Значение двух "И"

Я скучающе посмотрела на экран ноутбука и ещё раз щелкнула мышкой. Готовить проект по микроэкономике — не то, чем мне хотелось бы заниматься в субботу утром. Я бы вообще ничем не занималась — только валялась целый день в кровати и не вылезала из пижамы. Но отец всё время повторял, что успешные люди по утрам не спят, а работают. Поэтому в любой день недели с пяти утра он был на ногах и я, чтобы хоть немного не отставать от него, вставала в восемь. Впрочем, в этом были и свои плюсы: к часу дня я успевала закончить все дела. Мама же, слыша от папы слова про сон, начинала заливисто смеяться и каждый раз припоминала ему, что раньше он не просыпался раньше двенадцати, а то и часа дня. Спокойно дрых и не думал ни о какой работе. Но после рождения детей всё изменилось, а после рождения Матвея уж и подавно: отцу пришлось принять пост управляющего компании, а вкупе с ребёнком, не желающим спать ночами, о такой роскоши как отдых можно было только мечтать. Сторонние размышления всё равно не спасут меня от микроэкономики. А, может, ну её? Не так уж и нужны мне дополнительные баллы… Не так уж мне и нужен автомат, сама всё сдам… Я почти с отвращением закрыла крышку ноутбука. Взгляд тут же зацепился за розы, стоящие на подоконнике. В вазе их было ровно семь: первые уже распустились, а принесенные недавно всё ещё держали лепестки закрытыми. Я недовольно скрипнула зубами, смотря на цветы. Во мне поднималась гамма противоречивых чувств, от раздражения до лёгкой благодарности. Последнее я испытывала в основном потому, что благодаря цветам бабушка отбросила идею выдать меня за Глинского, но лишь потому, что была уверенна в богатстве моего таинственного ухажера. — Кто же приносит тебе эти чудесные розы, Иса? — медовым голоском спрашивала она. — Папик! — огрызалась и я неизменно пряталась в комнате. Ян приносил цветы каждый день и передавал их через третьих лиц в совершенно неожиданных местах: то в университете через охранника, то в кафе через официанта, то ещё как-нибудь. Но сам он не попался ни разу, и меня безумно раздражала эта игра. Взрослый дядька, а ведёт себя хуже, чем мои одногруппники! Сколько он будет бегать от меня и сыпать намеками в виде роз вместо того, чтобы нормально поговорить? Но, честно говоря, я не была уверена, что хочу говорить с ним… Вместо него я бы гораздо сильнее обрадовалась Ване. Перед глазами всё ещё стояло его лицо, приближенное ко мне настолько, что дернись я хоть на миллиметрик — и могла коснуться его губ. Могла провести рукой по заросшей щетине щеке, могла разбить нанесенную мною же обиду… Он сделал для меня не так уж много, но и не мало. Достаточно, чтобы отплатить ему добром. Сердце в груди отчего-то тоскливо заныло, стоило мне вновь воспроизвести в памяти его карие глаза. Черт, мне срочно нужно с ним увидеться! Я не до конца понимала, что собираюсь делать, но, тем не менее, поспешно переоделась. Уже в прихожей, натягивая высокие сапоги, я заметила буквально бегущую ко мне горничную. И мне тоже захотелось бежать, только от нее. Наверняка я опять кому-то срочно понадобилась. — Алиса! Как хорошо, что я вас нашла, — проговорила девушка. — Я и не пряталась, — пропыхтела я, обратив внимание на то, что горничная что-то прячет за спиной. — В чем дело. — Пару минут назад приходил молодой человек, просил передать вам… — она не договорила, перебитая мною: — Дай угадаю: рыжий?! — рявкнула я со всей злостью, на которую была способна. — Да… — пролепетала горничная и неуверенно протянула мне розу. Я смотрела на неё, как на змею, но в конце концов забрала. Подгоняемая злостью, я вылетела на улицу. Планы поменялись: найти Яна и засунуть ему эту розу по самые… уши. Да. Уши. Я