***
Теплые лучи восходящего солнца приятно грели мою кожу. Вставать из теплой кровати совсем не хотелось, как и не хотелось отрываться от прекрасного лица мирно спящего шведа. Его сопение заполняло всю комнату, которое вызвало по всему телу приятные мурашки. Подрагивающие реснички так мило смотрелись на его грубом лице, что я невольно улыбнулась. Так приятно видеть его в таком положении спустя столько мучительных дней. Приоткрытые губы парня так и манили меня их попробовать, но делать это сейчас было бы крайне глупо. Хотя... Я аккуратно приподнялась на локтях и чмокнула его в нижнюю губу. Затем в верхнюю. Не удержавшись, я поцеловала его в лоб и легла обратно. Невесомое чувство в душе придавало мне такую уверенность, что я без тени сомнений могла бы признаться ему во всем том, что между нами было раньше. Но это будет очень странно, так как он ничего не поймет. Ничего не поймет и постарается отдалился. А мне это не нужно, поэтому я буду делать к нему маленькие, но уверенные шаги. Он совсем не изменился. Всё тот же маленький шрам над бровью, все тот же запах одеколона и ананасового геля, все то же выражение лица. Снова не сдержавшись, я провела ноготками по его гладко выбритой щеке. Его носик слегка сморщился, и он приоткрыл тяжёлые веки. Поймав на себе пристальный взгляд, буквально сверлящий его душу, он недоуменно выгнул бровь. — Агата? — он приподнялся на локтях, из-за чего одеяло, которое прикрывало его тело, сползло вниз, оголяя его идеальную грудь и накачанный торс. Он потёр глаза и посмотрел на мое полуобнажённое тело. — Почему мы в одной постели? Что? Он не помнит? Эта мысль сразу же ударила меня в голову, заставив ее кружиться с такой силой, что мне показалось, будто все вокруг начало крутиться. Сердце начало биться, разрывая грудную клетку, а где-то в горле застрял ком. — Ты не помнишь? Не помнишь, что было вчера? — тихо спросила я. — Нет, а что было вчера? — я приняла сидячее положение и зарылась пальцами в волосы, покачиваясь со стороны в сторону. — Агата, ты плачешь? Я тут же смахнула слезы с щек и с яростью посмотрела на него — Плачу?! С чего ты взял вообще? Делать мне нечего... — я начала отползать назад, не веря всему происходящему. Он не помнит, в который раз ничего не помнит! Или... Я посмотрела в его лицо и поняла, что он врёт. Это выдала его ухмылка и хитрые глаза. — Нильсен! — я поползла к краю кровати, но он пробежал пальцами по моей ноге и взялся за лодыжку, преграждая все пути к отступлению. — Агата, прошу, не плачь, — он потянул меня на себя, но я дернула ногой. Вот только он успел меня задержать, заломив мои руки за спину — Отпусти... — я снова всхлипнула, из-за всего лицо Александра приняло страдальческое выражение. — Агата, я пошутил. Прости меня, прошу, — он поцеловал меня в щеку, но я отвернулась от него, пытаясь выбраться. — Это не смешно! — я сумела освободиться и побежать на первый этаж. — Стой! — Алекс погнался за мной, но не успел меня догнать, когда я залетела в ванную и заперлась там. — Агата! — Прошу, Александр, оставь меня. — Я не знал, что это будет так болезненно... — Ты не представляешь, насколько это больно, — я медленно осела по двери на пол и уткнулась в колени, пытаясь успокоиться. — Открой. — Нет. — Почему?! — Александр силой хлопнул по двери. — Действительно! И не ломай мне имущество! Я хочу побыть одна. — А я хочу побыть с тобой. Я соскучился. Лилла Каттен, прошу, я могу уйти, только не обижайся! Сначала до меня долго доходило, но в один момент я поняла, что он сказал. Он сказал то самое милое прозвище, которым он любил меня называть. — Что ты сказал? — я встала на