***
Подозрительно хихикая, спотыкаясь об свои же ноги, двое подростков бегут сломя голову к многоэтажному дому. Немного пьяные и немного обдолбанные, они влетают в него и несутся на самый верхний этаж, к лестнице ведущей на крышу. Искусное умение вскрывать замки немного подвело Фрэнка, у которого перед глазами все плыло, но это не мешает ему и его другу вскрыть дверь и пробраться на самый верх. И вот теперь, когда сильные потоки ветра проходят сквозь одежду и волосы, заставляя поежиться от холода, парни могут почувствовать себя в безопасности. — Напоминай мне почаще грабить с тобой магазины выпивки. Такого адреналина у меня не было со средней школы, когда за мной гналась бешенная псина! — шумно выдохнув, выдал Айеро. — Обращайся. — закуривая, ответил крашеный блондин. Это была пара лучших друзей. Фрэнк и Джерард. В очередной раз наведя шуму, как они любили, они вновь забираются на крышу дома брюнета. Без доли стеснения, Айеро подходит к Уэю, выудив из кармана куртки помятую пачку Marlboro и, приблизившись к тому впритык, встает на носочки, прикуривая свою сигарету от конца его, выдыхая густой дым. Через какое-то время и пару затяжек слышно: — Ты знаешь, что сейчас у нас был косвенный поцелуй? — вдруг выпалил пьяный влюбленный Фрэнк. — Я всегда знал, что я неплох в поцелуях…— усмехается тот. — Докажи. Молчание. Доля секунды и вот, искусанные губы парня накрывают чужие, теплые, по вкусу отдающие клубникой из-за гигиенической помады. Щеки Айеро пунцовеют, руки не знают, куда деваться, от чего боязливо ложатся на чужие плечи. Блондин настойчиво, несмотря на свое состояние, проталкивает свой язык в чужой рот, будто желая испробовать того везде. Набираясь в процессе уверенности, Фрэнк оглаживает чужие бедра, крепко прижимая того к себе. Поцелуй становится слишком развязным, с каждым моментом словно переходя все грани, начиная быть до безобразия неприличным и вообще не дружеским. Джерард отстраняется так же резко, утирая губы и щеки рукавом. — А тебе еще стоит потренироваться, Фрэнки… Айеро лишь ошалевши смотрит на того в ответ.Это было лишь начало.
***
Фрэнк резко входит в податливое тело под собой, довольствуясь полувсхлипом-полустоном Джерарда, сразу останавливаясь, давая тому привыкнуть. Поглаживая того по пояснице, успокаивающе целуя в шею сзади, Айеро шепчет что-то дико пошлое и возбуждающее, от чего Уэй хихикает в ответ и поддается бедрами назад, намекая, что готов. Движения торса парня сверху набирают скорость. Пальцы до побеления костяшек вцепляются в молочные ягодицы блондина, разводя их сильнее и оставляя на них синяки. Оглушающие стоны и шлепки влажной кожи о кожу раздаются по всей комнате, заполняя собой ночную тишину. — Сильнее, хах, Фрэнки… Да! — Фрэнк начинает двигаться под определенным углом, выбивая из Джерарда еще больше стонов и криков. Быстро выходя из того, параллельно убирая с лиц обоих прилипшие от пота ко лбу волосы, Айеро меняет позу, наваливаясь на Уэя сверху. — Джи… Джи-джи-джи… — словно в бреду нашептывает парень, возобновляя толчки, припадая к широко раскрытым в идеальной форме «о» губам, терзая их с невероятной силой, кусая почти до крови. Он всегда был немного груб в постели. Прям как они любили. Руки Джерарда обвивают чужую шею, двигаясь навстречу совсем невпопад, потираясь своим возбужденным до предела членом об чужой татуированный торс, размазмазывая предэкулят. — П-прикоснись… Прошу тебя… Фрэнки… Ухмыляясь, прикусив свою губу, Айеро медленно ведёт рукой по чужой груди, словно невзначай задевая бусины сосков, и в итоге добирается до истекающей плоти, обхватывая ее и надавливая на налившуюся головку большим пальцем, выбив тем самым очередной стон. Такой секс у них не длился особо долго. Секс после ссоры всегда был самым горячим, быстрым и чувственным, словно пытаясь таким образом извиниться за все слова, сказанные в порыве истерик. Но стоит ли он того, если из-за этих скандалов так или иначе они холодели друг к другу… Когда они уже были на пике, доводя друг друга руками до разрядки, у Фрэнка случайно вырывается: — Ты любишь меня? — после чего содрагается в оргазме, кончая на грудь Уэя. Тот так же быстро изливается, шипя в ответ. Отдышавшись, Джерард все-таки переводит свой взгляд на Айеро, улыбаясь и мягко целуя того.***
— Я ненавижу тебя! Дверь оглушающе хлопает, а за ней до сих пор слышатся истошные крики. Каждое слово, каждое оскорбление режет по сердцу больнее ножа, оставляя на нем глубокие шрамы, которые попросту не успевают затянуться. Уэй не выдерживает очередной ссоры и пытается сбежать, хоть как-то спасая себя от подступающей истерики. Слезы застилают глаза, из-за чего буквально ничего не видно, но блондин все-таки набирает заветный номер, поднося телефон к уху дрожащей рукой. — Алло? Джерард? В ответ слышны лишь всхлипы. — Ох, снова? Я сейчас заберу тебя, жди.***
