Первая любовь

В конце октября в Хогвартс, наконец, приехали студенты Шармбатона и Дурмстранга. В замке царила праздничная суматоха. Во время объявление Чемпионов из Кубка вылетело имя Гарри Поттера. Это стало началом серьезных разногласий между Драко и Гермионой. Во время их последней встречи под ивой Малфой только и делал, что негодовал по поводу участия Гарри в Турнире. Он яростно обвинял Поттера в жульничестве, и Гермиона никак не могла переубедить его в обратном. А уж когда она заявила, что на время они перестанут видеться, потому что ей нужно помогать и поддерживать Гарри, Драко просто взорвался. Он вышел из укрытия под ивой, пнул по дороге корни дерева, совсем забыв, что оно может дать сдачи. Только чудом он избежал удара мощной ветки и поспешил в замок, оставив Гермиону наедине со своей печалью. Девушка разрывалась между любовью и дружбой. От Гарри отвернулись не только однокурсники, но и Рон – лучший друг – и она просто не могла сделать то же самое. Драко бесил ее своим эгоизмом и глупым соперничеством с Гарри. Она прекрасно знала, что за всеми возмущенными тирадами Малфоя стояла только зависть. И ничего удивительного не было в том, что на следующий день Драко распространил по всей школе значки с надписью: «Поддержим Седрика. Поттер – вонючка». Увидев Гермиону на обеде, Малфой с ехидной улыбкой указал ей на свой значок, девушка ответила лишь презрительным взглядом и теперь безо всяких угрызений совести проводила все свободное время с Гарри. Драко тем временем много общался с Виктором Крамом, который был его кумиром. Малфой раздувался от гордости, когда лучший в мире ловец сел за стол Слизерина рядом с ним, да еще и охотно отвечал ему на вопросы о Дурмстранге. Тем не менее, Драко не забывал поглядывать за стол Гриффиндора, но картина его не радовала. Гарри и Гермиона постоянно что-то активно обсуждали, никого вокруг не замечая. Он ревновал и очень скучал по девушке. Шли дни, и ничего не менялось. Гермиона, казалось, совершенно не переживала из-за разрыва с Малфоем. Но это впечатление было обманчиво. Она спасалась учебой. С невиданным доселе энтузиазмом девушка изучала все новые и новые книги, успевая что-то почитать и для турнира Гарри. Временами она с тоской смотрела на книгу, подаренную Малфоем, вспоминала их счастливые часы, проведенные вместе. Но ее принципы и упрямство не позволяли первой пойти на примирение. Драко тем временем отметил, что иллюминаторы корабля Дурмстранга смотрят прямо на Гремучую иву, так что корни дерева больше не могли быть убежищем для парочки. Тогда Драко решил действовать напрямую и пошел в библиотеку, чтобы уже помириться с девушкой. Он увидел знакомую фигурку среди книжных полок мадам Пинс. Гермиона сидела одна в пустом читальном зале, что очень обрадовало Драко. На такую удачу он не рассчитывал. Но когда он сделал пару шагов вперед, его радость как ветром сдуло: сбоку за колонной сидел какой-то парень. Драко внимательно присмотрелся и узнал Виктора Крама. В его руках лежала открытая книга, но смотрел он вовсе не в нее, а на Гермиону, совсем как он, Драко, несколько месяцев назад. Тревожное чувство зародилось в груди слизеринца. Ловец болгарской сборной, которым Малфой искренне восхищался, которого на днях с интересом расспрашивал о Дурмстранге, прямо в эту минут превратился из его кумира в соперника. Малфою хотелось здесь и сейчас огреть Крама каким-нибудь заклинанием, но он прошел мимо и, поравнявшись со столом Гермионы, положил на него записку. «Надо поговорить» - гласила надпись. Гермиона вздрогнула от неожиданности. - Не сейчас, - рассеянно шепнула она. Малфой сверкнул на нее глазами. Она недовольно сжала губы, взяла стопку книг и понесла их к полкам. Драко шел следом. Они скрылись от глаз Крама за книжным стеллажом и зашептались. - А он тебе ничего не говорил, пока вы тут сидели? – с подозрением поинтересовался Драко, глазами указывая в сторону Крама. - Нет, он просто читает, уже не первый раз. Наверно, к Турниру готовится. - Ничего он не готовится, - взбеленился Драко. – Он на тебя пялился, когда я вошел. - Значит, берет с тебя скверный пример. Устроили дом свиданий из библиотеки, - Гермиона