be alone with me

проклятое место. почему мне приходится переживать это снова и снова? этот остров полностью прогнил изнутри. к каждому его обитателю рано или поздно прокрадётся та самая мысль: "другого способа выбраться отсюда больше нет", он будет ей сопротивляться, искать в себе последние капли человечности, но в конечном итоге сдастся. он будет готов убить, но это никогда не будет показателем сильного духа. люди, совершавшие убийства на этом острове слабели с каждым днем все больше и больше, загонялись в угол и кричали с просьбой о помощи своему внутреннему "я". это было нечеловеческой пыткой, от которой все твои чувства будут растерзаны и втоптаны в грязь. каждый кто поддавался убийствам - был ослаблен и разбит окончательно. *** кажется, идут вторые сутки в доме веселья. довольно ироничное название для подобного места. отнюдь, веселья здесь не было от слова совсем. от условий, в которых они здесь оказались, хотелось смеяться, настолько они были изощренны и жестоки, что с трудом верилось, что это все действительно правда. кажется, именно здесь впервые начинаешь понимать, что чувствуют люди, когда путают реальность со сном. хотелось просто верить, что спустя какое то время снова проснешься от бьющихся в окно солнечных лучей, но пустота в желудке давала понять, что то, где он сейчас находится - не очередной кошмарный сон. все они словно попали в игру, и выход из нее был один - убийство. ты должен убить своего друга, дабы самому не умереть в кошмарных муках. у розоволосого парня сейчас голова шла кругом. у него было то, ради чего он должен продолжать стремиться к жизни, поэтому он не должен умереть, точно не сейчас. но и убить он не сможет, всё таки в нем ещё оставались человечность, любовь и сострадание. пусть он и проживет последние дни здесь, поддавшись голодной смерти, но он никогда не сможет лишить кого то жизни. ему была дорога собственная жизнь как и любому находящемуся здесь человеку. этой ночью он не может уснуть. ночь ли это была на самом деле? счет времени потерялся, мысли шли одна за другой, так что сон с концами отпал. он сидел в одном из коридоров дома, поодаль от комнат других ребят, дабы в случае чего не привлечь ночью к себе внимания. все уже давно разошлись и наверняка спят, либо также наводят порядок в своей голове. сода нервно постукивает пальцами по полу, отыгрывая какую то знакомую мелодию. эту мелодию он помнил ещё с того периода... периода, когда он не был на этом острове. ужасно хотелось есть и пить, поэтому он активно глотал слюну, дабы хоть как то увлажнить уже пересохшее горло. в голове пронеслась мысль: "а что, если прямо сейчас меня здесь убьют? да, для убийцы это будет наиболее подходящий момент." ему хотелось завернуться в калачик и полностью изолироваться от этой реальности, но казуичи лишь продолжал сверлить глазами стену, обхватив коленки руками, и впоследствии лишь качаясь взад-вперед. от голода тело ослабевало лишь еще больше, поэтому парня слегко потряхивало. — со стороны выглядишь как маленький ребёнок. соду передернуло. кажется, он не ошибался, и сейчас настал тот его роковой час. он не сумел распознать голос говорившего, поэтому непроизвольно сжав кулаки, начал медленно переводить взгляд на приблизившегося потенциального убийцу рядом с ним. но не успел он и глазом моргнуть, как крупный парень тяжело опустился рядом с ним. очевидно, это был танака. соде была противна такая компания, поскольку гандам лишал его последней надежды на взаимную любовь с обладательницей титула абсолютной прицессы - соней, к которой юный механик уж какой день неровно дышит. но девушка же предпочла ему загадочного мага, с которым и начала проводить все свободное время. да и обладал этот парень весьма интересным талантом - "абсолютный животновод", поэтому неудивительно было, что вниманием со стороны девушек он не обделен. — почему ты не в своей комнате? сода сквозь зубы процедил эти слова, даже ни разу не взглянув на того, кому они были адресованы. танака был его соперником, а соперники уж точно не должны мирно сидеть вместе, чуть ли не прижавшись бок о бок