Адам прижимает содрогающееся в рыданиях тело к себе, губами прижавшись к чужому лбу. — Джерард, ну же… Тот волей-неволей, но немного успокаивается, шмыгая носом. — Это неправильно… Почему так… Почему со мной… Ссоры происходили, как правило, от банальной ревности. Фрэнк, в силу своего характера и собственничества, жутко бесился от осознания того, что у Уэя так же есть Адам, игнорируя тот факт, что Лаззара являлся парню просто другом. Но знакомство его с Джерардом, конечно, было отнюдь не самым обычным. Это произошло в клубе, где блондин когда-то подрабатывал, исполняя свои песни на небольшую публику здешних пьяных людей. Красноволосый желал познакомиться с таким талантом, потому что, не будем врать, влюбился в его голос и манеры с первого взгляда. Все эти движения, поглаживания собственного тела, виляние бедрами в такт и взгляд — то, что до боли возбуждало всех в Джерарде. И Айеро с Адамом не стали исключением. Но когда он получил отказ, узнав, что Уэй занят, пожелал хотя бы остаться просто хорошими знакомыми. Это было неизбежно, парни имели огромное количество общих интересов. — Я… наверное не должен был этого делать… — шепчет Джерард, отводя взгляд. — Делать… что? — Звонить тебе, приезжать к тебе, и… Подняв на взволнованного от слов блондина мужчину заплаканные глаза, Уэй не сдерживает переполняющих его чувств и поддается вперед, целуя губы напротив. Поцелуй выходит смазанным, с привкусом горьких слез, но оба не сопротивляются, мягко сминая губы, словно прощупывая некую почву. Но Лаззара по итогу отталкивает того, возмущенно на него глядя. — Что ты твори… — Пожалуйста, Адам…***
Пальцы с былым трепетом перебирают струны, словно нежно и успокаивающе поглаживая их, за что те мягко изливали свою мелодию в опустевшую тёмную комнату, пропахшую едким дымом сигарет. Он с такой заботой играл на гитаре, которой так порой не хватало ему и его беспокойной душе. Губы Фрэнка, словно нехотя, размыкались и будто напрямую из души пели написанные в бреду строки. Испепеляющее чувство пожирало его, прямо как огонь. Тот самый огонь неповторимой, единственной и даже, отчасти, запретной любви. Тяжело выдохнув, словно поставив точку на всем, окончательно смирившись с судьбой, подросток смотрит на сотовый рядом с собой. Телефон давно перестал оживать от назойливых сообщений любимого. Потому что его больше нет. Нет больше и любви. Как и больше не осталось Айеро, что с головой тонул и, как оказалось в финале, захлебнулся в этой любви. Как же она беспощадна… Поджав бледные губы, откладывая свою верную, такую родную ему гитару, ласково взглянув на нее в последний раз и забирая с тумбочки телефон, парень встает с места, выходя на балкон, попутно набирая номер, который он запомнил не хуже нот собственных песен, и, приложив прохладный экран телефона к уху, вздрагивает от неприятных мурашек.Раз гудок.
Два гудок.
Третий… Четвертый… Новая сигарета… Седьмой, Восьмой и вот… Озлобленное дыхание и непривычно грубый и острый как лезвие голос: — Ты опять за свое? — Я просто… — Что на этот раз? Я не дам его к телефону как бы ты не умолял. И вообще я уже говорил тебе — забудь этот номе… — У меня просто возник один единственный вопрос. Тишина, прерывающаяся редким звуком затяжек. — Хах… Удиви. — Зачем? Снова тишина. Она въелась как чернила татуировок в кожу Фрэнка, во весь организм в целом, уже имея законное место в теле и мыслях несчастного. — Зачем он ушёл к человеку, который действительно может дать ему все, что он пожелает? — Ясно. — Неужели. Наконец до тебя дойдет, чт… Вызов прерывается на очередной грубости. Глаза неприятно щиплет от досадливых слез. Подросток не привык плакать, но сейчас его буквально разрывало на части от бури эмоций внутри. — Наконец… мне все будет ясно, — Первая слеза пробежала вниз по бледной щеке Айеро, оставляя за собой мокрый след, — Надеюсь, ты будешь счастлив. Уже ни о чем не задумываясь, поднимаясь на подоконник, он шепчет, горько улыбаясь. — Джерард… Не нужна ему жалость во век. Ему уже ничего не нужно. Телефон падает куда-то на пол, может даже разбиваясь. Ему уже все равно. Завтра его день рождения, а сегодня — день его смерти. Кто знает, заслужил ли он это. Кто знает, будет ли еще скучать тот самый по окровавленному телу, лежащему на холодном и мокром от октябрьских дождей асфальте… Сознание еще не покидало Фрэнка какое-то время. Перед заплывшими от слез и крови глазами проносились сцены, как в каком-нибудь смазливом черно-белом фильме. Те самые. Всего пара секунд, но он сумел вспомнить все. Первое свидание. Тот неловкий и смазанный поцелуй на крыше дома. Первый раз, наполненный сильной любовью, обволакивающей как горячие и страстные объятия. Тот первый раз, наполненный громким смехом и стонами обоих... Снова поцелуи, и снова, и снова… и снова прости. Снова слезы и крики. Такие же оглушающие как и крики вокруг. — И ты меня п-прости… Глаза закрылись, а с лица навсегда пропала улыбка.***
— Ты полный придурок, Айеро...— разрывая поцелуй, прошептал в припухшие губы напротив Уэй. — С чего бы это?! — состроив обиженную гримасу, спросил подросток. — Ну потому что только дурак будет спрашивать «Ты меня любишь?» после крышесносного секса. — прыснув от смеха, ответил тот. Падая обратно на подушки, Джерард утягивает за собой Фрэнка, в очередной раз сливаясь с ним в чувственном поцелуе. Нехотя отстраняясь, Айеро вновь задает этот вопрос. — Так и все-таки… Ты любишь меня? — Ах, Фрэнки… — блондин медленно приблизился к уху того, — Я навеки твой, даже если смерть разлучит нас…