Иероглифы и курилка

Каждый ёбаный день уже на протяжении нескольких лет проходит практически одинаково. Снова я сижу на кухне и пью кофе с какими-то пирожками, которые я купила вчера вечером, но так и не съела. Кое-как затолкав в себя один пирожок, сразу же иду в туалет к своему любимому белому другу и сую два пальца в рот. Блевать я начала всего неделю назад просто, чтобы хоть немного разнообразить ежедневную рутину. После этого, забрав чашку кофе с кухни, пошла на балкон. Там привычно лежала пачка сигарет и зажигалка. Я села на край балкона, свесив ноги вниз и закурила. Мимо прошла какая-то бабулька, которая случайно заметила меня и покачала головой, после чего пошла дальше по своим делам. Следующим пунктом моего безумно увлекательного дня была школа. Как же я ненавижу её и всех кто там есть. Зайдя в школу, стараюсь пройти в свой кабинет как можно быстрее, не дай бог столкнуться с нашим психологом. Вот надо же мне было в какой-то день надеть футболку, вместо кофты с длинными рукавами. Сегодня повезло и я села на своё место у окна. Рядом со мной сидит мой единственный друг тут. Нас с ним считают тут главными изгоями, над которыми постоянно угорают. Если он как-то отвечает этим придуркам, то мне лень, и я всегда молчу, но отчего-то днокласснички уверены, что мне просто нечего ответить. Настроение сегодня скверное до ужаса. Я посмотрела в окно и увидела там главных прогульщиков школы, которые шли в курилку (к мусорным бакам за школой). Я даже задумалась, почему они могут творить всякую хрень и быть счастливыми, а я должна торчать тут? Решив, что я никому ничего не должна, решила, что сейчас последняя минута меня-тихони, ибо если я хоть что-то не сделаю, то сойду с ума. За время моих внутренних терзаний в класс вошла химичка. Естественно первым уроком в понедельник просто не может быть не химия. Я решительно повернулась к другу и тихо ему сказала: — Если мы не натворим сегодня какую-нибудь хуйню, то я помру прямо тут. — Зная тебя, — начал он, внимательно смотря на меня в ответ, — «Какая-нибудь хуйня» будет чем-то, за что нас могут исключить из школы… — Да-да, — быстро сказала я, — Так ты со мной? — Спрашиваешь ещё, — усмехнулся он, — Наконец-то эти ублюдки получат по заслугам. — Я бы сказала, что нам нужен план, но… Шоу «Импровизация», — тихо хихикнула я. — Эй, камчатка, что смешного я сказала? — окликнула нас учительница, — Даня, быстро к доске. Я пару секунд подумала и уверенно пошла к доске. Уже на месте я оглянулась на друга, и он удивлённо смотрел на меня, так как я никогда не выходила к доске. На его губах была лёгкая улыбка, по которой становилось понятно, что он уже понял, что я не задачи решать вышла. Химичка удивлённо проследила за мной, но отвернулась и начала диктовать, а в классе начали хихикать. Пока она что-то бурчала, я старательно выводила на всю доску «мне похуй на ваше задание отпустите а». Так как написала я быстрее, чем продиктовала эта страшная женщина своё задание, я стала выводить в пустых местах всякие цветочки, звёздочки и даже какашку нарисовала с мухами. Класс поражённо молчал, так как никто, явно, не ожидал такого от «тихони». Вскоре химичка посмотрела на меня, видимо, ожидая пока я начну решать, но заметив боковым зрением на доске что-то не то, повернулась туда полностью. Увидев, как вытянулось её и так вытянутое лицо, я не удержала в себе смешка, на что она покраснела от гнева и, посмотрев на меня, пыталась что-то сказать, но её рот так и открывался в бесшумных проклятиях. Первым не выдержал мой друг и начала достаточно шумно давиться смехом. Я повернулась в сторону класса, полностью игнорируя гневную химичку, на что она, наверное, была готова впечатать мою голову в стенку. Но в классе я увидела, как несколько человек это снимают на камеры, так что беззастенчиво ухмыльнулась. — К ДИРЕКТОРУ! — выдавила-таки из себя училка визгливый крик, больше похожий на визг свиньи, которую начали резать заживо. Это послужило неплохим сигналом для класса, который тут же взорвался хохотом, а я со спокойной душой достала телефон, сфотографировала своё творение, взяла вещи и пошла к кабинету директора. Пожалуй, директор был единственным человеком, которого я даже уважала. Он не относился ко мне как все, и даже благодаря ему могла учувствовать в некоторых конкурсах, но никто не знал, что это была я, так как мне так было проще. Я постучалась и зашла к нему. Директор узнал меня сразу и взглядом показал на стул перед собой. — Почему посреди урока гуляем? — дружелюбно спросил он, откидываясь на спинку стула. — На химии вызвали к доске решать что-то непонятное и странное, — сказала я, поморщившись. — Понимаю, — кивнул он и достал что-то из ящика, — Тоже не люблю химию, но я не думаю, что ты оказалась у меня из-за не решённой задачи, — я кивнула. — Я написала на доске что понятия не имею как решать и попросила отпустить… А потом ещё подрисовала парочку рисунков, — я мило улыбнулась. — Что-то мне подсказывает, что тут всё не так просто, — снова усмехнулся он и положил передо мной шоколадку, я благодарно кивнула и отломила кусочек. — Ну… Вы правы, — не стала юлить я и достала телефон, где открыла фотографию доски и показала своё творение директору, на что он даже присвистнул. — Она, наверное, была в ярости, — сказал он, разглядывая фотографию, — Пожалуй, будь она директором, то ты тут же