Стук бешеного сердцебиения громко отдавал в ушах, вызывая тошноту и панику где-то внутри груди. Ощущения были такие, словно провели ножом по металлу, с этаким противным до мурашек скрежетом, от которого, по всем законам сюжета, хотелось зарыться головой в землю. Или забиться в угол, закрыть уши руками и забыться в счастливом мирке, где всего этого нет.
Но это было не профессионально. Не по понятиям, знаете ли. Хотя понятия сейчас были последними в воображаемом списке важных дел.
Лидер не чувствовал своих ног и это, пожалуй, в его ситуации была весомая проблема. Без ног вообще, если честно, было тяжело — ему ли не знать, он ведь
бандитник. Тут тоже были свои понятия, законы, правила. Среди других нужно держать лицо и авторитет, стоять на своих двоих, чтобы вселять во всех страх. Ну или хотя бы уважение. Одно из двух. В идеале — сразу два. Но в последнее время получалось только сидеть — и навряд ли это можно было назвать достижением. Так, мелочи жизни. Огромные мелочи. И не мелочи вовсе.
НИИ ещë никогда не был настолько пустым. Не в смысле, что каждый безумный учëный позабыл обо всëм человеческом мире и скурпулëзно смешивал свои разноцветные, чуть ли не до боли в глазах, жидкости —
составчики,
разработочки, как любил говорить… Инженер, делая приблизительно те же самые химические, непонятные для простого обывателя, штучки. НИИ был безлюдным, заброшенным. Казалось, что все люди, эти Стажëры, Лëшки, Викторы Сергеевичи… или Сергеи Викторовичи? — неважно, ему было абсолютно наплевать, — разом побросали свои вещи и в спешке сбежали. Словно их напугали. А может даже…
Лидер сглотнул. Он впервые в жизни пожалел, что приказал ребятам остаться в машине. Независимым хотелось показаться. Настоящим главарëм крутой банды, у которого ещë был порох в пороховницах и который мог крутить эти колëса инвалидной коляски без чьей-то помощи. Ага, как же. Крутить он, может, и умел — это похвально, но когда коляску насильно отобрали — колëс не осталось. Только руки, не приносившие должной пользы.
Без пистолета (навряд ли бы его пустили в дело, но его тяжесть придавала уверенности, что ли) было плохо. Его он, идиот последний, оставил всë тем же ребятам. В машине. И на улице, пока сам находился в этих мрачных душных коридорах, которые он никогда не любил, а сейчас — особенно. Они были слишком бесконечными, слишком страшными, хоть признаваться в этом было искренне стрëмно.
Но будь Лидер даже в коляске, а ребята без машины и где-нибудь здесь, он сомневался, что смог бы безболезненно добраться до двери и свалить отсюда к чертям собачьим.
Лидер был, как говорят американцы, в полной, беспросветной жопе. И эта беспросветная жопа не планировала в ближайшем времени ни на миллиметр уменьшаться.
— Р-ра-аз…
Громкий голос разнëсся по всему помещению и вывел его из мыслей, заставляя резко ускориться, насколько это было возможно в таком унизительном положении.
— Д-дв-аа…
Лидер, сам того не ведая и уж тем более не видя в этой черноте ничего, заполз, как подбитое, скулящее о спасении животное, в такой же тëмный кабинет. Он нащупал проход чисто интуитивно и не успел удивиться тому, что дверь была так приглашающе открыта. Наверное, он подумает над этим потом, когда адреналин исчезнет, а его состояние стабилизируется.
— Три! — победоносно прокричал голос без неуверенности, которая была ему несвойственна. — Я иду у-уб… искать!
Что-то загрохотало, послышался отчëтливый мерзкий звук металла о кафель. Раздался щелчок — и всë помещение осветилось мрачным красным светом, будто он мигом оказался в «красной комнате», где проявляли фотографии. Только в этом случае могли проявить его и… В общем, ничем хорошим это не могло кончиться.
Воздух вышел из лëгких. Лидер панически осмотрелся в поисках места, куда можно было бы спрятаться, и случайно заметил стол. А на нëм человека.
