Чистота Крови

4

Прошло уже три месяца. Время близится к рождественским каникулам, но настроения праздновать как то совсем нет. Мы уже начали отрабатывать заклинания на уроках Чар, а от профессора Снейпа я в который раз получаю личное задание, которое потом показываю вместе со старшекурсниками, участвующих в клубе по зельеварению. Возможно профессор Снейп где то в глубине души гордится мной и считает меня растущим гением, но единственное что я от него получаю, так это все более сложные задания. Некоторые участники клуба уже начали делать ставки какое зелье в следующий раз заставит меня варить Снейп. С профессором ЗоТИ же все обошлось одновременно и легче, и сложнее. Жесткого характера женщина, она выбрала из каждого курса и факультета по несколько наиболее перспективных на ее взгляд учеников. По словам старшекурсников, она и в прошлом году ещё не будучи учителем, но находящейся здесь для какого то дела, которое назначил ей Дамблдор, набирала группу учеников, которых обучала довольно сложным и опасным заклинаниям. Сейчас же она набирала учеников на дополнительные уроки, на которых проводила более углубленную форму ЗоТИ. Как можно понять меня взяли и туда, чуть ли не с угрозами о снятии баллов, если я не буду ходить на эти дополнительные занятия. В целом она примерно поступила точно также как и Снейп, но несколько более прямолинейно. Из-за участия в этих двух клубах и постоянном нахождении в библиотеке, у меня попросту не оставалось личного времени, что впрочем компенсировалось малым количеством уроков на первом курсе. Вот и сейчас я находилась в библиотеке и искала информацию о довольно интересном волшебстве. Анимагия Невероятно сложное волшебство, требующее от волшебника глубокие познания в трансфигурации, алхимии и заклинаниях. Впервые я увидела его действие на уроке Трансфигурации, когда профессор МакГонагалл в виде кошки сидела на столе и ждала учеников, что занимали парты. Как только все ученики заняли свои места, они стали искать учителя из-за долгого отсутствия. Именно тогда она и спрыгнула со стола, обернувшись в воздухе в человека, отчего многие ученики удивленно вскрикнули. Ещё тогда меня заинтересовало это, так как никакого упоминания о чем то похожем я нигде не слышала, а сам факт превращения в зверя напоминал мне о кое чем другом. Перерыв огромное количество книг, я в большинстве своём натыкалась лишь на одно название и туманное описание сути волшебства. Волшебник, который научился анимагии, может по своему желанию превращаться в животное. И это все. Ни больше, ни меньше. Настолько мало информации. Ирма Пинс, библиотекарь Хогвартса, сказала мне, что основная информация находится в запретной секции, доступа к которой я не имею. А чуть больше о анимагах мы узнаем лишь на третьем курсе. И в итоге я решила искать информацию дальше, так как была уверена, что среди такого огромного количества книг, явно найдётся нужная мне информация. Но потом я наткнулась на одну очень занимательную магическую болезнь, близко связанную с анимагией. Если быть точнее, то с Ликантропией. Как не странно эта болезнь и анимагия довольно часто упоминаются вместе. И все потому что, в обоих случаях человек превращается в Зверя. Только анимаг может превращаться в зверя по собственному желанию и при этом сохраняет свой разум, в то время как во время Ликантропии человек превращается в так называемого Оборотня или Вервольфа. Как уже было сказано Оборотни превращаются не по своему желанию, а лишь при восходе полной фазы Луны. Также на время превращения они полностью теряют свой разум, становясь безумными монстрами, что атакуют все живое вокруг. Само заражение происходит через слюну или кровь оборотня, с помощью попадания в рану жертвы. Четкой информации о том нужно ли оборотню быть форме волка чтобы заражать людей нет, но мне кажется, что тут все зависит от множества разных факторов. Что забавно, информации об