***
Утро начинается не с кофе, а с крика блядского петуха. Чонгук в бешенстве спрыгивает с кровати, проклиная глупую птицу, да и всё село в целом, и выходит на улицу: солнышко уже поднялось над горизонтом, но ещё не начало безжалостно печь, а капли росы, на коротко подстриженной траве, приятно щекочут голые пятки. Легкий свежий воздух в свою очередь приятно оседает в лёгких, заставляя немного взбодриться. Гук быстро успокаивается от такой лёгкой утренней атмосферы, так уж и быть, и, широко зевая, идёт за угол дома, туда, где стоит старый летний душ, построенный дедом ещё при жизни бабушки. Прохладная вода помогает парню привести мысли в порядок, а также принять свою нелёгкую судьбу. Он долго стоит под струями прозрачной жидкости и размышляет о том, где втихую достать сигарет. У него осталось меньше десяти штук, а перед дедом палиться ещё не время. Надо сперва прощупать почву! Так и не придумав ничего дельного, Гук, обтёршись полотенцем, полностью обнаженным, сейчас же такая рань, кто его увидит, выходит из кабинки, сразу же замирая на месте. В двух метрах от него - незнакомец примерно на голову ниже самого Чонгука, с глазами размером с блюдца. Шокированный парень стоит, не отрывая глаз от Чона, и хватает воздух ртом подобно рыбке. Глядя на него, Гук невольно вспоминает Гуфи – карася, которого альфа в далёком детстве держал дома подобно золотой рыбке. Покойся с миром, друг. Они долго смотрят друг на друга, но когда увлекательная (нет) игра в гляделки затягивается, Чон злобно гаркает «оппоненту»: — Какого хуя ты уставился? Ты вообще кто, блять, такой? Глаза парня становятся ещё больше, хотя казалось, раскрыть их шире уже просто некуда. Он только собирается что-то сказать, как-то отыграться, но Гук, ни капли не стесняющейся своей наготы, отталкивается от косяка деревянного душа и разворачивается к крыльцу дома, агрессивно кидая напоследок: — Свали отсюда быстро. Инцидент мог бы на этом и исчерпать себя, но отец отца, который неожиданно появился в эпицентре событий, ничего заканчивать не собирался. Он с неимоверной, как для пожилого человека, скоростью, подлетел к внуку и влепил ему подзатыльник, крича при этом странные ругательства, хранящееся только в его собственной памяти, и отправил личинку своего ребёнка одеваться. Вот оно – настоящее доброе утро! Позже от деда альфа узнаёт, что незваный гость — это соседский мальчишка, который помогает старику, и каждое утро приносит ему свежее молоко, что Тэхён, так его зовут, - настоящее золото: родителям всегда помогает, про старого Чона не забывает и ещё куча всяких комплиментов в чужую сторону, но Гук не слушает болтовню деда, а только кивает головой, имитируя искренний интерес. Порядок дел резко меняется, стоит ему только услышать от Чона старшего, что он, грубиян, который себя вести не умеет, много его в детстве баловали, да и раньше было лучше, должен извиниться перед омегой. На вопрос «Какого хрена?» Чонгук получает ещё один смачный подзатыльник и длинную лекцию о правилах поведения в обществе.***
Следующим солнечным утром хмурый альфа, какая ирония, которого обещались не пускать обратно в дом, пока он не принесёт жертве свои сердечные извинения, уныло плетётся к калитке напротив дедушкиной обители. Не то чтобы он реально такой мудак, но кто вообще шастает по чужим дворам в такую рань? Да и если ему, Тэхёну, было уж так неловко, он мог и отвернуться. Чонгук не судит о людях, отталкиваясь только от первого впечатления, но этот омега его уже подбешивает. Гук заносит кулак, чтобы постучать в огромные белые ворота, но, заметив, что дверь отперта, просто толкает её вперёд. Он видит перед собой довольно красиво облагороженный двор с дорожками из красного кирпича и большим количеством клумб. Дом, который