касания

      шиён всегда восхищалась женскими телами. для неё они были сравни искусству: такие изящные, с нежной бархатной кожей и мягкими изгибами. ночами девушка грезила, что однажды прикоснётся к кому-то с настолько же волшебным телом, как она себе воображала, но, поселившись три месяца назад в общежитии, где, помимо обшарпанных комнат и тесной кухоньки, был ещё и общий душ, шиён скрипя сердцем осознала, что женские тела могут вызывать отвращение. не то чтобы, побывав один раз в душе, она тут же поменяла свою ориентацию, просто когда тебе постоянно тыкают перед лицом грудью четвёртого размера и небритыми лобками — трепет собственных фантазий тут же медленно рассеивается в воздухе. тэён, её старший брат, всегда отвечает, что она просто не была в мужском душе: там, как он утверждает, цензура не присутствует от слова совсем. шиён, честно говоря, готова мыться и в мужском, лишь бы не чувствовать то неудобство от косых взглядов и гнилых сплетен, направленных прямо на её тощий зад. если бы она только знала, чем всё обернётся, то не стала бы три чёртовых месяца назад трещать соседке по комнате о своей ориентации. в своё оправдание ли может сказать, что у юхён были слишком доверительные глаза.       «в тэгу всё было иначе», — думается часто девушке, пока за спиной снова проносятся смешки.       там никто не осуждал, что она такая, что восхищается женскими телами, заглядываясь на своих красивеньких одноклассниц. возможно, всё было так, потому что она дружила с борой, которая была старостой и ещё той грозой района, поэтому каждому, кто осмелился обидеть шиён, прилетало в глаз.       тут же… не того шиён ждала, покидая родной город ради прогрессивного сеула. и это расстраивает. единственное, что не даёт раскиснуть — это поддержка брата и ким минджи, второкурсницы с блестящей улыбкой и волосами цвета молочного шоколада. а ещё с великолепным телом, таким, что хочется прикасаться.       каждый раз приходя в душ в то же время, что и старшая, ли отчаянно воет в плитку, пока горячие струи воды стекают по её чётко выраженным рёбрам.       и если бы у шиён было достаточно смелости, она бы наверняка подошла к минджи и призналась в разрывающих грудную клетку чувствах, но смелости как не было, так и нет, а по-сестрински тёплое отношение ким к младшей лишь усугубляет сложившуюся ситуацию. она просто не может разрушить всё то хорошее, что возникло между ними за эти три месяца. это будет слишком безрассудно.       именно поэтому ли шиён сгорает от влюблённости к самой потрясающей девушке в её жизни. согласитесь, куда лучше жить бок о бок с предметом влюблённости, пока тот ни о чём не подозревает, чем заливаться слезами от того, что тебя считают отвратительной. к слову о последнем, у шиён так однажды было с гахён, чудесной девочкой со средней школы. правда, чудесной она оставалась недолго: как только глупенькая шиён заикнулась о том, что та ей нравится, гахён-и тут же толкнула её в неприлично большую лужу, пригрозив, чтобы та больше не смела к ней приближаться. в тот момент отчаянно не хватало боры, она бы уж точно преподала мелкой засранке урок.       сейчас же шиён вспоминает то нелепое признание с улыбкой на лице, ведь она определённо тогда подпортила девочке ещё неустоявшуюся психику.       что до минджи… то она вряд ли испортит той психику. просто друга потерять не хочется, а ещё больше разочароваться в кажущемся прекрасным человеке.