оборотнях я нашла даже больше чем об анимагах. Скорее всего это было сделано для того, чтобы ученики не пытались пробовать стать анимагом. И исходя из того, что на уроках ЗоТИ мы проходим защиту от темных тварей к которым оборотни и причисляются, смею предположить, что такая обильная информация о Ликантропии здесь находится лишь для того чтобы предостеречь студентов. Но что еще занятнее, довольно огромный пласт информации я добыла из той книги, что мне передал профессор Снейп ещё в самом начале обучения. Ведь это одно из самых ярких магических болезней, страх перед которым пугает весь магический мир. Лекарства и способа лечения от данного заболевания к сожалению нет, и лишь недавно изобретённое Волчье противоядие позволяет заражённому сохранять разум и не представлять для окружающих опасности. Само лекарство было создано около 10 лет назад и из-за дороговизны ингредиентов и сложности приготовления, а также специфичности заболевания, не представляется большим спросом. Вполне возможно, что в каждом человеке существует зверь и эти две особенности лишь пробуждают в человеке его, точно так же как это происходило в Ярнаме, но некоторые специфические особенности превращений заставляют сомневаться в моей теории. Для всего этого нужно больше информации и больше практического воздействия. И как для начала нужно научиться анимагии, чему мне мешает просто колоссальное отсутствие информации и ее неорганизованности. Конечно, мне стоило бы обратиться с данным вопросом к профессору МакГонагалл, но мне кажется будучи несовершеннолетней окажется несколько сложно получить разрешение пользоваться ей от министерства. Все таки та ведёт учёт каждого анимага в Британии. — Чем занимаешься? — тихо спросил Седрик, подсаживаясь ко мне за стол. — Ищу хоть какую то информацию об анимагии, — не отвлекаясь от чтения ответила я. — Анимагии? — удивился он. — Зачем это тебе? Это довольно сложная и редкая магия. Отец рассказывал, что только семь человек сейчас зарегистрированы по всей Британии. — Семь? — от удивления я подняла голову. Я знала что анимагия не сильно распространена и Британия ведёт их учёт, но чтобы их было столь мало. — Ну… — задумался он, — вполне возможно самих анимагов и больше, но зарегистрированных в министерстве всего семь. — А зачем вообще анимагам регестрироваться в министерстве? — Я не знаю, — неловко ответил он. — Но скорее всего чтобы знать какой именно формой владеет анимаг, чтобы при каком либо происшествии знать был ли он там или нет. — Логично. — Это, — будто вспоминая что то, протянул он, — я зачем тебя искал, у нас сейчас дополнительный по ЗоТИ и нам не стоит опаздывать. — У нас же ещё есть… — начала я говорить поднимая взгляд на время. До урока оставалось 15 минут. — Я про это и говорю, — улыбнулся он. — Тебе стоит поторопиться. — Да, сейчас, подожди меня, — расторопно сказала я, поднимая книги и стараясь как можно быстрее положить их на место. Поднимая очередную книгу, я случайно скинула с той спящего воронёнка, тот, недовольно каркнув, улетел подальше. — Ты так и на дала ему имя? — Не совсем. — Не совсем? — удивился он. — То есть хоть какие то идеи у тебя уже есть? — Можно и так сказать, — туманно ответила я, не отвлекаясь от распределения книг. — Я бы посоветовал тебе уже определиться, но это твоё дело. — Знаю. Просто… это сложно. — Тебе много там ещё? — решил он перевести тему. — Не совсем. — Ты же знаешь, наш учитель довольно строгая женщина. Если мы опоздаем нас явно будет ждать наказание. И это будет что то посерьёзнее снятия баллов. — Да что мы там может пропустить? — недовольно спросила я. — Все что мы проходим на этих уроках, это чуть более углубленная информации старших курсов, которую мы найти сами. — Иногда же она учит нас новым заклинаниям. — Эти заклинания бесполезны. В пылу сражения у тебя не будет времени на вспоминание заковыристого заклинания с помощью которого ты сможешь лишить