замерла посреди двора. Так, а где его искать? Не бегать же по всем отделениям, ей-Богу? Спустя пару минут мне пришла гениальная идея. Достав телефону, я быстренько набрала своему следователю. Тот был немало удивлён просьбой выдать мне местоположение Яна, но, после настойчивых уговоров и слезной лжи: «Поматросил и бросил, козёл» все-таки продиктовал мне его адрес. Рабочий, но в домашнем я и не нуждалась. В здание, где работал Ян, я ворвалась словно фурия, всё ещё злая. — Где?! — гаркнула я, напугав молоденьких девочек в форме, снующих туда-сюда с документами. — Кто? — испуганно спросилс одна из них. — Рыжий из Иванушек! То ли девочки оказались на редкость понятливыми, то ли на всю Москву был всего один рыжий криминалист, но они сразу поняли, о ком я и синхронно указали мне направление пути. Сердито цокая каблуками, я подошла к двери и уже была готова бесцеремонно дёрнуть за ручку, как вдруг заметила на ней следы крови. Ладонь дернулась, как от огня. Может, я ошиблась дверью?.. Но женское любопытство не отпускало так просто. Осторожно, стараясь не касаться окровавленных участков, я опустила ручку и бесшумно приоткрыла дверь. Увиденное меня напугало. Ян сидел за столом полубоком, глядя в окно. Его синяя рубашка была запачкана кровью. И даже на лице в районе подбородка я заметила пару капель. Я тихо, стараясь ступать как можно тише, попятилась назад. Злость как рукой сняло. Не хотелось орать на него, не хотелось ругаться. Только сказать… А что, собственно, можно сказать человеку, перепачканному багровыми пятнами? Я не представляла. Но боялась я почему-то отнюдь не Яна, а того, что с ним произошло. Несмотря на его идиотское поведение, я не могла поверить, что человек со столь глубоким взглядом может сделать что-то плохое. Я продолжала идти задом, не отрывая задумчивого взгляда от двери кабинета Яна. Пятилась я до тех пор, пока не врезалась в чью-то мощную по ощущениям грудь. Ойкнув, я собралась извиниться, но стоило мне развернуться, как все слова застряли где-то в горле. Я мучительно сглотнула, оцепенев. — Отойди с прохода, — тихо проговорил он и, аккуратно взяв меня за плечи, отвел к стене. Мимо нас тут же прошли двое мужчин — им-то мы и мешали. — Ваня… — только и сумела выговорить я. Сегодня он выглядел по-другому — так, что под его взглядом хотелось только молчать. Но не от страха или ужаса, как могло бы показаться… А из человечности. Из простого человеческого понимания не хотелось донимать этого мужчину, на чьем лице пролегла печать усталости. Кажется, что даже его кожа стала серее. Да что ж за день такой? Неудачный и у Яна, и у Вани. — Я ещё не забыл, как меня зовут, — грубовато, как в день нашего знакомства, осадил меня мужчина. — Ты что тут делаешь? У меня будто отнялся язык. Я только рассматривала его лицо, внезапно зацепившись взглядом за свежий синяк на скуле. Не до конца понимая, что и зачем делаю, я протянула к его щеке руку. Наверное, хотела потереть и убедиться, что это — не синяк, а лишь неудачно упавшая тень. Но Ваня дернул головой, уклоняясь и едва слышно рыкнул. — Что ты здесь делаешь? — с нажимом повторил вопрос он. Я продолжала смотреть на него и опустилась взглядом ниже. Вот теперь-то я заметила и частично оторванный рукав рубашки. — Алиса! — пришлось прикрикнуть ему. — Я Иса, — поправила я, — Иса. — Да не имеет значения. Сегодня кто-то явно не в духе. — Я… Пришла к Яну, — проговорила я, а для чего — так и не придумала. Раскрывать тайну о розах я не хотела, но Ваня сам увидел её в моей руке. Я спрятала её за спину, но было поздно. По лицу мужчины словно пробежала судорога и уголок губы криво пополз вверх. — Нравится? — спросил он. — Цветок и цветок… — А я думал, что ты