***
Когда Натаниэль открыл глаза, то первым, что он увидел был слепящий белый свет, заставивший его поморщиться. Затылок саднило, спина болела, а голоса окружающих звучали глухо и отдавались пульсацией в висках. — Слава богу, очнулся! — мать, сидевшая слева от больничной кровати, взяла сына за руку, слегка сжимая замерзшие пальцы. — Родной, как ты себя чувствуешь? — Мам? Что произошло? Почему я в больнице? Я ничего не помню, — голос Натаниэля был непривычно низко и хрипло, заставив парня недоуменно коснуться своего горла. — Что последнее вы помните? — вклинился в их разговор доктор, щелкнув шариковой ручкой и приготовившись записывать. Нат нахмурился, пытаясь сосредоточиться на вопросе. Перед глазами ярко вспыхнула картинка: украшенный шарами и лентами зал коллежа, его одноклассники в парадной одежде, тревожное ощущение где-то в груди. — Выпускной в коллеже. И я кого-то ищу, мне нужно сказать что-то важное. Но я не помню кому и что, — парень поморщился, улавливая обрывки воспоминания. — Ох, боже! — Катрин прижала ладонь к губам. — Милый, это было двенадцать лет назад! Тогда ты… — Можно вас? — прервал женщину доктор. Она осеклась и кивнула, направившись к выходу из палаты. Натаниэль остался один, ошарашенный новостью. Сердце испуганно билось в груди. Он забыл двенадцать лет своей жизни! Двенадцать лет. Он помнит себя шестнадцатилетним, значит сейчас ему… двадцать восемь! О, боже! Он такой старый! Это ведь почти тридцать! Краем глаза он заметил на безымянном пальце левой руки след. Узкая вдавленная полоска кожи явно говорила о том, что раньше здесь было обручальное кольцо. Почему-то при мысли о том, что у него есть жена, сердце застучало быстрее. Интересно, он действительно любит свою супругу? Его размышления прервал вернувшийся в комнату доктор. Он выглядел отстраненно-спокойным, как и положено было докторам, разговаривающим с пациентами. Несмотря на это, было в его взгляде что-то успокаивающее, заставляющее поверить, что всё под контролем. Натаниэль выдохнул немного спокойнее. — Давайте сразу проясним: вам нельзя сразу вспоминать всё — мозг может не справиться с большим объемом информации. Я уже поговорил с вашими близкими и предупредил их, но и вас тоже предупрежу на всякий случай. Никаких эмоциональных потрясений, информацию о прошлом получать только маленькими кусочками и, желательно, в хронологическом порядке. Если вдруг возникнет головокружение, тошнота, головные боли — немедленно обращаться в больницу. Всё ясно? — Натаниэль кивнул. — Хорошо, тогда побудете здесь ещё два дня под присмотром, потом вас выпишем. Раз в неделю на обязательный осмотр. — Скажите, — неуверенно начал парень, — а у меня есть… жена? — Вы, похоже, пропустили мимо ушей всё, что я говорил о хронологическом порядке, — устало вздохнул доктор, но увидев мгновенно погрустневшее лицо пациента, смягчился. — Поговорите об этом с матерью. Надеюсь, она сможет правильно преподнести информацию.***
— Кого из одноклассников ты помнишь? — поинтересовалась Катрин, усаживаясь рядом с больничной кроватью сына. — Адриана, Маринетт, Аликс, Джулеку, Кима, — принялся задумчиво перечислять Натаниэль. — Макса, Роуз, Милен, Айвана, Сабрину, Лилу, Алью, Нино… вроде всё. — Точно, милый? Ты уверен? — с надеждой спросила женщина. Нат нерешительно кивнул. — А что, был кто-то ещё? — он поднял взволнованный взгляд на мать. — У Сабрины не было подруги? — попыталась намекнуть сыну Катрин. Парень нахмурился и прикрыл глаза, пытаясь вспомнить. Перед внутренним взором возник расплывчатый женский силуэт. Единственной яркой деталью были золотистые волосы, убранные в высокий хвост. Почему-то представилось, как он с нежностью касается их губами, осторожно