***

      на часах около двух ночи. у ли слипаются глаза и неумолимо сильно болит голова, поэтому она в очередной раз проклинает домашку по английскому и, плюнув на незаконченный проект, отправляется в душ. если ей удастся поспать хотя бы пять часов, то это уже будет считаться рекордом. проект доделается на скорую руку за пятиминутным завтраком — шиён не впервой. даже если не успеет, она не расстроится: выступать перед сворой одногруппников большого желания нет.       захватив полотенце и шампунь, шиён на цыпочках выходит из погрузившейся во мрак комнаты. она может этого не делать, хлопая дверьми и передвигаясь точно слон, но как она не ненавидит юхён и остальных сожительниц, брюнетка чисто из-за уважения к общажной мебели не будет этого делать.       в душе, как и ожидалось, ни единой души. шиён облегчённо вздыхает, стягивая через голову свитер.       тёплая вода чуть ощутимо щекочет спину, исчезая в дырке в полу. девушка массажными движениями намыливает голову, вдыхая кофейный запах нового шампуня. пена кусками плавает под ногами, переливаясь под неярким светом жёлтой лампы. мокрые шиёновы губы напевают случайную мелодию, погружая девушку в осознание того, что день подходит к концу (даже если сейчас два часа ночи следующего) и ей всё же удастся хоть немного поспать.       идиллию прерывает резко обдавший спину холодный поток воздух, а за ним характерный грохот закрывшейся двери. шиён паникует. она вовсе не планировала разделить это мгновение с кем-то помимо серых стен и такого же пола. через какое-то время в кабинке напротив включается вода, ли это замечает по вырвавшемуся за спиной кашлю и неразборчивому шёпоту под нос. она не горит желанием разворачиваться, ведь столкнуться с кем-то взглядом, пока, сжавшись в комок, смываешь с тела пену, неловко настолько, насколько вообще можно представить, но стоять вечно под водой тоже не вариант, ведь кожа пальцев уже сморщивается, а струи воды больше не вызывают расслабления. шиён придётся развернуться и как можно быстрее покинуть душевую.       заправив волосы за уши, ли обратно закручивает ручку крана, поворачиваясь лицом к стоящей напротив кабинке. и она может поклясться, что ноги в этот момент её подводят, грозясь свалить хозяйку на пол. перед ней изогнутая спина минджи, покрытая россыпью капель воды. шатенка то и дело водит руками по ниспадающим на поясницу волосам. шиён сглатывает, боясь издать какой-либо звук. это глупо, поскольку минджи наверняка видела её, ведь вряд ли найдётся кто-то такой же нелепый с тремя волосинами на голове и ядерно пахнущим кофе шампунем. минджи точно узнала её, но решила не смущать своим присутствием — по крайней мере, так думает жующая нижнюю губу шиён. и ей бы сейчас уйти, закутавшись в махровое полотенце, но ноги как будто не слушаются, прилипнув к мокрому кафелю.       время тянется, словно пластилин, комом оседая в шиёновой груди и на отказ не давая той дышать. если минджи развернётся к ней лицом, что она почувствует? вряд ли ей будет приятно от того, что одна нелепая девчонка с первого курса жадно изучает её тело, но что ли может с собой поделать? она жертва обстоятельств и собственной влюблённости, и этого вполне достаточно, чтобы стоять и тупить за самой изящной спиной, какую она только видела.       и это случается: ким минджи разворачивается спиной к стене, дабы наклониться за бутылкой с шампунем, пока не натыкается на продрогшую от холода шиён. она дрожит то ли от холода, то ли от возбуждения, так неудачно пригревшего низ живота. в глазах минджи растерянность и что-то ещё, что заставляет шиён поджать на ногах пальцы. пока шокированная минджи приходит в себя, шиёновы глаза бездумно спускаются с лица старшей, впиваясь в небольшую грудь, по которой соблазнительно стекают капли воды, продолжая свой путь на плоском животе, а затем…       — шиён-и? — тёплый голос онни отрезвляет, заставляя посмотреть той в глаза. — что ты делаешь?..       — я… — собственный голос ломается, выдавая не свойственное для хубэ поведение.       — ты… ты вся дрожишь. тебе холодно, шиён-и? — минджи аналогично спускается глазами по телу младшей, вызывая у той нестерпимое желание прикрыться.       — д-да… — еле слышно выдавливает из себя ли.       — если хочешь, то можешь погреться у меня. вода достаточно горячая.       — хочу.       шиён два раза повторять не надо. да и кто она такая, чтобы отказывать минджи?       руки у ким тёплые, даже обжигающие — это она чувствует собственными запястьями, за которые её тянет под воду старшая. пальцы мягкие — это она прослеживает по неспешным прикосновениям минджи к её спине. дыхание тяжёлое — это она чувствует ухом, моментально краснеющим от прерывистых вздохов старшей.       — онни? — шиён не выдерживает затянувшегося молчания, что громадной тучей нависает над их головами.       — м? — минджи выдыхает на раскрасневшееся шиёново плечо, переходя поглаживающими движениями на поясницу.       — думаю, я согрелась и…       — да? так почему же ты всё ещё дрожишь… — шепчет ким, — здесь? — горячая ладонь старшей проходится по внутренней стороне бедра.       из горла шиён вырывается стон. она больше не может контролировать сложившуюся ситуацию. не тогда, когда минджи делает такие вещи.       — ты ведь так нуждаешься… нуждаешься в прикосновениях, — шатенка несильно царапает нежную кожу бедра, ведя языком по загривку и натыкаясь на сделанную не так давно татуировку. — красиво.       младшая не в силах ответить, цепляется за скользкие кафельные стены, спиной прижимаясь к горячей минджи.       — я могу помочь тебе, шиён-и. я могу сделать так, что тебе больше не придётся украдкой подглядывать за своей онни. только попроси, — ногти ранят нежную кожу, отдаваясь тысячью мурашками.       конечно минджи знает, что шиён на неё смотрит. трудно не заметить, когда тебя, прямо говоря, хотят съесть.       перед глазами туманится, вода, бьющая о пол и брызгающая на стены, сливается воедино с двумя пылающими телами. мозг младшей плавится, и всё, что ей остаётся, так это повиноваться и совсем тихо произнести:       — пожалуйста…       минджи действует точно по сигналу, разворачивая брюнетку к себе лицом и за шею притягивая близко-близко. губы у минджи сладкие — это шиён подмечает, стоит им только коснуться её, покусанных и обветренных от осеннего холода.       они буквально одного роста и, чёрт возьми, шиён никогда не могла подумать, что целовать минджи будет не только приятно, но и так удобно. хотя, по правде говоря, это минджи целует её. она же крепко сжимает шиёнову талию, изредка кусая нижнюю припухшую губу брюнетки. и это какое-то нескончаемое наслаждение, которое с каждым разом лишь выходит на уровень выше.       целуя под подбородком, минджи толкает назад, вплотную прижимая к от чего-то холодной стене. это не даёт потерять связь с реальностью. её до невозможности аристократические руки спускаются на ягодицы, сминая, а глаза… они всё время смотрят прямо в шиёновы, загнанные и покрытые вуалью возбуждения.       — оближи, — смотря точно на истерзанные собственноручно губы, твёрдо молвит минджи, приставляя к подбородку два пальца правой руки.       указательный несильно оттягивает нижнюю губу, проводя по ровному ряду зубов. минджи приподнимает уголки губ:       — хорошая девочка, — шепчет, внимая преданности младшей, что, повинуясь, вбирает в себя минджиновы пальцы, а когда отстраняется — тонкая ниточка слюны растягивается от подбородка до самых пальцев.       минджи коленом раздвигает негнущиеся ноги младшей, опуская правую руку вниз и ждёт, только чего, не известно.       — невероятна, — шепчет в губы, проникая в рот языком, пока влажные пальцы чуть ощутимо касаются клитора, скользя ниже вдоль складок и снова поднимаясь вверх.       — онни! — шиён выстанывает обращение в минджинов рот, пытаясь насадиться на тонкие фаланги.       шатенка кротко улыбается, вылизывая онемевшие губы своей младшей. она столько слышала от тэёна, что его сестрёнка помешана на касаниях, что сейчас она в этом только убеждается. ли шиён нуждается в касаниях: чтобы нежно и грубо, резко и призрачно. от этого она становиться настолько податливой, что из неё можно слепить всё, что угодно, как из подтаявшего воска.       движения руки ким уверенные, и каждое новое проникновение лишь подтверждает свою правоту очередным стоном, сорвавшимся с шиёновых губ.       младшая, словно в бреду, крепче сжимает бёдрами руку ким, отчётливо ощущая в себе её пальцы. короткие ногти царапают нежные стенки, вызывая боль и с тем же наслаждение. минджи увлекается, сжимая на корнях короткие чернильные волосы. в голове шиён маячит мысль, что сейчас трахают не её, а минджи, ведь от одного вида её взмокшего лба, прилипших к лицу волос и то дело проходящегося по губам языка можно понять, что той очень нравится происходящее.       — шиён-и, детка, кончай, — шипит минджи, глубже проникая затёкшими пальцами в шиён.       и ли кончает, чувствуя, как стенки сжимаются вокруг пальцев старшей. вода, всё это время брызгающая на минджинову спину, выключается, оставляя разморенных девушек стоять в тишине, слушая тяжёлое дыхание друг друга. минджи придерживает младшую за талию, водя носом по вкусно пахнущим волосам, в то время как младшая разрушенно шмыгает в шею шатенки.       впереди четыре часа сна, и она вряд ли успеет доделать английский.