— Ириш, ты скоро? Может, тебе помочь? — Лепс зашëл в спальню, где переодевалась Ирина. Сейчас она боролась с пуговицами на рубашке, которые упорно не хотели застëгиваться на женщине, находящейся на седьмом месяце беременности.
— По-твоему, я ни на что не способна из-за того, что в положении?! — злилась, что ничего не получалось; стояла в брюках, бюстгальтере и расстёгнутой рубашке, — Всё, плевать, так пойду!
— Ир, спокойно, — улыбнулся, — Конечно, ничего не получится, если ты будешь злиться.
Подошëл к ней и стал аккуратно застёгивать пуговички на еë рубашке.
— Спасибо, — улыбнулась и зарылась пальчиками в мягкие кудряшки мужчины.
— Ну вот, а ты расстраивалась, — застегнул рубашку до конца и положил ладони на круглый женский животик, — Моя капризулька, — усмехнулся и чмокнул еë в нос.
— Пошли, опаздываем уже, — подталкивала его к выходу из комнаты.
— Ну не я же так долго собирался, — подколол еë, накидывая ей на плечи кардиган и помогая спуститься вниз по лестнице.
— Сегодня же выкину к чёртовой матери все эти рубашки, — фыркнула.
— Грозно, но смешно проговорил телепузик по имени Ира Аллегрова, — пошутил Григорий.
— Лепс, ты сейчас дома останешься! — вскрикнула так, что малыш в животе затолкался.
— Тише ты, ребëнка не пугай! — шикнул, увидев, как она ойкнула и положила руки на живот. Но малыш никак не хотел успокаиваться и недовольно пинал маму.
— Боже, перестань… — испуганно шептала, поглаживая животик, но и это не помогало.
— Дай я попробую, — подошëл к ней и, пробравшись ладонями под женскую рубашку, положил их на животик, ласково поглаживая. Присел на корточки и прижался губами к нему, иногда бурча что-то милое.
Малышка, почувствовав тепло отца, тут же перестала пинаться, и женщина, мягко улыбаясь, наблюдала за тем, как ласково муж общается с ребёнком.
— Она хочет, чтобы мы не ругались, — улыбнулся, выпрямляясь, но не убирая рук.
— Я тоже хочу, — чмокнула его губы, — Пойдём? — посмотрела ему в глаза.
— Пойдëм, дорогая, — ответил на поцелуй и убрал руки, — Ты всë взяла?
— Да, всё, что нужно, — кивнула и отдала сумку Григорию. Пара, надев верхнюю одежду, покинула дом.
Вскоре они прибыли в клинику. Лепс проводил Ирину в кабинет и остался ждать снаружи.
— Привет, Ириш. Ну что, как наши дела? — улыбнулась еë подруга-акушер, поднимаясь из-за стола и направляясь навстречу ей.
— Всё прекрасно, — усмехнулась, осторожно обнимая подругу.
— Вопросы появились, раз пришла? — поинтересовалась, помогая ей сесть в удобное кресло и присаживаясь обратно за стол.
— Да, ты как всегда проницательна, дорогая, — рассмеялась, — Хотела у тебя про растяжки спросить. Боюсь, что будут сильные после родов.
— Ко мне просто так не приходят, — хихикнула, — Я рада, что у вас с малышом всë хорошо. А что насчëт растяжек… Можешь использовать крем или косметическое масло. Главное, чтобы у тебя не было аллергии на компоненты. Если будешь постоянно смазывать живот и грудь, после родов ничего не появится, — улыбнулась, — Кстати… Как у тебя с мужем с этим делом? — изогнула бровь.
— С каким этим? — не поняла.
— С сексом, Ир, — засмеялась.
— А-а-а… — протянула, — Нет, ну какой секс? Срок уже большой… — нервно выдохнула.
— Ир, я тебе что говорила? Вам обоим это надо. К тому же семь месяцев — не приговор, — произнесла, — Пока ещë можно.
— Ну, Гришка пока не просил… поэтому я и не предлагала, — улыбнулась.
— А до этого занимались? — серьëзно спросила.
— Ну-у… Месяца два назад было один раз… — с каждым словом понижала звук, понимая, что подруге её ответ ох как не понравится.
— Ириш, пойми меня, я желаю тебе и малышу только добра. Секс во время беременности облегчает схватки и роды, женщине не так больно, — взяла еë за руки, — Для малыша это совершенно не опасно, ему даже приятно будет, этакая своеобразная каруселька, — пошутила.
— Да не боюсь я, просто не занимались и не занимались, — пожала плечами, — Если он предложит, я не откажу, — весело усмехнулась.
— Ну как знаете, я предупредила, — улыбнулась врач.
— Спасибо тебе, правда, — улыбнулась, — Может, подскажешь, где можно масло купить? Мы бы по дороге домой заехали.
— Зайдите в одну аптеку, там всë есть. Сейчас напишу, как называется, а то беременные такие забывчивые… — усмехнулась и, вынув из общей стопки небольшой листочек, написала на нëм название аптеки.
— О да, и забывчивые, и вспыльчивые. Сегодня еле упокоили её, толкалась как могла, пока Гришкины руки не почувствовала, — рассмеялась.
— Они не любят шум и ссоры родителей, — улыбнулась женщина, — Хотела вас так помирить.
— У неё получилось, — усмехнулась, кивнув на живот. Девочка, поняв, что говорят о ней, вжала пяточку в животик, так что стало видно её очертания.
— Привет, капризулька!.. — протянула врач и приложила ладонь к видневшейся маленькой ножке. Последняя тотчас исчезла, и вместо неë появилась миниатюрная ручка. Пальчики вместе с ладошкой прижались к стенке живота, словно давая «пять» акушеру.
— Чувствует, что ты хорошая, — радостно улыбнулась. В дверь постучали и, заранее извинившись, вошёл Лепс.
— Здравствуйте, Григорий, — улыбнулась ему врач.
— Добрый день, Наталья Евгеньевна, — вежливо поздоровался, — Долго вы тут секретничаете… — пошутил.
— А мы уже закончили, правда, Наташ? — улыбнулась, глядя на подругу.
— Конечно. Если что, я всегда рада вас видеть, — подмигнула Ирине.
— Спасибо, — чмокнула подругу в щёку и, взяв Григория за руку, отправилась на выход.
— Ну что, всë выяснила? — улыбнулся мужчина, когда они вышли на улицу.
— Да, сейчас заедем в аптеку, надо кое-что купить, — проговорила.
— Ну поехали, — кивнул и усадил еë в автомобиль. Пара поехала по адресу, указанному врачом на листочке. Долго выбирать не пришлось. По совету аптекаря было куплено самое безвредное, но эффективное косметическое масло. После аптеки Ирину потянуло на шоппинг, и почти до самого вечера будущие родители ходили по элитному торговому центру и присматривали разные вещи для их малышки. Счастливая пара приехала домой и, дружно разобрав покупки, спустилась на кухню. Женщина резала салат, а мужчина накрывал на стол.
— Ну что, довольна поездкой, любовь моя? — поинтересовался, — О чëм вы разговаривали?
— Спрашивала про масло специальное, предотвращающее растяжки, — поставила салат на стол и села на своё место.
— Боишься стать некрасивой после родов? — улыбнулся, усаживаясь напротив неë.
— Возможно, — фыркнула, накладывая салат себе и мужу. Сама тут же принялась есть.
— Ты у меня в любом случае самая красивая, — хохотнул.
— Хорошо, но масло всё-таки нужно, — улыбнулась. Сегодня женщина ела только салат и пила свежевыжатый сок. Для мужчины же она приготовила лазанью.
— Поможешь мне потом масло нанести? А то, боюсь, мне будет не совсем удобно.
— Конечно, любимая, — кивнул, — Очень вкусно, Ириш, — похвалил.
— Спасибо, — послала мужчине воздушный поцелуй. Ужин прошëл в тихой семейной обстановке. Когда оба поели, Лепс стал собирать грязную посуду и загружать еë в посудомоечную машину.
— Я пойду в спальню, приходи, — улыбнулась и отправилась наверх. Медленно раздевалась, так как из-за большого животика этот процесс вызывал определённые затруднения.
— Ты масло забыла внизу, — на пороге появился Лепс с бутылочкой.
— Ой, совсем я забывчивая последнее время, — повернулась к нему и протянула руку, чтобы забрать масло.
— Ты раздевайся-раздевайся, — усмехнулся, — Или тебе опять помочь? — уселся в кресло и начал читать этикетку на бутылочке.
— Да нет, я сама, — стянула рубашку и, положив её на стул, села на кровать. Так было куда удобнее стянуть брюки. После того, как Ирина убрала всю одежду в шкаф, она ловко расправилась с бюстгальтером и подошла к мужчине.
— Я всё, давай масло, — улыбнулась.
— Ну нет уж, ты попросила помочь тебе, — возразил и встал с кресла, — Садись, — кивнул на него. Сам направился к шкафу и вытащил оттуда полотенце.
— Ну хорошо, — послушно села в кресло. Лепс подошëл к ней и, положив полотенце на бортик кресла, открутил крышку у бутылочки.
— Почти не пахнет, — принюхался, — Что мазать-то сказали?
— Животик и грудь, чтобы там растяжек не было, — тихо. Впервые захотелось спокойствия.
— Хорошо, — кивнул и налил немного масла в ладони, после чего распределил его по женскому животику и стал массирующими движениями бережно втирать масло в кожу.