ноги и прислонилась лбом к двери. — А ну повтори! — Ты про Каттен? Прости, Агата, это случайно вышло. Я немного... — Нет-нет, ты не понимаешь. — я коснулась ключа и открыла дверь. Александр буквально влетел в помещение и с волнением обхватил мои щеки ладонями. — Ты как? Всё хорошо?! — Повтори, пожалуйста, — голос мой дрогнул, что совсем вывело парня из колеи. — Все хорошо? — До этого. — Лилла каттен? — я закатила глаза от нахлынувших воспоминаний. — Ты чего? Тебе так нравится? — Ты раньше так меня назвал. — Каттен? — он хмыкнул и убрал руки с моего лица. — Я назвал так подругу? — получив мой кивок, он улыбнулся. — Я называл так подругу? Почему? — Хотела бы и я знать. — Ну это неважно. Важно то, что ты мне доверяешь, — он осмотрел моё тело, и я инстинктивно прикрыла нагое тело руками. Александр ухмыльнулся, убрал мои руки с моего же тела, но взгляда с моих глаз не отвёл. — Не стесняйся, все свои. Вчера ты была более раскрепощённой. — Это было вчера. Мне было хорошо. — А сейчас? — он наклонился ниже, опаляя своим дыханием шею. Он оставил один невесомый поцелуй на шее, из-за чего по телу прошли мурашки. — И сейчас хорошо, — я смущённо провела рукой по лицу. — Не бойся меня, ладно? Нам ещё многое предстоит наверстать, особенно мне, но мы справимся, — он улыбнулся ещё шире и чмокнул меня в щеку. — Не буду мешать, готовься пока что. Нам нужно будет кое-куда съездить. — Куда? — спросила я и пошла к ванной. — Узнаешь, — он посмотрел на меня через плечо и улыбкой покинул ванную. — Каттен, каттен, каттен, лилла каттен…***
Закончив все утренние процедуры, я побежала к себе в комнату и, открыв шкаф, принялась искать какой-нибудь наряд. Когда я взяла в руки свой любимый сарафан, послышался чей-то стук в дверь. Я закрыла дверцу шкафа и посмотрела на дверь. Александр стоял, оперевшись о дверной косяк, и наблюдал за мной со своей лёгкой полуулыбкой. — Харрис, ты уже вернулась. У меня для тебя подарок. — Подарок? — он кивнул и указал на мою кровать. Я посмотрела на неё и обнаружила черную коробочку. Я с недоумением посмотрела на довольного шведа и подошла к коробке. Сев на край кровати, я открыла ее и обнаружила на ее дне чёрное платье. Я взяла ткань в руки и с радостью обернулась к нему. — Платье? — Александр кивнул, отстранился от стены и подошёл ко мне. Встав на корточки, он взял мои руки в свои. — Когда ты успел? — Пусть это останется маленьким секретом. — А где Сэм и Рэйчел? — Я им пару минут назад звонил. Они уехали ночью, боялись, что помешают. А ведь могли, так? — я смущённо улыбнулась, а он заправил выбившуюся прядь волос за ухо в своей любимой манере.— Действительно Каттен. — он провел ладонью по моей щеке и, словно завороженный, посмотрел в мои глаза. — Ты очень похожа на кошечку. — Такая же милая? — спросила я и накрыла его теплую ладонь своей, закрывая глаза от мурашек. — Можешь расцарапать лицо. — я улыбнулась, не открывая глаза, и Александр бережно обнял меня, поцеловав в лоб. — И милая. — А зачем ты мне это платье подарил? — вдруг спросила я. Александр нехотя отстранился от меня и наградил меня хитрой улыбкой. — Я договорился кое с кем об одном деле. Хочу, чтобы ты была в этом платье. — Когда ты все успеваешь? — Связи, все дела. Но сейчас нам нужно кое с кем познакомиться. — С кем? — я выгнула бровь, что вызвало к него смешок. Он повел меня к зеркалу во весь рост, опустил ладонь на мою талию и слегка сжал. — С Оливией Нильсен. — он сказал это на ушко, из-за чего по моему телу снова пробежал табун мурашек. Коленки слегка затряслись от этой информации, и волосы на руках встали дыбом. Я медленно, не произнося и звука, обернулась к нему. Он невинно похлопал ресницами и облизнулся. — С кем? — мой голос дрогнул из-за волнения. — С моей матерью. Каттен, что с тобой? — я незаметно закатила глаза от этого прозвища. Волнение тут же накрыло меня из-за предстоящего, вероятно, напряжённого разговора с Оливией. — Мы же знакомы. — Но не так, как я хочу. Давай сделаем это заново? — я кивнула, встала на носочки и обхватила его шею. — Хорошо. Как же он не понимает, что я с Оливией очень хорошо знакома. И не как друг, как он думает, а как его девушка.***
