Медик любит голубей. Нет, не так, Медик обожает голубей, настолько, что, наплевав на все санитарные нормы, позволяет им спокойно летать по лазарету, ронять перья и пух на пол и гнездиться во внутренностях чересчур задержавшихся на приёме пациентов. И, честно, разве может быть другое животное, так хорошо подходящее к занятию доктора, имеющего способность исцелять даже самые глубокие раны, почти что Бога среди людей? Вот и Медик думает так же.
Медик любит голубей, голуби любят Медика в ответ.
Шпион относится к голубям очень нейтрально, но он тоже любит Медика. В этом случае, тем не менее, уже нельзя сказать, что Медик испытывает то же самое по отношению к своему коллеге по работе.
Как ни прискорбно, но, всё же, их работа не предрасполагает к созданию романтических отношений в целом, не говоря уже о том, чтобы они были длительными и стабильными. Именно поэтому Шпион иногда может позволить себе воспользоваться своим призванием и возможностями в спокойное время, свободное от смертей (чужих и своих, уверенность иногда его подводит) и прекрасное для развитие внутрикомандных отношений.
Так как он всегда являлся наиболее скрытной и незаметной личностью из их команды (а каким ещё должен быть хороший шпион?) ему не составило большого труда покинуть общую комнату, где остальные наёмники активно общались между собой, и направится в сторону кабинета, в котором обычно сидит Медик. Сегодняшний день был на удивление тих и никаких оповещений о начале очередной битвы не поступало с самого утра; Шпион мог бы подумать, что база BLU готовила какую-то скрытую атаку, но, зная их, они, скорее всего, точат лясы как и команда RED, поэтому его опасения оказались сведены к минимуму.
Иногда ему интересно, имеет ли Медик BLU такую же странную привязанность к голубям.
Когда Шпион подбирается к кабинету, он быстро удостоверивается, что доктор спокойно сидит там, спиной к двери, окружённый даже несколько пугающим количеством белых голубей, и физически не может его заметить, прежде чем снова перепроверить все пункты плана в своей голове и, будучи уверенным в своей гениальности, начать претворять его в жизнь. Он бесшумно вытаскивает из внутреннего кармана своего пиджака портсигар и перевоплощается в несколько непривычную для самого себя форму. Белый голубь. Не совсем обычный, правда – покрытый кровью. Из его наблюдений, Медик зачастую уделяет больше всего внимания именно этой птице, несмотря на то, что, помимо этих гротескных украшений на перьях, она ничем не отличалась от стаи других. После этого план предельно прост – войти в кабинет доктора, настойчиво потребовать от него немного любви для скучающей птахи и, получив желаемое, счастливо улететь обратно как ни в чём не бывало. Шпион полностью уверен в своих способностях к имитации и, боже, насколько вообще может быть сложно изображать глупую птицу?
Шпион осматривает комнату в попытках найти какое-либо свободное место и, не найдя ничего лучше, просто решает понадеяться на собственные способности и присаживается к доктору на плечо.
– Guten morgen, – говорит доктор и протягивает свою руку к голубю, чтобы погладить его пальцем.
Он улыбается в этот момент и Шпион подмечает для самого себя, что, похоже, эти животные никогда не становятся объектами интереснейших экспериментов врача. Медик выглядит не самодовольным и пугающим, как это бывает, когда он безумно улыбается (или, лучше сказать, скалится) врагам или даже своим соратникам; он выглядит нехарактерно спокойно, даже дружелюбно.
Шпион, будучи погружённым в свои раздумья, не сразу замечает, что Медик переводит своё внимание обратно на бумаги (и, мельком посмотрев на них, замечает, что ни одно слово, написанное в них, не имеет никакого смысла). Он нежно толкается головой в шею доктора, пытаясь вновь отвоевать его внимание, ведь он не просто так заставил себя притвориться птицей, чтобы получить хотя бы немного личных моментов с Медиком. Когда и это не срабатывает, он продолжает свои действия, но уже гораздо более настойчиво, начиная урчать и лезть к Медику чуть ли не в лицо. Шпион подмечает, что, возможно, птицы ведут себя не так, но разве кому-то не будет всё равно? К тому же, это может отвлечь внимание немца от сидящих вокруг него настоящих птиц, которые с интересом смотрят на развернувшееся перед ними выступление, как будто могут осознать что-то из происходящего. Француз, тщательно обдумав план, решил всё же не трогать этих голубей, и теперь сильно об этом жалеет. Лицо Медика меняется с умиротворённого на слегка раздражённое и он несильно отталкивает от себя Шпиона рукой, заставляя того пересесть обратно на плечо, но всё равно продолжить свои немые требования.
