Письма

      Три года прошло с тех пор, как Санджи покинул Барати, а ему казалось, что целая жизнь, хотя так и было. Он покинул ресторан мальчишкой, который считал, что многое умеет и видел, а вернулся мужчиной, прошедшим через почти все опасности этого мира.       — Баклажан, твоя комната никем не занята. — Зефф вышел из кухни. За эти три года он почти не изменился, разве что морщины стали чуть глубже.       — Мы ненадолго — завтра утром отчаливаем, иначе у Барати будут большие проблемы, если те, кто остались от Морского Дозора узнают, что мы были тут.       — Не впервой, — отмахнулся Зефф. — Я, конечно, не так молод и полон сил как ты и твой капитан, но дать отпор мелкой правительственной сошке смогу. Теперь мне надо работать, если своим накама готовить решишь сам, побью как будто тебе все еще одиннадцать.       — Не выйдет, — Санджи отразил атаку сзади от Пати. — И у тебя тем более. Вы все такие же старые ублюдки как и раньше.       — И мы тебя не рады видеть, — огрызнулись ему в ответ.       В маленькой комнате, которая почти девять лет служила Санджи спальней, кабинетом и вообще всем доступным личным пространством, ничего не изменилось. Зефф, очевидно, не разрешил никому занять спальню его ученика. Неужели надеялся, что Санджи вернется или хотел оставить зримое напоминание о том, что он когда-то жил в этом мире? Открыв шкаф, Санджи улыбнулся — даже его рубашки и футболки на месте, те, что он не взял с собой, теперь они бесполезны — за время плавания он оброс мускулами, не так как Зоро и Усопп, но все же размер изменился.       Взгляд Санджи привлекла стопка бумаги на столе, неужели даже сохранили те подсчеты продовольствия, что он вел? Хотя он был уверен, тогда была очередь Зеффа, а значит, столько бумаги в его спальне быть не должно. Взяв верхний лист Санджи опешил сверху аккуратным почерком было введено:       Зеффу Моему отцу       Санджи отложил письмо. У Зеффа был ребёнок, но он никогда об этом не говорил. И почему эти письма в комнате Санджи, неужели старик хочет, чтобы он их прочитал?       Внизу раздался довольный возглас Луффи. Скорее всего, это значило, то что им принесли еду и что старик хочет прочтения писем адресованных ему — Санджи. Посомневавшись еще несколько минут, Санджи взял верхнее письмо и начал его изучать.       Знаешь, тут не так плохо, особенно для той, которую можно назвать пленницей. Он, кажется, реально решил меня завоевать, а не насильно сделать своей женой. Джерма — не такое жуткое место, как ее принято описывать, хотя, скорее всего, мне многого не показывают. Джадж разрешил писать тебе письма, небольшие и редко, но хоть так ты будешь знать, что со мной происходит. За меня не переживай, не лезь в Джерму, тебе не справиться. Твоя дочь Сора       Санджи сел на кровать, на ощупь достал сигареты и закурил — ему следовало прийти в себя. Зефф, конечно, всегда был ему дорог и его жизнь Санджи готов был обменять на свою, но то, что они родственники и старик явно об этом знал, повергло в шок. Он быстро взял следующий листок, он тоже был похож скорее на короткую записку, чем на полноценное письмо родному человеку, которого давно не видел и, скорее всего, больше не увидишь.       Мы поженились, он не заставил меня этого делать, свадьба была и моим решением тоже. Он много времени проводит в лаборатории, говорит, что надеется на то, что в скором времени сможет начать свой главный проект. Не знаю почему, но мне от этого не по себе, словно я как-то с этим связана. Джадж уверяет, что не сделает со мной ничего и что меня любит, способен ли этот человек на такое искреннее и светлое чувство, я не уверена.       — Не способен, — сказал вслух Санджи, — хотя искренне верит, что его раздутая гордость за удачный эксперимент и поломанные судьбы детей — это и есть любовь.       