друг к другу. — тот же вопрос я задаю тебе, смертный. но есть ли какой то смысл продолжать чувствовать неприязнь к этому парню? есть ли смысл вообще что-либо чувствовать? все уже подозревали, что сейчас они давно не живут, а лишь доживают свои последние дни. все вспоминают о самых светлых моментах прошлого, разбирают свои мысли по полочкам, и думают о том, что же они упустили и чего так и не смогли сделать. проще говоря - отчаялись. — я не вижу смысла спать, - после этих слов сода лишь обреченно склонил голову, - меньше тратишь времени на такую мелочь, как сон - больше времени есть на подумать. да и комната у меня дерьмо полнейшее, спать невозможно, хах. сил оставалось мало даже на разговоры, поэтому смешок в конце получился скорее выдавленным, нежели искренним. — глупец! - гандам рассмеялся так, словно совсем не задумывался о том, в какой ситуации оказался. он будто жил в своем мирке, не подозревая о том, какой кошмар творится в реальности, - за вами смешно наблюдать! вы все так просто опускаете руки, и даже не пытаетесь справиться с трудностями вашей жизни! вы все меркнете с каждым днем, и даже не пытаетесь сделать что-либо, во имя своего спасения. неужели вы так просто отдадите свои жизни, не хватаясь за них из последних сил? — боже, да замолчи ты... - казуичи схватился руками за голову. он считал речь гандама безумной, ведь все давно предначертано - им суждено умереть здесь, а от судьбы никуда не убежишь. о каких силах может идти речь? — а как же твоя любовь к мисс соне? после этих слов по механику словно пустили ток, и по всему телу прошла дрожь. — можешь забирать её. это же ты хотел услышать, да? я не хочу, чтоб она видела меня в таком состоянии. не хочу, чтоб она знала, что я просто тряпка, и даже свою чертову задницу никак спасти не могу, не говоря уже о ней, - настолько каждое слово ему давалось с таким трудом, что становилось уже тяжело дышать, - ты же за этим пришёл? ты правда наивно веришь в то, что еще есть шанс отсюда выбраться, да еще и под ручку с мисс соней? да ты и правда чертов фрик... — всё сказал? стекали слёзы. как же стыдно. с детства же ещё учили, что мальчики не плачут, а уж тем более они не должны этого никому показывать. хотелось рвать на себе волосы, прыгнуть в окно, шагнуть под поезд... но всё, что он мог сейчас делать - это плакать. плакать от того, насколько он ничтожно слаб. — я не дам вам умереть. как же это самоуверенно звучало! настолько самоуверенно, что становилось тошно. сода демонстративно усмехнулся над таким громким заявлением. — да ладно, и что ты сможешь? это не какая то твоя ублюдская фэнтэзийная книжка, а ты в ней не всемогущий маг. что ты сделаешь? поиграешь на дудочке, или палочкой волшебной взмахнешь, а потом все двери отворятся? - сода говорил все более невнятно, соленые слезы подступали к горлу, мешая тому полностью высказаться. он припустил свою шапку, прикрывая раскрасневшееся лицо. ему хотелось полностью провалиться сквозь землю, чтобы никто его больше не видел, но спрятаться он мог лишь под этой жалкой шапочкой, продолжая все также шмыгать носом. — я не дам тебе умереть. не дам умереть ни тебе, ни мисс соне. рано ты с ней расстаешься, глупец. гандам как-то нелепо придвинулся ближе. он не знал как нужно успокаивать людей, как это делать действительно правильно, поэтому действовал поддавшись чувствам. он сжал кулачки уже подтрясывавшегося в истерике соды, давая понять, что рядом с ним ему не о чем беспокоиться. в голове полнейший бардак, кажется, что сейчас всевозможные человеческие эмоции смешались воедино. буквально минутой ранее казуичи испытывал неистовую злость и ненависть к парню перед ним, хотелось вскрыть ему глотку или выцарапать глаза. но сейчас он буквально повис на нем. последнее, что продолжало вселять ему надежду - это гандам танака. — я не понимаю, как можно оставаться спокойным в такой ситуации... сода, словно маленький ребенок, сжался в объятиях мрачного шамана, в ответ получая лишь немую поддержку. впрочем, слова были не обязательны, ему нужно было просто почувствовать, что в нем ещё остаётся жизнь. — в