Песня последней встречи

Пот градом стекал с его тела, тяжелое дыхание срывалось с пересохших губ, а в глаза светили вспышки с телефонов людей, стоящих вокруг большой сцены. Это то, ради чего он жил. Все эти восторженные крики, они заряжали его, давали толчок в спину, не позволяли сдаваться. Каждое утро начиналось с прочтения новых комментариев в сети под фотографиями, под новыми альбомами, под клипами. Он читал все это и наполнялся энергией, чтобы снова садиться за работу и писать новые треки для своей группы. Он всегда хотел быть вокалистом. Всегда хотел быть им, но вместо этого садился за барабанную установку, занимая свою позицию в группе. Даже несмотря на то, что это не он скакал по сцене, его любили. Любили и давали смысл для того, чтобы жить. Он знал, что старается не зря. Он знал, что его верные фанаты всегда будут поддерживать его. — Вы уже слышали своего соулмейта? — этот вопрос ему задают, кажется, слишком часто. Раньше это было вне работы, но теперь некоторые личности считают, что могут задать такое прямо на интервью. Сначала Крис всегда игнорировал и делал вид, что не понимал, что этот вопрос адресован именно ему, но избегать ответа вечно он не мог. Знал, что потом последует следующий вопрос, и знал, что он не может проигнорировать его. — Мужчина, — ошибкой было на весь мир заявлять о том, что его родственная душа не является представителем другого пола. Крис всегда верил в своих фанатов, верил, что те не будут опускаться до того, чтобы унижать его за что-то подобное. Не он решает, с кем он должен прожить всю жизнь. Он ошибался. Множество негатива полилось не только в его сторону, но и в сторону группы. В то время он даже думал о том, чтобы уйти из группы. Он не хотел их подставлять, пусть это решение и давалось ему очень сложно. Но, в конце концов, ему просто не позволили уйти. Крис был счастлив. Его группа стала для него второй семьей. Время многое стирает. Эту новость она тоже стерла из памяти многих людей. Они забыли ее, забыли весь хейт, но этого не мог забыть Крис. Он чувствовал себя преданным, но не мог ни с кем поделиться этой внутренней болью, которую приходилось глушить таблетками. «Я рад, что ты рассказал обо мне.» Голос своего соулмейта Крису нравился. Он хотел бы слушать его каждый день, хотел бы, чтобы он слышал его песню в жизни, а не в голове. Его голос был чарующим. Каждый раз, когда Крис слышал его, то он откладывал все свои дела, лишь бы послушать его пение. Одну и ту же песню. Каждый день. Раньше он не понимал, как можно влюбиться в соулмейта, даже ни разу не видя его. Он и сейчас не понимал этого, пусть каждый раз, стоило услышать знакомый голос, как он невольно замирал, даже не обращая внимание на то, как быстро бьется собственное сердце. Порой оно билось так сильно, что заглушало пение. Больше всего Крис боялся, что он никогда с ним не встретится. Никогда не встретится с тем, в кого он так бездумно был влюблен. «На вчерашнем концерте ты был прекрасен.» Каждый день Крис задумывался о том, что будет, когда они встретятся. С волнением он закрывал глаза, лежа поздно вечером в постели, и представлял их встречу. Он придумывал, как может выглядеть обладатель этого голоса. Наверняка это будет очень высокий мужчина. Высокий, с сильным голосом и волевым взглядом. Наверняка так и будет. — Человеку плохо! — порой случалось и такое. В первых рядах часто бывает давка, многие люди не выдерживают и теряют сознание. Порой так и хочется прервать концерт, но они не могут сделать что-то подобное, особенно тогда, когда зал на тысячи человек полностью забит. Охранники, как правило, сами справляются с этой ситуацией и помогают таким людям. На сегодня же концерт уже закончился. Они уходили со сцены в тот момент, как кто-то потерял сознание. Но, кажется, никто из охраны не хотел спешить на помощь. Тогда вызвался Крис. — Почему вы стоите? — возмущенно спрашивает он, хватая ближайшего охранника и отправляя его к ограждению, чтобы он помог человеку, повисшему на нем. Крис был слишком хрупок телосложением, чтобы справиться с чем-то подобным. — Вот, выпейте воды, — под сценой всегда были комнаты. Крис не мог оставить человека просто так, на произвол судьбы. Его пугал тот факт, что, возможно, это далеко не первый случай, когда человеку на их концерте не помогли. Для него это было чем-то из рода вон выходящего. Тихо вздохнув, он протягивает бутылку очнувшемуся мужчине, осторожно помогая ему пить. Он только мягко улыбается ему перед тем, как передать его в руки подошедших медиков. «My makeshift savior.» --…Убийца все еще на свободе. Будьте бдительны, — говорит женщина из вечерних новостей, заставляя Криса слабо качать головой и делать очередную затяжку. Без сигарет последнее время было жить даже слишком сложно. Тихо выдохнув дым, он