любишь розы. — Люблю, но… Повисло неловкое молчание. — Говорят, это от него, — наконец сумела выдавить я хоть что-то разумное. — Приятно, конечно, что сказать, вот только… — Так ты по этому поводу к нему? — на его лице заиграла непривычная мне холодная, издевательская улыбка. Она-то и заставила меня вспыхнуть. А нечего смотреть на меня так, словно я в чем-то провинилась! — Да. Поблагодарить хочу, — с вызовом проговорила я. — Так, а че ж не благодаришь-то, а? — с неожиданной злостью проговорил он и, схватив меня за запястье, провел к двери, от которой я ушла несколько минут назад. Не дав даже объясниться, Ваня с грохотом открыл дверь и вытолкнул меня в середину кабинета. Ян резко подскочил и за долю секунды успел выхватить служебное оружие, но тут же отложил его в сторону. Пробормотав что-то о рефлексах, он недоуменно смотрел то на меня, то на Ваню. — Спасибо тебе, царь-батюшка! — воскликнул Ваня, с издевкой кланяясь так низко, что коснулся пола кончиками волос. — Спасибо за цветочек аленький, заморский, по душе девке пришёлся! Благодарить будет, да даст Бог не только на словах! Закончив свою тираду, разозленный Ваня ушёл, хлопнув при этом дверью так, что содрогнулись стены. — Псих, — коротко кинул Ян и, словно только сейчас заметив кровь на рубашке, потер её ладонью. Поймав мой неоднозначный взгляд, он пояснил: — Я только что вернулся с задания, два тела привезли. Кровищи было — жуть, вот и перепачкался, пока на свет белый бедолаг из подвада доставал. Да ты не смущайся. — Ага… Каждый день ж такое вижу… Ян говорил о случившемся со страшным спокойствием, словно людские трупы — это не более, чем досадная неприятность. Как если наткнуться по дороге на трупик воробья. Да и то, жалко ведь птичку! А в глазах Яна я видела лишь равнодушие. Но потом, опомнившись, я поняла — так надо. Никто не знает, что творится у него внутри, но внешне он должен быть спокоен и безразличен, сохранять холодную голову, какими бы ужасными не были трупы и даваемые ему задания. Он криминалист, для него логичность мышления и завершенное дело всегда будет стоять превыше эмоций и чувств. Да и насмотрелся, поди, за время работы на разное… — А ты чего пришла-то, красотка? — спросил парень, чуть улыбнувшись. Я вздрогнула от того, как он назвал меня. Если до этого во мне оставались толики сомнения по поводу цветочного курьера (мало ли рыжих по Москве ходит), то теперь их не осталось. — Как дело продвигается? — снова задал вопрос он, не получив ответа на первый. — Не знаю, — покачала головой я, — мой адвокат говорит, что их обоих посадят, но Руслану дадут срок больше. А дальше я не интересовалась. Послушай… Вот, — я положила розу на стол, надеясь, что он поймёт всё без слов. И Ян понял, вот только реакция у него была странная. Он лишь хмыкнул и, потерев идеально выбритый подбородок, вполголоса поинтересовался: — Красивая, правда? А пахнет как… — Это же ты их приносишь? — Ты ведь знаешь, — он прищурился. — Но зачем? — Чтобы ты порадовалась. — Зачем? — Так надо. — Зачем надо? — я продолжала долбить его настойчивым «зачем». Буду делать его, пока все точки над и не будут проставлены. Ян помолчал, а зачем вздохнул так тяжело, что нечаянно сдул лежащие на столе листки. Но поднять их так и не потрудился. — Не задавай вопросы, на которые у меня нет ответа. — Ты и сам не знаешь? Что за бред? — Знать-то знаю. Но не скажу. — Не веди себя как глупый мальчишка! — Это не последняя роза, — проговорил он со стеклянными глазами, словно не слыша меня. — А я не приму. — Примешь, куда ты денешься. Иначе каждое утро ты будешь находить у себя под порогом десятки роз и давить их своими прелестными каблучками. В бессильной злобе я закусила губу. — Почему