вампира клыков. Ты скорее кинешь в того бомбарду и начнёшь убегать. — Странная у тебя логика. Мне кажется чем больше разных заклинаний ты знаешь под разные ситуации, тем легче и удобнее тебе будет проходить через эти ситуации. — Во первых, не все проходят через эти ситуации. Во вторых, те кто проходят, редко проходят через них вновь. И в третьих, запоминая кучу ненужных заклинаний, что ты никогда в своей жизни не используешь, сейчас, ты захламляешь свой мозг лишней информацией, которая в будущем скорее всего пропадёт из-за того что ты эти заклинания не используешь. А уже потом учить новые, нужные заклинания, придётся сложнее и все из-за того что твой мозг и так забит кучей ненужной информацией. Не у всех людей отличная память и острый ум. — Все ещё не соглашусь с тобой, — покачал он головой. — Существует огромное количество заклинаний, что упрощают твою жизнь. И отказываться от них, по мне, глупо. — Я не говорю, что нужно отказываться от всех заклинаний, кроме самых распространённых. Я просто считаю, что не стоит забивать голову лишней информацией, что никогда не пригодится тебе в жизни. — А зачем ты тогда сидишь в библиотеке и читаешь эту кучу книг? — усмехнулся он. — Как тебе поможет информация об анимагах? — Здесь находится куча ненужной информации, которую приходится отсеивать. Это так. Но как и с анимагией, я ищу лишь нужную мне информацию, которая потом мне пригодится. Я ищу то, что меня заинтересовало. Я тянусь к тайнам, что так манят меня и просят найти к ним решение. — Не слишком ли громкие слова для одиннадцатилетнего ребёнка? — Мне уже 12. — О, правда? — удивился он. — Мне тоже. У тебя недавно день рождение было? — Месяц назад, в конце октября. — А у меня в сентябре. Видимо мы одни из самых взрослых на курсе. — Видимо. — Слушай, а ты слышала о тех слухах про профессора Рейкпик? — Про какие именно? — Ну то, что она работала главным ликвидатором проклятий в Гринготсе. И по слухам голыми руками убила сфинкса и оторвала хвост мантикоре. — Что за варварство? — Она, кстати в прошлом году была в Хогвартсе по какому то делу. — Что за дело? — Не знаю, я не сильно вслушивался в эту байку, но там какую то роль играет Мёрфи с шестого курса. — Это ещё кто? — Чистокровный с Когтеврана. Когда то в Хогвартсе учился его старший брат, но его выгнали за то, что он подверг ученицу опасности. — Откуда ты вообще это нарыл? — Нужно просто слушать о чем разговаривают старшекурсники в общем зале, а не сидеть в библиотеке. Ты знаешь, что над тобой уже начинают надсмехаться? — С чего бы это? — отвлеклась я от полки, в которую клала очередную книгу об истории известных мастеров трансфигурации. — Даже со своими соседками ты редко разговариваешь, из-за чего они начинают считать тебя странной. — А я тут причём? Они просто не поднимают интересующих меня тем. Ходят вечно хмурые, да шепчутся о всяких слухах. — А мы по твоему чем тут занимаемся? — улыбнулся он. — Седрик, исчезни, — прошипела я. — У нас ещё пять минут, так что поторопись, — указал он на часы. — А ведь кабинет далеко, — все никак не унимался он. — Да знаю я, знаю, — шикнула я ему, кладя наконец последнюю книгу. Быстро схватив сумку с учебниками и перьями, я поторопилась к выходу. — Пошли уже. ••• — Вы опоздали, — спокойно сказала профессор Рейкпик, стоя в дверях. — Извините профессор. Диггори задержался по моей вине. — Садитесь на свои места, — смерив нас холодным взглядом, сказала он. — Все уже в классе. — Да, профессор. Как только мы сели за свободную парту, находящуюся в самом левом ряду, прямо перед пустой зоной в десять метров диаметром между столами учеников и учителя, профессор подошла к своему столу и развернулась к нам. В классе приставляло не более 15 человек со всех семи курсов. Большую часть составляли старшекурсники и лишь пятеро учеников были с первого по четвертый курс, двое из которых были на первом курсе. Мы единственные с Седриком