— Как хорошо, что ты у меня есть… — улыбнулась, а дочка, решив подвердить слова мамы, прижала через животик ножку к руке отца.
— У вас, Ириш, — улыбнулся, продолжая делать массаж. Его ладони спустились на низ живота. Ирина почувствовала, как начинает возбуждаться от его гладящих движений. Внизу начала приятно подниматься температура.
— Приятно… — протянула, следя за каждым движением его рук. Расставила ножки чуть пошире. Женские руки поднялись с подлокотников кресла и начали поглаживать плечи мужчины через ткань футболки.
— Можешь снять, если хочешь, а то у меня руки все в масле, — произнёс.
— Мгм, — прикусила губу, а руками ловко стянула с мужа эту вещь. Лепс налил ещë немного масла в ладони и перешëл к увеличившейся груди. Стараясь не давить, осторожно массировал. Женщина невольно простонала. Несколько месяцев без интимной жизни дали о себе знать, получала острое удовольствие от простых прикосновений Григория.
— Тебе нравится? — улыбнулся, не прекращая массаж.
— Да-а-а… — выдохнула, выгибаясь навстречу его рукам. Мужчина, продолжая одной рукой массировать грудь, вторую опустил вниз и, пройдясь по большому животику, снова стал поглаживать его низ.
— М-м-м… — сползла на край кресла, чтобы ещё чуть пошире расставить ножки. Знала, что рано или поздно его рука скользнёт и туда.
— Можно? — его палец слегка поддел кромку трусиков, проведя под ней линию.
— Конечно, — сама потянула края трусиков вниз. Григорий вытер остатки масла на руках об полотенце и пробрался рукой под трусики. Пальцы начали ласкать уже влажные складочки.
— Гриня… — задохнулась от приятных ощущений. В голове промелькнула мысль о том, как же она могла столько терпеть?
— Тш-ш-ш… — улыбнулся и, склонившись над ней, нежно поцеловал. Его пальцы продолжали медленно двигаться. Стянул с неë трусики. Аллегрова ответила на поцелуй, жадно впиваясь в губы мужчины. Ножки закинула на подлокотники кресла.
— Спасибо, малышка… — шепнул и спустился вниз. Его ладони обхватили еë большой животик, и он прижался губами к горячей женской промежности, покрывая еë нежными поцелуями.
— Боже… — вновь простонала, её руки опустились на его. С нескрываемой радостью наблюдала за ним. За тем, как аккуратно касаются его губы её разгорячённой нежной кожи. Григорий продолжал доставлять ей удовольствие. Посасывая трепещущие складочки, проник языком внутрь, щекотливо проводя им по нежной коже. Добрался до набухшей горошины и обхватил еë губами.
— Золотой, как же хорошо! — восхищëнно стонала. Лепс что-то пробурчал, не прекращая своих действий. Играл языком с чувствительным бугорком, продолжая покрывать поцелуями сокровенное место.
— Лепс! — вскрикнула и кончила, сильно дрожа всем телом.
— Что-то ты быстро… — улыбнулся, поглаживая женский животик.
— Давно мы с тобой не… Вот и быстро, — довольно протянула, — Я могу ещё, — весело.
— Куда ты денешься… — усмехнулся, аккуратно опуская еë ножки с подлокотников кресла. Его ладонь снова хулиганила, поглаживая низ еë живота.
— Что, хочешь меня, да? — усмехнулась, облизывая губы, — А кто-то с утра говорил, что я телепузик…
— Потому что ты у меня с большим красивым пузиком… — мужские ладони обхватили круглый женский животик, и он поцеловал его, — И нашей малышке нравится, когда еë маму называют телепузиком… — стал покрывать животик поцелуями. Ирина почувствовала, как ребёнок, радуясь, что отец хвалит еë, кувырнулся внутри.
— Ой, чувствуешь?.. — счастливо прошептала.
— Конечно, любимая, — улыбнулся, — Зайка маленькая, не шали, — шепнул животику.
— А мы ведь так и не придумали ей имя, — рассмеялась, глядя на Григория и до сих пор не веря своему счастью.
— Пора бы уже, действительно, — улыбнулся, глядя на неë снизу вверх, — Есть идеи?
— М-м-м, может, Лиля? — предложила, — Или Геля…
— Ангелина Лепс? А что, звучит, — Малышка, хочешь быть Гелечкой? — спросил у животика. Та радостно толкнулась внутри и выставила вперëд маленькую ручку.
— Хочет, значит, — улыбнулась, — Значит, будешь, солнышко, — гладила животик.
— Ну, раз мы всë решили… — усмехнулся и нежно коснулся еë губ своими, вовлекая жену в поцелуй.
— То… — протянула, отвечая на поцелуй и обвивая ручками его шею.
— То можно продолжать доставлять маме удовольствие, — усмехнулся ей в губы, опуская ладонь ещë ниже и снова начиная ласкать еë.
— М-м-м, может, пойдём на кровать? Тут тебе неудобно будет входить…- предложила.
— Ты торопишь события, золотая… К тому же я знаю, как мы сегодня будем делать, — улыбнулся, целуя еë в губы и не давая больше произносить ни слова. Его пальцы продолжали дарить женщине удовольствие внизу, с каждым движением всë сильнее и сильнее разжигая в ней желание. С каждой секудой теряла способность стоять в принципе, ноги подрагивали от желания. Но продолжала целовать, прерываясь лишь на миг, чтобы набрать в легкие воздуха. Промежность горела и сочилась влагой. Мужчина ненадолго убрал руку.
— Нет! — вскрикнула и распахнула, до этого прикрытые от удовольствия глаза, — Почему?
— Сейчас, сладкая, — аккуратно приподнял еë и сел в кресло, усадив еë на свои колени, спиной к себе. Его ладонь снова скользнула вниз и продолжила ласкать нежные складочки. Женщина развела ножки пошире и откинулась спиной на его грудь, томно постанывая и расслабляясь, Григорий же свободной рукой обхватил еë под грудью.
— Малыш, я же тяжёлая… — выдохнула, между стонами, — Мы тяжелые, — усмехнулась, почувствовав, что Геля в животике недовольно толкнулась, думая, что о ней позабыли.
— Ничего вы не тяжёлые… Повернись ко мне, хочу тебя поцеловать, — чмокнул еë в плечико.
— Да, сейчас, — повернулась к нему лицом и поцеловала первая, жарко, бешено, вкладывая все чувства и желания. Лепс слегка парировал еë напор, чтобы поцелуй получился томным и страстным. Его палец нащупал набухшую от возбуждения горошину и стал медленно тереть еë. Поцелуями же мужчина отвлекал Ирину, чуть понижая градус ощущений внизу, чтобы она не кончила. Аллегрова обхватила руками его шею.
— Ах… Зачем мучаешь? Знаешь ведь, чего хочу… — прошептала и снова принялась целовать такие родные ей губы.
— Я не мучаю, я доставляю тебе удовольствие… — шепнул, опуская вторую руку на еë животик и ласково поглаживая его, — Ты такая влажная и горячая там, малыш… — выдохнул, не прекращая своих действий. Мужской палец продолжал тереть чувствительный бугорок.
— Малыш скоро кончит… — простонала, ёрзая бёдрами от нетерпения.
— Ещë чуть-чуть, любимая… Скажи, когда совсем не вмоготу будет, — поймал еë губы новым поцелуем, отвлекая.
— Зачем ты так делаешь?.. — очередной стон сорвался с её губ.
— Соскучился по тебе и твоей девочке… — улыбнулся, — Разве тебе не нравится?
— Нравится… Но я люблю… Когда ты внутри… — стоны участились, была на грани.
— Всë-всë, сейчас сделаю, как ты любишь… — накрыл ладонью трепещущие складочки, чтобы подступающая волна оргазма немного отступила. Ласково поглаживал низ круглого животика.
— Ну же… Я жду… — захныкала.
— Встань на секунду, я штаны сниму, — попросил, чмокнув еë в щëчку.
— А, точно, прости, — виновато усмехнулась и встала, — Я тебе там случайно ничего не отдавила, м?
— Нет, конечно, — улыбнулся, стягивая с себя штаны вместе с нижним бельëм, — Иди сюда, — протянул ей руки. Аллегрова послушно взяла мужа за руки. Григорий развернул еë спиной к себе и подвëл ближе. Разведя еë бëдра в стороны и приподняв, стал медленно опускать еë на своë достоинство. Как только твëрдый орган коснулся мокрых складочек, Ирина обрадовалась, но когда он стал постепенно проникать внутрь, ей стало немного не по себе.
— Гриш… — голос дрогнул, — Я…
— Что такое? — испугался, — Больно? — остановил еë бëдра.
— Нет, просто мы давно не… Новые ощущения… — улыбнулась.
— Аааа… Это потому что животик давит, — чмокнул еë в плечико, — Сейчас до конца опустишься и быстро привыкнешь.
Он продолжил медленно опускать еë бëдра, пока не достиг предела. После чего начались ритмичные медленные движения вверх-вниз.
— Ах-х-х, хорошо-о-о… — выдохнула спустя пару минут.
— И мне с тобой, любимая… — крепко держал еë бëдра, иногда разводя их пошире, чтобы глубже проникать. Не ускорялся, потому что понимал, что Ирине может быть неприятно или даже больно.
— Спасибо тебе, родной… — попыталась двигаться сама, но это оказалось сложно, поэтому вновь доверила бразды правления мужчине, — Не бойся…
— Можем пойти на кровать, малыш, — прижал еë спиной к своей груди и поцеловал в шею, — Так я смогу гладить тебя и малышку… — не прекращал поднимать и опускать еë бëдра. Чуть-чуть ускорился, не поднимая их слишком высоко, и Ирина застонала от удовольствия.