лично не отдаешь? — Так интереснее, — Ян обворожительно, как тогда в палате, улыбнулся. Я повернулась к нему спиной, намереваясь уйти, но что-то не давало. Один невысказанный, но очень важный для меня вопрос. Колебаясь, я всё же не ушла и вернулась к столу. — А чего он взбесился, будто… Будто… — я даже не могла подобрать подходящего сравнения. — Сам не знаю. Наверное, опять получил по шапке от начальства, вот и ходит злющий, срывается на всех. Наверняка приехал ко мне затем, чтобы выдать дружеские пиздюля, душу отвести. — Но с этим же надо что-то делать! — Например? Если ты намереваешься дать по шапке Роме в отместку, то я пас. Мне ещё хочется пожить. — Да я не об этом! Нельзя оставлять Ваню во взвинченном состоянии! — Можно попасться ему под горячую руку? Мне хотелось топать ногами, как маленькой девочке. Яна ничем не пронять, это я уже понял. На любую мою фразу у него найдётся другая, которую мне нечем крыть. — Черт с тобой, — вздохнул он, — поехали. — Куда? — К Ване. Я только что написал ему, он сидит в ближайшей кофейне — заливает расшалившиеся нервы кофеином. Только, красотка, надо немного подождать, пока я сменю рубашку. — Не называй меня так. — Понял, красотка. Через двадцать минут мы были на месте. Машина «Киа» Яна была мне несколько непривычна, но я решила тактично промолчать об этом. Едет — да и ладно. Ваня сидел внутри кофейни гораздо более спокойный, чем уезжал. Рядом с ним стояли три пустые чашки. — Сдурел? — спросил Ян, выгнув бровь. — Ты представляешь хоть, какая это нагрузка на сердце? А ты знаешь, что смертельная доза кофеина… — Заканчивай гундеть, — раздраженно проговорил Ваня, поморщившись. На меня он поднял виноватый взгляд. Он открыл рот, но я, с улыбкой перебив его, произнесла: — Я буду раф. Мужчина улыбнулся в ответ, заметно повеселев. — А я… Меня не дослушал! Эй, алло! — прокричал Ян в спину уходящему к стойке Ване. — Членом по лбу не дало, а? — некультурно срифмовал он, не стесняясь посетителей кафе. — А я-то думал, что у нас любовь! Хамло неотесанное! Посетители ошалело смотрели на них. Я же не смогла скрыть смеха, развеселившись их выходкой. Ян сел напротив меня, аккуратно повесив куртку на спинку стула. — И всегда вы так? — Нет, что ты. По праздникам. Я снова прыснула. Несмотря на то, что знакомы мы с Яном не так давно — несколько допросов в больнице да сегодняшняя единственная неформальная встреча — но в общении с ним было легко. Всё бы ничего, но чертовы розы… Счастье, что ту я забыла в кабинете. А, может, это зашифрованные послания? Ваня вернулся к нам довольно скоро, неизвестно каким чудом удерживая три чашки и тарелку с чем-то сладким. — Это мне? — восторженно спросила я, указывая кивком головы на потрясающе красивое пирожное со свежими ягодками на верхушке. — Нет, — невозмутимо ответил и сел рядом. Я скуксилась и скрестила руки на груди. — Да ладно тебе, Вань. Ты ж не любишь сладкое, даже фрукты ешь исключительно кислые, — не выдержал Ян. — Дай девочке пирожное, не дразни. — Ещё чего, — он отхлебнул из своей кружки — на этот раз с чаем, — она выбрала сладкий раф. Не дело это — сахар сахаром закусывать. — Чудище, — пробубнила я, придвигая к себе раф. — Соблазнил сладеньким и не даешь. — Во-первых, ты такими темпами сама скоро сладенькая станешь. Во-вторых, — он понизил голос до хрипотцы и подался вперёд, уже во второй раз оказываясь в опасной близости, — как только я начну соблазнять тебя, то дам знать, красотка. А в-третьих… — Ваня почти дышал мне в губы. — Не даешь тут только ты. Через пару секунд до меня дошёл смысл его слов и я закашлялась глотком кофе. Ваня заливисто расхохотался, откинув голову назад, а Ян, поспешно перегнувшись через стол, похлопал