«Ты же обещал научить меня тому, как любить...»

      Тсунаёши, приоткрыв дверь, осторожно зашёл в комнату. Он пытался не шуметь, ведь его зеленоволосое чудо сейчас, наверное, мило посапывало. Десятый босс Вонголы оглядел комнату: в ней было темно, но это и понятно — ночь на дворе; эту густую темноту едва рассеивал лишь светильник, стоящий на столе. Однако он не мог осветить дальние углы комнаты, которые остались невидимыми для глаза. Окошко было распахнуто, и ветер порывами залетал в комнату, заставляя бумажные листы кружиться в воздухе непонятным танцем. Свежесть наполнила помещение, и Савада с наслаждением вздохнул полной грудью. Ему нравились такие вечера: тихие, приятные, прохладные. Можно было отдохнуть от изнуряющей работы: быть боссом знаменитой мафиозной семьи было нелегко. Но главным плюсом в этих вечерах было то, что он мог встретиться… с ним. Вот так просто, без каких-то формальных обращений и деловых вопросов, называть его «Франни» и нежно гладить по голове. А он будет улыбаться… да-да, именно Тсуне, вот так вот тепло и нежно, как никому, наверное, никогда не улыбнётся. И вновь скажет, что за дурацкое название Десятый опять для него выдумал. А Савада просто обнимет его. И тот сопротивляться не будет, ни в коем случае. Ведь знает, что…       Однако мысли Тсунаёши прервал шорох, исходивший от коричневого кожаного дивана. Он посмотрел туда и не без улыбки заметил на нём Франа. Иллюзионист тем временем действительно дремал, лёжа на левом боку и подложив руки под голову. Его лицо выражало умиротворённость и спокойствие, а губы лишь иногда подрагивали, словно он говорил что-то во сне. Тсуна подошёл к нему поближе и, присев на корточки рядом с ним, нежно и легонько провёл по его лицу тыльной стороной ладони, попутно убирая его волосы цвета изумруда. Он пытался делать это осторожно, боясь разбудить своего любимого иллюзиониста. Ему очень нравилось любоваться со стороны спящим Франом. Босс понимал, что как только Хранитель Тумана Варии проснётся, то сразу бросит пару-тройку колких словечек для него. Но он уже к этому привык. Это даже вовсе не расстраивало его. Хранитель Неба увидел, что у Франа есть душа, хотя тот и упорно отказывался от этого, выставляя напоказ лишь сарказм и хладнокровие. Однако Тсуна слишком хорошо разглядел его и понял многое. Если бы у иллюзиониста не было души, тогда он не согласился бы на то, чтобы…       Его мысли опять не дано было закончиться, потому что Тсуна ощутил, как его руку накрыла вторая рука, правда, немного меньше. Он взглянул на Франа. Тот, приоткрыв свои сонные и такие красивые глаза, положил свою руку на руку Савады и отчего-то очень мило улыбнулся, что не было похоже на него. Босс Вонголы одарил того улыбкой в ответ. Приподнявшись на локте, иллюзионист спросил немного хриплым голосом:       — Ты вернулся?       Хранитель Неба кивнул.       — Где ты так долго был? Я тебя уже заждался, — проговорил Хранитель Тумана Варии, привычно растягивая гласные.       — Прости, пришлось отвезти Киоко домой, она себя плохо чувствовала, — добродушно произнёс Тсуна, вглядываясь в глаза Франа.       Последний, казалось, немного надулся и чуть обиженным тоном проговорил:       — Опять ты с этой Киоко разъезжаешь…       — А ты что, разве ревнуешь? Ведь кто-то говорил, что у него нет души, м? — по-доброму усмехнувшись, Тсунаёши вновь потрепал иллюзиониста по волосам. Тот, недовольно вырвавшись, принял положение сидя и скрестил руки на груди.       — Вот нисколько не смешно! Я не помню, чтобы когда-то такое говорил, — нагло врал Фран. Отвернувшись, он пытался скрыть румянец, появившийся на его щеках.       — И вообще… ты же обещал… — начал он, краснея ещё больше.       — Мм… Интересно, чего же я обещал? — кося под дурачка, спросил Тсу-кун и встал в полный рост. Перед ним на диване сидел раскрасневшийся, словно помидор, Фран и, скрестив руки на груди, пытался сказать одну простую вещь. Именно поэтому Тсунаёши вёл себя немного эгоистично, заставляя чувства зеленоволосого выйти наружу.       Вообще, с тех пор он очень изменился. Однако Хранителю Неба нравился такой иллюзионист больше.       Фран, с минуту посомневавшись, наконец произнёс, при чём достаточно громко:       — Ты же обещал научить меня тому, как любить!       Браво! В душе Десятый торжествовал. Давно он не слышал чего-то подобного от него.       Ведь знал, что тот любит его.       Если бы у иллюзиониста не было души, тогда бы он не согласился на то, чтобы Тсуна поведал ему об этом…       Хранитель Неба ещё больше уверился в чувствах зеленоволосого. Значит, всё верно. Пора.       Нагнувшись поближе к Хранителю Тумана, босс тихо сказал:       — Да ладно-ладно ты, не ревнуй! Знаешь же, что я ждал этих слов… Я всё прекрасно помню, мой милый Франни. Поэтому… — Савада осторожно взял Франа за подбородок, — Урок первый. О поцелуях.       Иллюзионисту предстояло сегодня ещё много краснеть, ведь урок надо сдать на «отлично», иначе никак.