О вкусах не спорят

      — Ну же, лейтенант!       Удар справа Кайден блокирует, снова уходя от атаки. Шепард открыта, но вместо того, чтобы бить в этот раз первым, он только принимает оборонительную позу. На скуле Аленко проступает яркая, даже на фоне смугловатой кожи, краснота.       Шепард раздосадовано опускает руки.       — Никуда не годится. Вы и я сейчас солдаты. Забудьте, что я ваше начальство, Кайден. И что дерётесь с дамой, — пеняет капитан лейтенанту, переведя дух и откинув с лица повлажневшие пряди волос.       По результату у них выходит неплохая кардио-тренировка. И просто отвратительный спарринг. Шепард слегка расстроена, но следующая реплика Аленко добавляет чувство раздражения и немного злит.       — Простите, Шепард, это несколько проблематично, — с усмешкой и вроде как не всерьёз отвечает Кайден, утирая тыльной стороной предплечья лоб.       Умело так говорит, не конкретизирует, к какому из замечаний капитана относится этот ответ. Шепард даже несколько секунд сомневается в том, что это намёк. Аленко отводит взгляд, и капитан поджимает губы, сдерживая эмоции. Ему удаётся заставить её задуматься, чья самоуверенность здесь разгулялась – её или лейтенанта.       — Расскажете это на ближайшей высадке какой-нибудь каперше, которая вам бок продырявит, — криво усмехаясь, парирует Шепард и, призвав себя к хладнокровию, даёт лейтенанту «вольно».       — Ладно, есть ещё желающие составить мне компанию? Сержант Уильямс?       Голос капитана разносится под сводами помещения ангара довольно громко, и голову вскидывает не только Эшли. Возящийся до этого у компьютерного терминала Гаррус отрывается от работы с системой наведения МАКО, видимо, в надежде на более интересное зрелище, нежели джентльменское лицедейство Кайдена в роли груши для Шепард.       — Простите, капитан, я бы только за, но ребра мои всё ещё против, — отзывается Уильямс, облокачиваясь на спинку стула.       Неделю назад, на Феросе, Эшли получает трещины в паре рёбер, потому вынуждена калибровать винтовки сидя. И воздерживаться от физических нагрузок ещё несколько дней.       — Да, прошу прощения, из головы вылетело… — несколько пристыженно говорит капитан, на что Эшли искренне улыбается и возвращается к работе.       Вакариан тоже отворачивается обратно к терминалу, когда его окликают.       — Может, хоть вы не откажете мне в качественной тренировке, Гаррус? Давно хотела попросить вас поделиться опытом. Если честно, мне практически ничего неизвестно о технике рукопашного боя турианской армии. — Видя явное замешательство на лице Вакариана, Шепард решает уточнить: — Спортивный интерес, ничего такого. Турианцы, с которыми мне обычно приходится драться, прут с кастетами и ножами, с ними особо не «потанцуешь».       Шепард буквально ощущает повисшую в трюме тишину. Чувствует заинтересованный взгляд Эшли, внимательный, цепкий – сидящего на ящике у стены Кайдена. Даже интендант Крайтон отрывает глаза от датапада с накладными. Капитану почти жаль, что Рекс потерялся где-то на камбузе и некому отпустить подходящий случаю комментарий.       Вообще-то ей действительно не доводилось ещё драться с турианцем без цели спасти свою шкуру. Но в этом есть и личное – ей любопытно, какова будет реакция Гарруса и каков он в бою. Конечно, Шепард уже не раз имела возможность убедиться в том, что он отличный снайпер и в целом хорошо подготовленный десантник. Но её интересует, каким будет спарринг в полный контакт один на один, без брони и оружия.       Уже спустя несколько дней пребывания турианца на борту капитан понимает, что под видом ничем особо не примечательного офицера СБЦ ей достаётся в команду весьма неоднозначная личность. Гаррус скор на принятие решений и в суждениях придерживается довольно жёстких, рациональных, но не самых гуманных принципов. Сложно спорить с тем, что в боевой обстановке это играет ему на руку – реагирует он на экстренные ситуации быстрее прочих. Но чтобы Вакариан смог увидеть и понять, что самый очевидный путь не всегда равен решению проблемы, Шепард приходится задействовать некоторое количество сил и авторитета.       