Пока мы ехали домой к Александру, я думала о том, почему у его семьи всё ещё есть имущество. Ведь Оливия трещала во всё углы, что все деньги испарятся, если Александр не поженится на Чарли. Мне стало так интересно, что я заёрзала на месте. Я бы с удовольствием спросила у Александра, но жаль, что он ничего не помнит. С этим мне придется разобраться. Не заметив, как мы доехали, я посмотрела в окно. Алекс выскочил из машины, открыл дверь и протянул мне руку. — Прошу в мой дом, — я с улыбкой на лице вложила свою ладонь в его. Александр поблагодарил водителя за работу и повел меня за руку в дом, будто я была маленьким ребенком, который впервые находился в этом месте. Я сжала руку парня. Александр перевел взгляд на меня и подбадривающе улыбнулся. — Каттен, не бойся, мама ее кусается, — я с опаской посмотрела на дверь, которую открыл Александр. Если бы ты только знал, мой милый Алекс, что творила твоя мать, ты бы так не говорил. Но ты всё благополучно забыл. Мы зашли в главный зал, где за книжным столиком обычно сидела Оливия и заполняла документацию, но ее там не было. Александр окликнул мать и, не получив ответа, огляделся. — Я на минутку, подожди здесь, — он отпустил мою руку, поцеловал в лоб и побежал на второй этаж. Я не нашла ничего лучше, чем сесть на диван. На столе лежала бумага, к которой мое внимание тут же приковалось. Я взяла бумагу в руки и вчиталась в текст. «Судебное дело по убийству Ульрика Нильсена. Право на передачу имущества...» — Мам! — я тут же опустила бумагу обратно и сложила руки на коленях. Александр побежал на улицу, прибывая не в себе от злости. Мне это показалось очень смешным, пока я не заметила его сосредоточенное лицо. Он забежал обратно в дом и побежал к комнате, которая находилась под лестницей. Мне стало интересно, поэтому я подскочила с места и побежала за ним. Александр медленно обхватил золотую ручку двери тонкими пальцами и открыл дверь. Посреди комнаты стояла задумчивая Оливия и рассматривала силуэт девушки, изображённой на мольберте. Я шагнула в комнату и отметила про себя то, что в отличие от прошлого раза в шкафах было больше книг. Эта атмосфера старины показалась мне такой невероятной, что я не вольно вдохнула запах книг. Я подошла к мольберту и поняла что на нём изображена именно я. Мой рот открылся от удивления, а глаза максимально расширились. На мою реакцию обернулась Оливия и широко улыбнулась. — Агата, здравствуй. — Здравствуйте... — я всё ещё не могла оторвать взгляда от самой себя. Картина выполнена выполнена маслом, что придавало работе некой загадочности. Александр медленно подошёл ко мне со спины и опустил руку на плечо — Я всегда знала, что ты прекрасно рисуешь, — обратилась Оливия к сыну. — Я жду вас в зале. — она хмыкнула и покинула комнату, оставив меня в полном недоумении. Я медленно обернулась на Александра и уже было хотела спросить его об этом, как он поднял руку, перебивая меня. — Агата, только не волнуйся. — Я вовсе не волнуюсь, просто... — я снова посмотрела на мольберт. — Это безумно красиво! Вот только в мне никогда не рассказывал, что