были с первого курса, так что недовольные взгляды старшекурсников, которым пришлось ждать вполне очевидны. Пройдя в середину класса, прямо к нарисованной на полу мелом линии, профессор подала свой голос: — Сегодня мы с вами узнаём, что такое страх и как с ним бороться, — четко произнесла он. — А так же узнаём чуть больше о призраках. Кто может дать четкое понятие понятие Призраку? — окинув взглядом класс, пропуская поднятые руки старшекурсников, она остановилась на мальчике с третьего курса Когтеврана. — Да мистер Деллория? — Любой призрак это отпечаток покинувшей землю души. В зависимости от последних мыслей, страхов и желаний они превращаются в разных видов призраков. Начиная от обычных приведений, что летают по всему замку, и заканчивая потусторонними, такими как боггарты и банши. — Пять баллов Когтеврану за правильное определение призраков. Как и сказал мистер Деллория, призраки не более, чем слепки когда то жившей в этом мире души. Многие ошибочно приписывают дементоров к призракам, но запомните, что призраки не имеют тела и воздействовать на мир могут лишь магически, как например полтергейсты и наш любимый Мистер Пивз в частности. Дементоры же имеют физическое тело и поэтому призраками не являются. Они причисляются к тёмным существам и потустороннему точно так же как и инферналы. Так же происхождение дементоров никем в точности неизвестно, но большинство волшебников склоняются к версии о том, что из создателем является создатель Азкабана, ведь те существуют в больших количествах лишь в Британии и привязаны в большинстве случаев к тюрьме. Кто может дать мне описание дементоров и их главные особенности? Мисс Алдерсон? — Дементоры это слепые существа, облачённые в темные мантии с бледной кожей, которые питаются человеческими, преимущественно светлыми, эмоциями. Также они могут высасывать душу человека, что используется при крайне тяжелых преступлениях. — Замечательно. Пять баллов Гриффиндору. Эти существа крайне опасны, ведь высасывая положительные эмоции, вы станете вспоминать самые страшные, грустные и попросту лишающие желания жить воспоминания. И чем у человека больше трагических воспоминаний, тем хуже на него будет действовать дементор. Сегодня мы будем бороться с одним из таких чувств. А именно со страхом. Кто может подсказать какое существо лучше всего подходит для этого? — Боггарт? — неуверенно прозвучало в классе. — Все верно, — кивнула она. — Сегодня мы с вами увидимся со своим самым главным страхом и попытаемся подавить его, — чуть отойдя в сторону, она указала в сторону шкафа, что стоял рядом с ее столом. Я приметила его ещё с самого начала, но легкое подергивание заметила лишь сейчас. — Ведь не умея подавить страх в сражении с темным существом или темным магом вас попросту убьют. Многие из вас уже встречались с боггартом на третьем курсе и вы скорее всего успешно подавляли его с помощью замечательного заклинания Ридикулус. Но на моем уроке вы будете подавлять призрака не с помощью заклинания, а с помощью своего разума. Вы должны не бояться своего главного страха, и тогда призрак ослабнет, пытаясь перекинуться в другую форму или на другого человека находящегося поблизости. Когда боггарт почувствует, что находящиеся люди в комнате перестанут в достаточной степени его бояться, он попытается скрыться, принимая все новые и новые формы, пока это ему не удастся. Именно поэтому мы не знаем как именно выглядит боггарт. Итак, попрошу передвинуть все столы к краю класс и встать всем в линию, подходя ко мне по очереди. От старшего к младшему, чтобы те, кто никогда не встречался с боггартом знали, что от него ожидать. Дальше проходил урок в молчании с редкими выкриками и общей напряженностью. Все таки борьба со своими страхами и наблюдение за тем, как кто то другой борется с ними не самое жизнерадостное занятие. Из-за того что большая часть студентов были достаточно взрослыми первое