этом и заключается слабость жалкого человеческого рода. стоит загнать их в угол - они даже не попытаются искать тесной ложбинки, чтобы сбежать. они смирятся со своей участью, обреченно вздохнут и распрощаются с жизнью. какой смысл тогда вообще жить? казуичи ощущал как напряженно вздымалась при каждом слове грудь гандама, как его сердце отбивало бешеный ритм. танаке было действительно страшно. он вселял бесконечную надежду, пока сам метался в сомнениях: "а не обманываю ли я сам себя?". — почему ты так уверен, что все получится? — потому что я никогда не проигрываю. я не проиграю смерти, и я выиграю в борьбе за жизнь. за все ваши жизни, будь уверен, казуичи сода. сколько же еще энергии оставалось в этом человеке? он действительно был чем то волшебным. находясь рядом с ним, буквально утопая в нем, пока находишься в объятии тяжелых рук, все мысли о неизбежном покидают разум. неизвестно, сколько ещё придется ждать того самого "чудо-спасения", но все это время ожидания он хотел бы провести здесь, друг с другом, навсегда отстранившись от окружающего их мира. он краем уха слышал жалобный писк хомяков, которые точно также прижимались к своему хозяину. у казуичи промелькнула мысль, что он сейчас мало чем отличается от хомяков гандама. он, словно хомячок, нуждался в нём, ведь покинь его сейчас танака - тот бы утерял последнюю веру на счастливое будущее. — думаю, мне стоит пойти в свою обитель. оставлю тебя поразмышлять. — не пойдешь. казуичи схватил воротник животновода, дав понять, что улизнуть сейчас ему точно не удастся. впрочем, тот и не особо рвался, а лишь заявил об этом приличия ради. в голову и мысли не приходило, что они могли быть замечены. возможно уже завтра они погибнут, в конце концов, это место было совершенно непредсказуемо. дак какое же им должно быть дело до осуждающих возгласов окружающих? — даже сейчас ты веришь в то, что мы здесь погибнем. поверь мне на слово, казуичи сода, умрешь ты явно не в этом месте, и явно не в ближайшее время. я не позволю этому случится. *** — убийцей был действительно гандам танака! вы все как всегда потрясающе справились с этим делом, пу-ху-ху! ...но как? — для чего ты это сделал, гандам? - глаза принцессы сверкали от переливающихся слез. ее слова, кажется, вообще не доходили до адресата. — вы все так ничтожно слабы! на вас жалко было смотреть, вот и все! - танака смеялся в той же привычной высокомерной манере, пропуская все сказанные ему слова мимо ушей, - в чем смысл жизни, если вы просто собираетесь ждать своей смерти? - гандам хмыкнул, словно насмехаясь над своим же вопросом, - это отказ от жизни! жалкое чувство смирения! почему ты сделал это.... — если для вас убийство ради жизни это - "зло", то как вы назовёте отказ от самой жизни? если мир называет это справедливостью, то я буду бороться с этим миром, используя всю свою силу! — т-ты хочешь сказать, что это все оправдывает твои действия? - судя по раздраженному голосу, было очевидно, что это говорила акане. — я не собираюсь навязывать вам, глупцы, свои ценности. я предал вас, это абсолютная правда, - кажется, прежде чем продолжить, гандам слегка повременил, словно обдумывая правильность того, о чем он сейчас говорил. — но даже так, вам не кажется, что такой исход лучше, чем медленно умирать здесь от голода?.. неужели, всё то, что ты сказал мне тогда... было правдой? — знаешь, выслушав тебя, я сделала вывод... что ты, ну, на удивление легко признал вину на этом суде... неуверенным голосом это произносила чиаки нанами. — гандам, ты принес себя в жертву ради нас, так?.. а этот как всегда уверенный голос принадлежал хаджиме хинате. — хмф, не могу поверить, что ты задал такой идиотский вопрос, - танака горделиво распахнул грудь, и, подняв голову, продолжил, - за кого ты меня принимаешь? я, гандам танака, величайший монстр в истории! от одного моего вида содрогается всё человечество! я бы ни за что не пожертвовал собой ради таких глупцов, как вы! почему тогда он говорил мне совсем обратное?.. — ни через миллион, ни через миллиард, ни через 100000 миллиардов лет! во имя пандемониума, это