Скучаю, жду, боюсь и верю.

Часть 1. Зверь с телефоном. Театр «НО» и маски. - Шеф, я его потерял! Вы сейчас меня будете убивать или потом?! - Ну ты №;%:%:»*%№!!! - через секунду, уже спокойно: - А тебе зачем? - Просто сообщаю, что хотел бы помучаться. - :%;№»*;!!! - Простите, шеф… - Ладно, я тебе при встрече все скажу. Ищи его по запаху. - Не могу, Он, когда боится, расстроен или нервничает, даже пахнуть почти перестает, вы же знаете. А тут народу полная улица, да и снег идет. - Ты оборотень или кто? Превращайся и вперед! И никаких отговорок! В зверином облике у тебя нюх на порядок сильнее. - Ааа… - страдальческий стон. - Это раздеваться надо, одежду с собой не возьмешь, а её обязательно кто-нибудь сопрет… шееееееф… - Не будь жмотом! Пусть бомжи порадуются, – ехидство в голосе через край. – Разговорчики в строю!!! Марш в подворотню, и чтоб тебя никто не заметил!!! - Да, ладно, шеф… не такой уж я идиот, в предновогоднюю ночь светить голым задом. - Иногда я в этом сомневаюсь… Шуршание одежды. - Ну, вот мой любимый костюм и пальто, а еще зимние ботинки… они были такими удобными… - страдальческий всхлип. - Не реви, новые купишь. - Ага, - горестное. - Телефон на шею не забудь повесить. Найдешь ЕГО, превращайся и отзванивайся мне. - Хорошо. Гудки и шуршание в темноте. Голый парень вешает сотовый себе на шею и перетекает в большого серого волка. Зверюга нюхает воздух и, взяв след, устремляется вперед. Погода пасмурная, низкие тяжелые облака закрывают небо, хлопья снега лениво сыплются на землю, укрывая все белым покрывалом. Волк пробирается подворотнями по следу не выходя на оживленные городские улицы. Наконец он видит свою цель, забегает за угол дома и снова превращается. Звонок. - Шеф, я его нашел!! - Слава богам! – в голосе человека огромное облегчение. – Докладывай. - ОН среди зрителей уличного представления стоит. Тут толпа народу, крытая сцена и на ней актеры в цветастых одеждах и в масках разыгрывают сценки. - В масках? Какой театр? Название. - Кажется «НО», называется. Японский, вроде. - Ага. Мы с ним вместе хотели сходить посмотреть… да не получилось… С НИМ все нормально? - Да, стоит, смотрит, улыбается даже. - Улыбается… это хорошо. Пауза. - Шеф, а почему вы не рядом с ним? ОН выглядит грустным… Пауза длинная. Дыхание в телефоне. - Извините меня, шеф… глупость сморозил. Редко когда новогодняя ночь выпадает на полнолуние. - Да, редко… - тяжелый вздох в трубке. – Для него я в срочной командировке, не терпящей отлагательств. Позвоню попозже, поздравлю. Помолчали. - Когда вы скажете ему? - Скоро. Хочу, чтоб он привык ко мне. Он для меня существует уже три года, а я для него всего три месяца. И вообще… отставить разговоры!! Смотри не потеряй его! - Слушаюсь шеф!!! Только, тут холодновато… и одежду жалко… и ботинки… - Кончай ныть. На ту зарплату, что я тебе плачу можно каждый день новые костюмы покупать. - Можно, шеф, но вы, же знаете, я все маме отсылаю. У неё еще семеро мелких спиногрызов. - Знаю. - Всем одежду надо, младшие растут быстро, а старшим для школы книги подавай, а обувь вообще горит с катастрофической скоростью. Сестренки еще косметикой начали пользоваться. По тринадцать лет еще, а все туда же, взрослеть торопятся. - Близняшки уже краситься начали? - Ага. Мама говорит, отбоя от поклонников нет, толпами вьются. - Тяжело твоим братцам будет. Таких красавиц защищать. Они ведь обе в отца пошли, а он был просто неотразим. Парень вздохнул, тяжело. - Был. А я совсем не умею хорошую одежду выбирать. Лер говорит, вкуса у меня нет. - Это он тебе в прошлый раз гардероб подбирал? - Он. От носков до солнечных очков. Ругался очень. - Но одел отлично. Вот и в этот раз его с тобой пошлю. - Не надо, шеф!!! - Почему? - Он меня загрызет… - обреченно. Легкий смешок в трубке. - Скорее запилит своими причитаниями. Не трусь! Я отдам приказ Леру, и он никуда не денется. - Благодарю, шеф. Вещи он действительно