меня по спине. — Вот идиота-то кусок, — выругался парень. — Ты его не слушай, он всех так доводит. Ах всех?! И кого же?! Я снова вспыхнула и резким движением руки схватила со стола сахарницу. Высыпав примерно четыре чайные ложки в кружку Вани, мстительно улыбнулась. И пусть у него от такой сладости зубы сведет! Но свое поведение нужно было объяснить. Я не хотела, чтобы они оба прочухали о неизвестно откуда взявшейся ревности, а потому воскликнула: — Да дай же мне пирожное! — Слипнется. Десерт стоял нетронутым ещё минуты три. — Как мне нравится, когда ты бесишься, — беззлобно проговорил Ваня. — Напоминает нашу первую встречу, когда я не назвал тебе имя. Держи, — он придвинул ко мне тарелку. — А я уже не хочу, — я гордо вскинула подбородок. — Ладно. — Э-э-э, — я вцепилась в тарелку мертвой хваткой и выдернула из Ваниных рук. — Так-то лучше. Понимаешь же, что это для тебя. Не обижайся, это всего лишь шутка. Каким-то теплым, но без пошлого контекста, Ваня коснулся моего колена под столом. От взора Яна это не укрылось: он напряженно наблюдал, сжав губы в тонкую полоску, но не проронил не слова. Я почувствовала себя меж двух огней, хотя ни одному из них ничего не обещала. Да и не могла бы обещать при всем желании… А жаль. Я едва ли не впервые чувствовала себя на своём месте в компании людей, не родных мне по крови. Несмотря на внешнюю серьёзность и грозность, внутри и Ян, и Ваня — всё ещё мальчишки. — Не обижаюсь. Думаю, со временем я привыкну к твоим закидонам, — проговорила я, вилкой подцепляя клубничку с пирожного. — Кто-то будет? Ян отрицательно помотал головой, а вот Ваня отказываться не стал. Мужчина обхватил моё запястье пальцами и, подвинув к себе вилку, откусил от ягоды небольшой кусочек. После он неосознанно и мимолетно облизнул губы, но… Этот жест заставил моё сердце трепетать чаще и по-идиотски открыть рот. — В рот еду кладут, Алиса, — засмеялся Ваня, — его не держат открытым просто так. Ян? — он быстро переключился на друга. — Пойдём, перекурим. — Вот заработаешь себе рак легких на таких перекурах, тогда и… — Ян, — с нажимом повторил Ваня. — Мы быстро, — кинул мне страж порядка и потащился за другом. Только идиот не поймёт, что вышли они не ради перекура. Ваня хотел сказать Яну что-то, что не предназначено для моих ушей. А как же хотелось узнать! Мне несказанно повезло — мужчины встали недалеко от окна, возле которого находился наш столик. Откинувшись на спинку стула, я на всякий случай сделала совершенно незаинтересованный вид и попросила официантку открыть окно, руководствуясь тем, что душно. Девушка любезно выполнила мою просьбу. -…он что-то заподозрил ещё несколько дней назад, а сегодня поймал меня на этом за руку. Вот и взбесился, — произнёс Ваня, выпуская сизое кольцо дыма. Он коснулся синяка пальцами и посмотрел на них, словно ожидал увидеть оставшийся след. — Рома вмазал тебе за это? — изумился Ян. — Предупредил, как он выразился, — хмыкнул Ваня. — Не понимаю… — Не надо понимать. Это Рома, этим всё сказано. Я нервно возила вилкой по пустой тарелке. Черт, как жаль, что я не успела к началу разговора! Теперь я не понимаю, о чем они. Ваня сделал что-то, что разозлило его дядю. Разозлило настолько, что тот его ударил. Но что? — Может, и правда не стоит? — с сомнением спросил Ян. — Неспроста же Рома так свирепствует. — Боишься за сохранность своей задницы? — резко спросил Ваня. — Ты ведь тоже принимаешь участие. — Я смотрю на трупы каждую неделю. Каждую неделю я взаимодействую с убийцами. Как ты думаешь, твой вопрос имеет смысл? — холодно спросил Ян. — Мне не будет ничего. А вот что станет с тобой — неизвестно. Ваня выбросил докуренную сигарету и тут же достал новую. Я