расчесывает. Вспомнился мягкий девичий смех… виски сдавило болью. Нат зашипел, морщась от неприятных ощущений. — Позови врача, быстрее! — крикнула женщина, кому-то за дверью. — Дышите глубже, сосредоточьтесь на чем-нибудь перед собой. Два вдоха, один выдох. Ну же! — Натаниэль слышал указания врача как через толстое стекло. Только через пять минут глубоких вдохов и выдохов парень немного пришел в себя. — Ч-что… что это было? — ошарашено спросил он, чувствуя как футболка прилипает к взмокшей спине. — Последствия травмы. Ваш мозг отказывается вспоминать о том, что причинило вам боль. Впредь избегайте этой темы, — посоветовал доктор. — Что такого сделала мне моя одноклассница? — удивленно поинтересовался Натаниэль. Глаза врача округлились. Оба парня повернулись к матери Ната. Катрин была болезненно-бледной. Её губы дрожали. Неожиданно откуда-то из-за двери послышался тихий всхлип, заставивший больного дернуться как от удара. Этот звук будто полоснул ножом по сердцу, сжавшемуся от захлестнувших парня эмоций. Натаниэль подался вперед в каком-то необъяснимом порыве. — Мисс, с вами всё хорошо? — негромко поинтересовался врач, выйдя из комнаты. Похоже девушка кивнула, потому что доктор снова поинтересовался. — Вы уверены? У вас глаза красные. Идите умойтесь, успокойтесь немного. «Это она», — ясно понял Натаниэль. Эта мысль отчего-то заставила его почувствовать себя виноватым: девушка явно переживала из-за того, что он не вспомнил её. Похоже, они тоже были друзьями или чем-то вроде этого, а он так просто забыл её… и как вообще она связана с травмой? Почему мама так побледнела? — Вопросов было больше чем ответов, но спрашивать парень не рискнул.***
На следующий день его пришли навестить одноклассники. Даже Лила заглянула, отпустив пару колких шуточек, но быстро ушла по каким-то своим делам. Все старались улыбаться и шутить, чтобы подбодрить его. Хуже всех это получалось у Сабрины, которая смотрела на него со смесью жалости и осуждения, создавая ещё больше вопросов, копившихся в голове Натаниэля. Лучше всех справлялся Адриан. Диалог с ним выходил непринужденным и даже веселым, хотя в глубине его глаз парень видел затаенную боль, а на белоснежной футболке виднелись неотстиранные разводы туши, из чего Нат сделал вывод — та девушка плакалась у него на груди. Это почему-то вызывало раздражение, которое Натаниэль изо всех сил старался скрыть. — Ты меня взглядом убить хочешь? — всё же поинтересовался Адриан, заметив злость друга. — Нет, просто… у тебя пятна на футболке, — парень кивнул, указывая на черные полосы. Агрест растерянно посмотрел на испачканную ткань, а потом поднял торжествующий взгляд на Натаниэля. — Ах, это. Я тут встретил подругу детства. У неё с мужем что-то не ладится, вот она и решила поплакаться. Знаешь, я ведь был её первой любовью, — с ехидной улыбкой произнес блондин, видя, как вскипает в Натане раздражение. — Но если ты её вспомнишь, то ей больше не придется бежать ко мне, когда ей плохо. Вся злость мигом испарилась. Нат поднял на Адриана ошарашенный взгляд, всё ещё до конца не веря. Неужели это была подсказка? Агрест едва заметно кивнул и поднялся со стула, собираясь уходить. Но уже в дверях его остановил голос Натаниэля. — Адриан! — парень обернулся, взглядом призывая говорить. — Моя жена она… она блондинка? — Ты что-то вспомнил? — напряженно поинтересовался молодой человек. — Когда мама спросила, была ли у Сабрины подруга, я вспомнил светлые волосы в хвостике. Это… это ведь она, правда? — с надеждой спросил Натаниэль. Адриан улыбнулся. — Она будет рада услышать, что ты хоть что-то помнишь о ней. Будь добр, побыстрее верни себе память, пока Маринетт не начала ревновать меня к твоей жене, — хмыкнул