нахмурилась и скрестила руки на груди. - Он же тебе не нравится, правда? – сощурился Драко. Этот вопрос так удивил Гермиону и показался ей таким нелепым, что она забыла злиться. - Не говори ерунды. Я с ним даже не говорила ни разу. Правда, он мне здорово мешает. Сейчас прозвенит звонок с урока, и сюда опять сбегутся его поклонницы. Драко немного успокоился. - А ты чего сюда заявился? – спросила Гермиона. - Ну я пришел помириться, - сказал Драко, состроив милую гримаску. – Прости, что вспылил. - Помнится, я уже говорила тебе, чтобы ты не трогал моих друзей. - Но этот случай был из ряда вон. Она пристально посмотрела в глаза Драко. Ну ладно, прощаю. В последний раз, - Гермиона сделала акцент на последнем предложении. Драко довольно улыбнулся. -Ты сможешь сегодня-завтра вырваться на встречу со мной? - Извини, мне столько задали по Нумерологии и Зельям, что придется похоже и ночью еще сидеть. А все свободное от учебы время я вынуждена проводить с Гарри, как и говорила тебе. Ему сейчас не на кого положиться, кроме меня. Я должна его поддержать. Драко секунду боролся со своим гневом, в итоге лишь сказал: - Ладно, тогда сразу после первого тура? - Да. - Только есть проблема: под ивой мы больше не сможем видеться из-за корабля. Можно встретиться в сарае рядом с теплицами. Там вечером никого не бывает. - Да, отлично. Он взял ее за руку и потянулся к лицу, чтобы поцеловать, но Гермиона в ужасе отстранилась. - Не здесь! – одними губами произнесла она и подтолкнула Драко к выходу. Парня было непросто выпроводить. Их игривая возня привлекла внимание мадам Пинс, стук каблуков которой они вскоре услышали и тут же вышли из своего укрытия. Гермиона вернулась за свой стол, а Драко пошел к двери, обменявшись с Крамом долгим многозначительным взглядом. Больше они не болтали по-дружески за слизеринским столом. На следующий день за обедом Гермиона и Драко не сговариваясь сели друг напротив друга, затеяв осторожную игру взглядов. Они разошлись на теплой ноте и оба с нетерпением ждали очередной встречи. От переглядок Гермиону отвлекла сова, доставившая ей свежий номер «Ежедневного пророка». Девушка округлила глаза от изумления: на первой странице была статья о чемпионах Турнира Трех волшебников, в которой Рита Скиттер не только сделала из Гарри напыщенного хвастуна, но и красочно описала любовь юного Мальчика-который-выжил к амбициозной студентке Гермионе Грейнджер, известной охотнице до славы и внимания. За столом Слизерина послышался смех. Забини рассматривал такую же газету и к ужасу Гермионы показал ее сидящему рядом Драко. Девушка застыла. Улыбка медленно сползла с лица парня и сменилась на прежнюю злобную ухмылку. Он посмотрел на Гермиону с выражением: «Вот, значит, как ты поддерживала Поттера?» Девушка попыталась незаметно покачать головой, но Малфой лишь смерил ее презрительным взглядом и больше не смотрел в ее сторону. Сердце щемило от размолвки с Драко. Гермиона переживала, что парень слишком близко к сердцу примет лживую статью Скиттер. Ей не оставалось ничего другого, как только верить в лучшее, что есть в Малфое. Для встречи она не смогла бы сейчас найти и минутки. Гарри на днях с ужасом узнал, что на испытании ему нужно будет сразиться с драконом. Испуганные друзья с остервенением начали перелопачивать библиотечную литературу в надежде найти какой-нибудь способ победить зверя. Ни о чем другом думать они не могли. А перед самым испытанием Гермиона еще и обучала Гарри манящим чарам. Драко же недоумевал, почему Гермиона молчит. Все это время он надеялся, что девушка найдет способ встретиться с ним, чтобы объясниться. Он не представлял, что может быть важнее их разговора. Поэтому каждый день молчания Гермионы повышал градус его ярости и ревности. Снова наведавшись в библиотеку, он увидел неутешительную картину: Гарри и Гермиона сидели нос к носу за столом, уставленным стопками книг и лихорадочно пролистывали одну за другой. А рядом за колонной по-прежнему сидел хмурый Крам и наблюдал за парочкой. Вся школа уже заочно поженила Гарри и Гермиону. В какой-то момент Драко показалось, что он последний, кто в это не верит. Хотя и его вера