Цепной пёс

Не говори мне, не услышу Ни слов, ни слез, не причитаний. Не говори мне, не пойму Ни фраз, ни шепота и ни рыданий. Не говори мне. Помолчи! Как все молчат без нужных слов. Ты только в голос не кричи. Не нужно рвать чужих оков. Ты помолчи. И не бунтуй. У вас же это не в чести́. Не тот формат. Ваш сабантуй. Чтобы меня туда вплести. А мне ведь тоже не по че́сти. Гостеприимность вашего костра. Я ведь и сам могу раз двести Уйти за грань из мира или сна. Покинуть оболочку тела, расправить крылья, подняться до небес. Поддаться власти ветра и ринуться на Эверест. Где меж камней в ущелье найти свой эдельвейс. И увенчанный успехом без раздумий прыгнуть вниз. Или в чертоги Ада меж делом заглянуть. Туда тропа еще короче, там по прямой все время, Когда от Рая вниз свернуть. И главное ж не взять чужое бремя, Иначе тяжкий будет путь. Там может так загнуть-пригнуть, Что потеряешь смысл, мысли, суть, Захочешь просто в миг уснуть. И этим тяжек Смерти путь. А ты молчи. Молчи, не слушай. Ни шепот тихий за спиной, Ни чьи-то дьявольские речи. Я не такой. Я не святой. Не демон и не ангел в бесовской личине. Не воскрешаю, не казню по чьей-то прихоти. Ты не смотри, что крылья за спиной, они ведь черные. И не шарахайся ты так, не округляй глаза бездонные. Не всем же вам на шабаше перед костром отплясывать. Есть те, кто в это время делом важным занят. Кто нечисть тянет из углов, щелей и тьмы. Вот по их души, по их судьбы, я кем-то свыше нанят. У них азарт в крови и жажда власти, жажда силы. У тех, что с темными клыками из щелей — звериный голод. Да, брось! Какие трупы и могилы?! Тут кости бы остались, прах какой. Вот был бы повод. А так. И ни свидетелей. И не следов. Лишь голос ведьмы. Которая не то пьяна, не то обкурена, Не то варева своева же и тяпнула. Вот и мерещится тебе всякая всячина, Бесовщина и белиберда. Да, не ори ты! Чертей в котле разбудишь! И так не спит никто. И не крести меня колом осиновым, поранишься! Ну, я же говорил! А н-нет, не то! Ага, туда, прям между глаз! Всех четырех. И повернуть, ну чтобы надежней. Да, ты не отползай и не трясись. Это ж только в первый раз И страшно жуть. И жути нет страшней. Там дальше легче будет. Там дальше кайф придет. Там дальше и изменения наступят. И просто будет все наоборот. На шабаш у костра будешь захаживать, аки на пир. И во тьму смотреть будешь, как в иной мир. И кол свой осиновый хранить, как первый трофей. И, может быть, даже увидишь зеленых фей. Если сейчас не сдрейфишь и встанешь на ноги. Потому что мне тебя спасать не с руки. Ты ведь человек еще, хоть и ведьма, Значит, и даром каким все же наделена. Ты хоть слышишь меня?! Не молчи, проклятая! Говорил же, не время еще! Нет, сама виноватая! А сейчас не поржать, не пожрать, мокруха одна голимая. С тебя потом душ десяток. Слыш, убогая?! А ответом мне лишь тьма непроглядная. Ни костра, ни воя, ни песне́й заговорческих. Тишина звенящая Напротив глаз зеленых. Вынесло, вышибло. Словно обухом по башке шарахнули. Сидит теперь предо мной. Виноватая. А я чеши репу, думай, как докладывать. С пополнением Тебя, Тьма без имени. Принимай теперь ведьма пост рабыни. У само́й Смерти ядом на конце меча теперь значишься. Теперь кляни, не кляни, не отвертишься. Теперь Мир без граней перед тобой И Грань острая без миров. Теперь и ты, как пес цепной, Или спать, или есть, или в бой. Что, собственно, все одно. Все едино. Все дно, без дна. И небо, без неба.