умеешь рисовать. — Видимо, я это скрывал. Не знаю, по какой причине, — он пожал плечами. — Да и я никогда не умел до встречи с тобой. — Что это значит? — я подошла к картине и провела по ее поверхности кончиками пальцев, чувствуя ими рельеф красок. — Когда я тебя впервые встретил, я подумал, что ты сумасшедшая, — он хихикнул и подошёл к столику напротив, где стояли краски и другие вещи. — Тогда, в больнице, я понял, что ты меня чем-то зацепила. И я тебя запечатлел в книге, — он поднял потертую книгу со стола и повертел ее перед своим носом. — Ты эту книгу искал тогда? — Да, именно эту. Она затерялась в куче всех этих книг, — он указал на высоченные полки, забитые разными книгами. — И когда я тебя снова встретил, рядом с этой комнатой, то я пообещал себе, что запечатлю тебя на мольберте. Красками, которые подарил мне отец много лет назад. Он безумно хотел, чтобы я научился рисовать. — Ты сделал это ради него... — И ради тебя. Он улыбнулся и протянул мне руку. Я, проигнорировав его жест, подлетела к нему и крепко обняла. Александр тут же обнял меня в ответ и уткнулся носом в мои волосы, вдыхая полной грудью. — Пойдем, нас ждут, — я отстранилась от него я и мы за ручку пошли в зал, где за книжным столиком сидела Оливия. Я осторожно села рядом с ней и сложила руки на коленях, максимально выпрямляя спину. — Мама, — уверенно начал Александр. — Агату ты уже не понаслышке знаешь. Но я бы хотел познакомить ее с тобой не как друга. Брови Оливии тут же поднялись, а губы разомкнулись в лёгком недоумении. Женщина нервно сжала рукав белой блузки и улыбнулась краюшками губ. — Мы теперь пара, я бы очень сильно хотел, чтобы ты ее приняла. Женщина спокойно посмотрела на меня, и в ее взгляде я заметила то, что несвойственно ей. Тепло? Да, родительский теплый взгляд, от которого хотелось улыбаться. Я давно такого не видела, да ещё и в лице Оливии, из-за чего мое сердце начало бешено биться от волнения. Оливия широко улыбнулась, что увеличило мое волнение в разы. Что это с ней? — Ох, мин, сон, я так рада, что ты выбрал именно Агату. Я вас благословляю. Она ещё шире улыбнулась и радостно посмотрела на сына. А я искренне не понимала... Что. Это. Мать. Вашу. Такое?! Где Оливия, и кто сидит вместо нее? Она не с той ноги встала? Что за муха ее укусила?! Как она так спокойно говорит? После всего того, что она сделала, она просто взяла и... Благословила нас? Я, конечно, не держу на неё зла, но это выглядит крайне подозрительно. Кажется, заметив мой растерянный настрой, Оливия метнула на Александра взгляд и кивнула ему в сторону выхода. — Александр, будь добр, оставь нас наедине. — Хорошо, только, прошу, не убейте друг друга, — он наигранно схватился за грудь и изобразил подобие волнения. Когда он покинул дом, я поспешно обернулась к женщине и напряглась от ее взгляда. Она не злая... — Девочка моя, — начала Оливия, с волнением оглядывая мое настороженное лицо. — Понимаю, ты в полнейшем шоке от моего заявления, но я не могу иначе, — она дрожащими руками попыталась убрать волосы с лица, которые мешали обзору. — Прошлый не самый приятный опыт дал понять, что вы идеально подходите друг другу. И раз судьба решила вас свести дважды, то я не вижу смысла этому противиться. Счастья моего сына важнее. И да, — она схватилась за шею, будто ей стало трудно дышать. — Прости меня за все то, что сделал с тобой. Я была жестокой. Она виновато опустила голову и поджала губы. Я чувствовала, что она искренне сожалеет об этом. Я не хочу показаться мразью, ведь все имеют право на ошибку. Да, было неприятно, но зачем таить обиды на того, кто искренне хочет