– Архимед, ну я же занят!
После того, как он говорит это, он зависает на секунду, но очень быстро приходит в себя
– Неужели подождать не можешь?
"Жду уже несколько лет" отвечает про себя Шпион, не осмеливаясь озвучить это вслух.
Они сидят так вместе какое-то время, в полнейшей идиллии. Медик работает в привычном для себя темпе, Шпион наблюдает и наслаждается в кои-то веки наступившей между ними тишиной, которую начинаешь ценить ещё больше после непрерывного шума боя, который почти каждый день звенит в ушах.
В какой-то момент Медик встаёт из-за стола, чтобы поискать какие-то склянки в шкафу, и именно в этот момент Шпион решает, что уже достаточно (пусть и хотелось бы побыть здесь подольше) и плавно сходит с плеча доктора сначала на стол, а затем за дверь.
Убедившись, что тот больше не видит, он срывает с себя маскировку и улыбается, мысленно хваля своё непревзойдённое мастерство. Он даже и представить не мог, что всё пройдёт настолько гладко и его коллега вообще ничего не заподозрит (что было относительной редкостью, учитывая, что доктору зачастую раньше всех удавалось заметить странности в поведении членов команды). Он отходит от комнаты Медика на достаточное расстояние, чтобы безопасно закурить сигарету и с чувством выполненного долга вернуться в компанию всех остальных наёмников.
***
На следующий день его с самого пробуждения сразу же приходится экстренно доставить в медпункт, так как в его внутренних органах неким мистическим образом появилась птица.
Медик встречает его на операционном столе с виноватой улыбкой.
"Голуби, что поделать?"
***
Этот день – один из самых спокойных, которых Медику приходилось проводить со дня заключения контрактов, поэтому, наслаждаясь мирной обстановкой, предрасполагающей к завершению дел, доктор предпочёл запреться в своём кабинете и заполнять отчёты о своих экспериментах под тихое урчание множества голубей. Иногда ему просто хочется отдохнуть от своих шумных и энергичных коллег, которые, наверняка, и сами себя могут развлечь.
Он перебирает между мозолистыми пальцами вымазанные в крови бумаги, когда к нему внезапно прямо на плечо садится знакомый белый голубь с пятнами тёмно-красной жидкости на перьях.
– Guten morgen. – С улыбкой произносит он, отрываясь от работы, чтобы ласково погладить пальцем макушку своего друга.
– Архимед, я же занят! – Он вынужден оставить бумаги, так как птица не останавливается просто на том, чтобы протянуть ему свою голову, получить дозу нежности и улететь как ни в чём не бывало обратно к своим сородичам. Архимед с непривычной для него настойчивостью продолжает ластиться к Медику, трясь о его щёку головой и громко курлыкая, будто обменявшись личностями с каким-то очень дружелюбным котом. Он хочет прогнать уже порядком раздражающую птицу, но вдруг замечает в толпе остальных голубей перед собой ещё одного голубя, чьё оперение покрыто кровью и который пристально наблюдает за странным поведением хозяина своими любопытными глазками-бусинками. Любой, кто не знает всю эту ораву птиц достаточно хорошо подумал бы, что очередной голубь просто решил подхватить привычку Архимеда вить себе гнёзда в чужих внутренностях, но Медик знает, поэтому осознание приходит к нему очень быстро. Он секунду колеблется, желая прямо сейчас сорвать маскировку своего коллеги и с предельной вежливостью выгнать его из кабинета за прерывание его работы всякими глупостями, но в последнюю секунду решает, что не стоит развеивать иллюзии Шпиона насчёт его реальных возможностей к подражанию.
С глубоким вздохом и пробурчав под нос "ну ладно, ну ладно" он отворачивается от стола и проводит ладонью вдоль спины голубя.
– Неужели подождать не можешь?
