Твоё имя давно стало другим, Глаза навсегда потеряли свой цвет.
Побарабанив пальцами по столу, Райли обернулся назад в надежде встретить на себе отвратительно жуткий взгляд мёртвых глаз, но единственное, что было позади, — пустой стул с отломанной спинкой. Обхватив голову руками, Фредди уронил её вниз, так аккуратно пробираясь пальцами под очки, стараясь закрыться от всего этого жестокого мира. — Надо же, вы прожили вместе жалкие шесть месяцев, а этот дурень всё ещё плачет по тебе, — сухой и слишком надменный голос неожиданно раздался позади, заставляя призрачную женщину вздрогнуть (как же отвратительно, даже будучи мёртвой, она продолжает дрожать в его присутствии). Марта оторвалась от наблюдения за одним своим бывшем мужем, чтобы с полным равнодушием встретить сожжённую физиономию уже другого, но всё такого же бывшего. Лео вальяжно расселся в кресле, закидывая ноги на стоящий рядом стол, на поверхность которого медленно стекла грязь, перемешанная с кровью, любезно принесённая с матча. Женщина смотрела на него с искренней ненавистью, пусть и помутневшие глаза не могли передать всего её гнева. Подобными выходками он бесил её при жизни, а теперь, кажется, этот Адский уголёк пытается таким образом показать своё превосходство, будто её слова для него всегда были, есть и будут пустым местом. Вот только и сам мистер Бэк забыл, что ей уже давно плевать на его неопрятный внешний вид, на грязную одежду и просто омерзительное поведение. — Можешь злиться, дорогой, но эти жалкие шесть месяцев были куда лучше, чем семь лет нашей совместной жизни. Она развернулась к нему полностью, вальяжно скрещивая полупрозрачные руки на груди. Её довольная улыбка и слишком раскованное поведение вкупе с ловкой сменой игры, которую Лео затеял, заставили мужчину в ярости сжать подлокотники кресла. Обхватив лицо рукой, Бэк злорадно рассмеялся, покачивая головой, в открытую насмехаясь над призраком бывшей жены. — Тупая, неблагодарная сука! — хрипло, всё ещё заливаясь смехом, выпалил Лео, прожигая её весьма хмурым взглядом. Вот только за этой натянутой суровостью, которую так отчаянно пытались выдавить зелёные глаза, скрывалась неимоверная обида. Лео помнил те прекрасные времена, когда родители нашли ему подходящую партию для брака, помнил, как эта до тошноты миленькая и скромная девушка семнадцати лет с прискорбными слезами выдавила из себя у алтаря полное сожалений «да». Марта была зависима от него и в моральном, и в финансовом плане, но как-то так вышло, что его юный друг, за душой у которого не было ни гроша, ловко увёл её. Бэк скрипнул зубами от злобы. Той забитой и дрожащей от страха перед мужем миссис Бэк больше нет, тут есть миссис Райли, ненароком сдирающая ороговевшую кору на его сожжённой душе и задевающая его чувство собственного достоинства своим надменным поведением. — И тебе доброе утро, Лео, — усмехнувшись, проговорила Марта, делая вид, словно она не слышала оскорбления в свой адрес. Опустив ноги на пол, охотник вмиг встал с кресла, заставляя неупокоенную душу слегка задрать голову вверх, дабы не разрывать зрительного контакта. Лео подошёл к ней фактически вплотную, заглядывая в равнодушные бледные глаза, в которых больше не осталось той прекрасной зелени, как, впрочем, и чувства страха, которое он так отчаянно хотел узреть. Он попытался коснуться её плеча, но рука прошла насквозь, а мертвецкий холод, исходящий от призрака, неприятно соприкоснулся с его грубой, некогда обгоревшей кожей. — Только посмотри, что с тобой стало, даже смотреть на тебя противно, — произнёс Лео, отчаянно надеясь задеть за живое ту, что более не является живой. Жалкая попытка, которая, к его великому сожалению, не увенчалась успехом. Она ловко вывернула все его претензии в свою сторону против него. Точно такие же махинации проделывал Фредди, когда впаривал ему этот дурацкий завод. Марта повернула голову в бок, где за невидимым барьером, отгораживающим выживших от охотника, за столом уже сидели игроки. — Ну да, меня убили, — она чуть усмехнулась, поворачивая голову обратно, продолжая прожигать Лео до отвращения надменным взглядом. — А чем ты можешь похвастаться? Отправил нашу дочь в приют, нажрался в стельку и сжёг себя на заводе. Если бы в наше чудное время давали звание «Отец года», то его получил бы ты. В поведении женщины не было ни малейшего намёка на страх или банальную жалость (будто она говорила не о плачевном состоянии своей бывшей семьи, а о каком-то стороннем инциденте), лишь радостное облегчение воцарилось на бледном и полупрозрачном лице, которое вмиг скривилось, когда крепко сжатый кулак прошёл насквозь. Дрожа от ярости, Лео с хрустом в плечевом суставе отдёрнул руку обратно. Марта истерично рассмеялась, смотря на недовольного и возмущённого бывшего мужа с ещё сильнее вспыхнувшей гордостью. — Ой, что такое? Больше не можешь меня ударить? Какая жалость, остынь, придурок, и сосредоточься на игре, а то ты опять проиграешь, — довольно произнесла мисс Ремингтон, пафосно проходя сквозь его тело, заставляя слишком разгорячённого из-за гнева мужчину скорчиться от мимолётного оледенения. — Сгори в аду, Марта! — с хрустом сжимая кулаки, истерично крикнул Лео, оборачиваясь назад. Это единственное, что пришло в его заполненную унылыми мыслями о проигрыше голову. Однако даже эту несчастную попытку проявить свою грубость неупокоенная душа приняла с почтением и холодным равнодушием. Женщина взмыла вверх, позволяя подолу длинного платья плавно и красиво прокрутиться. — Как скажешь, милый, — язвительно бросила она, прислоняя к губам полупрозрачную ладошку и плавно отстраняя её, посылая воздушный поцелуй, полный лишь искреннего желания поддеть Лео да побольнее. Она вмиг растворилась. Исчезла, будто её и не было, но те боль и горечь, что тяжёлым осадком осели на душе мужчины, всё ещё остались и были доказательством её свободного существования.***
Сложив руки на столе и положив на них свою ноющую от столь омерзительного шума вокруг голову, Фредди уныло пялился на противоположную сторону комнаты, где за свисающей с потолка шторой скрывался их грядущий мучитель. И кто бы ни прятался там, за шторой, Райли чётко знал, что приложит все усилия, а, если будет нужно, пойдёт на подлость, лишь бы избежать ракетного стула. Ему нельзя умирать, ведь осталось каких-то жалких тринадцать успешных побегов, чтобы получить желанный приз. Тринадцать побегов — и все эти адские муки закончатся. Холодные призрачные руки, так нежно обнимающие его со спины, станут тёплой плотью, а этот дурацкий аборт на Уайт-Сэнд-Стрит, обернувшийся крахом его счастливой жизни, навсегда останется лишь жалким воспоминанием.Пьяный врач мне сказал, тебя больше нет. Пожарный выдал мне справку, что дом твой сгорел.