поморщилась, представляя, как в его легких скапливается отравляющий дым. — Вань, я знаю тебя не один год. Вряд ли это сделает тебя счастливее. — А что сделает? Я не знаю… Разочаровываться не хочу, но и отказываться от своего желания — тоже. — Ты понимаешь, к чему может привести это желание? Вопрос так и остался без ответа. Они постояли на улице ещё пару минут, а затем вернулись ко мне с улыбками, словно того тяжелого разговора не было. А я подыграла, что ничего не слышала. — Едем? — спросил Ваня. — Куда? — Отвезем тебя домой. У меня ещё дела. Но это «мы», видимо, не подразумевало Ваню. Едва я подошла вместе с Ваней к его машине, он покачал головой и кивнул в сторону друга: — Пусть это лучше будет Ян. Почему-то стало так обидно, что не захотелось даже возражать. Появилось ощущение, что для Вани я как занятная игрушка: захотел — приласкал сам, а захотел — передал Яну. — Не обижайся, — повторил он второй раз за день, поймав меня за запястье. Я выдернула руку. — Не обижаюсь. — Я же вижу по твоему лицу. Мой перерыв кончился двадцать минут назад, я больше не могу задерживаться. — Понимаю. Пока. — Алиса, — он мягко улыбнулся, а я закатила глаза. — Мы ещё увидимся. Покажу тебе одно место. И… Я внимательно смотрела на него и терпеливо ждала, что он скажет. Ваня долго собирался с силами и Яну даже пришлось поторопить его, напомнив о том, что его рабочий день тоже ре предусматривает долгого отсутствия. — Прости за случай в больнице, — протараторил он, словно боялся, что если будет говорить медленно — передумает, — я не должен был орать. Повел себя как импульсивный мальчишка, дурак… Повинуясь внезапному порыву, я взяла его за руку и крепко сжала, наблюдая, как на мужском лице расцветает улыбка. Один грузик спал с его души. — Забудем. Мы оба были взвинчены, да я и начала орать первая. — Тебе простительно, — вздохнул он, — тебе 18, а мне 32. Чувствуешь разницу? Может, и чувствовала… В машине. В банкетном зале. В самом начале. Но не сейчас. А вот Ваня после фразы о возрасте словно ощутил на плечах прожитую между нами разницу. Он отпрянул и, вяло махнув мне на прощание, скрылся в салоне авто. — Эй, красотка! Поимей же совесть! — несколько зло крикнул Ян. И я побежала к нему, на ходу вешая ремешок сумочки на плечо. Всю дорогу Ян был серьезен и сосредоточен, плавая в своих мыслях. Как я ни пыталась разговорить его, он отделывался стандартными фразами и не смотрел на меня. Разговор с Ваней о таинственном происшествии, в котором были замешаны оба, подпортил настроение и ему. — Если холодно, можешь прибавить тепло, — проговорил он, поворачивая. — Спасибо, — я покрутила колесико. — Можно спросить? — Ты ведь всё равно спросишь, даже если я скажу нет. — Но ты можешь не ответить, если захочешь. — Не могу. По правилам воспитанные люди… — Не начинай цитировать энциклопедии, рядом с тобой я чувствую себя дурой! Ладно, тогда… Тогда давай поиграем. — Во что? — Ян удивился. — Мои родители практикуют замечательную игру, когда у них возникают недопонимания. Мама может задать любой вопрос, на который папа обязан ответить. Но в таком случае и папа может спросить у неё что угодно и получить честный ответ. Отмазываться и юлить нельзя. Количество вопросов должно быть равным. Ян хмыкнул и пожал плечами. — Ну давай. — Я первая! Почему «Ян»? — я начала с безобидного. — Очень необычное имя. Парень криво и, как мне показалось, немного болезненно усмехнулся. Я нечаянно залезла глубже, чем хотела и задела больное место. — Я задам другой вопрос. — Не будем нарушать правила, — покачал головой парень. — Но тебе не понравился этот вопрос. — Тебе показалось. На самом деле всё гораздо прозрачнее, чем кажется. Мама очень хотела и ждала девочку, даже