Зимние деньки в поместье Цикламен

      Сегодня над Северным лесом висел замечательный морозный январский день. Только, как не странно, этот день казался Мэйбел очень скучным.       Девочка сидела на подоконнике в одной из комнат особняка, а у её ног резвился маленький красный дракончик Рассел, который скорее напоминал котёнка, нежели дракона. Мэйбел проснулась довольно рано и уже успела позавтракать, сходить в оранжерею и теплицу, а также проведать остальных жителей особняка. Всех, кроме, пожалуй, её отца.       Удивительно, но все друзья девочки были чем-то заняты. Кан решил прибрать в одной из редко используемых комнат; сестры Флоренс в сотый раз перебирали платья Мэйбел, обсуждая какое из них лучшее; Авель же с самого утра успел получить нагоняй за чуть не разбитую вазу и был отправлен на кухню своим старшим братом. Чем занимался Ракиэль, Мэйбел не знала. Когда она спросила об этом у Лоры, то та лишь пожала плечами: — Господин ушёл куда-то вместе с юным магом, — это всё, что она могла сказать. Девочка посмотрела в окно. Небольшие хлопья снега опускались на и без того белую землю. Снег.       Своим серебристым цветом он напоминал ей волосы одного её знакомого. Мэйбел вспомнила, что утром она уже видела Беллерофона, когда шла в оранжерею. Его бордовая мантия была видна даже с далёкого расстояния. Девочка хотела окликнуть его для приветствия, но передумала, увидев, что парень куда-то спешит. Обычно Беллерофон использовал для перемещения телепортацию, но сейчас он в ускоренном темпе шагал к особняку, всё время поправляя слетающий с головы капюшон. При этом, его движения, как и всегда, оставались плавными, из-за чего казалось, что он скорее летит, нежели идёт. Беллерофон находился достаточно близко, чтобы Мэйбел могла разглядеть его уставшее выражение лица и едва заметные чёрные круги под глазами.       «Ему определённо нужно больше отдыхать» — подумала девочка, проводя пальцем по холодному стеклу. В последние несколько дней она видела Фона* лишь мельком и это было немного странно. Мейбел знала, что он просыпается на рассвете, так же, как и Кан; что он постоянно занят тренировками или чем-то ещё, о чём Мейбел не решалась спросить, боясь показаться навязчивой; что он до самого позднего вечера может засиживаться в кабинете Ракиэля или в своей комнате, изучая различные книги и документы о магии. Но, несмотря на всё это, Фон всегда выглядел бодро, поэтому синяки под его глазами означали лишь одно — Беллерофон вообще не спал. Мейбел неосознанно сжала в кулачке край своего нежно-розового платьеца. Что же всё-таки случилось? Раньше Фон всегда выделял немного свободного времени, чтобы поприветствовать её, попить вместе чай или даже просто поговорить о чём-нибудь незначительном… Тук! Тук! Тук!       Мейбел удивлённо взглянула на дверь, до обеда ведь ещё оставалось какое-то время, поэтому это навряд-ли был Кан. Сёстры Флоренс всегда врывались без стука. Авель просто в любой момент непонятно откуда мог появиться под столом или за диваном. Ракиэль и Фон предпочитали телепортацию и стучали лишь в том случае, когда Мэйбел находилась в своей комнате. Так кто же это? — Входите, пожалуйста.       Дверь открылась, и на пороге показался Авель. Он гордо стоял в дверях, самодовольно улыбаясь. В одной руке он держал поднос: — Миледи, вам пришло письмо из столицы. — Авель грациозно подошёл к подоконнику, на котором сидела девочка, немного наклонил голову и протянул руку с подносом Мэйбел.       Она взяла аккуратный конверт с подноса. Это было первое в жизни Мэйбел письмо, но её больше волновало поведение Авэлка, поэтому она не переставала смотреть на него. — Скажи же, что я буду великолепным дворецким, — усмехнулся паренёк, и вся его вежливость в мгновение улетучилась — У тебя будет самый крутой и красивый дворецкий во всём мире! Хэй! Чего это ты смеёшься? — Ха-ха! Прости, Авель, я не хотела тебя обидеть. Просто ты был так не похож на себя сейчас, — сказала Мэйбел, стирая с щеки слезинку, выступившую от смеха — я даже немного испугалась, когда ты назвал меня «миледи». Ты ведь раньше никогда так не делал!       