BELIEVE☆MY VOICE

      Мир полон опасностей и неразгаданных тайн. Как только вам кажется, что уже всё ясно и понятно и ничего больше вас не удивит, привычный расклад резко ломается. Рассыпается, как карточный домик от дуновения ветра, оставляя после себя пустоту и недоумение. Поэтому лучше оставлять где-то в уголке души своей местечко для чудес и веры в что-то волшебное, чтобы не остаться потом удивлённым. Но местечко это должно быть маленьким, или излишняя вера в чудеса сладким ядом отравит ваше сознание и сломает жизнь.       Масато давно запомнил второе и особо не верил в что-то хорошее в своём мире. Нет, не потому, что ужасно разочаровался и стал пессимистом. Парень видел реальную картину жизни в его мире и та картина может сильно отличаться от нашей с вами. Хотя бы потому, что окружали Хиджирикаву одни лишь безнравственные, ищущие личную выгоду, похотливые, соблазнительные и ненасытные существа, принципы которых шли в разрез с принципами самого юноши.       Если вы сейчас подумали, что имелись ввиду люди, то вы ошиблись. Не сильно, но всё же промахнулись. Речь шла о тех существах, которых люди привыкли относить к чудесам и выдумкам, привыкли считать их мифами и при этом - спокойно жить бок о бок. Да-да, именно о демонах и вёлся разговор. Только вот не обычных, а самых порочных, самых опасных и в то же время безобидных. Суккубы и инкубы не питаются кровью, они высасывают по-иному жизненную энергию с людей и способы у них специфические. Они приходят к вам, нарушают покой, навевая такие видения, о которых не принято в приличном обществе говорить вслух, но о которых многие втайне мечтают. Но одними сновидениями всё не ограничивается, позже сны становятся всё более правдоподобными и реалистичными. Настолько реалистичными, что чужие, нежные и бесстыже ласкающие ваше тело руки не кажется сном. Настолько правдоподобными, что все прикосновения, все движения кажутся реальным, кажутся желанными. Хочется, чтобы и вправду кто-то дразнясь провёл кончиками пальцев по груди, боках, внутренней стороне бедра, чтобы чужая разгорячённая кожа прижалась к такой же горячей коже их тела, чтобы сжимали бёдра чужие пальцы до синяков... Но поутру вас оставляет довольный демон и вы просыпаетесь истощёнными после бурной ночи, а все кажется слишком реальной фантазией и вряд ли даже останется россыпью синяков, царапин и засосов на память.       В чём же тогда проблема парня, если он, сам нечисть по происхождению, живёт с себе подобными? Для вас, может, это и не было проблемой, а вот для него это было серьёзной неприятностью. Упрямый, как и многие его вида сущности, Масато вырос на рассказах о благородных самураях, верных своему пути, преданных своей стране и не позволяющих опорочить свою честь какой-то низости. Для самого Хиджирикавы низостью как раз было то, что ему обманом нужно было добывать необходимую для нормальной жизнедеятельности энергию. Он был романтиком и потому не понимал, как можно изображать эмоции, которые не испытываешь, как можно играть чужими чувствами и заставлять страдать, пусть даже это будет в некоторой мере приятное томление и муки. Как можно играть чувствами и желаниями людей, если сам в ответ не получишь ничего, кроме чувства сытости...и всё? Неравномерный какой-то обмен, по мнению парня.       Хиджирикава-старший был совершенно не рад такому раскладу. Его сын обязан был, конечно же, быть примером и одними из влиятельных демонов, он должен в будущем занять место лидера, но что вместо этого? Вместо этого Масато выглядел, словно он демонёнок-девственник, у которого крылышки даже не начали нормально формироваться и из-за этого он не может лететь самостоятельно добывать энергию, а вынужден перебиваться крохами, которые ему одолжат. Без использования магии парень выглядел слишком больным для человека: сероватый оттенок кожи, синяки под глазами, впалые щёки и слишком остро очерчённые скулы. Довершали образ идеально ровные, но казавшиеся сальными тёмно-синие волосы, потухший взгляд и излишняя худощавость, из-за чего одежда казалась даже немного великоватой. Среди людей его приняли бы за наркомана или смертельно больного, среди демонов же его давно считали нездоровым, да только вслух это не озвучивали, чтобы избежать проблем.        Масато и сам знал, что выглядит не очень, но гордость и принципы не позволяли ему жить за счёт какого-то наивного дурачка, которому хотелось близости с девушкой или парнем. Юноша знал, что в нынешнем прогнившем мире сложно выжить, не потопив при этом кого-то другого. Сложно быть идеально безупречным, даже если ты самый чистый ангел, ведь и на прекрасном солнце есть пятна. Так откуда взяться благородству в самом порождении тьмы? Хиджирикава не находил ответа на этот вопрос, но твёрдо был уверен, что будет отличаться и дальше от остальных демонов.       Ещё одна причина странного поведения юноши - старая легенда. Да-да, даже у таких порочных существ существуют легенды и поверья, а вы как думали? Даже демонам хотелось верить в то, что их могут искренне полюбить и эти чувства подарят намного больше, нежели еженощный обман наивных людей. Для Масато это было навязчивой идеей, так как не шло вразрез с его принципами и позволило бы действительно почувствовать себя особенным. Вот только найти человека, который полюбит демона, было намного сложнее. Хотя бы потому, что людей, способных на искренние чувства, как считал сам парень, осталось предельно мало. Большинство жило так же, как и демоны, на суррогатах чувств и эмоций. Вместо дружбы – приятельство, вместо взаимопомощи – только выгода, вместо радости – зависть, прикрытая натянутой улыбкой. Даже любви не было, только эрзац из кратковременной симпатии и похоти. Слишком эгоистично, слишком порочно, но слишком по-человечески. И после этого ещё кто нечисть?       