выполнен из того же кирпича, что и дорожки, выглядит, как особняк. Альфа даже удивляется, не слишком ли это вычурно для такого поселка. По правую сторону от дома растёт огромная липа, чьи ветви раскинулись даже за высокий забор. Под ней, что за удача, сидит Тэхён, над чем-то усердно трудящийся. Он был развёрнут спиной к Чонгуку, так что тихий кашель заставил его вздрогнуть. Омега медленно поворачивает голову к посмевшему отвлечь его и молчит долгих пять секунд, глупо уставившись на этого смельчака. — Тебе чем-то помочь? — наконец подаёт голос Ким, всё также пялясь на нерадивого внука господина Чона. Этот самый внук, если честно, немного подвисает из-за красоты человека с тёмно-русыми волосами, пышными ресницами и пухлыми губами (на вкус, наверное, как малина), что обращается к нему, но, быстро беря себя в руки, отвечает: — Я, этот, извиниться пришёл. В ответ на него смотрят удивлённые карие глаза. Альфа неловко отводит взгляд: кажется, чужие карие омуты пытаются пробраться в его душу. — Ну так извиняйся, раз ты за этим, — хмыкает омега. Чонгук немножко офигивает, от столь противоречащего сложившейся в подсознании альфы картинке омеги ответа: не ожидал он такого от мальчика-божьего одуванчика. — А ты, я вижу, не такой уж и хороший, как говорил мой дед. — С грубиянами надо говорить на их языке. Наглый настрой этого парня немного распаляет Гука, и он думает уже начать словесную перепалку, но мысль о том, что альфа имеет сейчас все возможности провести ночь на колючем стоге сена, заставляет это желание стремительно утухнуть. Чонгук смотрит на Тэхёна, очаровательно хмурящего брови, и решает пожалеть омегу. Он же всё-таки джентльмен, хоть моментами и мудак. — Прости за тот случай. Я был на взводе, вот и вспылил, — говорит он, смотря прямо в чужие глаза. Вау, они и вправду такие большие. Тэхён сразу же теряет весь воинственный настрой и даже как-то сникает. Он закусывает губу и смотрит себе под ноги, о чём-то размышляя. Налюбоваться сим чудный видом Чонгук не успевает, так как парень напротив него резко поднимает голову и улыбается. Кажется, эти растянутые в прямоугольник губы не сулят ничего хорошего. — Я прощу тебя только при одном условии, — растягивает буквы Тэхён. Он вытягивает вперёд свой указательный палец, как бы показывая, что от него требуется только одно маленькое одолжение, и хихикает. — Да чувак, — цокает Гук. Очень ему, знаете ли, хочется прыгать на задних лапках перед этим парнем ради принятия его глубочайших извинений. Альфа думает развернуться и с гордо поднятой головой уйти спать на колючую солому, но передумывает после неловкого: — Помоги повесить качели, пожалуйста. Только сейчас Чонгук замечает за чужой спиной летние качели, над которыми, как оказывается, так пыхтел омега. Он ни капельки не чудо-юдо инженер, вообще нет, но помочь соглашается. Тем более что выбора у него особо нет, да и позалипать лишний часик на очаровательное личико напротив – не такой уж и плохой вариант времяпровождения. «Я просто люблю всё красивое» - врёт сам себе альфа, и принимает любезно поданный ему стакан лимонада.***
Чонгук даже не замечает, как за какой-то месяц начинает воспринимать Тэхёна не просто, как противного парня по соседству, а как очень близкого друга. У них, оказывается, много общего: они безумно любят фильмы от Марвел, горячий шоколад и оба называют бедлам в своих комнатах творческим беспорядком. Гук неожиданно для самого себя понимает, что с Кимом приятно даже молчать: они часами могут сидеть наблюдать каплями летнего дождя, не проронив и слова. Теперь каждое утро Тэхён, занося свежего молока господину Чону, будит альфу. Делает это он довольно специфично: прыгает с разбегу на чужую кровать, но Чонгук не имеет ничего против. Ему нравится проводить