Однако это приносит свои плоды. Склонный к юношескому максимализму и горячности по первому впечатлению, Вакариан оказывается по сути куда более зрелым, не лишённым способности к самоанализу. Поразмыслив, он, как правило, делает верные выводы. И в конце концов их с Шепард общение становится и проще, и в чём-то более открытым.       Она не впервые ловит себя на мысли, что ей с ним интересно. Интереснее, чем с Лиарой, из чего напрашивается вывод – дело тут не в другой расе. А ещё есть у Гарруса одна схожая с Шепард черта: ему знаком азарт хорошей драки. И получение от неё своеобразного удовольствия.       Гаррус, плотно поджав мандибулы к челюсти и чуть склонив голову, смотрит на Шепард.       — Я не уверен, что силы будут равны, капитан. Не подумайте ничего такого. Я тоже никогда не дрался с людьми врукопашную, но мне говорили что вы… кхм… легче нас.       Шепард замечает, что турианец старается быть корректным, однако его замечание всё равно подливает масла в огонь её раздражения, разведённый Кайденом.       — Что ж, у вас есть шанс это проверить, — предлагает она, подходя ближе.       Она ждёт дальнейших отпирательств. По крайней мере, хотя бы ещё одного аргумента. Но Вакариан отходит от терминала, на ходу расстёгивая верхний элемент одежды, под которым оказывается ещё один, более тонкий, что-то вроде водолазки. Шепард вспоминает о его словах по поводу боязни холода, когда Гаррус прерывает её размышления.       — Хорошо, давайте попробуем, Шепард, — просто говорит он, откидывая на панель терминала куртку, чем вызывает её улыбку.       Спустя десяток минут капитану приходится убедиться в правоте тех, кто рассказывал турианцу о людях. А также распрощаться со спесью, да при свидетелях.       — Вы всё ещё можете освободиться. Показать, как? — говорит Гаррус повисшей в его хватке Шепард.       Капитан начинает ощущать нехватку кислорода и полную неспособность высвободиться из захвата, хотя не сказать, что Вакариан так уж сильно её сдавливает. Боковым зрением она видит, как Аленко подскакивает со своего места. Вряд ли потому, что ему плохо видно происходящее. Эшли находится за пределом поля зрения Шепард, но она уверена, что Уильямс уже схватилась за одну из почищенных ею винтовок.       Женщина едва заметно кивает удерживающему её турианцу.       — Моя шпора. Под вашей правой ногой, — негромко, над самым ухом звучит двухтональный голос.       Шепард сглатывает от внезапно прошившего позвоночник жара. Но совладав с собой в ту же секунду, наносит удар по указанной точке. Раздается короткий рык, и руки Гарруса на её груди и животе разжимаются. Равновесие отказывает им обоим, и турианец вместе с капитаном валятся на пол.       — Вот же чёрт. — Шепард изворачивается, принимает сидячее положение и оглядывается на снайпера. Тот отрывается от пола, опираясь на локти. — Простите, перестаралась?       — Да нет. — Гаррус усмехается, потирая шпору. — Но это слабое место. С той оговоркой, что нападающий на вас турианец будет без брони.       Шепард поднимается на ноги и протягивает руку Вакариану.       — Понятно, почему об этом ни слова не помню из учебных материалов. Без брони вас редко застанешь, тем более в тёмном переулке или на поле брани.       Турианец смеётся и поднимается по большей части самостоятельно, приняв ладонь Шепард, очевидно, просто из вежливости.       — Хотя бы вы убедились в том, что люди действительно легче, — замечает она, чувствуя, что, несмотря на поражение, настроение её непостижимым образом улучшается.       — Зато удар у вас что надо. Без зубов и крогана оставите, — возвращает любезность Гаррус, поведя челюстью, на которую несколькими минутами ранее пришёлся удар головой.       