Koi No Yokan (Рассказ в десяти частях)

Koi suru — быть в кого-то влюблённым.

***

Леви мало спал, и это одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо потому, что он будет бодрствовать, когда она вернётся домой с работы с отяжелевшими веками после нескольких часов таскания подносов и обжигания рук о тарелки. А плохо потому, что Леви всё ещё будет бодрствовать два часа спустя и спустя кучу времени после того, как Микаса задремлет, лёжа рядом с ним в его постели. Они не пробыли вместе достаточно долго, поэтому она пока ещё не придумала краткую версию фразы «перестань тыкать в меня своей эрекцией, когда я пытаюсь заснуть», но Леви начинал понимать, что не каждый способен выжить на сне урывками и бесконечной напряжённой энергии. Микаса любила проводить с ним ранние часы субботнего утра, до того, как город оживёт. Она открыла глаза, моргнула и увидела лежащего рядом с ней Леви. Его глаза были закрыты, но он не спал. Голубоватый свет подсвечивал его белоснежные простыни. Утром, с такого близкого расстояния, она могла увидеть тонкую сеть капилляров под его бледной кожей, тёмные тени там, где угрожала вырасти щетина, и странно нежную раковину его уха. — Хватит на меня таращиться, — пробормотал Леви, не открывая глаз. — Мне нравится на тебя смотреть, — ответила она, накручивая прядь его волос на палец. Он фыркнул. — Чудачка. — Тебе нравится эта чудачка, — Микаса наклонилась и прижалась губами к щеке Леви, закрывая глаза и улыбаясь, чувствуя его тёплую кожу своими губами. — Нравится, — признался он. Он протянул вперед руку, опустил на её талию и прижал девушку к себе. Она положила свою ногу на его ногу, провела пальцами по гладкой коже его груди. Он заёрзал под её прикосновениями, внезапно занервничав, но его беспокойство вскоре улеглось. — Мне нужно выпить. Его утренняя чашка чая за эти годы превратилась из небольшого утреннего пробуждения в почти ритуал, тихое медитативное состояние, когда он наливает воду, наполняет свой любимый синий чайник ровно настолько, чтобы хватило на две чашки чая (поначалу обе предназначались только для него, но теперь он делает одну для себя и одну для Микасы, если она уже проснулась), включает правую переднюю конфорку на плите, доводит её до идеальной температуры и наполняет две стальные сеточки для чая сыпучими листьями Дарджилинг улуна. Закончив, он возвращается в спальню и видит сидящую на кровати Микасу с кошачьей улыбкой на губах. Она похлопывает по матрасу рядом с собой, и Леви садится. Он едва успевает устроиться поудобнее, как она обнимает его одной рукой за плечи и притягивает к себе для поцелуя. Другую руку она опускает вниз и проводит ею по сегментированным мышцам его груди и живота, прежде чем сосредоточиться на его быстро твердеющем члене. — Микаса! — выдохнул Леви, на секунду оторвавшись от её губ, когда она нежно провела пальцем по его члену. — Мне остановиться? — спросила она невинно, зная, каким будет его ответ. — Терпеть не могу, когда ты прикидываешься недотрогой, — сказал он с улыбкой, — потому что я знаю, что ты совсем не такая. — Притворяться весело, — ответила она. — Ложись. Он лёг и попытался затащить её на себя, но она увернулась и скользнула вниз, поглаживая рукой его живот и внутреннюю сторону бедра. Она устроилась так, чтобы оказаться на коленях между его ног. Микаса наклонилась вперёд и прижалась губами к нижней части его живота, как раз перед тем, как его гладкая бледная кожа уступила место тёмным завиткам. А потом, когда она взяла его в рот, весь остальной мир просто перестал существовать. Любопытная вещь — её внимание к нему. Месяц назад, когда он всё ещё пытался разобраться со своим влечением и к ней, и к Mikawesome, и с тех пор как выяснилось, что это один и тот же человек (к его огромному облегчению), мысль о том, что она делает это, всё ещё казалась ему нереальной. Его разум всё ещё не был способен сформировать слова, находя их неприятными, даже когда он наблюдал за тем, как Микаса обхватывает ртом его член, как он побуждает её продолжать, чувствуя, как она сглатывает его сперму, когда он пульсирует у неё во рту, зажатый между её губами. Он должен был почувствовать отвращение — обычно так оно и бывало, когда она не была на нём сверху, услаждая его своими руками и ртом — но в этот момент он полностью позабыл о своей чистоплотности. Но Леви некогда размышлять о странной двойственности своего разума. Ошеломлённый ощущениями, он вернулся в тот момент, когда Микаса установила устойчивый ритм — одной рукой она обхватила его член, а ртом посасывала головку. Её щёки впадали, когда она оказывала давление. — Дерьмо, — прошипел он. — Чёрт, ты так в этом хороша, — он почувствовал вибрации её