время все проходило без эксцессов, но так же из-за осознанности у старшекурсников страхи были более глубокими. Изредка студенты вставали в оцепенение из-за чего профессору приходилось вмешиваться и ученик повторял все заново. Будучи самой младшей, я стояла в самом конце очереди и ждала. Когда Седрик перешёл черту нанесённой мелом специально для того чтобы скрывать присутствие всех от Боггарта, прямо перед ним предстала его мать лежащая в кровати. Она была вся покрыта струпьями с яркими чертами чумы Красного Глаза. Сжав челюсть и руки в кулаки, он подошёл чуть ближе к ней и погладил по руке. Это не было чем то особенным. У многих здесь умерли родственники и многие боялись их смерти, из-за чего их страхи и превращались в нечто подобное. Наверное это в какой то степени давило ещё больше. Боггарт сегодня часто превращался не в монстров и какие либо абстрактные вещи, а в обычные обще человеческие страхи, что одним своим видом нагоняют тоску. Так и Седрик стал бороться со своим страхом, пока боггарт не задергался, пытаясь превратиться во что то другое. Но из-за отсутствия других сколь нибудь ярких страхов у Седрика, тот остановился во все той же размывчатой форме матери, лежащей на кровати. Это все заняло не больше пяти минут. Довольно удивительно, что у него был лишь один страх и он управился так быстро, обычно каждому студенту приходилось тратить по пятнадцать минут в среднем для борьбы со своим страхом. Даже некоторые из старшекурсников уважительно взглянули на него. Учитель кивнула ему, и он пошёл обратно за линию, слабо улыбнувшись мне, пытаясь ободрить. Улыбнувшись ему в ответ, я повернулась к учителю, та не говоря ни слова лишь толкнула меня, заставляя переступить линию. Я уже была готова и даже знала, что именно передо мной представится, но я не знаю как на это отреагируют все остальные. Все таки такого в этом мире явно не должно существовать, а ребёнок вряд ли мог бы представить такое себе. И все же, встав прямо перед размытым пятном, что каждую секунду менял свою форму и пытался подобрать специально подходящую для меня, я стала ждать. Ждать, когда она наконец покажет себя. И боггарт не разочаровал меня. Остановившись белым пятном, оно стало перетекать этой белой, словно молоко, жидкостью, заполняя собой весь пол и проявляя все более и более четкие черты. Будучи размером с малую лодку, она не вмещалась в полный рост в классе, из-за чего моллюскообразный хвост был свёрнут, а вспоротый живот придерживался человеческими руками, покрытыми белой чешуёй, не позволяя тому расплыться на несколько метров. За капюшоном белой кожи, из-под которого виднелись отростки, похожие на щупальца, на невероятно длинной и сильной шее покоилось женское лицо. Кос, Косм или Матерь Кос. Главный Грех Марии. Ошибка, которую она так и не смогла простить себе. Мне не нужно было приближаться чтобы увидеть все это. Я и так знала что там есть. Я лишь стояла и ожидала, когда наконец боггарт поймёт, что это не мой страх. Я не она. Видимо услышав меня, призрак вновь стал собираться в размытое пятно, чтобы попробовать превратиться в какой либо из других моих страхов. Только вот нет больше ничего, чего я могу бояться. Нет ничего, чем может напомнить этот призрак о моих страхах. Их попросту нет. И ведь боггарт не мог ничего особенного мне показать, но он все равно удивил меня. Перестав постоянно менять себя, он наконец застыл, приняв новую форму. Резное кресло из дерева, обитое кожей. Кровь, разлитая вокруг. Стоящий рядом столик, на котором покоились разбитая рамка и бокал, наполненный кровью. Трупно бледная кожа, была открыта лишь на лице. Глаза закрыты, а голова наклонена вбок, как впрочем и все тело. Со свисающей сбоку руки медленно капала кровь, что перетекала из разрезанного горла, окрашивая собой чистый белый жабо в алый цвет. Это было она в свои последние моменты жизни. Но почему боггарт показал это мне? Разве я боюсь