вылетела. Правда не знаю: из школы или из окна, — не удержавшись, я рассмеялась, — Ты решила устроить себе выходной? — Даже не представляете, как осточертела эта рутина, — вздохнула я, — Хотя Вы-то как раз и представляете, но, тем не менее, хочу разнообразить свою жизнь хоть как-то, пока не начался весь ужас взрослой жизни. — Судя по всему, — мужчина тяжело вздохнул, — На сегодня ты у меня не на один раз. Я лишь пожала плечами и улыбнулась. Весь оставшийся урок мы проговорили обо всём на свете, и директор меня отпустил, сказав, чтобы я хотя бы сделала вид, что получила выговор. *** Следующим уроком был русский язык, который вела завуч. Это обещало быть очень интересным. Я села и, не скрывая довольной улыбки, стала наблюдать за всем, что происходит. Нам стали раздавать тетрадки, которые мы сдали на прошлой неделе. Мне тетрадки почему-то не досталось, хотя я чётко помню, что сдавала её. — Все получили тетрадки? — спросила русичка. Подняли руку я и ещё два парня. Как оказалось, эти тетрадки не были подписаны. Одноклассникам их тетрадки были возвращены мгновенно, а мою она принесла лично, что я даже удивилась от такой чести. Но женщина навила надо мной с угрожающим видом. Я стала быстро вспоминать, какие вещи могли так на неё повлиять. На ум приходил только случай на химии. — Почему все поля твоей тетради исписаны матерными словами на английском?! — «вежливо поинтересовалась» русичка. Вот чего бы я ни ожидала, так это того, что произошло только что. Судя по всему, сегодняшний день просто предназначался для перемен, так что это было даже плюсом. — Там не только английский, — зачем-то ляпнула я. — На китайском тоже маты? — грозно возмутилась она. — На китайском там всего один иероглиф и он означает «прелюбодеяние, изнасилование, разврат», остальное — японские иероглифы, — добродушно объяснила я. — Да с таким поведением у тебя никогда нормального мужа не будет! — вновь стала она громыхать своим голосом, пытаясь прожечь во мне дырку взглядом. — Так, а зачем мне муж, если есть Ваша дочь? — мило улыбнулась я, даже не кривя душой. Она мне нравилась, давно, но я всё никак не решалась к ней подойти. Видимо, пора. — Ты.! — чуть не задохнулась она, а по классу прошли смешки, — Даже не смей к ней подходить, сумасшедшая! — А знаете, — сделала я задумчивый вид, — Отличная идея, — я ухмыльнулась, — Давно пора было познакомиться. — Живо к директору! — гаркнула женщина на весь класс, злобно смотря прямо мне в глаза. Я незаметно дала пятюню под партой своему другу, которого, к слову, тоже зовут Даня и, взяв вещи и тетрадь, пошла к кабинету, в котором сидела всего пятнадцать минут назад. Директор встретил меня чуть ли не с распростёртыми объятиями. — Ну и что ты такого сделала, что тебя выгнала даже наша любимая завуч, которую вывести сложно? — поинтересовался он. Я на одном дыхании вывалила на него всю историю, что только что произошла, даже продемонстрировала тетрадку, которую не успела убрать в портфель. Мужчина внимательно слушал и кивал, после чего спросил: — Тебе на самом деле нравится её дочь? — Я же Вам на прошлой неделе рассказывала! — возмутилась я. — А, точно. Забыл совсем, прости, — улыбнулся он. Я хотела сказать что-то ещё, но в кабинет постучались, и вошёл не кто иной, как мой драгоценный друг. Я с удивлением посмотрела на него. Он в свою очередь оглядел меня и директора. — Когда она вышла, я включил винкс, но когда она вернулась, так случайно вышло, что было много стонов. Она решила, что я смотрю порнушку, но когда я показал ей детский мультик, она разозлилась и выгнала меня к Вам, — вывалил парень всё. Я начала давиться смехом ещё на моменте прихода друга сюда, а когда он и причину рассказал, то уже вовсю гоготала, скатываясь с кресла. Павел Александрович тоже рассмеялся, но не так громко. Успокоившись, я решила оставить эту парочку наедине и решила прогуляться до местной курилки. Прогульщиков там уже давно не было, но оказалась Полина — та самая дочь завуча. Она стояла, оперевшись на стену и курила, пуская дым в воздух. Я нагло пристроилась рядом и тоже закурила. Наверное, мы простояли так пару минут, прежде чем я выдала: — А мне твоя мама запретила общаться с тобой. — Почему? — девушка вкинула брови, посмотрев на меня. — Потому что вместо её уроков я целуюсь с тобой в курилке, — совершенно спокойно ответила я. Она снова удивлённо на меня посмотрела, но на этот раз я заметила хитринку в её взгляде. Мгновение и Полина оказывается передо мной, опираясь рукой на стену сбоку от меня, а второй всё ещё держа недокуренную сигарету. Тут уже была моя очередь удивляться, хотя я, скорее, была ошеломлена подобным развитием событий, ибо сюжет в моей голове был немного иной. Вспомнить какой именно, мне не дали мягкие губы, накрывшие мои и выбившие все мысли из головы. Вновь осознала себя только спустя минут пять точно, когда отвечала на её горячий поцелуй. Губы у неё были точно такими как я и представляла: мягкие (не то что мои), немного горькие от табака и отдающие её любимой мятной жвачкой. Она отстранилась и снова затянулась, продолжая стоять напротив меня. Я решила тоже продолжить то, зачем шла сюда изначально. — Ну, ты же будешь? — неожиданно спросила она, заглядывая в мои глаза. Я не сразу поняла, о чём она, так что пришлось напрячь извилины. Судя по всему, она говорила про мою первую фразу сказанную ей. — Определённо.