Твою внучку зовут Рэйджу, она очень милая девочка, Джадж в ней тоже души не чает, он готов проводить с ней целые дни. Жаль, что в лаборатории, хотя пока она настолько мала, что не может там никак себе навредить. Она много спит и ест, почти не плачет, я провожу с ней почти все время, пока Джадж не начал свои тренировки, она так мала, а её хотят сделать солдатом…       Дальше на бумаге шли разводы, словно в это место попала вода, хотя, скорее всего, так и было. Сора была против всего, что с детьми делал Джадж. Эти письма были настоящим сокровищем Зеффа, не зря же они пережили то кораблекрушение и остров.       Рэйджи подросла, с ней начали тренировки. Я была против, но никто меня не слушал. Он ликует, а я каждый день мечтаю, чтобы его забрал к себе морской дьявол, хотя наверняка они подружатся — два существа без понимания, что по-настоящему ценно: мечты, друзья, счастливый смех для них — пустое, важна только власть. Не пытайся меня искать, это бесполезно, ты один ничего не сделаешь против Джермы.       Я жива, не знаю, сколько времени я протяну, но постараюсь как можно дольше. У меня пятеро детей. С моего последнего письма успели родиться Ичиджи, Ниджи, Санджи и Ёнджи. Надеюсь, я смогла их всех спасти от той участи, что готовил им отец, хотя можно ли его так назвать? Я вспоминаю тебя, что бы я не делала для тебя, я была самой лучшей и любимой дочкой, которая заслуживает, чтобы ее носили на руках, а для Джаджа важны только показатели, которые у трёхлетней девочки уже выше, чем у большинства взрослых мужчин. Что он сделал с сыновьями, я даже думать не хочу, по его словам они будут куда лучше сестры. Боюсь, понимание лучшего у нас с ним диаметрально противоположные.       Санджи улыбнулся: значит, когда-то Зефф был очень заботливым отцом, что ж, ему, в основном, достались пинки и немного обидные прозвища. Впрочем в этом было куда больше искренней любви, чем в фальшивых объятия Джаджа.       Следующие письмо было сложно понять, повсюду были разводы.       Я с ужасом жду того дня, когда Санджи потеряет эмоции… мои остальные малыши уже их потеряли, а ведь им и года нет. Они смотрят на меня своими голубыми большими глазами, а в них нет ничего, кроме желания ударить побольнее того, кто слабее… почти каждый день приходит ко мне, часто сбегая, отца она не может ослушаться, но… Надеюсь, что спасла хотя бы одного из них, моя жизнь в обмен на нормальную жизнь Санджи — не такая уж и высокая цена.       В районе сердца неприятно защемило. Санджи, конечно, дословно помнил тот разговор с Рэйджи, но почему-то считал, что та приукрасила, что мама была рада тому, что ценой своей жизни подарила ему эмоции.       Санджи все еще имеет эмоции, ему полтора года, а он все время в синяках и кровоподтеках из-за братьев. Они его бьют, для них это веселье, а он уже убегает от них как можно дальше. Часто его ко мне приводит Рэйджи, и они долго со мной сидят, даже втягивают меня в свои игры. В такие моменты мне кажется, что у меня нормальная семья, жаль, что это самообман, мне хотелось своим детям совсем другого детства, такого же как у меня. Ичиджи, Ниджи и Ёнджи я вообще не вижу, им не интересно все человеческое, Джадж получил своих идеальных солдат.       В следующих письмах Сора, в основном, писала о Санджи и Рэйджи рассказывала об их победах и неудачах, как они растут. Иногда упоминала о своем здоровье, уверяла, что ей хоть и не становится лучше, но и хуже не становится. Хотя тут Санджи был уверен, что это не совсем так: он помнил как мама, которая поначалу даже часто с ними гуляла, потом даже с кровати подняться не могла. О братьях же Сора упоминала в каждом письме, она до конца своих дней надеялась, что те станут обычными людьми.       Сегодня Санджи принес мне бенто, он приготовил его сам, и пусть для других это наверняка было несъедобно, мне эта еда показалась самой вкусной на свете. Яичный рулет, рыба и банан — сочетание странное, но он старался, ребенок, которому и трех лет нет, приготовил для меня обед. Знаешь, он напоминает мне тебя, такой же добрый и старается всем помочь, он не отступает со своего пути, ему это дается непросто, но такого доброго ребенка я больше не встречала. Мне бы очень хотелось, чтобы вы узнали друг друга, отлично поладили, ты смог бы воспитать Санджи настоящим человеком, а не тем, кем его хочет видеть Джадж.       