Часики

2027 год       На кладбище было тихо. Каэтана разлеглась в переносном кресле на ровном газоне и курила тонкую дамскую сигарету с ментолом, в другой руке держа откупоренную бутылку шампанского. Сладкий дым разъедал глаза и щекотал кожу. Каэтана подумала, что стоило бы захватить очки. Её лицо на секунду исказилось в усмешке. Больше экстравагантности. Она не вписывалась… Не вписывалась в мирное, элегантное течение жизни (что за вздор?!) этого места. Высоченные памятники безымянных младенцев, покрытые хрупким слоем настоящего золота, вписывались — а она нет.       И она это знала.       Шампанское — дурной напиток. Пить его из горла — моветон, а пить на кладбище — вверх наглости и попросту святотатство! Увидь её сейчас кто-нибудь, даже если матери Поло (особенно если матери Поло!), они бы такую гримасу скривили. Если бы они только знали, сколько всего у неё и Поло связано с этим напитком… Их история началась с шампанского. Им же она и закончилась… Для Поло им закончилась и сама его жизнь. Впрочем, временами Каэтане казалось, что и её тоже.       Каэтане Пандо было уже двадцать семь, но, вопреки времени, она навсегда привязана к Леопольдо Виллада, которому с лета 2019 года навечно девятнадцать… И ей, наверное, тоже… Всегда девятнадцать. Ведь история о принце из школы для богатеньких — это всё, что у неё было.       Она была его вдовой, как назвала её Ребекка перед охранниками клуба в тот день и оказалась права. Каэтана Граера Пандо сделалась вдовой Леопольдо Бенавента Виллада, так и не став его женой или даже невестой. Таков уж был Поло. Он отдавался чувствам полностью, был верен безоговорочно, искренне, по-собачьи, но и от других требовал того же. Он крепко привязывал к себе людей. В своё время Карла не смогла с этим смириться. А она, Каэтана, смирилась. Потому и сидела сейчас у его могилы как на коротком поводке, но вовсе не жаловалась. Всё это давало ей власть над его миром. Над тем самым миром, в который поначалу она так мечтала попасть, а затем столь яростно презирала… Теперь же она над ним властвовала.       И всё же Каэтана по-прежнему в него не вписывалась. Но ей было плевать. Она чувствовала себя королевой, что со скукой (уже даже со скукой) взирала со своего трона на всех них. На Гусмана Осуна, например. Ей больше не приходилось на него бросаться, достаточно было лишь одного взгляда, но и этого было жаль. Или на Самуэля Домингеса. Когда-то они так старались уничтожить друг друга, а сейчас он для неё был пустым местом, и лишь Каэтана из прошлого, девятнадцатилетняя Каэтана, надеялась, что он несчастен. А ведь это даже было видно, только он ей не поверит. И будет полным ослом. Ведь с маркизой не так уж просто совладать, да? Ох, Карла, Карла Розон Калеруега… Она и есть настоящая убийца Марины и Поло. Да, она виновата в его муках и в его смерти, она виновата в его преступлениях… и в его боли. Она могла бы быть королевой, но явилась лишь причиной гибели короля. Она виновата в том, что Каэтана стала вдовой, а не женой… Но Каэтана Пандо не держала зла на Карлу Калеруега, нет. Она лишь надеялась, что макароны с сыром были вкусными, хотя точно знала, что те уже опротивели некоронованной маркизе. Каэтана Пандо не злилась даже на Лукрецию… Она ни на кого из них не злилась. Она не вписывалась в их круг, но была над ними. Ей было на них плевать.       Каэтане нравилась такая жизнь, хотя когда-то она чуть было от неё не отказалась. Причём по такой глупой и сентиментальной причине, что теперь даже смешно и дурно.       В тот год, когда Поло умер, они оканчивали школу и должны были ехать в Лондон. Втроём. Поло, Каэтана и Валерио. Но сначала из их «идеального трио» выпал Валерио, потому что матери Поло оказались типичными родителями, которым конфликт отцов и детей совершенно не чужд. Забавно даже. Они так и не поняли кто такой Валерио… зачем Валерио и в чём его роль? А между тем без него они теряли свою суть, свою истинную форму. Без Валерио Поло и Каэтана были прямой, гладкой и тонкой, совершенной нитью, а это не они. Их линия кривая и изломанная. Валерио делал их такими — поломанными психами. Хорошая они были команда: мошенница, убийца и наркоман. Но только вместе они могли быть собой. Могли быть честными друг с другом. Им нужен был Валерио. Он нужен был Поло. Поло хотел и его крепко-накрепко привязать к себе, как когда-то Кристиана. Матери Поло этого не поняли, не позволили. Валерио исчез с горизонта. А потом Поло умер.       