смеха. Затем она замедлилась и подняла вверх голову. Её губы касались кончика его члена, влажного от слюны и предэякулята. Она снова открыла рот, заглатывая его ещё глубже, размазывая блестящую влагу по своим губам. Начав медленно и жёстко, она уменьшила давление и увеличила скорость, услаждая его в энергичном ритме, пока его бедра не выгнулись. — Я скоро кончу, — простонал Леви громким, хриплым голосом. Микаса взяла его член в рот как можно глубже, заставляя его вскрикнуть от внезапного удовольствия, когда он почувствовал, как на него нахлынула волна оргазма. Находясь в муках страсти, он на мгновение выгнул спину, а затем вновь медленно опустился на матрас. Его судорожные вздохи замедлились до усталых, удовлетворённых стонов и приглушённого дыхания. — Тебе хорошо? — спросила Микаса, устраиваясь рядом с ним. Она вытерла мокрый от слюны рот тыльной стороной ладони. Он прохрипел: — Думаю, ты высосала меня досуха. Она сгримасничала и шикнула на него, касаясь пальцами его припухших от поцелуев губ. — Ты слишком милый, чтобы говорить как какой-то придурок. — Я же говорил тебе, — напомнил он ей. Он широко зевнул, а затем повернулся, чтобы вытащить из-под себя одеяло. Он зарылся в постель, натянув одеяло до самой шеи. — Я встану через минуту. — Да, конечно, — она закатила глаза, наблюдая за тем, как его глаза закрываются, после чего нырнула под одеяло. Леви обнял её одной рукой, уже глубоко дыша. Микаса любила давать Леви поспать, когда он, наконец, ложился в постель. Он всегда был таким неусидчивым, что она с облегчением заметила, как вечная морщинка между его бровями, прорезавшаяся за тридцать лет хмурых взглядов, наконец смягчилась и разгладилась. Его рот слегка приоткрылся, а губы бессознательно разошлись. Она оставила поцелуй на его подбородке, покрытым колючей щетиной, и положила голову ему на плечо, закрыв глаза. Через несколько минут или же часов Леви резко распахнул глаза, разбуженный запахом дыма. — Либо что-то горит, либо у меня припадок, — сказал он, резко выпрямляясь в постели и сбрасывая Микасу с плеча. Он понюхал воздух. — Я чувствую запах гари. — У тебя припадок, — проворчала Микаса, всё ещё не открывая глаз и устраиваясь поудобнее на подушке. Леви посмотрел на девушку хмурым взглядом, ещё раз понюхал воздух, а затем встал и достал из комода чистые боксеры. Спотыкаясь и подпрыгивая, он надевал их на ходу, забегая в гостиную. Его взгляд уловил мерцание на кухне, и он вбежал внутрь, осознав, что надолго оставил конфорку включённой, а на ней стоял его синий керамический чайник, дно которого покрылось чёрной копотью. — Мой долбаный чайник! — завопил он, и вопль его разнёсся по всей квартире. — Чёрт побери! Спустя несколько мгновений Микаса босиком вошла в кухню, одетая в нижнее белье бирюзового цвета с серыми мультяшными кроликами и в белую футболку Леви. — Это всего лишь чайник, — произнесла она успокаивающе, подходя к нему. — Ты можешь купить другой. — Это не «всего лишь чайник», — сказал Леви одновременно страдальческим и смертельно серьёзным тоном. Он поднял его за ручку и показал Микасе. — Это стодолларовый чайник Le Creuset из нержавеющей стали и эмали. Это самый лучший чайник. Она недоверчиво на него посмотрела. — Ты сейчас серьёзно? Ты только послушай себя. Он громко выдохнул, осторожно ставя испорченный чайник обратно на конфорку. — Это первая хорошая вещь, которую я себе купил, — сказал он тихим и грустным тоном. Микаса издала тихое «ох», а затем заключила его в объятия. — Мне очень жаль. — Я просто куплю новый, — проговорил он уныло. — У меня есть электрический чайник. Я вскипячу для тебя немного воды. Леви надулся. — Это не одно и то же, но всё равно спасибо. На следующий день Леви проснулся, чтобы заварить себе утреннюю чашку чая, и нахмурился, увидев, что чайник всё ещё стоит на плите, а его обгоревшее дно вновь напомнило ему о событиях вчерашнего дня. Он вздохнул, затем взял чайник за ручку и бесцеремонно выбросил его в мусорное ведро. Повернувшись обратно к столешнице, он заметил кое-что новенькое, кое-что похожее на капельную кофеварку, украшенную маленьким красным бантиком. Леви осмотрел её изучающим взглядом (и инструкцию, удобно оставленную на столешнице) и обнаружил, что это водонагреватель, грелка и дозатор, что он может нагреть воду до нужной ему температуры и что в машине достаточно воды, чтобы он мог пить чай весь день. Микаса вышла из своей спальни, когда он сидел и пил вторую чашку Дарджилинг улуна. Она понимающе ему кивнула и улыбнулась по пути в ванную, а когда вышла оттуда, то подошла к нему со спины и поцеловала в макушку. — Тебе нравится? — спросила она, садясь рядом с ним. — Нравится, — ответил он с улыбкой. — Очень.