смерти? Я не понимаю… Потянувшись к ней рукой, я хотела коснуться ее лица. Почувствовать ее. Я знаю, что я не она, но она является частью меня и я не могу ее бросить. Моя рука ложится на ее щеку, проходя по столь бархатной, но холодной, словно морозящей, коже. Я провожу пальцем по скуле, чуть задевая прядь пепельных волос. Я вижу как ее глаза медленно, словно с ленцой открываются, показывая мне ясный взгляд бледно желтых глаз. Я видела этот взгляд. Он точно такой же, что я вижу каждое утро в зеркале. Усталый, холодный и столь живой, он виднелся из-под тяжёлых век, что так и норовили медленно моргнуть. Застыв на месте, я не смогла сдвинуться, и даже машинальное вздрагивание было прервано ее рукой, что меня схватила. Резко дёрнув меня к себе, она начала медленно рассматривать мое лицо. — Как долго ты сможешь себя обманывать? — тихо спросила она, отпуская мою руку и позволяя упасть на пол. Ее голос звучал монотонно и очень спокойно. — Как долго ты сможешь верить в то оправдание, что ты себе придумала? — вставая с кресла, она взяла в руки меч, что стоял рядом, облокотившись о ручку кресла. — Ты не можешь продолжать отрицать своей вины, — с каждым ее словом она приближалась все ближе и ближе, все больше нависая надо мной. Страх сковал все мои движения. Я не могла двинуться. Я могла лишь наблюдать за тем, как она приближается. — Из-за тебя погибло столько людей. Если ты не можешь принять своей вины, — она потянулась к своим ножнам, медленно обнажая клинок, — то у меня не остаётся выбора, — лишь в конце, в ее голосе и лице почувствовались хоть какие то эмоции. Сожаление. — Ридикулус! — прозвучал выкрик сзади. Уже полностью обнажив свой меч, Мария лишь взглянула туда, откуда пришёл бесцветный луч заклинания. Со все тем же безучастным выражением лица она застыла, пока не стала перетекать в другую форму, а именно сухого, сгорбившегося старика, облокачивающегося о трость. — Ридикулус! — и снова выкрик, из-за которого старик превратился в немощного клоуна. Из-за отсутствия трости он рухнул на пол и стал дёргано корчиться, постоянно издавая звуки клаксона. Дверка шкафа резко открылась, а боггарт, лежащий только что на полу, так же резко превратился в бесформенное нечто и залетел в него, закрывая за собой дверь. Развернувшись назад, я заметила как учитель ко мне подбегает. Подняв меня на ноги, она вручила мне в руки платок и куда то потащила. — Вытри кровь, — тихо сказала она, стоя со мной в проходе. Развернувшись, она крикнула, несколько растерянным ученикам: — На этом урок закончен, все свободны! На следующей неделе в то же время. — Да, профессор, — нестройно раздалось из класса. — Куда вы меня ведёте, профессор? — смогла выдавить я, когда мы уже прошли половину пути от класса к лестницам. — В мед крыло, — спокойно ответила она, наблюдая за тем, как я пытаюсь вытереть капающую из носа платком, что она мне дала. — Тебе срочно нужно к Мадам Помфри. — А что со мной случилось? — Перенервничала, — четко сказала она, после чего еле слышно добавила: — наверное… ••• Я плыву. Медленно, но верно. Не зная, куда именно я направляюсь, я просто отдаюсь течению и плыву. Так наверное можно описать то, что я сейчас чувствую? Наверное. Я не уверена. Я ни в чем не уверена. Я не уверена в иллюзорности этого мира. Я не уверена в иллюзорности того мира. Может это все один продолжающийся Кошмар? Может это мое наказание? Ведь как мне удалось получить столь желаемое спокойствие и умиротворение? Своей смертью? Я и до этого умирала, но это не позволило моему сознанию сбежать из того Кошмара. Я лишь собственноручно замуровала себя в него. Охотник прервал мои страдания, но заслуживаю ли я этого? Все же, родившись этой маленькой девочкой я получила то, чего так неимоверно желала. Обыкновенное спокойствие и умиротворенность. Здесь нет неизлечимых болезней, здесь нет пепельной крови, здесь нет проклятья зверя. Здесь нет Великих. Все это