Тело. Это было небрежно лежащее тело.
Не будь такого красного освещения, он обязательно бы увидел кровь и, по всей видимости, причину смерти. Лидер бы ужаснулся, только на его веку было столько смертей, что эмоциям давно впору заглушиться.
По крайней мере, он так думал, пока не вляпался в эту кровь в попытке спрятаться под столом, очень выгодно стоящем от двери.
Лидер до боли прикусил губу и судорожно вытер пот, наверняка размазав чужую красную жидкость по всему лицу. Очки он потерял ещë в самом начале, когда Инженер дерзко схватил его за грудки и в таком же небрежном жесте бросил на пол.
Иронично, однако, получалось. Приехал в НИИ из-за странного звонка Инженера, заставившего натурально испугаться за жизнь этого учëного. Невольно в машине, пока они ехали в сторону здания, нафантазировал всевозможные ужасы, от которых паника больше подкрадывалась к горлу, а в итоге наткнулся на этого безмятежного и живого не-Инженера, который смотрел на него так же, как и в Канарейке — с маниакальной улыбочкой, не предвещавшей, как говорят американцы, хэппи-энда. Лучше бы, решил для себя Лидер, произошли ужасы, всплывавшие в мозгу, а не это всё.
Вот и доверяй теперь людям. Переживай за них.
Скрежет усилился, и Лидер прижался к деревянным толстым ножкам стола, надеясь до последнего раствориться в пространстве. В голову как некстати пришло воспоминание, как он положил трубку телефона, как бушующие эмоции затмили весь его разум, как он из-за них не заметил подозрительные изменения и приказал в срочном порядке собираться. Всë было так очевидно, Лидер мог бы сообразить, подумать тщательно, взвесить все странности, произошедшие за короткий срок, и принять правильное решение. Он бы поехал, это не обсуждалось. Как бы темно на улице не было, какой бы ливень или снег не шëл, какой бы апокалипсис не разразился, сколько бы Катамарановых не ходило по земле, он бы отправился на помощь этому непутëвому созданию.
Только в этот раз, будь Лидер чуть умнее, он не отказался бы от посторонней помощи.
— Виктор Сергеевич наш, умный ч-человек, зараб… отраб… проработал двенадцать лет без выходных, — размеренно, хоть и с существенными запинками, говорил Инженер, и Лидер очень хорошо его слышал. — Я убил его первым.
Сердце от переизбытка адреналина вот-вот готово было выпрыгнуть. Все некогда цельные картинки треснули по швам, оставив один сплошной сумбур и вопрос:
почему?
— Я у-ударил его о стену, — с некой гордостью продолжил Инженер. — И ещë. И ещë. Пока его малюсенькая ч-черепушечка не разл… размозжилась. Было так много крови.
Лидер прищурился, вглядываясь в чëрные перчатки, на пальцах которых были пятна — кровь. Насколько он помнил, будучи весьма в плачевном состоянии, у тела выше с головой всë было в порядке. Значит, это был другой человек.
Он что, убил весь НИИ?
Звук стал отчëтливее, и Лидер понял, что Инженер был непозволительно близко.
— П-потом пришла уч… очередь Лëшки, — он хохотнул, как хохочет обычно человек с проблемами в мозгах. — Я в-ввëл свою н-новую, хорошенькую р-разработочку. М-м, очень хорошенькую. Он умер в конвульсиях. С кровью, стекающей изо рта.
У Лидера не было никакого желания проверять, был ли загадочный труп на столе тем самым Лëшкой. Зато у него было желание встать на ноги и вырубить из благих, разумеется, намерений Инженера. Но он был способен только на то, чтобы прятаться.
— У меня столько было этих… крысиных мыслей. О-о, я х-хотел, чтобы ты п-посмотрел на в-всех, оценил м-мою смел… мой труд. Но потом я оторв… отрубил чере… голову Стажëру и захотел, чтобы и твоя головëшка п-покатилась также.
