***
— Розы — лучшие цветы для дамы, сэр. — Смотря для какой… — Хоббс придирчиво оглядел витрину и улыбнулся, заметив промелькнувшее сквозь листву знакомое название. — Вот эти, будьте добры. — Уверены? — Продавец вытащил из цветочного ассорти букетик похожих на кувшинки розовых пионов. — Леди Шоу придётся по вкусу. — О! — до продавца дошло, и он сдержанно улыбнулся. — Отличный выбор, сэр.***
— Цветочки? — Хэтти хитро улыбнулась: первое, что она увидела, когда открыла дверь, так это огромный букет розовых пионов, за которым и посетителя видно не было. Но Шоу знала, кто это; братец никогда бы не подарил ей цветы, в его вкусе было бы притащить чего-нибудь на пожрать. — Пионы для леди Шоу. — Хоббс улыбался сдержанней обычного. Более того, Хэтти была отчего-то уверена — цветы были лишь предлогом, чтобы явиться в гости. — Заходи, — она приняла букет и украдкой, пока Хоббс шумно раздевался в прихожей, понюхала свежие лепестки. Пионы никогда не были её любимыми цветами, но это хотя бы были не розы, которые постоянно кололись в попытках отгородиться от опасной реальности. Хэтти не любила цветы, похожие на неё. — Будешь чай? — поинтересовалась она, когда Хоббс незаметно подошёл к ней. — Выпивки нет, да и в такую слякотень хочется чего-нибудь горячего. — Ух, — невнятно выдохнул Хоббс, буравя её странным взглядом. Чай они пили в полной тишине. За окном монотонно барабанил по асфальту и крышам тоскливый британский дождь; морось делала и без того унылый пейзаж ещё более серым и печальным. Из радио устало вещал ведущий новостей, а его слова дополняла самая невзрачная музыка на свете. Одни лишь пионы разбавляли сероту этого дня. Расположившись в кастрюле посреди столика, они так и притягивали к себе взгляд. — Значит, ты в Лондоне по работе? — решилась нарушить тишину Хэтти. — Кого ловите? — Да Торрето решил свозить Семью в турпоход по самым известным городам мира и Сэм позвал. Не отпущу же я её одну? Торрето, конечно, сейчас более-менее законопослушный, но уж очень он к себе внимание привлекает. Про Eteon, опять же, забывать не стоит… — А с кем сейчас твоя дочь? — пригубив из стакана, уточнила Хэтти. Для «сверхзаботливого» папаши Хоббс слишком часто появлялся у неё в одиночестве. Хоббс загадочно улыбнулся. — О, постой, не говори! — Хэтти не могла не ухмыльнуться в ответ. — Она… в безопасном месте. Верно? Хоббс чуть склонил голову набок. — А ты догадливая, Хэтти, — практически мурлыкнул он. — Стараюсь! А ты… кажется… нет. — Хэтти упёрлась локтями в стол и подалась вперёд. В тёмных глазах Хоббса отразилась пара её уменьшенных копий. Хэтти повела плечом, убирая мешающиеся волосы, и тихо уточнила: — Не кажется. Что ты хочешь сказать, Люк? Хоббс моргнул. Да уж, его реакцию можно было понять — Хэтти впервые назвала его по имени. — Я? — растерянно повторил он. Хэтти приподняла брови. — Ты, — кивнула она. — Люк Хоббс — это же ты, не так ли? — Ну… — Хоббс прошёлся взглядом по стенам и потолку, будто разглядывал на них какую-то подсказку. — Я… — он непривычно нервно для себя прикусил нижнюю губу, но быстро опомнился. — Хотел спросить… — Да? — Хэтти глядела прямо на него. Её глаза, в отличие от его, были светлыми и неподвижными, как у кобры, готовой к смертельному прыжку. Но холода в них не было также, были тепло, азарт и какая-то томная искорка нежности. Мгновение… ещё мгновение… Время шло так медленно, но нужные слова напрочь вылетели из головы. Зато пришли другие. Бредовые и нелепые… — Ты любишь слэшеры?***
— Вот идиот! — покачала головой Хэтти, наблюдая за скачущим на экране подростком. — Его же порубят. — И не поспоришь. Можно было поступить умнее. Хэтти вздохнула и положила голову на тёплое плечо Хоббса. Несмотря на упругие и твёрдые мышцы, оно было вполне удобным для того, чтобы лежать на нём. А уж то, как затаил дыхание Хоббс, дорого стоило. — Его друзья не лучше. — Хэтти закинула в рот очередной чипс. — Сладкие глупые тинейджеры. Деккард бы одобрил. — Вот уж кто отлично сыграл бы маньяка, — пробурчал Хоббс. Несмотря на их совместную — и вполне успешную — битву против Брикстона, они друг друга всё также не переносили. Единственное, что смиряло обоих мужчин с существованием недруга — мили, разделявшие их. — Время идёт, а вы всё те же гормонально нестабильные подростки, — с наигранной печалью констатировала Хэтти. — Зная Деккарда, могу предположить, что с его стороны это надолго. А вот ты мне… — Я тебе? — осторожно повторил Хоббс, когда Хэтти вдруг резко замолчала и отвела взгляд. Шоу покосилась на него. Вот сейчас был идеальный момент, чтобы рассказать, наконец, о том, что хранилось внутри её души. Но время, вновь замедлившее своё движение, снова работало зря — всё, что смогла сделать Хэтти, так это тряхнуть волосами и с самым независимым видом продолжить: — Ты мне знакомство должен. С твоей дочерью. А то негоже столько знать о человеке, но ни разу не встретиться.***