— Боже, да! Молодец! — довольно стонала, — Пошли… на кровать…
Лепс аккуратно поставил еë на ноги и, обнимая со спины, подвëл еë к кровати.
— Вставай на колени… — шепнул ей на ушко.
— М-м-м, сзади… — протянула и упёрлась коленями в матрас.
— Да… — подвинул еë чуть вглубь и, обняв сзади, медленно проник в неë и начал двигаться. Одна его рука обвилась вокруг женской груди, другая легла на круглый животик, ласково поглаживая его низ.
— М-м-м, здорово, ты лучший… — улыбнулась, малышка утвердительно толкнулась внутри.
— Когда ножки устанут, скажи… — поймал еë губы своими, продолжая осторожно двигаться.
— Хорошо… — шепнула в губы и ласково поцеловала. Григорий размеренно двигал бëдрами, доставляя обоим удовольствие. Ирина слегка постанывала и поглаживала его руки, лежащие на еë груди и животике, своими.
— Сожми… Только не сильно… — попросила, выгибая спинку и меняя угол проникновения.
— Грудь? — уточнил.
— Да… — простонала, двигаясь бёдрами навстречу мужу.
— Хорошо, любовь моя, — его ладонь аккуратно сжала налитую грудь, большой палец поглаживал сосок.
— Да-а-а, вот так, Гринечка… — громко застонала от фантастического удовольствия.
— Ты не устала стоять? — шепнул ей на ушко.
— Нет, только толкайся, милый, не останавливайся… — самостоятельно чуть увеличила темп.
— Тише-тише, нельзя так быстро… — сбавил темп.
— Ну почему-у-у, я хочу-у-у… — капризничала.
— А я сейчас кого-то накажу… — его рука, находящаяся на животике, спустилась вниз и по-хозяйски легла на женскую промежность. Палец пробрался внутрь и, снова нащупав чувствительную горошину, стал тереть еë. Лепс тем временем продолжал двигать бëдрами.
— М-м-м… Ну так тоже можно, — усмехнулась и вновь застонала.
— А чего ты ножки сводишь? — хохотнул ей на ушко, когда почувствовал, что она пытается свести ноги и мешать ему ласкать еë там.
— Потому что боюсь быстро кончить… — томно выдохнула, заставляя его тихо простонать.
— Давай ляжем, м? — возвращая руку на низ животика.
— Спать? — не поняла.
— Глупенькая, мы ещë не закончили, — тихо рассмеялся, — Я имел в виду продолжить лёжа.
— А, давай, — кивнула, аккуратно выпуская его из себя и ложась на спину.
— Ляг на бок, а то у тебя спинка потом болеть будет, — попросил.
— Хорошо, — послушно легла на бок и приподняла ножку, выжидая, когда ляжет рядом и войдёт. Григорий лëг, прижимаясь к еë спинке своей грудью, и аккуратно проник, начиная двигать бëдрами. Одна его рука легла на круглый женский животик, поглаживая, вторая опустилась на промежность, палец безошибочно нашëл жаждущую ласки горошину и продолжил тереть еë. Лепс чуть развернул Ирину к себе, буквально облокотив еë спиной на свою грудь, и стал осторожно целовать и покусывать пышную грудь, не забывая двигать бëдрами.
— Ах-х-х, солнышко моё, люблю тебя… — зарылась пальчиками в его волосы, нежно поглаживая. Держала ножку в воздухе.
— И я тебя люблю, милая… — коснулся еë губ нежным поцелуем.
— Тебе нравится со мной? Животик не мешает? — заинтересованно, после поцелуя.
— Совсем нет. Я бы сказал, даже наоборот… — подмигнул ей, снова целуя.
— М-м-м, кому-то нравится заниматься любовью с беременными… — рассмеялась.
— Ну что я могу сделать, если ты даже, когда беременная, сексуальная… — усмехнулся, ускоряя движение пальца там.
— Любить меня чаще… — протянула и застонала, чувствуя приближение развязки, — Давай резче, сладкий… — улыбнулась.
Лепс чуть ускорил движения бëдрами, но это было ничто по сравнению с обжигающими движениями его пальца. Ирине казалось, что ещë чуть-чуть, и он высечет искру таким трением.
— Дорогой, горячо, как же горячо… Всё, я сейчас кончу… — громко вскрикнула и задрожала, кончая. Следом за ней с рыком кончил и Григорий, изливаясь в неë. Накрыл ладонью подрагивающие складочки.
— Зайка, ты самая лучшая… — выдохнул, целуя еë в плечико.
— Ты тоже, малыш… — выдохнула и опустила ножку, не специально зажимая между бёдрами руку Лепса.
— Устала? — улыбнулся, убрав оттуда руку и погладив еë ножки.
— Практически нет, — усмехнулась, — Ты же всё делал.
— Спать будем, телепузик? — усмехнулся, положив ладони на еë животик.
— Не хочу… — недовольно сморщила носик.
— А чего мы хотим, м? — улыбнулся, поцеловав еë.
— Ну-у, — надула губки, — угадай.
— Ещë, что ли? — удивился.
— Ага, испуга-а-ался!.. — протянула и засмеялась.
— Хорошего понемножку, — хмыкнул и чмокнул еë в нос, — Баиньки пора. Даже малышка уже спит, — погладил животик.
— Так я не секса хотела, — рассмеялась, — Я хотела мультики посмотреть.
— Так и сказала бы, — улыбнулся, — Ну давай включим. Какой ты хочешь?
— Не знаю, что показывают, то и посмотрим, — улыбнулась. Лепс выбрался из кровати и, дойдя до телевизора, включил его. Стал проматывать каналы, пока не добрался до детского.
— О, оставь, это мой любимый мультик детства. «Дядюшка Ау» называется, — осторожно села, укутываясь в одеяло.
— Я тоже смотрел, — улыбнулся, забираясь обратно в постель, — Иди ко мне, — облокотился спиной на спинку кровати и, расставив ноги, положил между ними подушку, устроив из себя что-то наподобие кресла.
— Да мне и так нормально, — тихо.
— Иди-иди, тебе так удобнее будет, — возразил, — Я что, кусаюсь, что ли?
— Мне и тут хорошо, — чётко, несмотря на то что спина уже начала побаливать.
— Ну как хочешь, — пожал плечами и остался сидеть в этой же позе.
Через десять минут не выдержала и всё же пересела к нему. Сразу стало легче.
— Гриш…
— М? — усадил еë так, чтобы подушка оказалась под поясницей, и обнял жену со спины, положив ладони на выступающий из-под одеяла животик.
— Я хочу манго… И колбасу… — протянула.
— Бутерброды такие сделать? — буквально угадывал еë желания.
— Да-а-а… И попить ещё принеси… Сок хочу… Томатный с виноградом.
— Хорошо, лапушка… Смотри не усни без меня, а то разбужу и всë равно заставлю съесть заказанное, — пошутил и, чмокнув еë в макушку, вылез из постели. Натянул на голое тело домашние штаны и направился на кухню.
— Эх-х… А я торт ещё хочу… — протянула.
— Какой? — крикнул с лестницы.
— «Медовик»! — крикнула, радуясь, что он услышал.
— Понял! — последовал ответ, и Лепс спустился в кухню. Из всего того, что захотелось беременной женщине, в кухонном арсенале не было только торта, поэтому Лепсу пришлось заказать его в круглосуточном интернет-супермаркете. Со всем остальным он справился быстро. Порезав манго и любимую колбасу Аллегровой и ловко сложив из них бутерброды, он налил в стакан томатный сок и добавил к нему виноградного. После чего со спокойной душой поставил этот своеобразный перекус на поднос и понëс его в спальню.
— Принимайте заказ, Ирин Санна, — усмехнулся, пересекая порог комнаты, — «Медовик» твой едет, — подошëл к кровати и поставил поднос на прикроватную тумбочку.
Женщина довольно отпила сок, и он ей так понравился, что она сказала:
— Гришка, это о-о-очень вкусно, на, попробуй! — протянула мужу стакан, другой рукой держала бутерброд. Григорий только из вежливости сделал глоток этой смеси, потому что она оказалась на редкость ужасной. Но, как известно, беременности не прикажешь.
— Очень вкусно, Ириш, — улыбнулся, заставив себя проглотить то, что выпил, и одновременно не сморщиться. Ему не хотелось обижать жену.
— Да-а-а, мне тоже нравится, кстати, бутерброды тоже вкусные, спасибо, — улыбаясь, ела, набивая щёки.
— Приятного аппетита, хомячок, — улыбнулся, снова устраивая из себя кресло для Ирины.
— На, жуй, — сунула ему в рот часть бутерброда.
— Вкусно, — кивнул, прожëвывая и отмечая, что бутерброды из колбасы и манго на вкус куда лучше, чем виноградно-томатный сок.
— Хочешь ещё? — счастливыми глазами посмотрела на него и протянула ему нетронутый фаст-фуд.
— Не-не-не, Ириш, это тебе, — перехватил у неë бутерброд и закружил его, словно самолётик, перед еë губами, — Летит-летит-летит… Ам!
Засмеялась и открыла рот. Как только откусила первый кусочек, тут же прикрыла глаза от гастрономического удовольствия.
— На, запей, — протянул ей стакан с соком.
Отпила немного и тут же сплюнула.
— Фу, какая гадость!