висела на тонком волоске – ее обещании встретиться с ним после первого тура. Гарри успешно справился с Хвосторогой, и Драко совсем раскис. В глубине души он надеялся, что Поттер расшибется, желательно насмерть. Но после успешно выдержанного испытания из всеми презираемого Чемпиона он стал всеобщим любимцем. Гермиона естественно была рядом с ним. Вечером того же дня Драко вызвал девушку на встречу, как они и договаривались, но ответа не было. Он пришел к теплицам заранее и ждал несколько часов, периодически целуя розу в шарике. Девушка не ответила. А на следующий день в «Пророке» вышла статья о первом туре, в которой красовалась фотография Гермионы в обнимку с Гарри. Подпись под изображением гласила: «Возлюбленная Гарри Поттера помогла ему пройти испытание». Ну вот. Доказательства налицо. Может, предыдущая статья и была враньем, но фотография – это веский аргумент. Копившаяся неделями обида Драко перелилась через край. Пусть бы еще Крам, но только не Поттер! И ради этой подлой грязнокровки он был готов пойти против семьи? Драко никогда не был в ком-то так сильно разочарован, как в Гермионе. Сколько времени ему понадобилось, чтобы открыться ей, а потом месяцы ушли на их сближение, и все было напрасно? Она просто посмеялась над ним? Оскорбленное самолюбие жаждало мести. Орудием для этого стала Пэнси Паркинсон, которая не первый год сохла по Драко. А в преддверии Святочного бала так и крутилась рядом с ним в надежде на приглашение. Все оказалось легко, пару ласковых слов, и вот она уже висит у него на шее, ожидая заветный поцелуй. «Повисла на мне прямо как Гермиона на Поттере», - с раздражением подумал он и нехотя поцеловал Пэнси. «Совсем не то». Но, если он Гермионе хоть немного небезразличен, она здорово взбесится, увидев его вместе с Паркинсон. Пусть ей будет также больно, как ему, Драко, от ее измены. Заметив на следующий день перед Заклинаниями идущих за руку Драко и Пэнси, Гермиона больше была разочарована в Малфое, нежели расстроена его поступком. Она коротко посмотрела на него как на разбитую драгоценную вещь – с сожалением и грустью. Потом отвернулась к Рону и Гарри. Драко это ничуть не смутило. К горлу подступали ядовитые слова: - Держи поближе свою грязнокровку, Поттер. Слышал, кое-кто еще ею интересуется. «Грейнджер – девочка амбициозная», - это не мои слова, так в «Пророке» пишут. Гермиона сморщилась от его обидных слов, но промолчала. В ее глазах был молчаливый упрек, но Драко предпочел этого не замечать. - О чем ты, Малфой? – спросил Гарри. - Просто предупреждаю, чтобы тебя не использовали. Вдруг Грейнджер тебя променяет на другого Чемпиона? - Без твоих предупреждений как-нибудь обойдусь. Рон, Гермиона, пойдемте уже в класс. Чем больше яда изливал Драко, тем сильнее кровоточило его сердце. Ему так хотелось, чтобы Гермиона попыталась оправдаться, разуверила его, сказала: «Идиот! Как ты мог такое подумать?» но девушка молчала. Он был страшно обижен и все-таки в глубине души надеялся на разговор. Розочка все время лежала в кармане мантии. Присутствие Пэнси раздражало Драко. Хотелось побыть одному. Поэтому он подолгу сидел в лодочном домике, где они с Гермионой когда-то прятались от старшекурсников. Неделями Драко демонстративно обнимал Пэнси, когда Гермиона проходила мимо. И дня не проходило, чтобы он не бросил вслед девушке что-то обидное. Гермиона не показывала никакой реакции, вообще перестала замечать его существование. Будто они никогда не были знакомы. Драко не мог переступить через свое задетое самолюбие, чтобы позвать ее на встречу сам, и только все более ядовито пытался задеть ее своими издевками. Иногда ему приходила на ум мысль, что он наломал дров, начав встречаться с Паркинсон. Но отступать было некуда, и он старался по максимуму использовать Пэнси, чтобы причинить боль Гермионе. На уроках он, однако, замечал, что Гарри не проявляет к девушке никакого особого интереса. И что вообще троица общается между собой также, как в прошлом году. Абсолютно по-дружески. «Может, из-за статьи в газете они стараются не афишировать свои чувства?» - подумал Драко и тактике своей не изменил вплоть до самого Святочного бала.