парень. — Маринетт? — удивленно произнес Нат, на что Агрест продемонстрировал ему кольцо на левой руке. Натаниэль вздохнул с облегчением, чувствуя, как исчезает тяжесть в груди. Вспомнилась вдруг свадьба Адриана. Маринетт в очаровательном белом платье, венок, удерживающий фату на её голове, их с мужем танец и счастливые улыбки. А ещё теплая ладонь на предплечье Ната, светлые волосы, волной спускающиеся до лопаток его спутницы, и гребень с изображением пчелы. Голова снова заболела, но парень не стал вызывать медсестру, решив, что справится сам. «Два вдоха и выдох. Нужно дышать», — мысленно повторял он. В этот раз на успокоение пришлось потратить десять минут, но Натаниэль был счастлив. Теперь у него есть ещё один кусочек его прошлой жизни, и он сделает всё, чтобы вернуть и остальные воспоминания.***
Когда Нат вернулся в дом, в котором провел все свои подростковые годы, то он показался парню до ужаса пустым. Не было здесь обычных мелочей, создающих уют: сувениров, фотографий, магнитиков на холодильнике. Даже кружки были новыми и стояли ещё не распакованными на столе. Похоже, мама хорошенько подготовилась, решив уберечь Ната от любых случайных воспоминаний. «Она слишком переживает. Я и сам могу справиться с этим», — подумал парень. — Мам, мне чем-то помочь? — предложил Натаниэль. — Нет-нет, я сама справлюсь, а ты иди пока распакуй вещи, — улыбнулась Катрин. Нат кивнул и поднялся в свою комнату. Стены казались непривычно пустыми без рисунков. Раньше темно-синих обоев не было видно из-за набросков сцен для комиксов, быстрых зарисовок и цветовой палитры имеющихся у него баночек с акрилом. Сейчас же в комнате не было ни одного рисунка. Натаниэль только покачал головой. Рядом с кроватью стояла коробка, подписанная изящным почерком, наклоненным чуть вправо. Надпись гласила: «одежда». Нат с нежностью обвел кончиками пальцев завитки букв. Где-то внутри жила твердая уверенность в том, что это написала его жена. В памяти вдруг вспыхнуло яркое воспоминание о походе в мэрию для подачи заявления о заключении брака, а затем размашистая, но невероятно красивая подпись его будущей супруги. Кажется, первой буквой её имени была «Х». Кровь снова застучала в висках, болью сдавило затылок. Пришлось потратить некоторое время на сосредоточенное дыхание. — Нужно будет поискать в сети женские имена на «Х», — негромко пробормотал Нат, открывая коробку. Похоже, его жена тоже постаралась не класть ничего памятного: большая часть одежды была совершенно новой — даже бирки ещё не отрезаны. Увидев цену на одну из рубашек, парень замер, широко распахнув глаза. Что ж, похоже, в деньгах его семья не нуждается, если они могут позволить себе тратить такие внушительные суммы на вещи. За обедом мама говорила на самые отвлеченные темы. Обсуждалось всё, начиная от погоды на ближайшие несколько дней, заканчивая списком необходимых покупок. Натаниэль молчал, полностью погруженный в мысли о своей профессии и возможном месте работы своей жены. Судя по всему, они оба хорошо зарабатывают… — Нат? — позвала его мать, заставляя встрепенуться. — Прости, ты что-то сказала? — виновато поинтересовался парень. — Хочешь посмотреть фотографии из лицея? Я уже спрятала те, которые тебе видеть не стоит, так что… — Конечно хочу, — улыбнулся Натаниэль. — Тогда доедай, а я пока ещё раз пролистаю альбомы, — женщина поднялась из-за стола и, проходя мимо сына, ласково погладила его по голове. На фотографиях и правда не было ничего, что могло было напомнить ему о жене. Зато он вспомнил многое из происходившего в те года и даже позже. Оказалось, что парень выучился на художника, как и хотел. Его картины пользовались большой популярностью, и он быстро прославился, выставляя