Лепс захохотал.
— Ты же только что это пила! — смеялся.
— Фу, мерзость, как мне могло это понравиться, не понимаю… — протянула.
— Между прочим, ты с радостным лицом и меня эту гадость заставила выпить, — хихикнул, убирая многострадальный сок на тумбочку, подальше от обиженной женщины.
— Потому что мне нравилось… И вообще, я хочу спать! — злобно посмотрела на него и легла на край кровати, так, чтобы можно было не упасть, и закуталась в одеяло.
— А тортик как же? — шутливо протянул ей на ушко. Ничего уже не хотела, только чтобы он заткнулся и не лез, обиделась, сама не понимая на что. Сильно дёрнула плечом, стараясь задеть Лепса.
— Ты чего дерëшься? — возмутился, потирая переносицу, — Ну и спи тогда одна, раз обиделась. Сейчас Геля проснëтся и надаëт тебе профилактических пинков, — хмыкнул и, забрав остатки перекуса, удалился из спальни.
— Да пошёл ты! — встала с кровати и вышла на балкон в одеяле. Пару минут смотрела на небо, а потом рука потянулась к старой пачке сигарет. Подожгла, смотрела.
— С дуба рухнула?! — взмах руки, и сигарета полетела за перила балкона. Вернувшийся Григорий гневно смотрел на жену.
— Я не собиралась курить, — снова взяла в руки сигарету, пыталась поджечь.
— Дай сюда, — забрал у неë из рук пачку и зажигалку и спрятал их в карман штанов.
— Зачем ты вернулся? — монотонно, рассматривая перила.
— Затем, что вы, беременные, совсем с головой не дружите!.. — недовольно выдохнул; амолчала, обиделась ещё сильнее, будто она виновата в том, что ждёт от него ребёнка, — Переживаю я за тебя, глупышка! — осторожно прижал к себе, кутая в своих объятиях, — Боюсь, что можешь со злости какую-нибудь глупость вытворить… — гладил еë по спине.
— Ты меня не любишь и Гелю тоже… — выдохнула, сжала губы, когда попытался поцеловать.
— С чего ты это взяла? — удивился, глядя ей в глаза.
— Потому что обижаешь… — по щеке скатилась слезинка, — А ведь я ношу под сердцем ТВОЕГО ребёнка…
— Ну не плачь, золотая… — чмокнул еë в нос, затем в щëки и лоб, — Прости меня, дурака такого, — опустился перед ней на колени и прижался щекой к животику через одеяло, обвив руками еë ножки.
— А ну вставай, холодно же, — среагировала моментально, — Отморозишь себе всё, и кто нам будет приятно делать, если не папа, м? — поглаживая животик.
— Не встану, пока не простишь, — заявил.
Оторвала его голову от себя и сама встала на колени, знала его реакцию наперёд.
— Совсем сдурела? Ну-ка поднимайся! — мгновенно вскочил на ноги и поднял еë с колен.
— Зато ты встал, — пожала плечами.
— Так, всë, пошли спать, — потянул еë за руку обратно в комнату.
— Подожди, — потянула на себя.
— Что? — вернулся и посмотрел ей в глаза.
Секунду её взгляд бегал по его лицу, а потом женщина резко притянула его к себе и впилась в губы поцелуем, зарываясь пальчиками в кудряшки.
— М-м-м, целоваться можно было и в комнате… — усмехнулся ей в губы, отвечая на поцелуй. Его ладони пробрались под одеяло и ласково легли на женский животик, поглаживая.
— А здесь воздух свежий… — протянула, осторожно, словно впервые, проникая язычком в его рот.
— Тебе не хватает, что ли? — пошутил, чуть прикусив еë пухлую губу.
— М-м-м, мне тебя не хватает… — выдохнула, спускаясь поцелуями на его шею.
— Чего это мы задумали? — хохотнул, с интересом наблюдая за еë действиями.
— А что, уже нельзя так просто сделать? — усмехнулась, продолжила целовать шею и перешла на плечи, нежно гладила грудь и торс руками.
— Ага, хитрая ты, знаю я твои «так просто»… — парировал, — Ну-ну… — хмыкнул. Спускалась поцелуями всё ниже, оказалась на коленях, а губы уже целовали в районе паха через ткань домашних штанов. Провела ноготком вдоль резинки брюк.
— Всë, пошли в тепло, — усмехнулся, поднимая еë с колен, — Пошли-пошли! — обнял еë за талию и, заведя в спальню, закрыл балкон, чтобы не дуло.
— А теперь продолжим, — улыбнулась, заметив, что результат её действий всё-таки есть.
— Вредная девочка… — хохотнул, привлекая еë к себе. Аккуратно усадил еë на кровать и стал раскутывать. Одеяло полетело за еë спину. Склонившись над ней и упираясь руками в край кровати, поцеловал еë в губы, после чего стал спускаться поцелуями вниз по еë телу, оставляя слегка влажную дорожку.
— М-м-м, вообще-то я хотела сделать тебе приятное… — протянула.
— Ты сделаешь мне приятное, если позволишь везде поцеловать… — прошептал ей на ушко, касаясь губами еë груди.
— Ах-х, целуй, сладость моя… — выдохнула и улыбнулась.
— Спасибо… — пробурчал, спускаясь всë ниже, — М-м-м, мой любимый животик… — надолго задержался, гладя и целуя его.
— Сам мне его сделал, — рассмеялась, — Твоё творение.
— Да, я очень горд этим, — шутливо задрал нос вверх.
— Поселил мне маленькое чудо, теперь люби, — усмехнулась, — И маму, и мамино чудо.
— Не поверишь, люблю, — коротко рассмеялся, спускаясь ниже, и чмокнул еë в низ живота, — А вот моë самое любимое место… — пошутил, проводя пальцами по внутренней стороне еë бëдер и дразняще касаясь ими женской промежности.
— М-м-м, я знаю об этом, сладкий… — хихикнула.
— Съем! — раздвинул еë ножки и припал губами к нежным складочкам, целуя и пробираясь языком внутрь.
— Ох-х-х, съешь свою вредную девочку Ирочку… — выдохнула, поглаживая его по волосам.
— М-м-м, моя сладкая… — пробурчал. Пока губы ласкали еë там, руками поглаживал животик.
— Ты у меня самый лучший муж на свете… — простонала, — Моё любимое солнышко…
— А ты у меня самая вредная зайка, — усмехнулся, чмокнув еë низ живота, — Сейчас буду мучить тебя… — хохотнул, накрыв ладонью мокрые складочки. Сел рядом с Ириной и уложил еë полубоком. Женщина, чтобы не давить на животик, подогнула под себя ножку.
— Вот и умница… — шепнул ей на ушко, ложась рядом с ней и обнимая еë со спины. Его рука чуть раздвинула еë ножки и легла на сочащуюся промежность. Один из пальцев пробрался внутрь и, нащупав набухшую горошину, стал тереть еë. Аллегрова застонала и буквально расползлась по кровати.
— Какой вредный Гришка… — произнесла вперемешку со стонами, — Так Ирочку ещё никто не мучал… Ах-х-х…
— Тебе же нравится… — насмешливо протянул и поцеловал еë в губы.
— Очень… Очень нравится… — выдохнула ему в губы и поцеловала снова.
— Помучаю тебя чуть-чуть, а потом возьму… — чмокнул еë в плечико.
— М-м-м… — громко простонала, уже представляя, как он медленно погружается в неё до самого основания и как ей хорошо. Лепс между тем продолжал массировать раздражённую горошину, покрывая поцелуями женские плечики.
— Ах-х, как же сладко и жарко… — не переставала стонать и прижиматься плотнее к его руке, словно боясь, что она вдруг исчезнет.
— Люблю тебя и твою нежную… — выдохнул ей в ушко, замедляя движение пальца. Женщина заëрзала на постели.
— Гри-и-ишка-а… — захныкала, пытаясь двигаться самой, чтобы вернуть прежний ритм.
— Тихо, лежи спокойно, — остановил еë бëдра и стал тереть горошину с прежней интенсивностью.
— Да-а-а! — возликовала, громко прорычала, запрокидывая голову назад. Григорий усмехнулся и, воспользовавшись возможностью, поцеловал еë в шею.
— Ещё… — выдохнула, просила. Нравилось, что безоговорочно подчиняется ему. Был безумно благодарен, что позволяет заниматься любовью, несмотря на большой срок и внушительный животик. Он стал покрывать поцелуями еë шею, иногда покусывая нежную кожу. Женщина почувствовала, что может сейчас кончить и не получить желаемого.
— Милый, возьми меня, не могу больше… — дрожала от возбуждения и желания. Внизу всё сочилось и горело, зазывая мужчину внутрь.
— Хорошо, малыш, — стянув с себя штаны, придвинулся ближе и, приподняв еë ножку, медленно вошëл. Начал осторожно двигаться, постепенно проникая глубже. Его рука легла на женский животик, поглаживая.
— М-м-м, приятно… — охнула и, наконец, застонала, дождалась того, чего хотела. Нашла его руку и переплела с ним пальчики.
— В тебе всë хлюпает… — слабо простонал, плавно толкаясь в ней, — Моя влажная девочка… — хохотнул.
— Да-а-а, потому что я очень хочу тебя… — постанывала от какдого толчка, иногда пыталась чуть шире раскрыть ножки. Продолжая двигаться, освободил свою руку из еë замка и спустился по животику вниз.