смотрит на то, как тот медленно растворяется в воздухе, вызывая некое внутреннее недовольство. Кажется, он забыл открыть окно. «But still I whisper.» — Люди совсем с ума сошли, — недовольно замечает Лекс, крутя поломанные барабанные палочки. Крис опять сломал их на сцене, поэтому теперь они были бесполезны. — это было совсем недалеко от места проведения концерта, — добавляет он, из-за чего настроение участников группы помрачнело. Не надо было быть детективом, чтобы понимать, что убили, скорее всего, кого-то из их фанатов. Наверняка на ближайшем интервью поднимут эту тему. «Still I call you.» — Это уже не первый раз, — хмуро говорит Крис, чувствуя себя даже слишком плохо. Ему не нравилось то, что люди умирали сразу же после их концерта, даже не успев покинуть район. Ужасно. Когда же этого преступника поймают? «Am I the black stain of your perfect life?» Крис часто задерживался после репетиций. Он убирался в зале, вносил изменения в завтрашнем графике. Именно он следил за всем этим, просто потому, что не мог позволить другому человеку заниматься этим. Нет. Лучше он сам сделает все это, зато будет уверен в том, что завтра они точно выполнят все, что должны. «I waited but you never came.» Телефон тихо завибрировал, вызывая мурашки, быстро пробежавшиеся по спине. Кто-то уже несколько недель пишет ему, приглашая встретиться в различных местах. Сколько бы номеров он не сменил бы, сколько телефонов не повыбрасывал, этот человек всегда находит его. Находит и заставляет дрожать от ужаса, закидываться транквилизаторами и скуривать новую пачку сигарет. Полиция ничего не может сделать. А Крис уже не может даже спокойно покинуть квартиру. Порой даже в ней ему кажется, что за ним наблюдают. И все это из-за какого-то фаната, который не может отделаться от него. «So afraid to be alone, I tried to let you go.» В этот раз Крис даже не прочитал сообщение. Он выключил телефон, слабо передергивая плечами и выскакивая на улицу. Хотелось вернуться домой. Он просто хотел почувствовать безопасность, которую так давно не ощущал. Ему было слишком тяжело, слишком страшно. Таблетки не справлялись со своей задачей, а делиться переживаниями с кем-то было… жутко. Вдруг его предадут. Вдруг именно тот, с кем он поделится, окажется преследователем. Глупо, никто из его группы не стал бы заниматься чем-то подобным, но он боялся. Он боялся до дрожи в коленях, он был не в силах справиться с этим. — It's my decent, — голос, что раздался позади, заставил Криса слабо вздрогнуть. Он не останавливался, только прибавил шаг, чувствуя приступ беспокойства. Вокруг никого не было, только одинокий фонарь, к которому он сейчас стремился подойти. Он мысленно верил в то, что свет наверняка спасет его, что при свете с ним ничего не случится. — to know your pain, — невольно, но Крис все же останавливается на месте. Он слышит песню не только позади себя, он слышит ее у себя в голове. До боли знакомый голос, он неоднократно слышал его поздними вечерами. Он тихо выдохнул, прикрывая глаза и чувствуя, что страх заменяется предвкушением. Крис хотел обернуться, но от волнения не мог даже пошевелиться или вздохнуть полной грудью. У него даже не было сил выкинуть сигарету, которая тлела в руке. — Which mask will you choose? — эту песню он слышал чуть ли не каждый день. Он взволнованно прикрывает глаза, уже решаясь на то, чтобы обернуться. Крис прикрывает глаза, слыша, как шаги приближаются, как поющий голос становится все громче. Сейчас или никогда. Пора встретиться со своей судьбой. — What is underneath? — боль в спине заставляет Криса поддаться вперед и распахнуть глаза. Он почти падает, но вовремя успевает выставить ногу вперед, а потом следующую, чтобы наконец сорваться на бег. Крик застревает в горле, а глаза начинают наполняться слезами от страха и непонимания. Он чувствовал, как его одежда тяжелеет от крови, а фонарь, к которому он бежал, кажется, даже не приближался. Следующий удар сбил его с ног. Перед глазами вмиг потемнело, а голова начала раскалываться от боли. Нет, он поверить не мог в то, что сейчас происходит. Он чувствовал, как липкий страх заставлял его дрожать. Руки начали холодеть, но он уперся ими в землю, пытаясь подняться, но перед глазами все поплыло, и он снова рухнул, не в силах подняться. Кровь из ран пропитывала землю, пока Крис тихо хрипел, пытаясь позвать на помощь. Он смотрел на человека, которого скрывала темнота ночи. Он не видел его внешности, не видел его телосложения. Он видел только его горящие глаза, которые начали расплываться вместе с сознанием. Он не слышал людей, он не слышал шум машин. Все, что он слышал, это голос своего убийцы. Голос, который заставлял его чувствовать боль, намного сильнее физической. «I never wanted you to see The darkest part of me.»