поменяться. Я накрыл ее ладонь своей и улыбнулась. — Оливия, я Вас давно простила. Но меня тревожит вопрос: почему вы против нашего с Александром союза? Она подняла на меня свои повеселившие глаза и убрала влагу, скопившуюся в уголках ее прекрасных глаз. Я ее никогда такой не видела. Мне показалось, что она... Сломлена? — Я тебя не не любила, Агата, как ты могла подумать. Просто я подумала, что ты очередная его подружка, которой плавать на то, какой мой сын, плевать на все, кроме его денег. Такое часто происходило. А твой статус... — она махнула рукой. — Будь ты нищенкой, мне все равно. Главное, что мой сын тебя любит. Но образ "старой карги" был неспроста. — Что вы имеете в виду? — ее взгляд стал грустным, а губы искривились в кривую линию. Она подняла голову и уставилась в потолок, что-то обдумывая. — Я всегда старалась отгородить Александра от плохого. Всегда. Но это сыграло со мной плохую шутку. Он перестал мне доверять, хотя я старалась. Безумно, — ее голос задрожал, и чтобы ей стало проще, я накрыла ее руку своей. — Чарли... Эта девчонка вовсе не достойна его. И мне было так больно это делать, но мне пришлось. — Что вам пришлось, миссис Нильсен? — Брак с Чарли ничего не дал нам — мы не обанкротились, как ты видишь. Но... — ее ресницы дрогнули, будто она что-то осознала. — Мне нужна была эта связь, чтобы отомстить. — Чарли? — я выгнула бровь, всё ещё не понимая, к чему она ведёт. — Нет, ее папаше, — она тяжело сглотнула и вздрогнула всем телом. — Ее отец занимается грязным бизнесом. — И поэтому вы хотели отомстить? — я с непониманием уставилась на неё, осознавая, что Александр был просто пешкой. — Нет, просто... — ее руки затряслись. — Ее отец убил отца Александра. Я тут же отдёрнула руку от нее и перестала дышать. Услышанная информация привела меня в такой шок, что мне стало трудно сидеть, что уж говорить о моргании. Я вздрогнула всем телом и посмотрела на сломленную горем женщину. Так вот, что ею двигало... — Да, это ужасно. В день рождения Александра Ульрик продолжил свое расследование про незаконный бизнес семьи Чарли. Он ушел с праздничного ужина, а Александр погнался за ним. Я не успела проследить. И тогда... — она зажмурила глаза, вспоминая ужасные моменты. — Тогда Ульрика пристрелили. А Александр попал под раздачу, и в него вонзили нож. Не знаю, каким образом, но его рана исцелилась в тот же день. Остался лишь шрам. А Ульрик... — ее губы задрожали, и скопившаяся в уголках глаз влага сумела выбраться на волю, пробежав по щекам. — Он умер прямо там, в заброшке. Он не выжил. Не сумел, не смог... Я уткнулась в ладони и тихо заплакала от осознания всего ужаса этой истории. В день рождения лишиться отца... Лишиться человека, которого любил всей думой, любил всем сердцем и мечтал быть похожим на него. И чувствовать вину… — Отец Чарли оставил Ульрика погибать в старом обваленном камнями здании, отставил раненного Александра одного... От ужаса сказанных ею слов я убрала руки с лица и заметила заплаканное лицо этой женщины. Только сейчас я смогла полностью рассмотреть ее лицо: мешки под глазами говорили о том, что она не спала много дней; сморщенная кожа вокруг глаз и носа вещала о том, что она уже не молода, хотя ее внешности многие позавидуют. Я в порыве горя обняла ее и прижала к себя настолько сильно, насколько могла. Она таила это, таила всю боль и страдания. Пыталась помочь сыну, терпела все его выходки... Пыталась держать бизнеса воспитывать Александра и Рэйчел, пыталась договориться с другими предпринимателями, возилась с Чарли, зная, что ее семья отобрала самое ценное, что е нее было — семью. Она безумно