Теперь уже смеётся Шепард.       — Ещё разок? — предлагает она.       Бледно-голубые глаза Гарруса поблескивают хорошо знакомым увлечением.       — Ваша очередь, капитан, — турианец становится в оборонительную стойку.       Шепард скалится в улыбке, больше адресованной заинтересованным зрителям, и бросается в атаку…       — Засранец!       Не выбирая слов, Шепард скатывается с Гарруса, который глухо, но вполне отчётливо хохочет.       Она уверена, что успешно вжимает турианца мордой в пол и одерживает победу в очередном раунде, когда он спрашивает, не могла бы Шепард улечься чуть ровнее, а то бокам щекотно.       — Не за шею, Шепард. Знаю, что пишут, будто это не защищённое естественной бронёй место, потому уязвимое. Но кожа там довольно толстая. В следующий раз, оказавшись на турианце сверху, беритесь за гребень, не прогадаете, — комментирует Вакариан, переворачиваясь на спину.       — О, я обязательно запомню, — проникновенно отвечает Шепард.       Только по двойному сдавленному кашлю и слегка зависшему турианцу она понимает, какими двусмысленными фразами они только что обменялись. И капитан всё же заходится смехом, который и до того с трудом сдерживала.       Мандибулы Гарруса расходятся в усмешке.       — Отростки на самом деле довольно чувствительны, удар по ним считается… Как это у вас говорится? Ниже пояса?       — И это тоже запомню, — выдыхает капитан, успокоившись, но вставать не торопится.       Руки подрагивают от полученной нагрузки и мышцы ног поднывают, протестуя против того, чтобы хозяйка ими воспользовалась.       — Хотите продолжить? — спрашивает Гаррус, на что она качает головой.       — Думаю, на сегодня я достаточно уронила своё достоинство бойца, — посмеивается Шепард.       — Я не хотел…       — Порядок, Гаррус, — отмахивается капитан, — сама напросилась. К тому же теперь знаю, над чем стоит поработать. Так что спасибо вам за компанию, было познавательно.       — К вашим услугам, Шепард. Мне тоже есть чему поучиться, — склонив голову и дёрнув мандибулами в подобии улыбки, отзывается Вакариан.       Поболтав ещё немного с Гаррусом, Шепард собирается наверх, замечая, что из публики в лице Кайдена, Эшли и интенданта в трюме остался только последний. Она смотрит на омнитул и понимает, что время уже позднее – ужин, должно быть, подходит к концу. Капитан напоминает об этом Вакариану. Он отвечает, что ест немного позже, но в кают-компанию вместе с капитаном всё же поднимется, так как хочет заскочить в душ.       Столовая встречает Шепард громким и горячим спором Рекса с Эшли. Судя по всему, кроган обругал человеческие харчи, в ответ на это сержант обмолвилась, что на Тучанке и таких не водится. Не имея ни сил, ни настроения, а также не видя серьёзного конфликта, капитан решает отложить миротворческую миссию и занимает место за столом напротив притихшего Кайдена, сидящего там в одиночестве.       Аленко без энтузиазма ковыряется вилкой в своей еде, и Шепард думает на мигрень. Рекс и Эшли, продолжая перепалку, удаляются в сторону лифта, в кают-компании они с лейтенантом остаются одни, и капитан почти готова пожалеть его. Ровно до момента, когда ловит на себе взгляд Кайдена и он интересуется, всё ли с капитаном в порядке, не слишком ли ей досталось во время спарринга.       Казавшийся до этого вполне сносным ужин резко теряет вкус, и раздражение накатывает по новой. Шепард поднимает взгляд от тарелки и смотрит Аленко в глаза.       — Это, в конце концов, оскорбительно, Кайден. Что сегодня в трюме была за игра в поддавки? Если шутка, то я не оценила. Когда дала разрешение идти отдыхать, чего ради вы остались? У Эшли бзик, она искренне верит, что каждый инопланетянин на борту втайне мечтает меня убить, а вам-то что? — Она глубоко вдыхает, делая паузу, но взгляд не отводит.       