— Сейчас поглажу тебя там… — положил ладонь на горячую и влажную промежность и пробрался пальцами внутрь. Когда снова стал тереть чувствительный бугорок, Ирина застонала от невыносимого удовольствия и положила свою руку на его.
— Нет, я так быстро кончу, — сказала и охнула, когда резко толкнулся внутри.
— А я чего и добиваюсь, — усмехнулся и ускорил темп, делая короткие, но глубокие толчки, чтобы не причинить ей неприятные ощущения и при этом двигаться быстро, как она и хотела.
— Боже, Гриша-а-а-а-а! — перешла на визг и, соскочив с него, со сквиртом кончила. Оргазм был очень мощным.
— Ир-р-р-р-рка! — от такой неожиданной бурной кульминации Григорий еле успел войти обратно и моментально кончил следом за ней. Ирина почувствовала, как внутри неë ударила горячая струя. Лепс плюхнулся на кровать, аккуратно переворачивая жену на спинку и прижимая еë к себе. Его ладонь покоилась на круглом животике.
— Ты в порядке, Ириш? Ничего не болит? — хрипло выдохнул.
— М-м-м… — выдохнула и улыбнулась, будто была не здесь.
— Ирчес, ты где витаешь? — усмехнулся, чмокнув еë в макушку.
— В раю… — прошептала, повернув к нему личико и чмокнув такие любимые губы.
— Это можно расценивать как очень хорошо или очень плохо? — пошутил, глядя ей в глаза.
— Это было великолепно… Я первый раз в жизни сквирт испытала… — рассмеялась.
— Самое главное, чтобы мы не переборщили с градусом страсти, — улыбнулся. Внезапно Ирина почувствовала толчок внизу живота, а затем ещë один — это разбуженная Геля начала капризничать и колотить вредную маму ножками, метя туда, откуда пришло то, что еë разбудило.
— Ой-ой-ой! — обхватила руками животик, — Накаркал, Гришка… — гладила животик, пытаясь успокоить малышку.
— Ребëнок недоволен, что его родители зажигают по ночам и мешают ему спать, — улыбнулся, наблюдая за тем, как женщина пытается успокоить разбушевавшуюся дочку. Та, впрочем, не хотела успокаиваться и продолжала пинать ножками низ маминого живота.
— Так, уф-ф-ф, ты там что родиться раньше времени хочешь? Маму не жалко? — непонятно зачем увещевала. В качестве ответа из животика раздался характерный «бульк», а затем тумаки продолжились.
— Я ж тебе говорил, надаëт она тебе по самое не могу, — усмехнулся Григорий.
— Малышка, ну перестань, пожалуйста… Маме ведь хорошо было… Ну чего ты? — захныкала, нежно касаясь живота и вырисовывая сердечко.
— Ты просто сейчас напряжена, вот она и воюет. Ложись, я поглажу и она успокоится, — предложил.
— Мгм… — всхлипнув, легла на спинку. Лепс осторожно приподнял измученную капризами неродившейся дочки жену и переложил еë на свои колени, предварительно положив на них большую и мягкую подушку. Его ладони скользнули вниз по еë телу, задевая грудь с торчащими от напряжения набухшими сосками и тем самым перегоняя его вниз. Когда руки очутились на выступающем животике, стал ласково поглаживать его, постепенно смещаясь вниз. Малышка ненадолго замерла, чувствуя тепло отца. Он положил ладони на низ животика, медленно поглаживая. Геля ещë пару раз неуверенно толкнулась, а потом просто прижала ножку туда, где находился родитель.
— Она сейчас задумалась, колотить тебя дальше или снова уснуть. Не сжимай ножки, расслабься, — шепнул ей на ушко и чмокнул жену в макушку.
— Хорошо, — прошептала, словно боясь, что её кто-то подслушает, и расслабилась, чувствуя как нежные прикосновения мужчины успокаивают не только Гелю, но и её саму… Не заметила, как прикрыла на секунду глаза и тут же уснула.
Григорий ещë долго гладил круглый женский животик, пока не понял, что обе его любимые девочки сладко спят. Аккуратно, чтобы не разбудить, переложил Ирину ближе к изголовью и лëг рядом. Потянулся вниз и несколько раз нежно чмокнул выступающий животик. Женщина заулыбалась во сне и перевернулась на бок. Лепс прижался своей грудью к еë спинке, обнимая еë и кладя ладони на животик, и укрыл обоих одеялом.
— Сладких снов, мои любимые девочки… — прошептал и чмокнул жену в плечико, после чего быстро уснул.
***
И всё было хорошо, пролетели прекрасные два месяца. Конечно, без ссор не получилось, но они стали намного реже: получив заветный поцелуй в животик, женщина всегда сразу же успокаивалась, но только не сегодня.
Лепс проснулся ночью от странных звуков, сквозь дрему он не сразу понял, что происходит. Женщина лежала на кровати и громко рычала, сжимая руками простынь.
— Ир, ты чего? — удивился, приподнимаясь на локте и протирая сонные глаза.
— Ам-аф-ф-ф… А! Схва… Схватки… А-а-а… — хрипло. С Лепса мигом сдуло весь сон.
— Ты почему меня не разбудила? — вскочил с кровати и, включив свет, натянул штаны, — Давно начались? — сел рядом с ней, поглаживая животик.
— Нет… Минут пятнадцать назад воды отошли… — выдохнула.
— Так, для начала надо успокоиться. Ничего относительно страшного не происходит, — произнёс Григорий как можно спокойнее, внутри до ужаса переживая за жену и дочку, — Давай ты присядешь, — осторожно приподнял еë и облокотил спиной на спинку кровати, подложив предварительно подушку, — Расставь ножки, как будто рожаешь…
— Лепс, я и так рожаю! — возмутилась и вскрикнула от нового приступа боли.
— Извини, любимая, неправильно выразился, — пошутил, стараясь разрядить обстановку, — Давай, сгибай ножки.
— Гриш, надо «Скорую», нам надо в больницу… — согнула ноги в коленях, зажмурилась и, сжав челюсти, издала болезненный рёв.
— Сейчас вызову, — кивнул, — Сначала мы с тобой начнëм дышать, — сел рядом с ней и положил ладонь на животик, успокаивающе поглаживая, — Давай со мной вместе. Вдох… — показательно вдохнул, призывая Ирину сделать то же самое. Дышала вместе с ним, доверилась.
— Умничка, — похвалил, наблюдая за тем, как она делает глубокие вдохи и выдохи, — Главное, постарайся успокоиться, — взял с тумбочки телефон и, продолжая поглаживать напряжённый женский животик, набрал номер «Скорой». Быстро сообщив необходимые данные о своей жене и назвав адрес, куда ехать, положил трубку.
— Всë, малыш, врачи едут. Тебе нужно продолжать дышать, — чмокнул еë согнутое колено, — Вдох-выдох… Вдох-выдох…
— А-а-а-а-а! — новый приступ боли и новый душераздирающий женский крик, пыталась за что-то ухватиться, но под рукой ничего не было. Взял еë за руку.
— Ириша, дыши, тебе надо дышать, — повысил голос, чтобы она не впадала в это болевое состояние, — Держи меня за руку и дыши, — спустил ладонь на низ животика и стал бережно потирать его, чтобы немного отвлечь еë от боли.
— Аф-аф-аф-аф… — открывала рот, ловя воздух. Сильно сжала его руку при новом приступе и тут же отпустила еë совсем, боялась причинить боль.
— Не бойся, тебе сейчас больнее, — улыбнулся, снова беря еë за руку, — Давай, вдох носом, выдох ртом, — стал показательно дышать, подбадривая еë.
— Не могу… — захныкала, пытаясь повторить за Лепсом.
— Любовь моя, успокойся. Всë получится, главное — старайся быть спокойной. Давай, девочка моя, ты сможешь… — залез на кровать и, сев на колени напротив неë, взял жену за руки, — Давай попробуем ещë раз. Забудь про боль, просто дыши. У моей зайки ничего не болит, — улыбнулся, переплетая еë пальчики со своими, — Медленно: вдох — вы-ы-ыдох…
Сосредоточилась на его голосе и чётко следовала указаниям любимого.
— Вот видишь, всë у тебя получается. Продолжай дышать, — слез с кровати, — Сейчас врачи приедут, тебе хотя бы чуть-чуть одеться надо, а то на улице прохладно. Что ты хочешь надеть? — направился к шкафу выбирать ей одежду. Забалтывал еë, старался отвлечь от происходящего.
— У меня там на вешалке всё и сумка в роддом, — старалась сохранять темп дыхания.
— Умничка моя, подготовилась, — кивнул и достал из шкафа всë необходимое, — Документы тут же? Или нужно собрать и положить? — открыл сумку и просмотрел еë содержимое.
— Всё там уже… — выдохнула, — Ам-м-м, уф-уф-ф-ф…
— Дыши-дыши, — подбодрил, направляясь к ней с одеждой в руках, — Сейчас одеваться будем… — помог ей надеть спортивный топ, чтобы не передавливать грудь, и кофточку. Сам стал одеваться в выходную одежду.
Громко закричала. Боли усилились. Вцепилась руками в изголовье кровати.
— Ирочка! — сел рядом с ней, — Терпи, любимая, терпи и дыши… — заботливо поцеловал еë покрывшийся испариной лоб, — Я люблю тебя, дорогая, — улыбнулся и, наклонившись, несколько раз поцеловал горячий животик. Положил на него свою ладонь.
— Как же долго они едут… — выдохнула, — Надо было заранее лечь…
— Там ты тоже не сразу в родильную палату попала бы, — усмехнулся, — Дыши, сейчас они уже приедут.