подбирает здорово. - А еще машину водит первоклассно. Что там с НИМ? Это представление надолго? - Похоже на то. Часа на два. - Значит, уже в сумерках закончится. - Шеф, а что это за театр такой? Странно смотрится… Фырканье в телефоне. - Ничего-то ты не знаешь о японской культуре, - прозвучало донельзя самодовольно. - Не знаю. Мы люди темные, гимназиев не кончали. Это вы у нас повернуты на всем восточном, вот и расскажите бедному необразованному мне, что это такое. - Нарываешься? - Немного, - примирительно. – Тут скучно, шеф. Ну что вам стоит? А? Скрип невидимого кресла, в котором, шеф откидывается, устраиваясь удобнее. - Но – один из старейших японских драматических театров, зародившийся в XIV веке. Но близок к кёгэн и включает в себя черты популярных народных и аристократических форм искусства. Тебе еще интересно? - Да, шеф. Только что такое кёгэн? - Кёгэн – это один из жанров, которые существенно различаются, но имеют общие эстетические принципы. Стиль театра развивался чрезвычайно медленно и можно проследить его корни вплоть до китайского театра Нуо. Таким, каким "Но" дошёл до нашего времени, его создали Kan`ami и его сын Zeami в эпоху Муромати, под крылом могущественного клана Асикага. Во времена Мейдзи, "Но" потерял поддержку правительства, но вместе с кёгэн получил официальное признание как одна из национальных форм драмы. - Круто, шеф. Я мало что понял, но судя по всему, этому искусству туева туча лет. - Хм… суть ты уловил. Еще не скучно? - Давайте дальше. Просвещусь хоть немного за счет вас. - Как хочешь. Обычно пьеса Но включает в себя четыре-пять категорий участников и, как правило, длится 30-120 минут, но ранее бывали и исключения – пьесы шли довольно продолжительное время, например, несколько дней. - Надеюсь это не наш случай? - Нет, наш скорее продолжительностью на 120 минут. На сцене, где происходит действие пьесы, обязательно присутствует декорация с изображением сосны. В классическом театре Но все роли, включая женские, исполняются мужчинами. - Ничего себе! Так эти цветастые пташки на сцене на самом деле парни? - В точку! Разочарован? - Нет. Они все равно красивые, как экзотические цветы. А маски зачем? - Одной из главных особенностей жанра Но является использование актерами особых деревянных масок. Еще одной важной деталью "Но" является веер. - Угу, маски просто кошмарные. С ними они на демонов похожи. - Значит, пьеса и есть о демоне. - А зачем такие завывания, и плавные кружения на сцене? - Видишь ли, НО никогда не ставило целью передачу "действия" сцена за сценой. Плавный танец, речитатив, и повествование сливаются в представление, передающее море чувств, скрытых за минимальными движениями. - Аааа… и музыка странная, слышите? - Слышу. Ничего странного, классический хор, барабаны и флейты, под которые основное действующее лицо или Ситэ повествует истории из жизни смертных и духов, богов и демонов, сражений выигранных и проигранных, убийцах и Буддийских монахах архаичной Японии. Архаичный язык, на котором ведётся повествование, углубляет "великую загадку" масок. - Да уж, куда мне понять всю глубину великого японского искусства. - Не ёрничай, это искусство не для всех и не всем оно предназначено. Но согласись, ведь красиво? - Красиво. - Как там Он? Что делает? Опиши мне Его. - А?.. Шеф?? - Ну, во что одет? Как себя ведет? - Ааа… одет в черное короткое пальто, больше на куртку похожее, белые перчатки на руках, белоснежный шарф на шее. На ногах высокие зимние ботинки серого цвета, в них заправлены черные джинсы. Он гибкий, как тростинка, и вообще весь серо-черных тонов. - Просто любит эти цвета. А, шапка? - Он без неё. Короткие пепельные волосы треплет ветерок. - Вот, паршивец! Я же просил его надеть шапку! Простынет… - Он в шарф закутан по самые уши, а он теплый, кажется… - Теплый. Это я ему подарил. На заказ вязали из шерсти белого волка. Давай дальше. - Ну, дальше… стоит, смотрит. А