Лидер решил, что будь его жизнь трижды проклята, а Инженера — все четырежды. Он со свистом выдохнул, подавляя нервный смешок. Допрыгался. Кто-то свыше, если там вообще кто-то был (Инженер однажды сказал, что слышал, как те волосатые ханурики обмолвились о существовании этих сомнительных сил), решил подкинуть весёленькое приключение. Или это была простая карма за всё то, что он сделал. Ну, подумаешь, вёл незаконную жизнь. Все были так или иначе преступниками, просто скрывали в себе эту черту. А вот он раскрыл. Его наоборот должны были хвалить, руку там, например, пожимать.
Данное умозаключение не успокаивало от слова совсем.
— Я д-долго разм… думал, что м-мне с тобой делать, — как бы невзначай произнёс Инженер, и по всему коридору раздался такой шум, словно душили котят и попутно точили ножи для новых зверств. Бедные котята. — Я х-хотел тебе тоже свою разработочку д-дать. Но ин… д-другую, не как Лёшке. Ты ж это… особ… важный гость.
Жаль, что вообще гость. Лучше бы был каким-нибудь посторонним слушателем, зрителем — кем-нибудь другим, а не непосредственным участником сих событий.
— Но это скучно, — до противного чётко заключил Инженер. — Тебе нужно… м-м… более мил… смерт… справедливое наказание. Как н-насчёт того, ч-чтобы отрубить ноги? Ты ж бедняжка… к колясочке своей привязан, жалко очень мне тебя. А п-потом… п-потом, может быть, ручки твои бесстыжие. Ты ими с-столько злодеяний сотворил — ух-х просто. Неправильно это.
Послышался хруст, размеренный шум шагов, а следом — новая тишина. Не надо ходить к гадалке, чтобы понять — он здесь. Высматривает, плотоядно ухмыляется своими губами, портя своё лицо, на котором совсем неестественно смотрится эта улыбка. Инженеру бы прежнее смущение, бегающий взгляд, привычная, ставшая родной, неловкость…
Лидер всегда думал, что он должен заставлять людей бегать от него, пугаться, когда он появлялся только на горизонте. Он же, радиоактивные болота его дери, бандитник, а не какой-то законопослушный гражданин. И Инженер тоже был обязан бояться его, трястись, как говорят американцы, при его виде как осиновый лист. Только с первых встреч он почему-то проявлял активное сопротивление, потом, правда, всё наладилось — не до запугиваний было. А вот сейчас они будто поменялись ролями, и испытывал страх уже не Инженер, а Лидер.
Что будет дальше? Гагарки захватят мир?
— Я всегда в-в малюсен… в детстве умел прятаться, — по полу потянули за собой что-то тяжёлое, и Лидер, задержав дыхание, зажмурился. — Я знал все скрытые… тайные уголочки, поэтому м-мне было просто находить других.
Шаги затихли, став предупреждением для Лидера. Что-то не так.
— Ку-ку!
Громко упал топор.
Лидер резко открыл глаза и встретился с глазами Инженера, в которых не было ничего человеческого, ничего, что свидетельствовало о том, что вот он! — его обычный, привычный Инженер, который сейчас искренне, тепло посмеётся, а потом крепко обнимет, спросит, как самочувствие, как всегда наплевав на себя, и отведёт домой — в эту задрипанную квартирку, бывшую почему-то на фоне всех других самым желанным местом.
Но это был не Инженер. Это был ходячий труп, преследовавший жуткие цели.
Не успев никак среагировать, он ощутил, как его схватили и потащили наружу. Ударившись макушкой о верхушку стола, Лидер зашипел, а Инженер растянулся в мерзкой улыбочке.
— Я тебя нашё-ёл.
— Отвали! — Лидер в ответ схватился за крепко держащие его руки, сжав чужие запястья до такой степени, что любой нормальный человек давно бы взвыл от боли.
— Да-а, я знаю, что лежащих не бьют, с-стоячие ведь т-такой народ — сильный, — отметил Инженер, не обращая никакого внимания на жалкие старания Лидера выбраться. — Но я д-дал тебе передыш… возможность спрятаться. Я ж не в-виновен в том, что ты так п-плох в игре.