— Гриша-а-а-а!.. — очередной приступ, и… она резко потеряла сознание.
— Боже! — испугался, — Ир, Ира! Аллегрова, очнись! — похлопал еë по щекам, приводя в чувства. С трудом открыла глаза, не могла сфокусировать взгляд, перед глазами плыло. Почувствовала сильную боль и поняла, что произошло, — потеряла сознание от болевого шока, плохо переносила сильные боли.
— Даже не думай отключаться, — строго посмотрел на неë, — Давай, приходи в себя, — услышав сирену, быстро выглянул в окно, — Всë, они приехали. Скоро всë закончится, — улыбнулся ей и стал быстро одевать еë. Натянул на женщину просторные штаны на голое тело и тëплые носочки.
— Сама сможешь идти? — поинтересовался.
— Думаю да, — кивнула, осторожно приподнимаясь и медленно ступая по полу. И всё было хорошо, пока пара не дошла до лестницы. Шаг, ещё — и чуть не полетела кубарем.
— Так, тут я тебя спущу, — взял еë на руки и осторожно снëс вниз, после чего снова поставил на пол. В прихожей надел на жену тëплую кофту, сам оделся в толстовку. Помог ей обуться.
— Спасибо… — выдохнула и даже улыбнулась.
— Потом я тебя буду благодарить, когда Гелька родится, — усмехнулся, — Пойдëм, — открыл дверь, выводя еë на улицу, — Подыши глубоко, тут свежий воздух.
— Хорошо, — послушно шла и дышала, казалось, на улице даже было не так больно, хоть схватки и участились. Они дошли до забора и вышли за пределы участка. Возле ворот их уже ждала карета «Скорой помощи». Из неë вылез врач и поспешил к паре.
— Вам помочь дойти? — поинтересовался.
— Спасибо, мы сами, — Григорий довëл Аллегрову до машины и, подхватив на руки, занëс внутрь и, уложив на каталку, сел рядом. Врач запрыгнул в салон и сел неподалёку. «Скорая», включив мигалки, понеслась быстрее ветра в сторону ближайшего родильного дома.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил Лепс, поглаживая женский напряжённый животик.
— Как я себя чувствую?! Больно, блин, Лепс! Гелька наружу очень сильно хочет… — издала болезненный стон.
— Дыши потому что, будет не так больно… Я правильно говорю, доктор? — посмотрел на врача. Тот кивнул.
— Вы можете уже начинать потихоньку тужиться, помогать малышу, — посоветовал.
— Ага, а если я прям в машине разрожусь, а? — возмутилась, но, вопреки своим словам, начала тужиться. Лепс держал еë за руку и поглаживал животик, иногда несильно надавливая на него в помощь еë потугам.
— Мне кажется, я скоро рожу… — испуганно.
— Мы почти приехали, — произнёс врач, наблюдая за еë состоянием и действиями Григория.
— Расслабься, ещë успеешь потужиться, — улыбнулся последний, — Полежи отдохни, — гладил еë животик.
— Ага, посмотрела бы я на тебя, как бы ты отдыхал, когда такое… — хрипло, — Гелька, дай маме отдохнуть чуть-чуть, солнышко…
Остаток пути доехали без эксцессов. Схватки на время приостановились, и у Ирины появилась возможность немного передохнуть. Но когда еë вывели из машины и повели в здание роддома, схватки вернулись и с ещë большой силой. Женщина закричала и согнулась пополам от нереальной боли. Еë уложили на каталку и повезли в родильное отделение. Лепс шëл рядом до самых дверей родильной палаты.
— Дальше вам нельзя, — остановила его акушерка.
— Ириша, помни, я люблю тебя и Гельку! Всë будет хорошо! — выдохнул, глядя ей в глаза, и крепко сжал еë ладошку в своей.
— Всё будет хорошо… — выдохнула в ответ.
Крики, стоны, доносящиеся из-за дверей, нервный мужчина, передвигающийся туда-сюда по коридору — и вот спустя несколько мучительных часов раздался громкий крик младенца. Аллегрова облегченно выдохнула, когда маленький кричащий комочек оказался у неё на груди.
— Девочка, рост пятьдесят один сантиметр, вес — три четыреста, поздравляем, — улыбаясь, проговорила акушерка, — Как назовёте?
— Геля… Ангелина… — хриплым, уставшим, но невероятно счастливым голосом. Осторожно придерживала малышку, грея, и улыбалась.
Лепс, сидевший в коридоре на скамейке и сжимающий пальцами кудряшки, поднял голову, услышав крик ребëнка. Из родовой вышла акушерка.
— Ну что? Всë закончилось? — подбежал к женщине и взял еë за локоть.
— У вас родилась дочь, — улыбнулась ему акушерка, — Можете пойти к ним, только ненадолго, Ирине Александровне нужно отдохнуть… Вик, принеси этому отцу халат, — обратилась к проходившей мимо медсестре. Та быстро сбегала на ресепшн и принесла халат.
— Спасибо вам большое! — поблагодарил еë Григорий и направился в родовую, где после многочасовых мучений отдыхала его жена.
— А вот и я, — улыбнулся, заходя внутрь. При виде Ирины, баюкавшей маленький свëрточек, на его лице начала расцветать улыбка.
— Красивая… — прошептала, широко улыбаясь. Григорий осторожно подошëл к креслу, на котором она лежала, и сел рядом. Аккуратно, чтобы не будить ребëнка, отодвинул край пелëнки, в которую дочь была завëрнута, и увидел маленькое красное детское личико, забавно чмокающее губками.
— Ну привет, Гелька, — улыбнулся и легонько погладил девочку по спинке. Малышка улыбнулась во сне.
— Она такая крошечная… — выдохнула, нежно придерживая дочку. Невооружённым глазом было видно, какая любовь была у женщины к ребёнку, как она была счастлива, что спустя долгие девять месяцев она, наконец, видит своё сокровище.
— Вырастет и будет такой же красавицей, как еë мама… — шепнул, — Спасибо тебе, любовь моя, — наклонился и коснулся еë губ нежным поцелуем.
— И тебе спасибо, папочка… — выдохнула и чмокнула его в ответ, — Теперь у тебя не одна, а две девочки, — тихо засмеялась.
— Да. И обе маленькие, — усмехнулся, кладя голову на еë плечико и наблюдая за спящим комочком, — Гелька вся в тебя…
— Неа, губки-то папины, как у куколки, — улыбнулась и осторожно коснулась губами её крохотной головки, — Моя любимая… — шёпотом. Малышка опять улыбнулась во сне. Григорий наклонился и аккуратно чмокнул лежавшую на женской груди миниатюрную розовую ручку.
— Люблю вас обеих… — улыбнулся, — Ты у меня умничка, Ириш, — погладил жену по щеке и снова чмокнул в губы.
— Да… Всё, Гриш, теперь нас не двое, а трое, привыкай, — улыбнулась, — Пододвинь вон ту кроватку, пожалуйста, я её переложу.
— Давай я сам, тебе нельзя вставать, — предложил, пододвигая больничный «инкубатор», в котором должен был находиться ребëнок.
— Хорошо, только осторожно, не разбуди Гелю, — кивнула. Григорий аккуратно забрал ребёнка с материнской груди и перенëс дочь в «инкубатор».
— Спасибо, — улыбнулась.
— Тебе тоже нужно отдохнуть, золотая, — чмокнул её в губы, — А животик-то всë ещë остался, — улыбнулся, положив ладонь на не успевший пока опуститься женский живот.
— Ну, он не сразу уйдёт, — усмехнулась, — Тебе же нравился или теперь уже нет? — тихо захихикала.
— Ты с животиком такая милая, неповоротливая… Помнишь, как я тебе пуговицы на рубашке два месяца назад застёгивал? — усмехнулся.
— Конечно, помню, — улыбнулась, — И одевал, и обувал, самый заботливый мой мужчина, — приоткрыла губы, намекая, что хочет поцелуй.
— Да, а ты моя самая красивая женщина… — улыбнулся и, наклонившись, коснулся еë губ своими. Осторожно целовала, поглаживая его по голове.
— Я думаю, нас дня через четыре выпишут уже.
— Ну и хорошо. Я вас буду встречать, — улыбнулся ей в губы.
— Ой, Гришка, ты хоть позвони всем, а то ведь мы никому не сказали, что я родила, — вспомнила.
— Через четыре дня тебя возле роддома будет ждать целая армия, — тихо хохотнул, — Да и какое «позвони», мать? Ночь на дворе, все нормальные нерожающие люди спят, — пошутил.
— Ну, ты хоть Натэлле Семеновне смску отправь, скажи, что внучка у неё родилась, — улыбнулась, — Ладно, золотой, поезжай домой, спать.
— Скажу, обязательно скажу, — улыбнулся, — Тебе тоже надо поспать. Приеду с утра и привезу тебе вкусняшек, — чмокнул еë в губы.
— Хорошо, пока, малыш.
Пришла медсестра и увезла маму и малышку в их палату. Лепс помахал жене рукой и направился на выход. Необходимо было выспаться, чтобы с утра снова приехать сюда.
Шесть лет спустя…
— Папа-папа, срочно, надо маму спасать! — Геля вбежала в комнату и испуганно посмотрела на отца.
— Что случилось, Гелюш? — удивился, глядя на испуганную дочь.
— Пойдём скорее, там маме плохо! — потянула отца за руку, заставляя его идти за ней в ванную. Когда девочка и мужчина зашли туда, им предстала прекрасная картина под названием «Аллегрова обнимает унитаз».