время с омегой, нравится видеть его такую неправильную, но от этого не менее милую и заразительную, улыбку, а более того быть её причиной. Невольно альфа понимает, что у него к Тэхёну влечение не совсем дружеское. Сначала он это отрицает, изо всех сил старается придумать бурлящему внутри него при виде «друга» восторгу оправдание, но всё тщетно. Чонгук даже пытается игнорировать омегу, чтобы доказать себе, что он ни капли не зависим от чужого общества, но и этот трюк ему не удаётся. Позже приходит осознание, и Гук признаётся внутреннему Я, что да, Тэ альфе действительно нравится, совсем не так, как должны нравится друзья, а ещё что только один его образ заставляет кончики пальцев покалывать. Чон долго борется с желание сфотографировать Тэхёна, но, так же, как и игнорирование, это попытка не венчается успехом. В один дождливый вечер, когда они сидели в комнате омеги и по второму кругу пересматривали картину про Железного Человека, Гук предложил Киму импровизированную фотосессию, аргументируя это тем, что надо уже опробовать новый объектив. Объектив этот совсем не новый, но ложь во имя блага – это же хорошо, не правда ли? Какое такое благо это маленькое враньё должно было принести, Чонгук не придумал, но оправдывался он своей совести именно таким образом. Тэ вспыхнул щеками, но, стараясь не подавать виду, что у него получилось на высшем уровне, энергично закивал головой. Он начал расспрашивать, что ему надеть, стоит ли подкраситься и как правильно позировать, на что Гук только жал плечами. Не мог же альфа так вот просто сказать, что даже в мешке из-под картошки совершенно не накрашенным Тэхён будет невероятно красивым.***
Чонгук стоял возле чужого двора, переминаясь с ноги на ногу, и бубнел какую-то чушь себе под нос. В руке он вертел массивный фотоаппарат, купленный, кстати, на свои честно заработанные. Альфа всегда считал себя довольно смелым молодым человеком, но сейчас, стоит признать, он от волнения готов развернуться и убежать домой. Но это же просто маленькая импровизированная фотосессия, зачем так переживать? Да, переживать особо нечего, так как Гук отличный фотограф и большинство его работ, без преувеличения, заслуживают места на одной из тех пафосный и крутых выставок, куда приходят чаще всего люди в искусстве ничего не смыслящие, но суть не в этом. Не каждый день ты фотографируешь того, от кого у тебя дыхание спирает, так ведь? Чонгук успокаивает себя мыслями о том, как он эти снимки будет обрабатывать, хотя, кажется, они и так будут невероятными, и облегчённо улыбается. Сколько часов залипания на "просто хорошего друга, которому ты, недо-мачо, боишься признаться в своих чувствах", откинуться можно. Калитка напротив громко хлопает и к альфе подбегает немного запыхавшийся Тэхён. — Прости, Чонгук-и, очень долго ждал? — виновато улыбается омега. На нём легкая шифоновая блузка розового цвета и кремовые шорты по колено. Волосы подкручены на концах и слегка растрёпаны, а губы покрыты малиновым блеском. Чонгук тяжело сглатывает слюну и медленно кивает. Не каждый же день ангела видишь, действительно же. — Да всё в порядке, — альфа смотрит в глаза напротив и думает, как здорово было бы сейчас взять и выпалить всю правду, схватить Тэ за руку и убежать с ним в закат под крики деда, о том, что он ещё не всё сено перенёс в сарай, но вместо этого Чонгук просто коротко кашляет и кивает головой в сторону пыльной дороги. — Пошли. Тэхён хихикает чужой заторможенности и идёт за другом вскоре ровняясь с ним. Неловкая тишина исчезает за разговорами о всяких глупостях: фильме, что выйдет на следующей неделе, мармеладных червячках и новом сезоне «Атаки титанов». Когда они приходят к месту сегодняшних сьемок, а именно – пшеничному полю, солнце уже начинает