Масаоми не спорит на счёт этого, но не перестаёт просить, приказывать, советовать, угрожать, чтобы Масато отбросил излишнюю человечность и позаботился о себе и своём статусе наследника влиятельной семьи. Подключалась даже Май, которую действительно сильно тревожило состояние старшего брата. Да что там семья – слуги и те ненавязчиво пытались образумить молодого господина, упрашивали и молили. Но всё было без толку, все слова – не важно, чьи – наталкивались на холодную стену упрямства и безразличия, не доходили полноценно до слуха и сознания Хиджирикавы. Это всё вызывало противоположный эффект, парень начинал ощущать только постоянное глухое раздражение, которое прятал за отстранённым выражением лица. Он поступал эгоистично и порочно, но не так, как от него ожидали, а так, как хотел сам. Он сам решал свою судьбу настолько, насколько это было возможно.       Именно насколько возможно, ведь раз живёшь в мире порочных созданий ночи и Ада, то и жить необходимо по их правилам, хотя бы для вида. Хочешь ты того или нет, а периодически придётся совершать путешествия в мир людей и не важно, насколько это тебе не нравится или насколько удачно пройдёт. Главное - улететь, избавиться хотя бы на несколько часов от обилия лишних злорадствующих сочувствующих взглядов, уйти от нравоучений и шепотков за спиной. Уйти и почувствовать свободу, почувствовать одиночество и единство с этим эфемерным неясным понятием "ночь", услышать мелодию ночного города, которая режет слух какофонией обилия звуков и в то же время кажется ласковым урчанием котёнка. Это вызывает противоречивые чувства, под стать себе – такое же неоднозначное и неразрывное, как инь и ян. Хиджирикава слишком привык к этому, чтобы пугаться или теряться и теперь сбить с толку его в этом ужасе могло только что-то прекрасное.       И оно нашлось. Нашлось то чудесное, что настолько было возвышенным и замечательным, что было чужеродным и в то же время дополняло общую картину, как самый внезапный и удачный мазок кистью художника на полотне. Оно серебряной нитью вплелось в общую ткань ночного шума, повязалось узелком где-то на запястье Масато и не отпускало, заставляло лететь к себе, заставляло поверить... Но куда лететь, во что верить? На эти вопросы и сам парень не знал ответ, но догадывался. Боялся, но позволил себе поверить нежному звучании мелодии, позволил себе забыть о заранее уже проваленном задании и отправиться на встречу с чем-то неизвестным. Шум города старался очернить это своё прекрасное детище, однако Хиджирикаву спасал его идеальный музыкальный слух. Именно благодаря ему юноша не терялся сейчас среди одинаковых многоэтажек и мог более-менее точно определить, куда лететь дальше, откуда доносится песня, так привлёкшая его внимание.       Парень честно в первый момент думает только о том, чтобы провести ночь, слушая лишь пение. Масато правда не хотел являться перед молодым человеком, который мог быть жертвой какого-то другого демона. Но песня затихала и не оставляла никакого выбора, кроме как попасть в её колдовские серебряные нити полностью, раствориться и забыть о своей сущности. Не оставляла другого выбора, как оказаться поближе к обладателю красивого голоса...и попросить снова спеть. Хиджирикава понимал, насколько странным он выглядит, бесшумно приземляясь на балконе за спиной парня и совсем тихо окликнув хозяина квартиры. Понимал, но всё равно не повышал голос, когда просил снова спеть и на ходу придумывая оправдание о том, что он – сосед, который просто не мог уснуть.       Молчание, повисшее в первый момент между парнями, казалось осязаемым и было на удивление мягким, как вата, но скрывало в себе острые осколки недоверия и настороженности. Синеволосый юноша, чей покой и личные границы нагло нарушил внезапный визит, опасался такого "соседа" и не верил его словам. А вы бы поверили, если бы за вашей спиной совершенно внезапно оказался бы человек и принялся вешать лапшу о каком-то соседе? Тем более, что соседей своих вы знаете и, к сожалению, знаете слишком хорошо. Тем более, что время было за полночь и остальные люди на нескольких этажах сладко спали в своих постелях, набираясь сил перед следующим рабочим днём. Вот и он не поверил, хотя очень хотелось. Чудной юноша не казался опасным, скорее, измученным.       Спрятанные в вате молчания осколки недоверия больно резали. Певец правда хотел верить чужим словами и выполнить просьбу, хотел быть более человечным, но...не мог. Не позволяло воспитание, заставившее сейчас нарушить тишину градом вопросов. Вопросов, которые настораживали обоих, как понял по реакции незнакомца хозяин квартиры. Ответы могли испугать, будь они правдой, но они прозвучали сладкой ложью, удобной для обоих. Настолько удобной, что они и сами пожалели, что Масато на самом деле не сосед Токии, но решили спрятать в глубинах своих душ. Ведь так проще – верить в то, что хочется и умалчивать об истине.       Повисшее после своеобразного знакомства уютное молчание снова разрушил Ичиносе. Взяв с нового знакомого обещание, что после тот пойдёт отоспится, Токия выполнил его просьбу и спел ещё раз.       Никто из них не догадывался тогда даже, что песня стала главной нитью в их прекрасной паутине лжи и дружбы.