Тогда девятнадцатилетняя Каэтана была в панике. Вела себя категорично и импульсивно. Она решила, что не нужен ей Лондон! Одинокий Лондон перестал казаться городом мечты, а в самом предложении родительниц Поло оплатить её дальнейшую учёбу Каэтана видела лишь слабую попытку загладить вину перед сыном. Она поблагодарила их и ушла. Но он не позволил уйти далеко и надолго. Он образумил её, он вновь её спас. Даже с небес. «Ты противоположность убийце, ты сохранил мне жизнь».       Спустя несколько месяцев после смерти Поло Каэтане позвонила Бегония и сказала, что Поло упомянул её в завещании. Зачем столь молодому парню заранее составлять завещание и кто ему вообще это позволил, Каэтане было не понять, но у богатых свои причуды, да и деньги решают многое, позволяя их обладателям нарушать законы. У Поло был свой фонд, как и у всех его одноклассников. На эти деньги обычному человеку можно было прожить с десяток безбедных жизней. И по завещанию в случае его смерти, все эти деньги переходили ей. При условии, что Каэтана будет жить в его доме. Что-то подсказывало сеньорите Пандо, что Поло в своей последней воле вспомнил и о Валерио. Но об этом все решили умолчать. Условия были странными, унизительными и сообщническими. Но Каэтана за время отсутствия в её жизни этого принца с его условиями успела кое-что понять: на презрении мира богатых людишек далеко не уедешь, а самой оплатить учёбу в приличном месте, вновь прогрызать путь наверх было уже не в её физических силах. Наплевать же на «идеальный план», который давно уже перестал быть идеальным, было не в её моральных силах. Покидать сказочный замок и возвращаться к работе уборщицей было тяжко. И Поло знал это. Он это предвидел. И потому снова милостиво открыл для неё двери своего замка, пусть она там и будет одинокой королевой. Уже не Золушка, нет. Лишь Снежная Королева. Пусть так.       — Милая, ты… Ты согласна? — спросила её тогда Бегония по телефону.       — Да, — в этом «да» была и радость, и благодарность, и покорность, и обреченность. Это «да» являлось знаком сломленной Каэтаны Пандо.       Она стала его вдовой. Она получила образование, о котором не смела даже мечтать, но которым никогда уже не воспользуется. Ведь смысл её существования теперь в молчаливом, иногда покорном, а порой и горделивом статусе «его девочки», как ласково звали её отныне обе его матери. Для них Каэтана стала утешением. Она любезно им улыбалась и всегда за всё благодарила, даже за всякие мелочи. Они же благодарили её за тот покой, который она дарила Поло.       Никто из них никогда не говорил о любви.       Каэтана знала, что не уйдёт от них. Знала, что навсегда останется «его девочкой» и больше никого не встретит, ведь он всё ещё рядом… Поло был в своём роде уникален. Он тоже не вписывался в этот мир. А этот мир не заслуживал Поло Виллада. И она его тоже не заслуживала.       Каэтана неизменно присутствовала на всех важных мероприятиях высшего света. Всегда в дорогих элегантных туалетах тёмных тонов. В вечном трауре, но со светлой, вежливой улыбкой на лице. Она часто приходила на кладбище с разными людьми и покорно принимала роль вдовы… И только один раз в год появлялась у его могилы одна и могла побыть собой.       В этот день она пила шампанское. Иногда из фужера, но чаще прямо из горла… То самое шампанское, которое Поло когда-то купил ей вечеринке, чем спас от публичного позора. То самое шампанское, которое пила Лукреция Монтесинос Хендрих в тот день на выпускном перед тем, как убить Поло горлышком от бутылки… Да, в этот день Каэтана Пандо пила шампанское, курила и смотрела на благородный мрамор.       Один день.       Она бы предпочла дату их выпускного, но это была дата его смерти. Семейная дата.       Поэтому она приходила сюда в день «куриного бульона», или ей так казалось? Она уже и не помнила… Повод не из лучших, но хоть какая-то привязка. Да и именно в тот день он узнал, какова её настоящая жизнь. Наверное, тогда он и назвал её в первый раз «своей девочкой», впустив в свои объятья. Наверное… Каэтана не помнила.       Поло Виллада обманул многие ожидания Каэтаны Пандо, но она ни о чём не жалела.       Иногда она думала о часах, из-за которых умерла Марина (Поло убил Марину, надо называть вещи своими именами), и ей казалось, что они над ней смеются… Но это случалось нечасто, а сеньора Виллада не терпела пустой нервотрёпки.       — Я здесь, Поло, я здесь, я рядом. И я благодарю тебя за всё, что ты для меня сделал. Искренне благодарю.