— Ириш, что случилось? — взволнованно опустился рядом с ней, поглаживая жену по спине, — Что болит? Гель, иди поиграй пока в своей комнате. Молодец, что сказала, — улыбнулся дочери.
— Хорошо, — вышла и, закрыв за собой дверь, стала подслушивать.
— Да ничего не болит, Гринь, всё хорошо, не надо бы тебе на меня смотреть, а то… — тут женщину опять вырвало.
— Ир, ну вот что не надо? Что ты сегодня ела? — смотрел на неë.
— Это то-то… — и снова унитаз, — Токсикоз… — выдохнула.
— Ты беременна? — глядел на неë широко распахнутыми глазами.
— Да… У нас будет ребёнок… Ты… не рад? — посмотрела на него.
— Ещë одному? Конечно, рад, — рассмеялся, обнимая еë, — Ты делала тест?
— Да, — улыбнулась и кивнула на стиральную машинку, на которой лежала заветная карточка в двумя полосками.
— Ты моя умница! — крепко обнял еë и закружил по ванной.
— Гришка, осторожнее! — хохотала, — Тошнит ведь.
Тут в комнату влетела Ангелина.
— Мама родит мне братика или сестренку? — радостно смотря на счастливых родителей.
— А ты откуда знаешь? — усмехнулся, глядя на дочь.
— Ну… — посмотрела в пол, водя по нему маленькой ножкой. Было стыдно, что подслушивала.
— Ай-яй-яй, какая непослушная девочка… — протянул, — Подслушивать вообще-то нехорошо, особенно взрослые разговоры. Там много всего того, о чëм тебе пока знать не надо, — отпустил Ирину и присел перед дочерью на корточки, — А откуда берутся дети, ты откуда знаешь, золото? — улыбнулся, лукаво глядя на девочку.
— А я не знаю, мама как-то говорила, что меня родила, я и запомнила. А что, это не так? Мама шутила? — наивно посмотрела на отца, выпятив нижнюю губку вперёд.
— Да, конечно, ты к нам из дыры в потолке вывалилась, — захохотал, — Дорогая, ты только посмотри, какой у нас внимательный ребëнок! — весело обернулся к жене.
— Да, солнышко, я тебя родила, — усмехнулась и обняла дочь, — А до этого ты была у меня в животике.
— А… ребёнок сейчас тоже у тебя в животике?
— Да, солнышко, — улыбнулась.
— А как он туда попал? Ты его съела? — испуганно взглянула на мать. Лепс прыснул со смеху.
— Да, она кушает непослушных девочек, которые подслушивают… Ам-м-м! — стал щекотать Ангелину.
— Папа, ну перестань! — смеялась.
— Нет, малышка, я никого не кушала. А как он туда попал, это секрет. Вырастешь и я тебе расскажу, — улыбнулась, — А теперь беги в комнату, сейчас мультики начнутся.
— Ура-а-а! — радостно убежала.
— Какой смышлёный у нас с тобой ребëнок получился… Интересно, а второй будет на тебя или на меня похож? — улыбнулся, присаживаясь на край ванны и притягивая Аллегрову на свои колени. Положил ладонь на пока ещë плоский животик.
— Время покажет, но мне почему-то кажется, что это будет мальчик, — улыбнулась, — Маленький Гришка, — смеялась.
— Тебе виднее, золотая, — улыбнулся и засмеялся вместе с ней. Положила свои руки на его руки.
— А ведь мы позавчера любовью занимались… — задумалась.
— Боишься, что могли навредить малышу? — чмокнул еë в макушку, обняв со спины и поглаживая плоский животик.
— Да, мы же почти каждый день с тобой… — выдохнула, — Ничего ведь не будет, правда? — повернулась к нему.
— Малыш, после того что мы с тобой устроили на седьмом месяце предыдущей беременности, мне кажется, уже ничего не будет, — пошутил, глядя на неë, — Надо будет сходить к гинекологу и сделать более подробный тест, чтобы знать, какой у тебя срок, — поцеловал еë в носик.
— Хорошо, — улыбнулась, — Сходим. А насчёт седьмого месяца… Я бы потом повторила, — лукаво усмехнулась.
— Понравилось, как тебя Геля тогда пинала? — хохотнул.
— Нет, понравилось, как ты толкался внутри, — улыбнулась без тени смущения, — Только мы больше не будем делать это так поздно, и перерыва на целых два месяца тоже не будет. Наташа была права, при родах помогает.
— Ну так она же врач, — улыбнулся, — Опять буду натирать маслом мою неваляшку… — чмокнул еë в губы, — Ты же скоро будешь неваляшкой у меня?
— Ну, ещё не скоро, — усмехнулась.
— Мой любимый телепузик, — засюсюкал, чмокая еë в шею.
— Твой-твой, чей же ещё? Кто меня опять телепузиком сделал, м? — выгнула шею — мол, целуй ещё.
— Я, — усмехнулся, продолжая целовать нежную кожу и постепенно спускаясь ниже.
— Будет опять большой-большой животик, который тебе так нравился, — смеялась, — Буду, как бегемотик.
— Ну какой бегемотик, Ириш? Ты у меня очень стройная даже в положении, — улыбнулся, — А твой большой животик мне и правда понравился. Тебе идëт беременность, — целовал плечики, игриво прикусил изящную ключицу.
— Я рада, — улыбнулась, — Я тебя люблю, — нежно чмокнула в губы.
— И я тебя, сладкая моя девочка, — ответил на поцелуй, углубляя его.
— М-м-м… — отвечала, обнимая его руками, — Ты хорошо целуешься — улыбнулась.
— Ты тоже, малыш, — усмехнулся, дразняще чмокая еë сначала в нижнюю, а затем в верхнюю пухлые губы.
— А надо так, — усмехнулась и поцеловала, проникая в его рот своим язычком.
— Я не умею, научи меня, как надо… — усмехнулся ей в губы.
— Вот так надо, — нежно целовала, наслаждалась тем, что чувствовала его тепло, чувствовала заботу. Лепс начал отвечать на еë поцелуи, прижимая жену к своей груди.
— Кажется, у меня начинает получаться… — хихикнул сквозь поцелуй, поглаживая еë упругие ягодицы.
— Кажется, тебе надо было просто больше практиковаться, — вновь прильнула к его губам. Пока целовала, чётко определила, в какой момент нужно будет остановиться.
— Ну, с таким учителем я быстро стану профессионалом, — усмехнулся ей в губы, чмокнув их, — Пойдëм к Геле, м? — понимал, что ближайшие три месяца им придëтся потерпеть.
— Пойдём… — несколько разочарованно выдохнула, но улыбнулась. Встала с его колен и быстро прибрала за собой всё.
— Умойся, а то выглядишь, как не знаю кто, — усмехнулся, чмокнув еë в нос, — И не кисни так, узнаем у гинеколога, может, ласки в первые три месяца не запрещены, — подмигнул ей.
— Я и так знаю, что не опасны, если не кончать, — засмеялась, увидев то, как она выглядит, — Гришка, и как ты мог это чучело целовать вообще? — смеялась.
— Я не смотрел на тебя просто, — захохотал, — Ну, значит, буду иногда гладить тебя там… — обнял еë со спины и упëрся подбородком в женское плечико.
— А я тебя, — обернулась и чмокнула щёку, — Иди пока к Гельке, я сейчас тут быстро всё сделаю и приду, — улыбнулась.
— Хорошо, — кивнул и, чмокнув еë в губы, вышел из ванной.
«Быстро» немного растянулось, вошла в комнату дочери спустя полчаса. Смешно торчащие мокрые волосы, закутанная в полотенце, на ногах красивый педикюр алого цвета, на руках — такой же маникюр. Намазалась ароматическим маслом, которое тут же впиталось в нежную кожу, но оставило после себя очень приятный запах. Босиком на носочках прокралась в комнату и закрыла Григорию лицо.
— Угадай, кто?
— Бутылочка с маслом, — пошутил, убирая еë ладошки со своих глаз и целуя их.
— Между прочим, оно уже впиталось, — чмокнула его в ухо и прикусила мочку, знала его нестандартную реакцию на этот обычный жест и села на краешек кровати дочери. Та уже мирно спала. Лепс вздрогнул и, повернувшись, притянул жену к себе на колени.
— Геля хотела поиграть с тобой в куклы… — прошептал, чмокнув еë в плечико. Его ладони заскользили по гладкой нежной коже.
— Эх, а я опоздала… — выдохнула, оплетая руками его шею.
— Я ей сказку прочитал зато, — улыбнулся, утыкаясь носом в женскую шею и покрывая еë мелкими поцелуями, вдыхал тонкий аромат масла.
— М-м-м, какой ты у меня молодец… — погладила по голове и чмокнула макушку.
— Ну что, пойдëм? — лукаво посмотрел на неë.
— Куда? — играла в то, что ничего не понимает.
— Делать приятное, — усмехнулся и, подхватив еë на руки, поднялся с кроватки дочери.
— Мне и так приятно, — болтала ножками в воздухе, — Обожаю, когда ты держишь меня на руках, — чмокнула в нос.
— Ну нет, я буду делать тебе немножко другое приятное… — усмехнулся, погасив светильник и вынося Ирину из детской.
— Да? — изобразила удивление, — Ну хорошо, посмотрим, что ты сделаешь…
Лепс занëс еë в их спальню и опустил на кровать. Зажëг небольшой светильник.