свои работы в сети. Слушая рассказы матери, Нат вспомнил ещё и Марка, Луку, Кагами, своих учителей в лицее и институте. А ещё любимую фирму красок и парочку любимых песен. Когда мама заметила, что голова Натаниэля начинает пухнуть от переизбытка информации, то отправила его спать. Несмотря на усталость, парень долго не мог уснуть. Количество пустых мест для фотографий говорило о том, что та девушка, что стала его женой, была важной частью его жизни. Каждый раз натыкаясь на полностью пустые страницы, Катрин запиналась и поджимала губы. Похоже, его мама была привязана к невестке не меньше, чем сам Натаниэль. — Так, точно. Имена на букву «Х», — припомнил парень. Пришлось срочно лезть в интернет, чтобы удовлетворить своё любопытство. — Хадринн, Хельюиз, Хенрите… Боже, а нет чего попроще? Хонори, Хортенс, Хлоя… Хлоя? Сердце застучало быстрее то ли от волнения, то ли от странного чувства трепета. Одно только её имя вызывало у него непередаваемое чувство нежности. Голова уже привычно заболела, но Натаниэль не обращал на это внимания, полностью поглощенный ярко вспыхнувшим в памяти воспоминанием. Белесое небо полностью затянуто тучами, а воздух такой тяжелый, жаркий и тягучий в преддверии дождя. Он стоит около маленького магазинчика с художественными материалами, вглядываясь в спешащих мимо прохожих. Воскресный день наполнен умиротворением. В пакете новые краски, которые он давно хотел купить. Торопиться ему некуда: дома его никто не ждет. Вдруг парень замечает знакомый силуэт. Эту девушку он узнает из тысячи, потому что только при виде неё сердце так торопливо бьется. С губ невольно срывается: — Хлоя! — кажется, он сказал это вслух. Дыхание перехватило от волнения, а руки сжаты в кулаки, но боль потихоньку отступает. Нат раз за разом шепчет её имя, будто боясь снова забыть его. Он всё ещё не помнит её лица, но точно уверен в том, что любит её. Так сильно, как никого и никогда не любил.***
Натаниэль стоял у полок в супермаркете, высматривая банку с зеленым горошком. Мама хотела приготовить какой-то салат, но ингредиентов не хватало. Это было первое его посещение магазина после того, как он потерял память. С выписки из больницы прошла неделя, но Нат так и не вспомнил ничего о Хлое. Хотя по ночам его иногда посещали жаркие сны, заставляющие краснеть до самых кончиков ушей. Парень не знал, происходило ли это когда-то на самом деле или было лишь плодами его воображения. В любом случае, это его не сильно беспокоило. — Папа! — раздался справа от него радостный и такой знакомый детский голос. Внутри всё сжалось, когда он встретился взглядом с изумрудно-зелеными глазами малышки. Такие же как у него. В этот раз возвращающиеся воспоминания сопровождались ещё и гулом в ушах, отдающимся пульсирующей болью в затылке. — До сих пор не могу поверить своему счастью, — признался Нат, поглаживая округлившийся живот жены. — У нас будет девочка. Сладкая малышка. — Да, наше золотце, — парень не видел лица Хлои, но точно знал, что она улыбается. — Как тебе имя Элен? — Оно вроде значит «солнечная»? Идеальное имя. Ведь ты моё солнце, — Натаниэль коротко коснулся губами виска супруги. — А ты моё, лисенок, — шепнула она в ответ. — Элен? — удивленно выдохнул Натаниэль. Девочка солнечно улыбнулась, а Нат подхватил дочь на руки. — Моё ты золотце, солнышко моё. Я так соскучился. — Я тоже скучала, — всхлипнула малышка, крепко прижимаясь к отцу. — И мама. Она сказала, что ты всё-всё забыл. Ты больше нас не любишь? — Конечно люблю, моя хорошая. Я вас очень люблю, — на глаза навернулись слезы и парень поспешил перевести разговор в другое русло. — Ты тут с мамой? — Нет, — покачала головой Элен. — С крестной. Мама работает, поэтому со