Пластик вилки впивается в ладонь, и Шепард внутренне вздрагивает. Она думает, что перебарщивает и Кайден этого не заслуживает. Ничего такого на самом деле он не сделал. Но лейтенант вдруг кладёт на тарелку приборы и, складывая руки на столе, откровенно заглядывает своему капитану в глаза.       — Понимаю, это выглядело глупо и несколько неуместно с моей стороны, — соглашается Кайден, однако взгляд тоже не отводит, и в нём не угадывается ни капли извинений. — Но я действительно забеспокоился о вас, Шепард. Подумал, что Гаррус может не рассчитать силу. Он ведь не осознаёт, что вы, кроме того, что человек, ещё и женщина…       Отстранённо Шепард понимает, что позже будет об этом жалеть, но не сдерживается от резкости, отвечая.       — Ну да, а то Гаррус очевидной разницы мог не заметить. Но если и так, у него своя голова на плечах, не вам за него думать. Вы имеете негативный опыт общения с турианцами, это я помню. Но, проецировать его на сегодняшний день как минимум странно, не находите? Во-первых, я не пятнадцатилетняя девочка с поломанной психикой, нуждающаяся в защите. Во-вторых, Вакариан не престарелый садист, со сдвигом на людей. - Сделав короткую паузу, она продолжает: - И мне казалось, я вполне конкретно расставила все акценты в наших с вами отношениях. Ничего не имею против дружеской заботы и приятельства, но прошу вас больше не выделять своего особого отношения ко мне как к женщине. Ни на корабле, ни вообще.       Кайден всё же делает глубокий вдох, на мгновение прерывает зрительный контакт. Но ожидаемой капитуляции с его стороны не следует и в этот раз.       — Прошу простить, больше не повторится. Но… Раз уж мне всё равно нечего терять, могу я узнать, почему вы не хотите дать мне хотя бы шанс? Вы не приемлете отношения на службе? Или дело в чём-то ещё?       Шепард, немного опешив от такой прямоты, не сразу находится. До этого момента она старается ничем не намекать лейтенанту на то, что её не интересуют конкретно его притязания. Но он словно сам напрашивается. Особенно тем, как выделяет слова «чём-то», явно подразумевая «кого-то». Не поверил, стало быть, что у неё с Лиарой ничего нет и быть не может.       Аккуратно положив вилку на поднос в опасении разломать, Шепард решает раз и навсегда положить конец этой грёбаной мелодраме.       — Нет, Кайден. Я не приемлю отношения с вами. Мне нисколько не хочется задеть ваше самолюбие, спишем всё на мои личные предпочтения, но вы просто не интересны мне как партнёр для отношений. И нет, не потому, что я питаю склонность к кому-то другому, раз уж вас настолько это беспокоит. Но вы совершенно правы в том, что на службе для меня приоритетом являются работа и исполнение долга, а не интриги и устройство личной жизни. — Переводя дыхание, Шепард видит, как лейтенант бледнеет. Сильнее, чем когда его настигала головная боль от имплантатов. И, постаравшись смягчить голос, она добавляет: — Уверена, вы способны сделать женщину счастливой. Любую. Но не думаю, что я способна сделать счастливым вас. Просто не смогу дать то, что вам нужно. Извините.       Аленко молчит. Шепард берётся за стакан с чаем и выпивает почти залпом. Когда она ставит посудину на стол, мужчина смотрит на неё, но уже совершенно не так смело, и тут же отводит глаза.       «Да вот же дерьмо…» — думает она, заталкивая в себя остаток ужина. Давно не семнадцать, а всё туда же. Никогда ей не научиться без зазрения совести отшивать. Всё руки дрожат и в горле ком.       — Простите, Шепард, — еле слышно отвечает Кайден в повисшей тишине.       Наверное, он планирует добавить что-то ещё, но в столовую входит Гаррус с полотенцем под мышкой и подносом в руках.       — Предлагаю считать тему исчерпанной, лейтенант Аленко. Доброй ночи, — коротко говорит женщина и встаёт из-за стола. — Приятного аппетита, Гаррус.       С этим Шепард относит поднос на камбуз и удаляется в свою каюту, испытывая острую необходимость в душе как для измотанного тренировкой тела, так и для растрёпанных чувств.

