгнула оттуда, приземляясь ногами на гравийную дорожку. Джейми бежала к озеру, скользя ногами по мокрой заросшей траве. Кусты роз стояли голые и без цветов. Она не чувствовала холода, сердце и душа направляли её вперед. Она вошла в воду. Дрожь. Онемение. Она скрипит зубами и продолжает идти, потому что проснулась одна. Совершенно одна в своей квартирке над магазином. Которую они собирали по кусочкам. Это квартира, где Джейми научилась штукатурить стены. Квартира, в которой, паркет они отшлифовывали сами, вместе. Квартира, полная растений, живая и процветающая, безопасная и полностью принадлежащая им. Но она проснулась в пустой постели. Дэни не было дома. Но зато была записка, которая гласила: «Я хочу покоя.» Так что садовница вернулась в Блай, почти не задумываясь. Она даже пижаму не переодевала. Её коричневая фланелевая рубашка не выдерживала, столь низкую температуру. А серые джоггеры и кроссовки не годились для ранней зимы осенью. Она нырнула в озеро с головой. Октябрь. Подмораживало. Но Джейми ничего этого не чувствовала, когда брыкала ногами. Она маниакально плыла до дна озера. Она кричала и кричала. Садовница кричала. Это ты. Это я. Это мы. Но всё, что ей отвечало, — это вода, наполняющая её лёгкие. Холодное грязное озеро, в котором обитает множество тел прошлого. Дом для секретов, боли и смерти. Дом для Дэни Клейтон. Любви всей её жизни. Но всё, что она могла видеть в зелёной воде, на дне озера своим искажённым, туманным и несфокусированным зрением, — это странный силуэт, окрашенный в ярко-красный цвет. Как и платье, которое Дэни любила надевать на их ежегодные свидания в День Святого Валентина. Это силуэт, к которому она не может прикоснуться, как бы далеко она ни плыла, как бы сильно она ни барахтала ногами, как бы она ни протягивала пальцы рук. Как будто сама вода сопротивлялась ей, толкала назад. Её лёгкие взывали к воздуху, наполняясь смертельными укусами ледяной воды. Это начинается тогда, когда её зрение расплывается, темнеет, ум притупляется, а каждый удар её рук — слабеет. Джейми чувствует, как что-то обвивается вокруг её талии, у этого чего-то две руки и две ладони, она извивается и, с визгом, снова бросается в воду. — Нет! Нет, нет, нет! Она мотает головой из стороны в сторону, вперёд и назад, но то, что держит её, хватается ещё крепче. Силуэт внизу, фигура Дэни на дне озера становится всё более туманной, когда она всплывает на поверхность, поднятая тем, что держит её своими руками. Её голова вырывается на поверхность, и она задыхается, отчаянно нуждаясь в воздухе. Её содрагают рыдания, пронзительные и печальные, наполненные такой болью, что с каждым вдохом и кашлем становится только больнее. — Ты с ума сошла, Джейми?! Джейми замирает при звуке своего имени. Её глаза горят слезами, а усталые ноги сами по себе ступают в воду. Но в отражении этого кошмарного озера она замечает руки, обнимающие её за талию. Она узнаёт розовый кашемировый джемпер, который купила на Рождество в один год. Теперь он пропитан озёрной водой, испорчен и не подлежит спасению. «Поппинс, когда я думаю о розовом, я думаю о тебе.» Она видит простое золотое кольцо, простое снаружи, но с клятвой о вечной любви внутри. Именно то, которое она выбрала много лет назад, и тоже носила на безымянном пальце левой руки. «Я не могу носить его на правой руке. Я не могу, ни после… ни после того…» Она чувствует содрогающееся дыхание, горячее и близкое, но очень родное, у себя на шее. Джейми крепко зажмуривается. Её сердце бьётся отрывистым ритмом в груди, когда её тащат к берегу, вытаскивают из воды и кладут на грязь и траву сухой земли. В темноте за закрытыми глазами эти руки не покидают её талию, а тело, прижатое к её боку, не перестаёт дрожать. Руки расслабляются, медленно и уверенно, и она чувствует дрожь замёрзших пальцев на своём лице, когда холодные ладони обхватывают её щеки. — Дорогая, посмотри на меня. Открой глаза, пожалуйста. Мелодичный акцент вырывает крик из её пересохшего горла, а грудь вздымается от прерывистых рыданий, резких и безжалостных. Она этого не хочет. Не хочет, но всё равно открывает глаза. И Джейми снова срывается, прямо там, на грязи и траве поместья Блай Мэнор, прямо у озера, которое должно было стать водяной могилой для женщины, которая оставалась в этом мире, одной лишь силой воли. Слёзы текут и смешиваются с пресной водой на лице садовницы, когда она смотрит на бледное лицо Дэни, глаза широко раскрыты и слезятся, а нос розовый от холодного и беспорядочного ветра, туманящегося в воздухе. — Дэни? — это выдох неверия. Мгновение между надеждой и отчаянием. Она кладёт руки на лицо Джейми, давит сильнее, и то, что выглядит как Дэни, наклоняется, и Джейми требуются все оставшиеся силы, чтобы не поцеловать эти губы. Такие знакомые и чужие одновременно. Ей приходится зарыться пальцами в грязь, чтобы вообще перестать прикасаться к Дэни. Потому что это Блай. Всё должно было закончиться, но это Блай. Правда в том, что здесь происходят невероятные, невыразимые вещи. А Джейми не может вынести правды. Она не сможет смириться, если её страхи оправдаются. Если она поднимет руку и её пальцы не соприкоснутся с щеками Дэни, не коснутся нежной линии её подбородка или переносицы, она не уверена, что выживет. — Пожалуйста, не делай этого, — умоляет она, сильно прикусывая нижнюю губу, чтобы почувствовать вкус крови, прежде чем ощутить жжение от разрыва сердца. — Это я, — шепчет Дэни. — Это правда я. Существо, у которого лицо Дэни, трепетно улыбается ей. Существо, у которого голос Дэни, начинает говорить, несмотря на дрожь в теле. — Меня зовут Дэни Клейтон, сейчас 2004 год, мы в Блае. Я жената на Джейми Клейтон уже пятнадцать лет, официально — меньше одного, и ты — любовь всей моей жизни. Руки Джейми отрываются от земли, и с дрожащими ладонями она тянется к ней. В тот момент, когда пальцы садовницы касаются мокрых светлых волос, она видит Дэни Клейтон, свободную от страха и способную чувствовать, искренне и по-настоящему. — Всё хорошо. Я больше никуда не уйду.