Лидер, вспомнив про самые подлые приёмы и наплевав на собственную честь, быстро замахнулся и ударил Инженера лбом. Тот взвизгнул — Лидер честно почувствовал, как на закромах сознания его начинает грызть вина — и отшатнулся, из-за чего отпустил свою потенциальную жертву.
Лидер с грохотом упал на пол. Всё тело пронзил резкий импульс боли, но он стиснул зубы, до последнего сдерживаясь, чтобы не издать ни единый писк. С трудом сориентировавшись, он, не поворачиваясь к Инженеру спиной, чтобы, не дай Бог, не получить подлянку, шустро начал отползать назад.
— Ну что это… нечестно… Я х-хотел обойтись б-быстрее, а оно в-вон как! — Инженер с досадой потёр ушибленное место и нахмурился.
— Твою мать…
— Ты совсем т-того, что ли? Г-головушкой своей… не голо… не соображаешь.
— Если ты… если ты посмеешь подойти ко мне, твоими внутренностями перекусят... карасики, отец, — Лидер готов был поклясться, что видел, как чужие глаза полностью почернели.
— Хорошая угроза для того, кто не может даже встать, — сказал Инженер не своим голосом и вновь усмехнулся, делая маленький шаг к отползающему Лидеру.
— Я не буду с тобой шутки шутить. Не знаю, какая очередная разработка ударила тебе в мозг, — неловко, подавляя дрожь в голосе, сказал Лидер, — но моя жизнь сейчас важнее твоей. У меня не дрогнет рука.
— Да ну, — изумился Инженер.
— Не… смей…
Инженер легонько наступил на голень Лидера, не отрывая от него своего хищного взгляда. А потом надавил — не с целью причинить боль, эта часть тела была мертвее мёртвого, а забавы ради. Инженер представил, как плоть не выдерживает чужого веса, как кости ломаются, когда подпрыгнешь, а потом снова, чтобы закрепить результат и сломать кости окончательно. Когда он отрубал голову Стажёру, то звук бедной плоти, разделяющейся пополам от острия лезвия, был почти райской симфонией. Интересно, при ломании костей он испытает такое же удовольствие?
Лидер сглотнул, панически смотря то на лицо Инженера, то на свои ноги. Он потянулся к Инженеру, но тот быстро поставил подошву ботинка на грудь Лидера, пригвоздив его к полу.
— Ч-что ты…
— Навряд ли, — озвучил Инженер свои мысли. — Если ты не б-будешь к-кричать, как Стажёр там или Лёшка, то это б-будет неинтересно.
Он перенёс вес на шею Лидера и легонько надавил. Этого хватило, чтобы человек под ним начал извиваться в попытке выбраться. А потом он надавил сильнее — и вот он, заветный хрип, которого так не хватало. Услада для ушей.
— Нен…нор-р…мал-льный…
— Что ты сказал? — поинтересовался Инженер. — Тебя плохо слышно.
— Пош…ш-шёл… т-т…
— Ну да, ну да.
Инженер со скучающим видом взял из халата красивый шприц, отдающий краснотой из-за освещения, и вколол содержимое в пульсирующую вену на шее Лидера, который был всего лишь в секундах от того, чтобы потерять сознание.
***
Воротило так, будто перед этим он выпил н-дцать рюмок Коленвала. Притом без закуски, а так — залпом, как настоящий самоубийца-мазохист-недоучка. Веки — тяжелее свинца, и было удивительно, как вообще после такого были живы его глаза. Горло саднило нещадно и осталось неприятное ощущение давления на настрадавшуюся нежную кожу, скрытую прежде длинным воротом водолазки. Он пошевелил руками, но те были сцеплены. Плечи от неудобной позы раздражающе ныли.
Осознание пришло вместе со звонкой пощёчиной, нарушившей равномерное гудение ламп.