садиться. — Времени у нас немного, — говорит альфа и принимается настраивать фотоаппарат. Сейчас твоя мечта свершиться, салага, держи себя в руках! — Я постараюсь вести себя, как профессиональная модель, — кивает его словам омега и становится перед Чоном. По тому, как Тэхён теребит широкие рукава своей рубашки, легко понять, что он тоже нервничает. — Встань чуть дальше, — мягко направляет его Чонгук и наставляет на Тэ камеру. Первый снимок получается смазанным, но альфа оторвёт голову каждому, кто посмеет сказать, что он некрасив. Неготовый к тому, что его уже фотографируют, Тэхён на нём – само совершенство. Чон почти не делает омеге замечаний, а только кружиться возле него, делая новые снимки. Ким постепенно включается в процесс, будто бы он был рождён для этого, а, чует альфа, так оно и есть, и от его скованности не остаётся и следа. Омега красиво выгибается, хлопая своими длиннющими ресницами, и смотрит прямо в камеру. Чонгук готов поклясться, что уверовал в существования рая, ибо Тэхён с его чарующей красотой точно спустился с небес. Мгновениями это кажется альфе пыткой. Когда солнце полностью уходит за горизонт, а продолжать уже просто нет возможности, Гук опускает глаза вниз, очень внимательно рассматривая получившиеся снимки. Он удовлетворённо хмыкает проделанной работе и даже не замечает, как к нему сзади подходит Тэ. — Получилось что-то? — коротко интересуется он. Альфа лишь кивает. Он слишком смущён тем, как омега аккуратно держится за его плечо, заглядывая в фотоаппарат. Чёрт возьми, держи себя в себе, Чонгук! — Вот эта очень красивая, — тыкает пальчиком в экран Тэхён, — я здесь такой красивый. — Ты всегда красивый, — мягко улыбается альфа, но поняв то, что сказано это было вслух, напрягается. Молодец, влюблённый олух, плюс десять очков Гриффиндору! Так, спокойно, друзья же делают друг другу комплименты, здесь нет ничего сверхъестественного. Это просто дружеский комплимент. Да, так это и следует трактовать. Мягкость в голосе? Да не было её вообще, что за чушь? Пока в голове Чонгука происходят слишком сложные для него мыслительные процессы, Тэхён улыбается и кладёт подбородок на чужое плечо. Давай, добивай. - Я знаю, что этому объективу уже два года, - почти шепчет он. Прибыли, ваша остановочка: вы здоровски проебались. Прежде чем Гук успевает открыть рот, омега продолжает: - Его тебе отец подарил, когда ты в больнице с ангиной лежал. Ты мне сам рассказывал. - У тебя хорошая память, - только и отвечает альфа. Ничего более тупого придумать не смог? Какая жалость. - Зачем ты соврал? - Прости, - Чонгук опускает голову ещё ниже и судорожно пытается придумать решение данной ситуации. Отлично было бы всё рассказать, как есть, но Гук же не олух, чтобы самый простой путь выбирать? Здесь, кстати, можно поспорить. Тэхён убирает подбородок с чужого плеча, чем пугает примолкшего Чона, и подходит к альфе лицо к лицу. - Ты мне тоже нравишься, дурачок, - просто говорит Тэ. Чонгук резко вскидывает голову: омега улыбается ему уже такой любимой прямоугольной улыбкой. Его щёки совсем немного красные и это добавляет Гуку уверенности. Хочется спросить о том, как он догадался, возможно, даже немного поворчать, но вместо этого альфа тянется вперёд и наконец-то целует такие манящие губы. На вкус, как и думал, Чон, малина. Тэхён медленно отвечает и кладёт руку альфе на затылок, зарываясь пальцами в отросшие пряди. Он жмётся к телу напротив плотнее и улыбается в поцелуй. Прелестнее в жизни альфы ничего не было, так и запишите! Где-то далеко гудит мотор трактора, совсем близко о чём-то воркуют кузнечики, а в голове Чонгука взрываются фейерверки. Это однозначно лучше, чем пить пиво з Бомгю и танцевать на вечеринке одного из своих знакомых в окружении пьяных малолеток.