Авель помрачнел, и его брови собрались в кучку. — Ты ничего не имеешь против, когда тот парень называет тебя так… — сквозь зубы процедил он. «Тот парень?» — девочка удивлённо моргнула. — Ты имеешь в виду Беллерофона? — Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ? — огрызнулся Авель и скрестил руки на груди.       Что ж, Мэйбел была согласна с Авелем. Все сверстники девочки звали её по имени, и только Беллерофон продолжал исправно называть её «миледи», хоть он и был старше на 4 года, а также выше по статусу*. «Обязательно поговорю с ним об этом при первой возможности» — Прости меня, Авель, — улыбнулась Мэйбел, — для меня, ты, в любом случае, будешь лучшим дворецким в мире! — Так уж и быть, я прощаю тебя в этот раз, — заявил Авель, пытаясь выглядеть равнодушно, хоть его хвост и начал вилять, а на щеках появился лёгкий румянец —  Кстати, я вообще-то принёс тебе письмо. И, между прочим, еле сдержался, чтобы не спалить его в камине! Как я уже говорил, оно из столицы. — Кто из столицы мог написать мне? — Я почему-то уверен, что это сын того фермера. — Ты говоришь об Аслане? — Ты что опять?! Ну сколько раз мне ещё повторить?! Не переспрашивай такие очевидные вещи!       Рассел, до этого мирно играющий на полу, вдруг зарычал на Авеля. — Агх! Убери свою зверюгу! — поджал уши мальчишка. — А вообще, мне уже пора идти. Воспитанные дворецкие никогда не интересуются содержанием писем их хозяев. А я именно такой дворецкий, чтобы ты знала!       С этими словами он покинул комнату, а следом за ним выбежал и Рассел, который, очевидно, проголодался.       Мэйбел осталась в комнате одна. Она взглянула на лежащий рядом с ней желтоватый конверт с небольшой печатью. Осторожно раскрыв его, девочка вынула листок бумаги того же жёлтого оттенка. Авель оказался прав — письмо было от Аслана. Мэйбел улыбнулась, вспомнив своего столичного, вечно краснеющего, друга-рыцаря. Они с Асланом не виделись чуть больше месяца, но она часто вспоминала о нём, задаваясь вопросом о том, как поживает мальчик. И вот сейчас у неё в руках его письмо. «Хммм, о чём Аслан мог написать мне?» — подумала Мэйбел и начала читать: «Дорогая Мэйбел, Надеюсь, ты помнишь меня. После нашего расставания, я думаю о тебе всё больше и больше. Прошёл всего месяц, как я не видел твоей прекрасной улыбки, но кажется, будто пролетел целый год… » «Неужели он так много думал обо мне?» — смутилась Мэйбел, но продолжила читать: «…Уверен, что у тебя всё хорошо, т. к. твоя семья сделает для тебя всё возможное (и невозможное тоже, ведь твой отец самый великий волшебник на свете!) Я пишу тебе, чтобы сообщить одну важную новость: мы с папой собираемся посетить ваш особняк в скором времени! Не могу передать словами, как я счастлив, что наконец увижу тебя! При нашей встрече я хочу рассказать тебе о кое-чём очень значимом для меня… О том, о чём хотел сказать уже давно… Увидимся на следующей неделе! С наилучшими пожеланиями, твой верный друг Аслан. P. S. (1) Пожалуйста, не говори сэру Ракиэлю о нашем визите (не думаю, что он будет рад). P. S. (2) Могу ли я писать тебе иногда?» «Ох! Аслан и дядюшка Бон посетят нас на следующей неделе? Конечно, эта новость не может не радовать, но… Я думала, что предупреждение о визите отсылается заранее. Это ведь одна из основ дворянского этикета. — девочка задумчиво потёрла лоб. — Хотя, если подумать, семья Кайли никогда не отправляла ничего подобного. Может быть, такое отношение между нашими семьями нормально?» — Нет! — Мэйбел закрыла глаза и помотала головой. «Это невозможно! Папа всегда злится на подобные непрошенные визиты дядюшки Бона. Я думаю, что должна сообщить папе об их приезде. Но если я это сделаю, то проигнорирую просьбу Аслана — а это очень, очень грубо! Что же мне делать?» Мэйбел перевела взгляд на строчки письма: «Могу ли я писать тебе иногда?» «Ладно, я придумаю что-нибудь чуть позже. Они приедут всего через неделю, поэтому сейчас я должна поторопиться и написать ответ для Аслана…» Не успела Мэйбел подумать об этом, как в дверь вновь постучали.