— П-роснул… очнулся-таки…
отец, — с весёлой интонацией проговорил Инженер и припадочно засмеялся. — Я д-дозу специальную использовал. Чтобы ты не издох. И ты жив! Какое нес… счастье.
— Инж…
Лидер разлепил губы, но не осилил простое слово и замолк. Он с невероятной тяжестью приоткрыл глаза и сразу же закрыл, поражённый ярким тёплым светом обычных ламп. Солнечных очков остро не хватало.
— Т-ты ощущ… чувствуй себя как дома.
Щека, в которую прилетела пощёчина, покраснела. Лидер вяло взглянул вниз, и капля крови упала на и без того испачкавшийся светлый пиджак. Как говорят американцы… да чёрт знает, как они говорят.
Лидер постарался незаметно нащупать верёвки — благо, перчатки его были не пойми где. В обыденной ситуации это было бы плохо, а сейчас, когда его жизнь висела на волоске от смерти, он только радовался отсутствию этого, бесспорно, красивого, но жутко неудобного аксессуара.
Как оказалось, узел был слабым, неумелым и явно сделанным наспех. Неужели ему хоть в чём-то повезло.
Инженер стоял к нему спиной, что позволяло Лидеру заняться небольшим самовольством.
Самовольством. Так сильно сказано. Единственное, что у Лидера сейчас было — это инстинкт самосохранения, который кричал, метался и молился о спасении. Его можно было понять.
Инженер повернулся. В его руках были знакомые чёрные очки, которые он тщательно крутил в руках в некой нерешительности. Он встретился взглядом с серыми, напряжёнными глазами Лидера и улыбнулся.
— Ч-чт…
— В-всегда нравились эти твои… очёчки. С ними п-привлекал, а без них — з-загляденье. Даже грустно немного, что придётся твои глазки-то, м-м, п-подрезать.
Лидер подавился воздухом и закашлялся, чудом умудряясь не помереть раньше времени.
— Ну-ну, не надо, — с наигранным беспокойством цокнул языком Инженер. — В-всё равно глазки потом… на потом останутся. Красивые слишком.
— Зачем ты это делаешь? — спросил Лидер, справившись с головокружением и тошнотой.
— Как там сказали бы твои американцы? К-кто меньше знает, тот б-больше спит?
— Ты мозгами тронулся, отец, — он удивился, как спокойно и бесстрашно это прозвучало. Сноровка главаря ОПГ давала о себе знать.
— Начнём всё же с ног, — утвердительно прошептал Инженер и, выбрав острый инструмент, напоминавший пилу —
господи, откуда у них вообще здесь были такие опасные штуки — направился с весёлой мелодией к Лидеру. — Ты только бойс… не бойся. Я быстренько п-подрежу то, ч-что тебе не нужно. Будет меньше груза. Правда, я больше по химии, а не по б-биологии, но, н-надеюсь, ты будешь долго бобро… доброс… бодрствовать.
— Ты всех здесь убил, да? — поинтересовался Лидер, с прищуром следя за опасным предметом, лежавшим так легко в руке Инженера. — Убил так же, как и меня искалечил?
— Я их не калечил. Они сразу померли, — равнодушно ответил Инженер и пожал плечами. — В-видимо, проблемки с кровью. Б-бедняжки.
— Полный… атас, отец.
— Каких т-ты словечек понабрался, — довольно пролепетал Инженер. — Молодец, молодец.
Он, зажав пилу между ног, раскрыл дужки очков и любовно разместил их на лице Лидера. Одно стекло было разбито, и некрасиво зияла дыра, от которой исходили тонкие змееобразные трещинки. Второе сохранилось лучше, но и его покрывали трещины.
— Теперь идеально.
Инженер с воодушевлением взял пилу, но не успел сделать и движение, как Лидер, незаметно избавившись от сомнительных пут, схватил его одной рукой за шею, а другой — за волосы. Он оттянул голову Инженера, однако тот шустро дёрнулся назад, не удержал равновесие и упал, завлекая Лидера за собой.
Почувствовалась очередная нехватка ног.
— О-ок-каянный!