вот к нему подошел продавец сладостей и напитков. Купил зеленый чай, горячий, ароматный, я отсюда запах чувствую, с жасмином. И еще купил шоколадку. Пьет, жмурится. - А дальше? - Дальше? Вам все в подробностях, шеф? Сами бы приехали и любовались. - Цыц! Ну все, уши надеру, когда вернешься! - Не надо! А Он шоколадку развернул, откусывает по маленькому кусочку и запивает. Кажется она с орехами, с миндалем. Смотрит на сцену, смеется тихо. Там что-то забавное происходит видимо. Все зрители похихикивают. Доел лакомство, у него на губах шоколад остался, облизывается… В трубке раздался тихий стон. - Шеф??? - Ничего, продолжай. - Да все, собственно. Допивает чай, доходит до урны, выбрасывает стаканчик и снова пробирается на свое место. Его так забавно снегом припорошило, будто иней на волосах искрится. - Красивый… - Да, шеф, красивей всех. И серые глаза лучатся интересом. - Следи за Ним, не потеряй больше! Головой отвечаешь за Него! Лер через полчаса подъедет. Проводите до самого дома моё сокровище, а там вас ребята сменят из людей. Как ты сам? Контроль еще не теряешь? - Нет, шеф. Все путем. Я же самый слабый по части иномирной энергии. Завою на луну только при её появлении на небосводе. А это только часа через четыре. - Зато ты один из сильнейших альф по физическим показателям. Благодаря твоей невосприимчивости к оборотнической энергии ты незаменимый телохранитель. Я тебя и выбрал из-за этого. - Благодарю, шеф! Вы же знаете, ради вашего избранника мы все жизни не пожалеем. - Знаю. Поэтому и доверил его вам, ребята. Все, отбой. Доведешь Его до дома и возвращайся в логово. До утра за Ним мои верные люди присмотрят, а завтра снова на смену заступишь. С Наступающим тебя Новым годом, Клык. - И вас, шеф. С Наступающим. Гудки. Вздох. Желтые глаза сверкнули в темноте. Парень перетек обратно в волка и вышел из-за угла здания, присев на заснеженный тротуар. Все прохожие удивленно косятся на большую серую собаку спокойно ждущую чего-то. Больше всего внимания привлекал сотовый телефон, висящий у зверя на мощной шее, и только некоторые догадывались об истинном положении вещей, но предпочитали обходить волка стороной. Оборотни не любили вмешиваться в дела друг друга. Часть 2. Компенсация. - Здравствуй. - Привет… - Мне так плохо без тебя. Наш первый Новый год и мы не вместе. - Так приезжай! Я купил шампанское, накрыл стол, украсил квартиру гирляндой, – тихий вздох грусти. – Приезжай, хочу тебя увидеть, обнять широкие плечи, прижаться лбом к груди, вдохнуть запах туалетной воды с терпкой полынью… - Не могу… чертов контракт! Но завтра утром я буду у тебя, обещаю! Веришь? - Верю… что мне еще остается делать? - Не грусти. Я привезу тебе подарок. - Главное себя привези, остальное не важно. – В голосе столько нежности и желания, что становится больно. - Прости, что оставил тебя одного на Новый год. Я же знаю, как ты ненавидишь одиночество. - Прощаю, но потребую компенсации. Веселый смех в трубке. - Деньгами или натурой? - Зачем мне деньги? Конечно натурой, желательно обнаженной. - Оооо… можно начинать отрабатывать прямо сейчас? - Это как? - Ну… ты ведь сейчас дома, сидишь в кресле в темноте и смотришь на накрытый стол и все не решаешься открыть шампанское? Так? - Ага. Как хорошо ты меня знаешь. - Открывай бутылку, только не отключайся. Наливай напиток в бокал и пробуй, а я все это сделаю вместе с тобой. Давай же. - Хорошо, - шорох шагов, негромкий хлопок и шипящий звук льющейся жидкости. – Вкусно, люблю пузырьки… - А я люблю слизывать вино с твоих губ. Садись обратно в кресло. Представь, что я близко, почти рядом с тобой. Закрой глаза и допивай напиток. - Мм… Ты рядом со мной? - Конечно. Поставь телефон на громкую связь, ведь тебе понадобятся обе руки. - Зачем это? - Сейчас узнаешь, - шепотом и многообещающе. – Откинься в кресле, повторяй все движения за мной, любимый. Представь, как я целую тебя, легко