отсутствует и не представляет той опасности, которой мы подвергли когда то Ярнам. Мы повторили судьбу Птумеру, что некогда, так же как и мы, в поисках исцеления и попытках приближения к Великим, не зная того, превратили себя в проклятых тварей жаждущих лишь крови. А ведь моя отвратительная семейка благодаря своим отвратительным обрядам позволила себе остаться в столь же отвратительном человеческом обличии. На за этим человеческим лицом было скрыто то, что ничуть не уступает порождениям крови. Из-за страха перед смертью, желания стать сильнее и всепожирающей жажды крови, они не останавливались ни перед чем, убивая людей сотнями лишь для того, чтобы продлить свою жизнь на один жалкий год. Я покинула их из-за отвращения. Мне претила лишь одна мысль быть хоть как то связанной с ними. Но нескончаемая жажда крови не позволяла мне просто взять и забыть то, кем именно я являюсь, заставляя чувствовать вечную ненависть и отвращение к себе, лишь за причастие к некогда правящей семье. Я никогда не упоминала свою фамилию, пытаясь забыть ее страшным сном, но каждый раз, буквально все заставляло меня вспоминать то, кем именно я являюсь. Каждый раз, когда я смотрела в бокал с кровью, я думала лишь о том, что это и есть мое наказание. За уже совершенные или ещё не совершённые грехи, но это точно было моим наказанием. Так какое право я имею на столь спокойную жизнь? Все мои живые и неживые неудачи, все твари, что умерли от моей руки, все люди, что пострадали от моей семьи, все жители Рыбацкой Деревушки. Все они так же пострадали от мной руки, как и Матерь Кос. Все это мои ошибки и Грехи. Я не имею права на жизнь. Тем более такую спокойную. Так почему я живу? Кто-то так решил? Но кто? Неужели Великие и здесь приложили свою руку? Я не знаю. Я ничего не знаю. Никто ничего не знают. И лишь узнавая то немногое, мы начинаем дорожить этим и пытаемся узнать большее. Ведь нас так и манят тайны... Я не знаю сколько ещё я так проплыла, но в какой то момент меня начало тянуть вглубь. Чувство мягкой и обтекающей воды, сменилось на склизкое и вязкое вещество, что цеплялось и затягивало все глубже и глубже. Я не могла сделать хоть что нибудь, да и не была уверена, что если бы и не было бы этого чувства, смогла бы. Оно тянуло меня все ниже и глубже, поглощая все больше и давя на сознание, заставляя то мутнеть с каждой секундой. В тот момент, когда оно было настолько замутнено, что готово было покинуть меня, я почувствовала, как меня вытолкнуло из этой жидкости, выкидывая на песчаный берег, заставляя очищать легкие от наполнившей их жидкости. Стоя на руках, я пыталась не упасть, чтобы находящаяся подо мной жидкость не покрыла меня, и все это повторилось по новой. Солоноватый, словно металлический, вкус ясно говорил мне в чем именно я сейчас нахожусь, и что именно я выплевываю из своих легких. Алая, практически чёрная, очень густая кровь покрывала все побережье, образовывая собой море. На небе светило не менее кровавая Луна, от которой по всему туманному небу расходилась красноватая дымка. И не чувствуй я вкуса жидкости подо мной, могла бы подумать, что это обычная морская вода, отражающее небо. Но нет, это была именно кровь. Я уже знала где находилась. Разрушенные на глубине суды, а также очень яркий вид побережья сразу же сказал мне о том, где я нахожусь. Лишь отсутствие тела Великой, что выбросило на берег, могло хоть как то заставить усомниться меня в моих рассуждениях. Встав на трясущиеся ноги, я осознала, что совершенно голая. Мою совершено гладкую кожу покрывали кровавые разводы, за которыми не было ни застарелых шрамов, ни родинок. Лишь чистая белая кожа. Откинув волосы, что липли к моей голове и лбу, я попыталась пойти к берегу, но ноги меня не слушались, заставляя снова рухнуть в кровь. Вынырнув из неё, я поняла, что моя вечная спутница отсутствовала. Не было жажды крови. Совсем. Даже когда это море меня окружало, оно