Сэм Хэтти понравилась. В отличие от своего папы младшая Хоббс была открытым и весёлым ребёнком. Кажется, и Хэтти, в свою очередь, понравилась маленькой американке. — Теперь понятно, что папа в тебе нашёл, — бесхитростно сообщила она, когда Хоббс ушёл на кухню. Хэтти приподняла брови. — В каком смысле? — уточнила она, чувствуя, как нервно забилось сердце. Сэм улыбалась так широко, как могли улыбаться только дети, не познавшие ещё полноценных ужасов реального мира. В её непослушных кудрявых волосах застряли солнечные зайчики — погода в Лондоне наконец-то устаканилась, а небеса очистились от вездесущих туч. — Папа даёт мне молоко всякий раз перед сном. А у меня от него бессонница, — поделилась Сэм и добавила с особым прищуром: — Я слышала, как он ходит по ночам и бормочет о том, как ему нравится какая-то Хэтти. Ты же Хэтти? — Да, — протянула Шоу. — А что ещё говорит или делает твой папа? — О, всего не перечислишь! — с радостью сдала отца с потрохами Сэм. — Ещё он общался по фейсбуку с каким-то «хоббитом» и узнавал у него что-то про маслины. Я ещё подумала — а зачем ему маслины, если у него на них аллергия? А потом «хоббит» ругался всякими интересными словами, почему-то называл папу то орком, то каким-то Маленом Кихреном и кричал, что сделает ему больно, если он тронет Хэтти. Ну, то есть тебя. А папа на это отвечал как-то так, — Сэм сдвинула брови и сделала ну очень серьёзное выражение лица. Хэтти так и прыснула, узнав это выражение, а младшая Хоббс продолжила суровым голосом, явно имитируя отца: — «Да, она твоя сестра, но она всё ещё самая красивая и сек-су-аль-ная женщина в мире!» О, кстати, а когда папа впервые тебя увидел — на том фото, — он приподнял бровь. Это знак! — Знак? — Да. Папа так делает, когда ему кто-то нравится. — Сэм покачивала ногами и с любопытством разглядывала смену выражений на лице Хэтти. — Так что ты ему тоже нравишься. — Вот как… — Хэтти прикусила губу. «Поверить не могу, что элитный спецагент настолько трусит в этом признаться!» — подумала она. «Хех, а сама будто лучше!» — язвительно ответил внутренний голос, и Хэтти почувствовала укол совести. — А твой папа… скрытный человек, — смогла выдавить она. — Ну это он, наверное, от смущения. После того как мама… в общем, он ни на кого с тех пор так больше не смотрел. Только на тебя, — Сэм заметила её неуверенный взгляд и ободряюще добавила: — И я его понимаю — ты такая же красивая, как мама. — Оу, — выдохнула смутившаяся Хэтти, и Хоббс очень вовремя вернулся, осторожно неся поднос с горячим капуччино для себя и Хэтти и шоколадом для Сэм. — О чём беседуете, девочки? — поинтересовался он. — Обсуждаем дядю-хоббита! — тотчас жизнерадостно созналась Сэм, как-то хитро — или это кажется? — посматривая на отца. Хэтти заметила тень, промелькнувшую в глазах Хоббса, но она была мимолётной и практически сразу растворилась. Пили они под аккомпанемент беззаботного щебетания Сэм. Младшая Хоббс, явно не замечая некого напряжения, повисшего между взрослыми, болтала и смеялась, рассказывала про школу, про «Игру престолов», подсмотренную у подруги, про музей мадам Тюссо, куда ходила с Торретто и его Семьёй… Хэтти важно кивала, на деле думая о своём. Её взгляд то и дело останавливался на старшем Хоббсе. Тот выглядел совершенно невозмутимым, но Хэтти знала, на что обращать внимание — и оказалось, что Хоббс был далеко не таким спокойным, каким хотел казаться. Сэм уже давно убежала по своим девчачьим делам, а они продолжали сидеть друг напротив друга, гипнотизируя взглядом содержимое кружек. Каждому было что сказать, но решимости не хватало. Наконец Хэтти решила, что если не сейчас, то когда? — Ты мне нравишься! — резко выкрикнула она — и смешалась, когда одновременно с ней Хоббс выдохнул то же самое. Следующую минуту они сверлили друг друга напряжёнными взглядами. Словно два хищника, готовых наброситься при первом же движении в сторону. — Правда?! — наконец уточнили они — вновь вместе. Одновременно прищурились… и засмеялись. — Ну, я от слов не отказываюсь, — сказал Хоббс, когда смех сошёл на нет. — Я… ты такая… ну… — Что я вижу? Великий спецагент краснеет? — Хэтти замерла, когда осознала, что даже её подколки подстроились под ситуацию, став скорее игривым флиртом, чем дружеской насмешкой. Хоббс широко, абсолютно по-американски, улыбался. Кажется, с его плеч только что упала целая скала. — Да… Кажется, это так, — признался он. — Я… это так глупо… — А по-моему, весьма… сексуально. — Хэтти подалась вперёд, решительно отринув все сомнения. Сколько уже можно им поддаваться?***
Сэм сидела на лестнице тихо, как мышка, наблюдая за тем, как взрослые наконец-то целовались. Папа прижимал к себе Хэтти, откинувшись на диване, и выглядел таким счастливым, каким не был уже очень давно. И глядя на эту картину, Сэм не чувствовала стыда за то, что бессовестно выдала отцовские тайны. А то так бы и молчали, будто Сэмюэль из параллели, что директорское окно кирпичом высадил! «Кажется, скоро у меня появится новая мама», — подумала девочка и тихонько, чтобы не привлечь к себе внимание, ушла на кухню — кажется, она заслужила дополнительную порцию горячего шоколада. А ещё лучше желе — оно ведь такое вкусное!