Да, слова Соры были пророческими, жаль, она об этом так и не узнала, случай или судьба свела Зеффа и Санджи вместе, но старик действительно стал ему отцом, каким не смог стать Джадж, и каким хотела видеть отца своих детей его мама. Хотя наверняка она не получала столько тумаков и подзатыльников от своего отца, но Санджи это заслужил, к тому же они не были такими сильными и больными, как те, что оставляли ему братья.       Письма содержали столько разных мелочей, что Санджи даже о себе узнавал что-то новое, он постарался забыть Джерму полностью, зря — там было немало светлого и хорошего, что сделало его им. Последний листок, внизу уже давно было тихо, за окном темно, ночь давно вступила в свои права.       Прости, что врала тебе — мне осталось недолго. Чувствую, что жизнь утекает от меня, я хотела бы больше времени провести со своими детьми, увидеть как Рэйджи и Санджи развивают свои таланты, а Ичиджи, Ниджи и Ёнджи освободятся от оков, которыми их сковал Джадж. Боюсь, Санджи не сможет тут жить, надеюсь, он не отправится вслед за мной, найди его и воспитай, ты не знаешь своего внука, папа, но вы точно поладите. Считай это моим последним желанием к тебе, постарайся его исполнить, как бы тяжело это ни было, Санджи без тебя не выживет, ему всего лишь шесть, Рэйджи — девять, а они останутся одни друг у друга. Но дочь хотя бы любит Джадж, своей извращенной любовью… Все-таки я была пленницей в этом месте и мои дети тоже пленники…       Санджи отложил последнее письмо и смахнул слезу, хотя по большому счету он узнал только факт своего родства с Зеффом, но было в этих коротких записках такое, что сильно тронуло его сердце. Оставшуюся ночь он перечитывал письма раз за разом, на его лице играла легкая улыбка, немного грустная, но светлая, сигарета, зажатая в зубах так и осталась незажженной.       Едва услышав стук деревянной ноги Зеффа, Санджи отправился на кухню Барати, остальные ещё спали, старик всегда встал раньше других, правда, раньше к нему на кухне обычно присоединялся ещё и Санджи.       — Я могу тебе помочь? — спросил Санджи, это было непривычно, обычно он вставал и помогал Зеффу, точно зная свою работу.       — Зачем спрашиваешь, вставай и помогай, мелкий баклажан. — Санджи услышал в голосе Зеффа не только привычное ворчание, но и беспокойство. — Ты прочитал?       — Да, — Санджи надел свой китель, теперь он был ему в пору, а раньше несуразно висел мешком. Странно, но даже он был на месте, на крючке, подписанный его именем, а над ним висели все его листовки, в рамочках, особенно он гордился последней, все-таки больше миллиарда дают за его голову, внушительная сумма. — Почему ты не говорил?       — Потому что тогда вот этого, — Зефф указал на его листовки, — не было, ты бы решил, что твой долг — до конца дней стеречь вначале мою старую задницу, а потом хранить этот ресторан. Я такого для тебя не хотел, ты воплотил мою мечту, Санджи, в тебе живет моя дочь, и ты лучший внук, которого я мог пожелать, разве я мог отрубить тебе крылья в угоду своему эгоизму, как это сделал твой отец с твоей сестрой и братьями?       — Ясно. Спасибо за все, я пред… — Закончить Санджи не дали.       — Не надо про долг, выкинь эту чушь из своей головы. Живи, Санджи, наслаждайся, восхищайся девушками, готовь лучшие блюда в мире, сражайся и лови восхищенные взгляды, это будет лучшей наградой. А пока давай приготовим завтрак, боюсь, один я твоего капитана я не прокормлю.       Санджи улыбнулся и встал рядом с Зеффом, вроде бы многое изменилось в его жизни за эту ночь, но при этом все осталось как прежде, он ведь ещё тогда на своей сорванной свадьбе признал Зеффа своим отцом и отказываться от своих слов не собирался.