ни разу не подало знака. В очередной раз встав на ноги, я сделала слабый шаг в сторону побережья. Ноги тряслись ещё сильнее, чем до этого, но я стояла. Подняв вторую ногу, я снова рухнула. Уже сидя в крови я решила сделать глоток. И это действительно помогло. Пусть жажда и отсутствовала, но в этом теле я явно не потеряла нужду в крови. Руки все ещё тряслись, но я стала чуть увереннее ими двигать. Повторив это ещё несколько раз, я наконец решилась снова встать. На этот раз оказалось легче. Все тело трясло, но я уверенно держалась на ногах. Оставалось лишь медленно, шаг за шагом добраться до берега. Пока я добиралась до берега, я упала ещё несколько раз. И каждый раз я делала по новому глотку. Уже будучи прямо у суши я выпила настолько много, что в меня больше не помещалось, заставляя часть выпитой крови попросту выблевать. Не знаю почему, но море оставляло на мне менее яркие следы крови, чем та, что вышла из меня. Темная полоса шла от моих губ к подбородку, стекая вниз довольно большими каплями крови. Раздраженно дёрнув рукой пытаясь вытереть кровь, я лишь размазала этот практически чёрный след ещё больше по лицу и руке. Ступив на сушу, я почувствовала, как мне в ногу впивается галька с песком и обломками ракушек. Кровь, что волнами приходит на берег, начала медленно омывать мои ноги. Я шла прямо к центру берега, туда, где когда-то лежало тело Кос. Ведь прямо там стоял силуэт, состоящий словно из чёрной дымки, что смотрел на Луну. Он не обращал на меня внимания и был полностью неподвижен. Человеческие черты были ясно различимы, но что то чувствовалось в этом силуэте неестественное. Не в его общем виде, а в пропорциях и человеческих чертах. И все же я неумолимо приближалась к нему, а оно продолжало все так же неподвижно стоять. Подойдя настолько близко, насколько могла, я потянулась к нему рукой. Как только моя рука коснулась контура этой призрачной фигуры, она вспыхнула, растворяясь и рассеиваясь на ветру в миллиардах мелких чёрных частицах, так похожих на пепел. Сзади раздался оглушительный грохот. Это утонувшие суда стали крениться и ломаться друг о друга под невероятно огромной волной. Она покрывала буквально все небо и мне оставалось лишь ждать, когда она настигнет и меня. Все быстрее и быстрее приближаясь, волна покрыла меня полностью, забирая в столь цепкие лапы тьмы. ••• — Ты проснулась? — над ухом раздался чёткий и уверенный голос. Повернув только что открытые глаза в его сторону, я поняла, что это была Профессор Рейкпик. — Профессор? — неуверенно спросила я. Последнее что я помню, так это то, как меня отводит профессор в сторону мед крыла. И ещё этот странный сон… — Мадам Помфри сказала лишь, что ты перенервничала. Сильно перенервничала. Так что она дала тебе усыпляющее зелье, после чего помазала успокаивающим бальзамом. — Понятно. — Откуда… — потянула она, не решаясь задать свой вопрос. — Откуда ты знакома с этим вампиром? — Вампиром? — удивилась я. — Почему вы решили, что она вампир? — Вампиры — нежить. Они по факту мертвы, из-за чего столь и бледны, как если бы это был труп, — пояснила она с удивлением. — А так же кровь налитая в бокал. Разве это не вампир? — Нет, это не вампир, — покачала я головой. — Вот как, — грустно сказала она. — Мне жаль. Ты не хочешь об этом поговорить? — Нет, простите профессор. — Все хорошо, — она чуть ободрительнее улыбнулась. — Все таки я не ошиблась в том, что выбрала тебя в группу. Ты действительно хорошо держишься, — хохотнула она, хлопнув меня по плечу. И куда делась вся та напускная строгость? — Благодарю, профессор. — Поправляйся, — кивнула она мне, вставая со стула, что был расположен рядом с моей кроватью. — Следующий урок в то же время, понятно? — получив мой неуверенный кивок, она улыбнулась и наигранно пожурила меня пальцем. — И чтобы в следующий раз без опозданий. — Конечно, профессор, — тихо сказала я в спину уже уходящему профессору.