любила свою семью. Больше жизни. Но после смерти любимого мужа Александр ушел в себя, а затем и вовсе начал избегать ее. Вот так жизнь с ней обошлась. Несправедливо... — Александр знает? — спросила я охрипшим голосом. — Нет, не знает. Я была настолько одержима местью, что совсем забыла о моем любимом сыне. О сыне, ради которого я все это делала. Я совсем потеряла голову… Я отстранилась от нее и заглянула в ее глаза: столько боли в них... Я смахнула с ее щек и слезы и поцеловала в лоб. Женщина подняла на меня до этого опущенные глаза. — Агата, прости меня за всё... Я просто... — Нет, это Вы меня простите. Если бы я только знала... — Оливия грустно улыбнулась и обняла меня, рыдая то ли от счастья, то ли от горя. — Ты молодая, тебе ни к чему знать о моих проблемах. Всё, тише, не плачь. Я уткнулась носом в ее шею и заплакала ещё громче, стоило мне вспомнить о вчерашнем дне. Мать и сын, такие разные, но их связывает одно — потеря Ульрика. — Оливия, я Вас прощаю. Давайте начнем с чистого листа. — женщина последний раз всхлипнула и вытерла мокрые дорожки на щеках. — Но нужно убедиться, что писать мы будем другой ручкой. — она взяла в руки бумаги, которые лежали на столе. — Что это? — поинтересовалась я, пытаясь привести в порядок свое заплаканное лицо. — Это всё доказательства виновности убийцы моего мужа. Двадцать лет я собирала не покладая рук информацию. Копала под него, рылась в скрытых источниках. Спустя двадцать лет я всё-таки сумела защитить честь мужа. Он гордится мной и сыном. — Вы — очень сильная женщина. Хочу сказать спасибо за вашего потрясающего сына, — она искренне улыбнулась и похлопала меня по плечу. — Ох, он сделал себя сам. Милая,— в ее голосе послышались нотки стали. — Александр — очень непредсказуемый парень, и я боюсь, что без поддержки ему будет туго. Я вижу, что ты единственный лучик в его темной жизни. Я безумно рада, что рядом с ним я увижу именно тебя, так как я смогла узнать тебя поближе ща это время. Береги его и люби. И спасибо, что вернула сына домой, — женщина провела теплой ладонью по моей щеке, и я вспомнила прикосновения мамы. — Обещаю, я Вас не подведу. — Отлично. А теперь можешь идти к своему пареньку, а то заждался, — я кивнула, широко улыбаясь, и обняла ее. — Спасибо, что открылись мне. Я встала с места и побежала на улицу. Обнаружив Александра, который нервно теребил край рубашки в томительном ожидании, я побежала к нему и запрыгнула на парня, обхватив ногами его талию, а шею — руками. Александр тут же среагировал и вцепился в мою спину, предотвращая мое падения. Я рассмеялась от его взволнованного положения, а вот ему было не до смеха. — Харрис, я чуть не умер! Не пугай так. — Прости! Я просто так рада! — я вскинула голову назад, закрывая глаза. Александр воспользовался этим и вцепился губами в мою шею, оставив на ней алый след. — Алекс! — вскрикнула я и отскочила от него, схватившись за шею. — Пусть все знаю, что ты моя. — Чёртов собственник, — я смущённо улыбнулась и села в машину. — Как там беседа с мамой? — мне показалось, что в его глазах промелькнула грусть. Не знаю, как он относится сейчас к матери, но я точно знаю, что он ее безумно любит. Как и Оливия любит сына. — Не беспокойся, мы нашли общий язык. — Отлично. Теперь миссис Харрис может свободно жить в моем доме. — Но ведь...я мисс. — Это пока. — он невозмутимо сел в машину, завел ее, и мы поехали ко мне домой.***
