Спасибо тебе, Валера

Стук. Где же так стучат? Где-то совсем рядом. Сколько еще до начала опыта? Связь с Акимовым отличная, но командует, кажется, не он. Да почему же все стучит? Что там, биозащита, что ли, подскакивает? Да нет, не может быть... Там каждый кубик килограммов по сто... Жарко. Вентилятор? Нет, не он. Что же еще здесь может так греться?.. Воздух какой-то... Странный. Железо-не железо, а дышать все труднее... Что-то забивается в легкие и давит, давит, давит... Началось? Толчок. Скрежет. Ма-ма... Взрыв. *** - Валерааа! Темно. Душно. Боль. Что же случилось? Рукой не могу шевельнуть. Давит что-то на позвоночник... Что же там может давить-то?! Ведь все перекрытия картонные почти что, до самой этажерки на отметке плюс десять... - Валеркаа, где ты? Отзовись! Это меня?.. - Я найду тебя, слышишь?! Эээй, Ходемчук!!! Больно. Это кто ж меня ищет? Не могу дышать. Где-то рядом пожар, воет сирена, ревет пламя... Сверху вода капает "кап-кап, кап-кап"... Больно. Очень больно. Да что же это такое?! Мы же все правильно делали... Кто-то плачет, совсем рядом. Скребет ногтями по железу, потом останавливается, замирает, прислушиваясь... Ждет, что я подам знак, что я живой. А я не могу, не могу, не могу... Больно. Так больно, что хочется закричать. Но сил нет. Хорошо бы потерять сознание... Надо постучать. Надо крикнуть. Но рот отчего-то весь сухой, как графит, и глаза жжет чем-то. Под веками - пустыня. Ничего не видно. Двигайся же! Разлегся он, понимаете ли! Больно ему! А спасаться кто будет, а?! Живей, живей, ну же! Мне бы только выбраться, только бы дойти. А там то уж я как-нибудь... Рука движется так медленно и лениво, как будто это не моя рука. А чья, спрашивается? Чья, я вас спрашиваю?! А ну, быстрей! Легкий хлопок. Сам с трудом его услышал. А столько сил... Да пошло оно все... Хочу лечь и умереть... Всхлипывания затихли. Может, услышал?.. Ничего не слышу и не вижу. Душит кашель, но я и так почти не дышу... Как он там, мой незадачливый спаситель? Если так грохнул реактор, тут по всюду радиационный фон этак под двадцать тысяч в час... Знает ли он, мой спаситель, что уже получил передоз? Понимает ли, что умрет?.. Бедный мой, хороший... Жить бы тебе, шел бы ты прочь, домой, к детишкам и жене... Хотя нет, не надо домой. На одежде и волосах уже осели изотопы. Тебе теперь домой нельзя... Ну тогда хотя бы в медсанчасть. А она, наверное, закрыта. Зачем врачи, когда все безопасно? Такого же никогда не было, ни у нас, ни в штатах... А, может быть, было?.. Больно-больно. Кажется, позвоночник сломан... Тогда почему я до сих пор жив?.. Сколько я схватил?.. Наверное, на троих хватит... Да что же это давит?! Что же меня так привалило? А может быть, можно все же сдвинуть? Может, только кажется, что тяжело, может, просто пластик?.. Нет, Валера. Не поднимешь ты этот груз. Твой изломанный позвоночник не сможет вынести эту ношу. Эта ноша - два барабана-сепаратора, что весят каждый по сто тридцать тонн... Не услышат твой слабый стук, Валера. Не услышит его твой тезка, Валерий Перевозченко. Он не вернется домой, его увезут на "скорой" в Киев, где он, совсем скоро, умрет в страшных муках. Ведь он до конца не верил тем, кто говорил, что ты погиб... Пламя того пожара, который ты слышал, будет гореть еще очень долго. Не смотря на поистине героические усилия пожарных, реактор будет потушен не скоро. Почти все они уедут в шестую клинику Москвы. Где и умрут. Радиоактивную воду сольют в пожарный водоем, где так часто любили купаться работники станции. Через несколько недель купаться здесь будет некому. Тебя не найдут, Валера. Ни тебя, ни твоего тела. Не узнают, что ты был жив. Не смогут похоронить. Но смогут выстроить огромный саркофаг над твоим покалеченным телом. Смогут, обрекая на муки шестьсот тысяч человек... Ты схватил очень большую дозу, Валера. Не на троих, а гораздо больше. Но даже замерить фон они долго не смогут. Нет у них таких приборов, чтобы показывали двадцать тысяч рентген в час... В эту ночь ты так и не смог достучаться. Достучаться до Перевозченко. Достучаться до всего Человечества. Твой слабый, осевший от радиации голос никогда больше никто не услышит. Ты мечтал умереть. Странная мечта. Но мечты иногда сбываются, Валера. И не мы решаем, каким сбываться, а каким нет. Ты умер, Валера. *** "ХОДЕМЧУК Валерий Ильич, старший оператор ГЦН (главных циркуляционных насосов) , погиб в завалах, тело не найдено. На Митинском кладбище – кенотаф 24.03.1951-26.04.1986" *** Ты умер. Но ты все еще жив. Ты жив в наших сердцах. Валера Перевозченко передал нам искру твоей души и мы будем беречь ее. Таких искр было много. Сначала только две - твоя и другая, твоего приятеля, что умер уже утром. От перелома позвоночника, так и не приходя в сознание... Потом - больше. Двадцать восемь, тридцать один, шестьдесят... Сто тридцать четыре. Сто пятнадцать тысяч... Шестьсот тысяч. Их жизни или угасли, или навсегда изменились. Лучевая болезнь очень страшна. Особенно для женщин, стариков и детей. А их в городе Припять, что на Украине, было очень много... Мы сохраним эти искры. Навсегда сохраним. В каждой душе, каждой клетке своего тела мы сохраняем частичку вас... Вновь и вновь впитывая гамма-лучи... Да, ты умер, Валера. И никто не нашел твоего тела. Не похоронил в свинцовом гробу и не положил на могилу цветов... А тебе ведь всего тридцать пять, Валера. Зачем же ты мечтал о таком ужасном?.. Мир не рухнул, Валера. Ты не дал ему рухнуть. Подперев своими плечами, как Атланты небесный свод, два сепаратора-барабана, по сто тридцать тонн каждый... Мы не задуем искры, Валера. Как нельзя задуть атомный огонь. Мы лишь просим тебя: прости нас. Человечество - малый ребенок, играющий с ядерными спичками. Мы обожглись. Теперь Человечество стало старше. Съездило на курорты, залечивая ожоги и лучевую болезнь. Но осадок остался. Как и ядерный загар. Его уже не смыть. И никаким песком не затушить горящий графит наших сердец... Ты умер, Валера. Ты умер за много лет до моего рождения. Я никогда не знала тебя в лицо. Но я, как и все Человечество, становлюсь на колени. Не только перед тобой - перед всеми вами. Всеми тысячами людей, что спасли этот мир. Вы отобрали у нас ядерные спички. Ты умер, Валера. Но я обещаю: пока жив хоть один человек, ты будешь жить... Настала пора взрослеть. Спасибо тебе, Валера!..