невозможно! почему я не могу ничего сказать ему в ответ? — давай же уже начнём веселье, монокума! - гандам с азартом ударил по столу, заливаясь смехом. почему все эти дни он вселял в меня надежду... — я приготовил особое наказание для абсолютного животновода, гандама танаки! а теперь он просто уходит? — пожалуйста, монокума! пощади гандама! я чётко слышал, как соня, срывая голос, продолжала молить главаря о пощаде. — соня... такой бесславный поступок - заступаться за человека, решившего встретить свою смерть, не подходит благородной даме, вроде тебя, - как-то равнодушно промямлил в ответ танака. я продолжал стоять, не в силах сказать ни слова. я и в правду был чертов слабак. тогда, когда я был уверен в неизбежности смерти, он отдал мне всего себя, дабы откинуть эти мысли. он действительно спас всех нас. — боже, как скучно... я могу начать наказание? так почему я стою здесь, даже не пытаясь ничего сделать? почему я продолжаю смотреть на то, как он поддается своей смерти? почему должен умереть он, а не я, жалкий трус, неспособный сказать и слова на прощание? — начнём же наше развлечение, монокума. почему я не пытаюсь его остановить? почему я не могу ему сказать "я не дам тебе умереть", также, как и говорил он мне? все последующие дни мы продолжали сидеть на том же самом месте, отдаваясь друг другу, вселяя надежду и любовь. он дал мне понять, что я должен бороться за свою жизнь до последнего. он обнимал меня так крепко, отчего невольно начинал верить во все сказанные им слова. он понимал, что я не выживу, не отдав он себя в жертву, поэтому никогда не говорил, что он также будет спасен. как я мог придать этому так мало значения? — нет, гандам, пожалуйста! - невермайнд падает на колени, крича из последних сил, что давно уже иссякли. танака сдвигается с места, но он уже не выглядел настолько уверенным, как это было ранее. кончики его пальцев содрогались, а шаги становились всё более краткими. очевидно, что никакой человек не пойдет с гордо поднятой головой навстречу смерти. я нелепо придвигаюсь ближе, пытаясь преградить ему путь, но есть ли в этом смысл? как он вообще мог так просто принять свою смерть, хоть ранее утверждал, что это одно из величайших грехов? он бросил на меня взгляд, полный сочувствия. прежде его взгляд вселял лишь надежду и уверенность, но сейчас он не выражает ничего, кроме отчаяния. он продолжал заглядывать мне в глаза, выдавливая какую то хилую улыбку. почему даже сейчас он пытается показать, что ситуация под контролем? почему даже сейчас он пытается успокоить не себя, а меня? когда он оказался чуть ли не впритык со мной, внезапно остановился. сейчас, как и тогда, они полностью изолированы от происходящего вокруг, словно были сосредоточены лишь на друг друге. он опустился ниже, стараясь быть не услышанным окружающими, обжигая дыханием моё холодное от страха лицо. — я всегда искал повод умереть достойно. если бы не те дни, проведенные вместе, ради кого мне бы пришлось жертвовать? — так-так, а чего это мы встали? я уже весь дрожу от нетерпения! - внезапно завизжал монокума. он поднял голову, со всей злобой и презрением глянув на плюшевого мишку, что помешал им в последний раз насладиться друг другом. впрочем, чем дольше им бы пришлось это делать, тем больнее было бы расставание. танака выпрямился, еще раз взглянув на меня. он притронулся к моим напряженным ладоням, сжатых в кулаках, как и тогда, а я же просто продолжал стоять, как последняя тряпка, не сумев даже сказать что-то в ответ. он сделал неуверенные два шага вперед, и я перестал его видеть. мне было больно смотреть на то, как тот шагает к неизбежной смерти, но я продолжал чувствовать тепло исходящее от него. где-то в потоке бессвязных голосов я отчетливо слышу тихое, уходящее: "я люблю тебя, казуичи сода." это было последним, что произнес гандам, двигаясь навстречу к смерти. я продолжал стоять спиной, не замечая того, что происходит сзади, но я точно слышал, как двери захлопнулись, и стук увесистых ботинок гандама прекратился. он был уже далеко, и никогда не узнаёт, что чувства были взаимны.