— Александр, — обратилась я к нему, кидая фантик в мусорный пакет. — Можешь мне кое-что рассказать? — Конечно, — Александр убрал пипидастр в сторону и посмотрел на меня. Сегодня мы решили устроить генеральную уборку, заодно поговорить о том о сем. Александр рухнул на диван и откинул голову назад, наслаждаясь отдыхом. — Александр, ты рассказал мне о таинственном незнакомце, который помог тебе когда-то. Расскажи, — я села рядом, взглянув на разволнованное лицо парня. — Мне ещё Оливия сказала, что у тебя появился шрам, но у тебя не было раны. Александр вздохнул, провел ладонью по лицу и скрестил руки на груди, недовольно сверля стену напросив. Эта поза показывала все его отвращение и нехотение что-либо говорить. Он медленно повернул голову в мою сторону и обречённо закатил глаза. А это значит, что он расскажет, класс! — Это был мой седьмой день рождения. Во время ужина появилась острая необходимость в помощи отца. Но подмога задержалась, поэтому ему пришлось идти одному. Мама вышла на минуту в туалет, и я решил, что должен помочь отцу, как он и учил. Я побежал за отцом, но меня поймали. И отца... — он зажмурился, сжимая ладони в кулак. Все его лицо покраснело то ли от злости, то ли от слез, которые не решались выйти наружу. — Его пристрелили, меня ранили в живот. Тогда я так кричал, что сорвал голос, но меня услышали. Я накрыла его ладонь своей, как бы поддерживая. Я видела, как ему больно вспоминать, как туго это переживать заново. Но он сильный, всегда таким был. — Меня нашел черноволосый парень. Он тогда меня исцелил каким-то магическим способом. До сих пор помню, — Александр улыбнулся воспоминаниям, невольно положив руку на шрам. — Ты не поверишь, да и я сам не знаю, как это произошло. — Верю, — я подсела к нему и продолжила с интересом слушать его рассказ. — Этот парень каждый день в течение недели навещал меня. Был день, когда он не пришел, но на то были причины. Самое забавное то, что он познакомил меня со своей потрясной подругой, до сих пор помню её небесные глаза. Но было ещё кое-что... — глаза Александра вмиг потухли. — Его отец избивал его до потери сознания. Однажды я нашел его на нашем обрыве, где мы встречались. Он был весь в крови. Но он терпел. Только он меня понимал, — он сжал мою руку и грустно улыбнулся. — Теперь и ты. — И чем это закончилось? — Александр посмотрел на меня и поджал губы. — Он столкнул меня с обрыва. Я накрыла рот руками, чтобы не закричать. Я буквально почувствовала всю его боль, которую он таил в себе. Предательство и прямо в спину. — Но почему?! — Если бы я только знал. После этого случая он пришел ко мне в больницу, попытался оправдаться, просил прощения, но я был так зол, что не слушал. Он сказал такую фразу: «Никогда не забывай тех, кто помог тебе. Они всегда будут помогать тебе, даже если ты этого не видишь». Его последние слова, после которых я его не видел. — Какой кошмар! — я обняла его, тихо рыдая от услышанного. — Я уверена, он это сделал не зря. Не знаю, почему, но мне кажется, что так надо было. — Мне тоже так кажется. Я на него не обижаюсь. Я благодарен ему за помощь, ведь если бы не он, не знаю, что со мной было бы. — А как его звали? — Не поверишь! — он отстранился от меня и хмыкнул, погружаясь в веселые воспоминания. — Люцифер. — Люцифер? — Да. Он был таким классным, особенно его глаза. Красные-красные, словно огонь в преисподней. Он был похож на демона. Кто знает, может это было так. Мне безмерно нравились его татуировки по всему телу. Я улыбнулась его выражению лица: оно выражало счастье и гордость. — В подарок он дал мне красное перо. В знак памяти. Я до сих пор его храню, — он подскочил с места и протянул мне руку. — Давай не будем о плохом. Харрис, нам нужно убираться, забыла? — Всё— всё. — я рассмеялась и встала на ноги с помощью Александра. — Так, где мой пылесос...