— Заткни свой рот, — выплюнул Лидер и тут же одёрнул себя за грубость. Опрометчиво.
Инженер, насупившись, неожиданно сильно ударил Лидера по скуле — очки каким-то образом не отлетели за тридевять земель, и вцепился такой же мёртвой хваткой в его волосы. Новые капли крови упали на белый халат Инженера, но никто не придал этому значение — кровь казалась естественной в этой перепалке, где остаться в живых мог только один.
Лампы напряжённо жужжали, злополучная пила мирно лежала в стороне, пока Лидер, превозмогая боль, давил двумя руками на шею Инженера, чувствуя… непривычный, но приятный прилив сил. Он всматривался в его карие, тускнеющие с каждой секундой глаза, на губы, безмолвно двигающиеся в надежде сказать, попросить о милосердии, о добром жесте.
Он ведь хороший человек, добрый. По глазам видно.
Выражение Инженера впервые было именно его, настоящим. Не того не-Инженера, который скалился, как маньяк, жаждал крови и хотел исключительно убивать. Оно принадлежало заботливому человеку, которого Лидер за короткий период времени успел, к несчастью, позабыть.
Что-то внутри щёлкнуло. Лидер разжал пальцы и в следующий миг удивительно нежно обхватил щёку Инженера, провёл большим пальцем по коже, испачканной красными разводами, и приоткрыл рот, пытаясь что-то выдавить из себя — извинения, наверное.
Потом в его плечо вонзили острый шприц. Молниеносно перевернули и…
Раздался выстрел.
Лидер, затаив дыхание, поднял глаза, но увидел только ненормально огромную дыру в голове Инженера, с которой стекала густая алая кровь и пачкала одежду, лицо, чёрные очки.
Кажется, всё поглотила краснота.
***
Лидер с немым криком проснулся, испуганно нащупал горячее обнажённое плечо Инженера и схватился за сердце. После Канарейки кошмары ему снились регулярно — степень изящества каждого сна поражала воображение. Привыкнуть к такому ужасу было невозможно даже тому, кто знал, что такое убивать.
Возобновились фантомные боли в ногах, и Лидеру пришлось стиснуть зубы, чтобы не показать слабость.
Одеяла зашевелились, и он глянул прямо в сонные, до безумия милые глаза Инженера. Лидеру захотелось обнять его, чтобы чувствовать его каждой частичкой тела, чтобы никогда не отпускать. Ему хотелось мягко шептать на ухо всякие комплименты, выражать свою… привязанность. После кошмара ему было тяжело возвращаться в реальность, но вместе с тем он с облегчением понимал, что всё хорошо, что жизнь не состоит из одних негативных событий.
— С-снова? — тихо спросил Инженер, зная наперёд всю печальную правду. Его выражение сделалось беспокойным.
Лидер протянул ладонь к нему, но быстро передумал и просто притянул его к себе, утыкаясь в чужую макушку, как в спасительный маяк, коем Инженер и являлся. На пару с проклятьем для его давно прогнившей души.
— Снова.
Снова и снова его убивали, снова его калечили, травмировали. Снова он был один, путался в собственной голове и пугался каждого шороха.
Снова он доверял, а потом его предавали.
Снова всё по кругу.
Инженер обнял его в ответ, выдохнул и прикрыл глаза, чувствуя ответное тепло, исходящее от Лидера.
Слова были не нужны, и они оба это понимали.
Лидер не знал, сколько они просидели, был ли это очередной сон или реальность. Умер он или был до сих пор жив. Он ничего не знал.
Но даже если это был тот самый хороший сон, идущий после всех кошмаров, Лидер нуждался в нём. Ему была необходима осознанная иллюзия, где Инженер улыбался ему, успокаивал и любил, так сильно любил и лелеял, что не было никакого желания приставлять дуло пистолета к своему виску, чтобы выстрелить и покончить со всем раз и навсегда.
Но это ведь не иллюзия, не так ли? Лидер хотел в это верить, пока крепко обнимал холодный труп Инженера с жуткими следами от пальцев на его шее.