мной пошла тетя Мари. Натаниэль и сам заметил растерянно оглядывающуюся одноклассницу с детьми на руках. На вид белокурая малышка была ровесницей Элен, а мальчишка с темными, как у матери, волосами был на год-два помладше. Рядом с ней топтался светловолосый мальчишка лет восьми, явно ощущавший себя очень взрослым по сравнению со всей этой мелюзгой. — Маринетт! — Нат махнул рукой, привлекая её внимание. Девушка посмотрела на него одновременно с облегчением и ужасом. — Ох, Элен! Слава богу! Что бы я сказала твоей маме, если бы ты потерялась? Мы все волновались. Почему ты убежала? — причитала Мари, пытаясь с занятыми руками поправить сумку, висящую на левом плече. Её дочь, поняв, что мама пытается сделать, помогла ей. — Спасибо, Эмма. — Но я ведь была с папой, — насупилась Элен, крепче прижимаясь к отцу. Но тут же хитро улыбнулась и обратилась к старшему из мальчишек. — Льюис, а ты тоже волновался? Мальчик состроил серьезное лицо и кивнул, вызвав у малышки смущенный смех. «Похоже, у моей дочери есть ухажер», — мысленно хмыкнул Нат, но тут же поморщился, когда голову снова пронзила боль от воспоминания. — Когда я вырасту, то выйду замуж за Льюиса, — уверенно сообщила Элен, сидя на стульчике перед мамой, которая заплетала ей косички. — Знаешь, когда я была маленькая, то хотела выйти замуж за Адриана. Но потом встретила твоего папу и всё изменилось. Может быть, ты тоже найдешь себе кого-нибудь другого, когда подрастешь, — в этот раз Натаниэль видел, как губы жены растягиваются в улыбке. — Нет! Не хочу никого другого! — упрямо заявила малышка. — Ну, ладно-ладно. Может быть, хоть у одной из нас получится выйти замуж за Агреста, — рассмеялась Хлоя. Это воспоминание повлекло за собой следующее, а то ещё одно и ещё. Натаниэль, поглощенный сменяющимися образами и сильной болью, сам не заметил, как перед глазами потемнело и он, пошатнувшись, потерял сознание.***
Первым что он ощутил, было тепло чужой ладони, сжимающей его пальцы. Открыв глаза, Нат тут же понял, что находится в больнице: тот же яркий свет, та же стерильно-чистая палата. Но это сейчас его не волновало. Повернув голову, парень убедился в своей догадке — рядом с его кроватью дремала на стуле Хлоя. Натаниэль с нежностью убрал прядь золотистых волос с её лица. Как же приятно снова видеть её, помнить как она выглядит… Ох, такой уставшей Нат её давно не видел: под глазами залегли темные круги, кожа стала болезненно-бледной. «Она явно похудела. Извела себя, глупая», — Натаниэль покачал головой и попытался сесть. Но, судя по всему, сделал какое-то резкое движение, заставившее девушку проснуться. Она встрепенулась, непонимающим взглядом скользнула по комнате и остановилась на нём. Парень улыбнулся, глядя на то как округляются глаза Хлои. — Как ты себя чувствуешь? Голова болит? Пить хочешь? — тут же закидала она его вопросами. — Простите, но вы кто? — пряча улыбку, спросил Нат. Глядя на то, как поникли плечи жены, парень тут же пожалел о своем неуместном остроумии. — Прости, неудачная шутка. Я так рад тебя видеть, сладкая. — Ты! Ты! — зло выдохнула Хлоя, набрасываясь на мужа с кулаками. — Не пугай меня больше так, придурок! Да ты вообще знаешь, что… Парень не дал ей договорить, страстно целуя. Девушка ответила на поцелуй с не меньшей страстью. Ладони Натаниэля огладили поясницу, заставляя Хлою выгнуться, и скользнули ниже. Нат подхватил жену на руки, усаживая к себе на колени. — На-ат, — выдохнула она. — Потерпи до дома. Элен сегодня у бабушки, так что... — А я хочу сейчас, — усмехнувшись, произнес он, прокладывая дорожку горячих поцелуев от шеи ниже. Натаниэль не хотел отрываться от жены теперь, после того, как вновь вернул себе драгоценные воспоминания.