***

      — Твою через колено… Ну надо же было, — бубнит Шепард, перебежками возвращаясь из душа и придерживая на талии не слишком надёжный узел полотенца.       Коридор она преодолевает без происшествий, остаются камбуз и кают-компания, которые, как надеется капитан, в это время уже пусты.       — Шепард? — раздаётся озадаченный двухтональный голос, и женщина замирает у входа на камбуз, придав себе вид невозмутимый настолько, насколько может человек, замотанный ниже пояса в полотенце.       Когда она собирается в душ, из головы не идёт разговор с Аленко. Шепард не обращает внимания на то, что из одежды берёт с собой только майку и нижнее бельё, благополучно забыв про штаны. И в чём проблема – одела б те, в которых пришла? Да вот беда: стащив с себя грязную форму, капитан тут же закидывает её в стирку, ведь прачечная так удобно расположена в предбаннике душевых. А ждать ещё час, пока окончится стирка с режимом сушки, очень не хочется.       И вот… Капитан Шепард стоит в юбке из банного полотенца перед своим снайпером. Но то ли потому, что он турианец и понятия не имеет, что это не норма, то ли ему настолько всё равно, Гаррус даже не опускает взгляд ниже лица капитана.       — Я прошу прощения. За ужином… — Гаррус запинается, а женщине хочется позорно сбежать от одного упоминания об этом, — я не сразу понял, что следовало спросить, могу ли присоединиться. Надеюсь, не помешал вам и лейтенанту Аленко?       — Что?.. — Шепард замолкает, глубоко вдохнув. — Нет, Гаррус, не помешали. Разговор всё равно был окончен. И если что, кают-компания – помещение общего пользования, вам не нужно никого спрашивать, чтобы там поужинать.       Шепард крепче сжимает узел полотенца, чувствуя взгляд Гарруса. Её так и тянет сказать, что он появился как раз вовремя и не только не помешал, но буквально выручил, спасая от возможного продолжения разговора с лейтенантом, в котором вроде и сказано всё по делу, но осадок такой гадкий...       Турианец, слегка пожав плечом, указывает на кофеварку.       — Кофе хотите?       — Да, хочу, — неожиданно для самой себя выпаливает Шепард, позабыв о том, что планировала ретироваться в каюту со своим долбаным полотенцем на заднице. — Спасибо.       Гаррус так же невозмутимо достает пакет с левоаминокислотным кофе, загружает зёрна в кофе-машину.       — Составите мне компанию? — спрашивает Шепард, устало приваливаясь к косяку.       — Да, конечно, — кивнув, Вакариан ставит кружку под клапан кофеварки. — Пройдёмте в столовую?       Помещение наполняет горьковато-приятный запах арабики.       Шепард не хочется в столовую. Лейтенант наверняка уже отправился ко сну, как и все, кто не на вахте. Но всё равно…       — А не будете возражать против моей каюты? — интересуется она, решив, что ниже ей в глазах Вакариана после сегодняшнего спарринга, выяснения отношений с Аленко и дефиле в полотенце падать просто некуда. Почему бы, собственно, им не выпить кофе в её каюте?       Гаррус поднимает на неё взгляд, но что бы ни подумал о капитане, никак этого не выдаёт и просто соглашается.       Кают-компания на счастье Шепард действительно оказывается пуста, и её в ненадлежащем виде, а также Гарруса, проследовавшего за ней в каюту с двумя чашками кофе, никто не видит.       — Интересно выглядит, — говорит Гаррус, и Шепард, закинув мешок с гигиеническими средствами в ящик, оборачивается. — Вам идёт.       Турианец, расставляющий стаканы с горячими напитками, всё-таки обращает внимание на чёртово полотенце. Шепард чувствует, как впервые за долгое время щёки краснеют не от злости.       — Ага. Дизайнерское решение под названием «Я забыла в каюте штаны – полотенце превращается в юбку». — Закатив глаза, Шепард усмехается. — Можете поржать, при условии, что об этом ни одна живая душа не узнает, Гаррус.       Турианец реагирует трёхсекундным ступором, после чего чешет затылок.       — Никогда бы не подумал, — усмехается он. — У наших женщин на Палавене одно время была мода на одежду подобного вида. Правда, шпоры, как вы могли заметить, у нас эволюционный пережиток и скорее мешают. Модницы всё время цеплялись ими за подолы. Из самых безобидных последствий были конфузы с дырками.       — Как по мне, юбки и без шпор не самая удобная одежда. Я безмерно благодарна своим предкам по женской линии за то, что лет триста назад они отвоевали право носить штаны. Но пришлось импровизировать, не идти же мне через всю палубу в одном белье.       — Не думаю, что кто-то бы возражал.       Повисает пауза. Гаррус, очевидно, сам не ожидал от себя такой наглости, его глаза слегка округляются. А Шепард разбирает хохот.       — А вы знатный говнюк, Вакариан, — выдавливает она.       — Ну да, — усмехается турианец с заметным облегчением в голосе, — бываю им по вечерам. Вы переодеться, наверное, хотите, я выйду.       — Отвернуться будет достаточно, — отсмеявшись, заверяет Шепард.       — Уверены? — уточняет турианец.       — Смущаетесь? Да ну. Вы вроде только что не возражали против моего голого зада в коридоре.       Смеясь, Гаррус приподнимает руки в капитуляции и отворачивается к противоположной стене.       Шепард натягивает первые попавшиеся легинсы, и они садятся за стол. Сделав большой глоток на редкость вкусного кофе, женщина с благодарностью смотрит на Вакариана.       — Спасибо, — искренне говорит она.       Гаррус отпивает свой кофе и опускает стакан на стол.       — Не за что. Честно говоря, вы выглядели… расстроенной. — Он осторожно подбирает слова, что несколько удивляет, учитывая, как запросто минуту назад они обменивались подколами. — Разрешите спросить?       — Ну, полагаю, что да, раз уж мы с вами здесь, — отвечает женщина, внутренне напрягаясь и готовясь защищаться от попыток разузнать о личном.       Но Гаррус её в который раз удивляет, задавая совершенно другой вопрос.       — Как вы себя чувствуете? На вас и нашу миссию возложили огромную ответственность. Я знаю, как работает Совет – сейчас они явно давят на вас. Предполагаю, это нелегко. Бюрократическая система Цитадели кого угодно из равновесия выведет. Если я могу вам чем-то ещё помочь, кроме как в трюме с МАКО – скажите.       Шепард, вздохнув, тоже отставляет на стол кофе. У неё сперва не находится слов. Ну, кроме красочного удивления, что кому-то тут ещё интересны её чувства по поводу происходящего вокруг, а не к своей драгоценной персоне.       В свете сегодняшнего разговора с Кайденом вопрос Гарруса поражает Шепард ещё больше. Ведь он попадает в самое «яблочко». Она вынуждена признать, что действительно устала. Больше морально, чем физически. Потому весь вечер в трюме и наминала бока всем, кто согласится. Но главное – именно это скопившееся эмоциональное напряжение сказывается, когда лейтенант снова демонстрирует свой интерес, не угасший после первого отказа.       Женщина прикрывает глаза, медленно выдыхая. Определённо, Аленко выходит за рамки дозволенного. Но в их разладившихся отношениях больше её вины. Ей, Шепард, стоило держать эмоции под контролем и отнестись к ситуации менее остро. Люди есть люди. Все могут делать глупости: влюбляться, обижаться... Но она прежде всего капитан. Именно это она старается доказать за ужином лейтенанту и в решающий момент забывает об этом под давлением личных переживаний.       Шепард решает для себя завтра же поговорить с Кайденом и постараться уладить конфликт. В конце концов, не так велики их прегрешения друг перед другом, чтобы поставить крест на дальнейшем общении и совместной работе.       А сейчас у неё имеется что сказать тому, кто помогает всё это осознать.       — Да вообще-то, — облокотившись на стол и подперев голову рукой, Шепард разглядывает свои ногти на другой, — вы прямо сейчас это делаете, Гаррус. Я в порядке, просто немного устала. И не в своей тарелке. От меня правда никогда не требовали и не ждали столько, сколько теперь. Не жалуюсь, сама напросилась на эту работу. Как вы могли заметить, я вообще часто на неприятности напрашиваюсь.       Они оба усмехаются, и Шепард поднимает на Гарруса глаза.       — Ввиду этого кофе и то, что вы интересуетесь моим самочувствием – уже поддержка. А у вас ещё и здорово выходит прикрывать мой затылок на каждой высадке. Я и так задолжала судьбе за наше знакомство, Гаррус, и вашу дружбу. Вы делаете больше, чем я могла бы рассчитывать. И мне есть за что говорить вам спасибо.       Гаррус поджимает мандибулы и опускает взгляд на стол в легко различимом смущении. Шепард украдкой улыбается. Кто бы думал, что такой здоровяк, способный одним ударом размозжить чью-то голову, может проявлять застенчивость.       — Я рад, что вы мне позволили участвовать в этом деле. Но больше рад, что познакомился с вами, Шепард. Вы удивительный человек, я не знаю никого похожего на вас. И… Знаете, пожалуй, никто ещё не воспринимал меня более серьёзно и не давал шанса сделать что-то значимое. Я благодарен вам за это. Не хочу, чтобы вы подумали, будто позволяю себе лишнее. Просто вижу – вам в последнее время не по себе. А ещё теперь у вас, похоже, какие-то затруднения с лейтенантом Аленко. Мне действительно жаль, что не догадался выйти и не мешать вам.       Шепард со всей внезапностью для себя задумывается, возможно ли, что пока она помогает Гаррусу искать правильные ориентиры в этом мире, он умудряется понимать её мысли и чувства лучше, чем она сама? Но что интереснее всего, откровение это не отзывается в душе ни озадаченностью, ни беспокойством. Только странным, приятно покалывающим ладони теплом.       — Вы достойны возможности раскрыть и показать себя, Гаррус. Ни единого раза вы не подводили моего доверия. И по поводу Аленко голову себе не забивайте, — усмехается Шепард искреннему сожалению в голосе турианца, — ничего на самом деле не случилось. Просто иногда мне легче найти общий язык с инопланетянами, нежели с представителями своего вида. Впрочем, наверняка моя вина, что они видят больше, чем есть. Правда, Гаррус, всё в порядке.       — Не знаю, возможно ли обвинить вас в чём-то кроме доброго отношения, Шепард, — тихо говорит Гаррус. — Да и желание видеть больше, чем есть, присуще всем в той или иной степени.       — Говорите о чём-то конкретном? — интересуется капитан, отпивая ещё кофе.       — Я… Думаю, что переборщил в подтруниваниях над Тали. Теперь она подозревает меня не то в нездоровом интересе, не то ещё в каких нехороших мыслях по отношению к ней.       Шепард прячет улыбку за стаканом.       — Вы всегда можете сказать ей, что ничего такого не держите на уме. Хотя не факт, что это поможет снять с вас подозрения.       — Да, именно так обычно и происходит, — соглашается Гаррус, крутя в руках свой напиток.       — Кстати, — спохватывается Шепард, вспоминая об одной мелочи, и встаёт из-за стола под заинтересованным взглядом Вакариана, — вы мне кое о чём напомнили. Я тут недавно на Цитадели решила закупить печенье на всех, ну хоть как-то разнообразить наш рацион…       Шепард подходит к рабочему столу и тянется к паре коробок, лежащей за стопкой датападов. Забрав их, женщина возвращается к Гаррусу.       — В маркете, куда меня завёл навигатор, были декстро-продукты, но ни одного консультанта. Потому для вас и Тали я прихватила нечто в разделе «кондитерские изделия», с той полки, где упаковок было меньше всего. Ну, знаете, подумала, раз мало осталось, значит, чаще всего берут. Однако когда я показала свою находку Тали, даже через стекло шлема было заметно, как она скривилась. По её словам, мне попалась несусветная гадость. Просветите меня, что это? Ну и, может быть, вам это покажется более съедобным.       Вакариан берёт из рук капитана верхнюю коробку и негромко хмыкает.       — Вы практически не ошиблись, Шепард. Это что-то вроде того, что люди называют крекерами. Они солёные в основном, а конкретно эти – со вкусом копчёного мяса. Неудивительно, что Тали их забраковала: кварианцы по сути веганы, если и едят живность, то исключительно со своей родной планеты. Птица, которую разводят на Палавене, им не по вкусу. — Гаррус подцепляет когтем этикетку, демонстрируя описание продукта на внутренней стороне.       — Оу, — хохотнув, Шепард подсовывает ему вторую коробку, — прямо как в анекдоте, где друг просит купить что-то к чаю, а второй приносит пиво со снеками и на советующий вопрос отвечает, что приятель ничего не понимает в чаепитии.       Гаррус смеётся, замечая, что он не столь разборчив в еде.       — Как выражается моя сестра, я пищевой маньяк. Могу есть сладкое с солёным, и мне вкусно. Так что спасибо, Шепард.       Женщина чуть не закашливается на это замечание.       — Какое совпадение…       Отложив в сторону целлофановую обёртку крекеров, Гаррус поднимает на неё взгляд.       — Вот это, — Шепард подтаскивает к себе шелестящий фольгой пакетик, лежащий справа от неё, — кукурузные чипсы со вкусом зелёных оливок. И вы, конечно, не знаете ничего об этих продуктах, просто поверьте на слово – это последнее, что станет есть нормальный человек с кофе, в котором двойная порция сахара.       Мандибулы турианца расходятся в улыбке, и он берёт пакет с чипсами, чтобы рассмотреть получше.       — Вам стоит заглянуть на продуктовую ярмарку в одном из жилых районов Цитадели Ред Лайн Стрип. Там есть… Хм, да чего там только нет. Настоящая находка для таких извращенцев, как мы с вами.       — Дорогу покажете? — спрашивает Шепард, отмечая, что на её не слишком скромную просьбу она не встречает прежнего смущения в реакции турианца.       — С удовольствием. Даже провожу в самые интересные лавки. Скажите только, когда будет свободный час, — отвечает он.       — Часто там бываете, Гаррус?       Женщина расслабленно откидывается на спинку стула, прикладываясь к стакану. Ловя на себе открытый взгляд Вакариана, она понимает, что очень давно ни в чьей компании не чувствовала себя так свободно.       — Да это, пожалуй, одно из моих любимых мест, — признаётся турианец, вытряхивая из пачки свои крекеры.       — Что ж, тогда можно будет отпраздновать победу над Сареном походом на Ред Лайн Стрип, — предлагает капитан.       — Как думаете, скоро ему надоест от нас бегать?       — М-м, — пожимает плечом Шепард, взявшись за чипсы, — отбегался, я полагаю, раз теперь он встал между мной и кучей вкусной еды.       Их общий смех заполняет каюту чем-то уютным, от чего накрученные за день и за последнее время нервы Шепард расслабляются, давая хозяйке вздохнуть полной грудью…

***

      — Гаррус!       Шепард, едва выйдя из шлюза «Нормандии», видит сидящего на перилах Гарруса и не может сдержать широкую улыбку. Заметив её, турианец встаёт и направляется к бывшему капитану, вскинув руку в приветственном жесте.       — Привет. Находился поблизости от доков, решил тебя встретить. Как поживают наши добрые знакомые геты?       — Чёрт, Вакариан, я прямо-таки соскучилась, — смеётся Шепард, обнимая Гарруса и чувствуя сквозь ткань гражданской футболки жёсткие, но приятно горячие руки на своей спине.       — В самом деле, капитан? – чуть щурясь, спрашивает он, ставя женщину на землю после того, как слегка приподнял её в крепком объятии.       — Да, вот уже месяц как никто не отпускает саркастические комментарии и не красуется чистыми попаданиями в голову на каждой вылазке. Думаю, даже геты соскучились.       — Мне тоже не хватает тебя и наших приключений. Но всё же решил придерживаться плана, — отвечает Гаррус, отпуская её окончательно.       — Отличная новость! Жду тебя в рядах коллег-СПЕКТРов. Куда пойдём отметить это дело?       — Как насчёт Ред Лайн Стрип? Всё ещё хочешь посетить местную ярмарку?       — У меня шесть часов до отправки, было бы здорово. Район так быстро восстановили? — удивляется Шепард, и они вместе направляются к лифту.       — Он не особенно пострадал, находится достаточно далеко…       Пока Гаррус рассказывает об успехах по возобновлению жизнедеятельности Цитадели спустя месяц после атаки «Властелина», Шепард спиной ощущает внимательный взгляд. Ей даже не нужно оборачиваться, чтобы узнать, кому он принадлежит.       Неприятный разговор с Кайденом сгладили впечатления прошедших месяцев. Капитан спасает ему жизнь на Вермайре, а они все теряют Эшли. Сарен мёртв, галактике теперь открыта чудовищная правда о гибели протеан и, возможно, такой же уготованной им всем участи. Но Шепард решает для себя любой ценой предотвратить подобный исход.       И на этом пути она находит хорошего друга в строптивом турианце, с которым поначалу, ей думается, будет непросто. А оказывается – легко, как дышать. Чего, увы, о лейтенанте женщина сказать не может.       Обещанное самой себе примирение Шепард тогда не откладывает. Надо отдать Кайдену должное, он не строит из себя обиженного и оскорблённого, признаёт, что вёл себя самонадеянно, а впоследствии никак больше этой темы не касается. Но несмотря на значительное потепление в общении, понимание, что между ними никогда не будет той связи, какой хотелось бы лейтенанту, явно остаётся с ним. И случившееся на Вермайре всё только усугубляет…       Аленко всё же изъявляет желание остаться на борту. Нареканий к исполнению им служебных обязанностей нет, и Шепард надеется, что впереди у них достаточно времени забыть о неловкости и вернуть доверительность их приятельским отношениям. По крайней мере, она знает, что от себя сделала для этого всё возможное.       А пока думать ни о чём, кроме предстоящей увольнительной в компании Гарруса, у Шепард желания совершенно нет…