— Может быть, ты хочешь спеть мне колыбельную? — делала шутливые предположения, отползая спиной к изголовью кровати.
— Да конечно… — усмехнулся, — Сейчас так спою, что будешь спать крепко-крепко… — начал стягивать с себя одежду. Оставшись в одних боксерах, влез на кровать и добрался до упëршейся в спинку кровати Аллегровой. Сел рядом, расставив ноги.
— Иди садись, — указал взглядом.
— Куда? — приподняла бровь. Сегодня планомерно прикалывалась.
— Сюда, — указал на место у себя между ног.
— Тебе не кажется, что предмет одежды, который там, немного лишний? — усмехнулась, но пересела к нему спиной, как он и просил. Стянул с неë полотенце, оставляя женщину обнажённой.
— Раздвигай ножки, малыш… — шепнул ей на ушко, обвивая рукой еë талию и кладя ладонь на низ плоского животика.
— А, вот так, а почему в такой позе? — согнула ножки в коленях и раздвинула их.
— Сейчас поймёшь почему, — усмехнулся, спускаясь рукой ниже и накрывая ладонью нежные складочки. Начал дразняще потирать их пальцами, чтобы там стало горячо и влажно. Ирина почувствовала, как внизу живота быстро начало тянуть. Григорий будто дразнил еë, продолжая потирать сочившуюся горячую промежность и не проникая внутрь.
— Лепс, ты за это получишь! Свяжу руки и буду сосать, а кончить до-о-олго не дам, будешь знать тогда!.. — стонала и ëрзала на постели.
— Тш-ш-ш, расслабься, не кричи… — усмехнулся ей на ушко, накрывая подрагивающие мокрые складочки ладонью, — Ну что, теперь поняла, почему именно в этой позе?
— Нет, не поняла… Словами скажи, — приподнимала и опускала бёдра, потираясь о его руку самостоятельно.
— А ты разве ничего не чувствуешь? — заметив еë действия, приподнял ладонь так, чтобы она не касалась промежности.
— Ты про это? — двинулась чуть назад и провела ягодицами по его вставшему органу.
— Не совсем, — усмехнулся, — Чувствительность повысилась, ты не заметила?
— Заметила и что теперь? — усмехнулась.
— Разве тебе не нравится? — парировал усмешку и, наклонившись через еë плечико, подул на горячие влажные складочки.
— Нравится, но просто я хочу больше… — судорожно выдохнула и сжала ножки.
— Будет тебе больше… Дай руку-то положить!
Развернулась к нему и села на корточки, широко разведя колени в стороны. Яростно притянула его к себе и впилась в губы жарким, возбуждающим поцелуем, заставила его самого мучиться от сильного желания.
— М-м-м… Непослушная девочка… — простонал и развернул еë обратно. Раздвинул женские ножки и, положив ладонь на жаждущих ласки промежность, проник пальцами внутрь.
— М-м-м, давай, введи пальчик… — выбрала новую тактику — возбуждала словами.
— Мы так не договаривались… — усмехнулся ей на ушко и стал двигать пальцами. Поза, в которой сидела Ирина, играла свою роль, так что скоро она поняла всë еë преимущество. Ощущения были намного острее.
— Ах-х-х, милый, пожалуйста… — от удовольствия, запрокинула голову назад и положила её на плечо мужчины.
— Чего ты хочешь? — улыбнулся. Его палец медленно нащупал клитор и слегка надавил на него.
— Ах! — резко втянула воздух, понравилось то, что почувствовала. Деже на секунду забыла, о чём просила.
— Пальчик… — выдохнула.
— Тебе нельзя кончать, ты помнишь? — снова нажал на клитор, заметив еë реакцию после предыдущего раза.
— Я буду очень стараться… — напрягла там всё, но это, наоборот, спровоцировало ещё большее удовольствие.
— Малыш, тебе нельзя напрягаться там и кончать. Давай ты лучше поëрзаешь, м? — чмокнул еë в шею, лаская сочившуюся промежность.
— Зачем? Мне и так хорошо, — усмехнулась и прикусила губу.
— А как же туда, сюда, обратно — тебе и мне приятно? — пошутил.
— Сам себе приятное сделаешь, — сладко простонала специально для него.
— Зараза ты, Ирка… — усмехнулся ей на ушко и чуть сильнее сжал чувствительную горошину.
— Гри-и-иша-а-а… — очередной громкий стон сорвался с её губ. Знала, что сильнее всего его возбуждает его имя, слетающее с её губ во время секса.
— А если я сделаю вот так? — и он стал шептать ей на ушко всякие нежные пошлости. Вторая рука подобралась к груди и аккуратно сжала еë.
— Гриня! Ах-х-х, тогда я кончу, а виноват будешь ты… — постанывала, — Как бы ты хотел взять меня… Толкаться в моей мокрой горячей девочке… Но не будешь… — возбуждала и злила одновременно, это была его точка кипения.
— Поëрзай… пожалуйста… — протянул ей на ушко, накрывая ладонью горячие и мокрые складочки.
— Рассказывай во всех подробностях, чего ты хочешь, золотой, тогда поёрзаю, — повернулась к нему, стянула с него боксеры и ждала, когда скажет. Намеренно часто стала дышать, сексуально открывая рот, чтобы не смог отказаться от её требований.
— Хочу, чтобы села на мои колени и медленно тëрлась своей влажной и горячей об мой твëрдый… — выдохнул, глядя на еë приоткрытые губы.
— Молодец, сладкий, — облизала губы и села на его колени. Медленно двигала бёдрами, создавая такое желанное трение.
— М-м-м… — застонал и, откинувшись спиной на спинку кровати, прикрыл глаза, наслаждаясь еë ласками.
— Хороший мальчик… — выдохнула и обвела пальчиком контур его губ. Наклонилась ниже, чтобы потираться возбуждённо торчащими сосками о его мощную грудь.
Григорий тихо зарычал и обхватил еë бëдра, разводя их пошире, чтобы усилить ощущения.
— Обними меня, любимая…
— Люблю тебя… — крепко обняла, страстно целовала шею, иногда слегка прикусывая кожу, постанывала прямо ему на ухо.
— Из-за тебя придëтся потом менять постельное бельë… — хрипло выдохнул, поглаживая еë спинку.
— Почему? — смотрела глаза в глаза, открывала рот, выстанывая его имя или фамилию.
— Потому что я кончу и залью его… — слабо усмехнулся.
— Хочешь, можешь кончить мне в ротик, — облизывая губы, — Ну или сюда… — положила его руки на свою грудь.
— Интересно, как ты себе это представляешь? Где твоя грудь и мой.? — выдохнул, сжимая упругие округлости и поглаживая чувствительные зоны пальцами.
— М-м-м, я тебе помогу, сладкий, закрой глаза… — дождалась, пока выполнит еë просьбу, спустилась ниже и начала гладить рукой, — Тебе хорошо… Тебе делает приятно твоя Ирочка… Ты так любишь её ручки и ротик, что готов кончить в одну секунду, чувствуя их… — специально подводила к финалу, поняла, что вот сейчас всё будет, и взяла его достоинство в рот. Кончил моментально, громко застонав. Проглотила всё и облизала губы.
— Вкусно? — усмехнулся, открыв глаза и тяжело дыша.
— Очень, — рассмеялась, — Понравилось?
— В следующий раз я лучше испорчу постельное бельë, — усмехнулся, — Или будем заниматься этим в душе.
— Понятно, значит, не понравилось… — выдохнула, — Зря старалась.
— Понравилось, ты что? — улыбнулся, обнимая еë, — Просто не хотел тебя утруждать, — чмокнул еë в губы.
— А мне нравится так тебе делать… — водила пальчиком по собственной ножке.
— Ну, раз нравится, значит, делай, — поцеловал еë в щëки, нос и подбородок, — Я не против.
— Просто я так чувствую, как тебе хорошо… Пока мне нельзя кончать, — пояснила, — Люблю смотреть, как ты получаешь удовольствие.
— Главное, чтобы ты тоже его получала, — посмотрел ей в глаза, — Я ведь не только ради себя любимого предложил это… В первую очередь, для тебя, дорогая.
— Нет, я именно про финал, до этого мне тоже было хорошо, — кивнула, — Не волнуйся, с тобой плохо не бывает.
— Ну что, спать? Моя малышка довольна? — усмехнулся, проводя пальцем по еë шее и плечику.
— Довольна… — протянула, — Сейчас возбуждение пройдёт и можем спать, — улыбнулась.
— Давай я поглажу и оно быстрее пройдëт? — предложил, улëгшись на спину.
— Ну давай, — пожала плечами и раздвинула ножки.
— Да не там. Так оно точно быстрее не пройдëт, — хохотнул, — Ложись.
— А-а-а, — засмеялась и легла. Лепс приобнял еë и положил ладонь на низ живота, поглаживая. Очень скоро Ирина почувствовала, как возбуждение начало отступать, уступая место приятному теплу от ладони мужа.
— М-м-м, — сонно протянула и уснула.
Григорий осторожно уложил еë ближе к изголовью и вытащил из-под неë одеяло. Встал с кровати и, забрав полотенце, повесил его на спинку стула. После чего снова лëг рядом с повернувшейся на бок Ириной, обняв еë со спины, и укрыл обоих одеялом.
— Сладких снов, моя любимая девочка, — чмокнул еë в макушку и тоже уснул. За окном светила луна, мигали маленькие звëздочки, а в частном доме спала счастливая семья из трëх… нет, уже из четырёх человек.