сначала, как ты любишь, лаская губы, проникаю языком в рот медленно. Зарываюсь пальцами в твои короткие волосы, поглаживаю. Мы сплетаемся в поцелуе, нежном и страстном. Моё дыхание смешивается с твоим. Я глажу твои плечи, губами перехожу на шею и, медленно, начинаю забираться ладонями под водолазку, задирая её к верху. - Мм… у тебя горячие ладони, которыми ты скользишь по моей коже. Ты ведь ласковый и нежный? - Конечно. Встаю на колени перед тобой, прикасаюсь к коже пупка губами, ты вздрагиваешь от ласки, и я продолжаю целовать тебя, поднимаясь вверх к соскам облизывая живот, оставляя влажную дорожку. Обвожу ореол соска языком и зубами чуть прикусываю напряженную горошину… Томный вздох и дыхание учащается. - Даааа… меня пронзает волна удовольствия, я так люблю, когда ты покусываешь один сосок, одновременно теребя пальцами другой… - Все для тебя, любимый… слышу стук твоего сердца… мучаю тебя снова и снова, ты извиваешься в моих руках… ладонями провожу по спине, не упуская ни один участок твоей восхитительной кожи. Стягиваю с тебя водолазку… прочь одежду, она нам не нужна! Шорох упавшей ткани, а следом… - Ах… ты, твои пальцы проворные и ласковые… смуглые, на моём теле… - Да, я расстегиваю ширинку на твоих джинсах, ты не надеваешь белья никогда… не любишь его… оно натирает твою шелковую кожу… провожу языком по возбужденному члену. У тебя уже стоит, любимый? - Дааа… стоит и изнывает… оближи меня, мой ласковый… балдею от твоего умелого языка и восхитительных губ… - С удовольствием… беру губами твою восставшую плоть, обвожу головку языком и заглатываю глубоко, тесно смыкая губы, сжимая твои бедра ладонями. Двигаю губами по стволу вверх-вниз, лаская языком, отсасываю тебе, вдыхая твой бесподобный аромат, который будоражит не хуже вина! Как я люблю твой запах… В интимном полумраке квартиры гибкое тело вздрагивает в кресле. Юноша, закрыв глаза, ласкает себя по обнаженной груди одной рукой, а другой, обхватив член тонкими пальцами, самозабвенно дрочит. Стон срывается с влажных приоткрытых губ, как он красив в извечном танце страсти… - Люблю тебя! Люблю зарываться в твои густые черные волосы, когда ты мне отсасываешь!.. - О да! Направляй меня, любимый… двигай бедрами навстречу… позволь довести тебя до вершины и выпить досуха! Вот так! Еще! Обсасываю головку твоего члена… ласкаю… мой нежный… Движения ладони становятся судорожно хаотичными, настойчивыми. Ноги широко расставлены, бедра приподнимаются навстречу руке ласкающей член. Парень так восхитителен сейчас, испарина появляется на висках. Дыхание прерывистое, судорожное, возбужденное… - Еще! Сильнее! Возьми меня глубже, до горла! Ах… ласковый мой… Хочу тебя! - голос с хрипотцой от страсти и сердце бешено стучит в груди. - Все для тебя, любимый! Сильнее двигаю головой, вбирая до конца! Дааа, мой хороший! Ласкаю ладонью яички, перекатывая в руке, массируя и продолжаю движения, губами сводя тебя с ума… - голос низкий, почти шепот, с мурлыкающими нотками жаркой страсти и вожделения, что передаются даже по связи сотового телефона. - О да!! Любимый! Сейчас! Еще секунду… Ааах!!! – финальный вскрик, дрожь гибкого тела в кресле… - Ты вкусный, любовь моя… мне никогда не надоест, доводит тебя до грани… - страстный голос растягивает слова. - Боги! Я обкончался, как подросток! - парень расслабленно откинулся в кресле, переводя дыхание и втирая сперму в кожу живота. - Почему ты так действуешь на меня? - Потому что я люблю тебя и хочу дарить удовольствие. – Легкий смех в трубке. – К тому же ты точно также действуешь на меня. Я кончил одновременно с тобой, знаешь ли… - и опять легкий смех с нотками уходящей неги. – Ну как, я оплатил частично долг натурой? - Частично, возможно. Но я рассчитываю на полноценную компенсацию, когда ты вернешься. - Не сомневайся! Ты меня так завел, что легко не отделаешься! С Новым годом, любимый. - С Новым годом, и… жду с нетерпением. КОНЕЦ.