придумала ей имя. — Яна, да? — Да. А родился я. Ну и… Менять его она не захотела. Так, теперь моя очередь. Так… Какие вопросы нравятся девочкам-подросткам? Провокационные и про личную жизнь. Я совмещу два в одном. Я напряглась. — Твой первый поцелуй… Каким он был? — Мечтательным, — я комично развела ладони в стороны. — Его не было. — Вот как, — он приподнял одну бровь, — интересно… Ян словно сделал пометку на краях сознания. — Я. Ты когда-нибудь принимал участие в чем-либо незаконном? — Нет. Я криминалист, о чем ты говоришь? — Это лишь обеспечит тебе алиби, — я пожала плечами. Стало немного легче: исходя из его ответа, они с Ваней не впутались во что-то нелегальное. Просто Рома псих, недовольный действиями племянника. Но, черт возьми, какими?! Я ведь теперь не усну. — Мой вопрос. Последний. Почти приехали. Ты специально искала встреч с Ваней? Ян посмотрел мне прямо в глаза, пригвоздив к сиденью. Я замешкалась. — Специально я искала встречу с тобой, сегодня… — пролепетала я. — А с Ваней — чистая случайность. — Ясно. Ну, красотка, приехали. До встречи. — Я не красотка! — А мне-то виднее, — улыбнулся Ян, запустив руки в шевелюру. — И да, Иса… Я успела отойти к воротам, но парень подозвал меня обратно. Он вложил мне в ладонь какую-то бумажку. — Мой номер, — пояснил Ян, — чтобы в следующий раз не пришлось делать мозги следователю и жаловаться, какой я козёл. Я смутилась и покраснела до кончиков ушей. — Я… Больше не побеспокою тебя. Обещаю. — Да ладно тебе, если возникнут проблемы — звони. Ну или если соскучишься, — Ян подмигнул. — Мы же друзья. — Друзья? — я не сдержала улыбку. — Начнем с этого. *** Войдя в гостиную, я поняла: дома непривычно тихо. Тишину нарушали лишь негромкие переговоры на кухне, куда я и направилась, чтобы не сидеть в одиночестве. — Привет, — поздоровалась я с Дашей и бабушкой, подхватывая со стола спелое яблоко. — Моя красавица, — просияла бабушка, — где ты была? Мы и не заметили, как ты ушла. — Гуляла, — уклончиво ответила я. — Надеюсь, с тем замечательным джентльменом, что дарит тебе цветы? — Ага. Именно с ним, — и ведь не соврала же. Бабушка была довольна, как никогда. Эх, знала бы она, что Ян миллионы не ворочает. Зарабатывает хорошо, достаточно, но… Не по бабушкиным меркам. Ян не влиятелен, не богат. Он её не заинтересует. — Когда ты познакомишь нас с ним? — Мама, отстань от неё, — вступилась за меня тётя и я с благодарностью обняла её за плечи. Даша погладила меня по руке, ободряя и поддерживая. — А тебя не спрашивали. Не сумела сама нормально выйти замуж — не мешай другим. — Мам! Мой Костя… — Да-да, мы все в курсе, какой он замечательный, я не хочу слушать твои оды ему. Но если б он не женился на тебе, то так и остался простым водителем. — За что ты не любишь его? — Даша взглянула на мать исподлобья с плохо скрываемой обидой. — Я?! — бабушка прижала руку к груди. — Да я его обожаю, дай Бог ему здоровья, тебя терпеть — огромная работа! Я лишь констатировала факт, но Костя — под стать своей сестре. Порой я даже жалею, что мои дети — ты и Кирилл, а не Костя и Вита. — Будто это что-то изменило бы, — фыркнула Даша, — тебе всё равно, кого ненавидеть. Бабушка положила Даше руку на щеку и со снихождением погладила. Даша, мягко сказано, обалдела. — Солнышко моё, я не ненавижу тебя. Я всего лишь недоумеваю, почему моя дочь именно ты. — Час от часу не легче, — фыркнула она и отстранилась. Но не обиделась — за долгие годы привыкла к сложному характеру матери и её поведению. Как же хорошо, что моя мама не скупится показывать свою любовь! Я тысячу раз пожалела о том, что пришла к ним. Эти двое не могли не ссориться. Я попыталась дать заднюю, но бабушка рявкнула: — Стоять! Я с тобой ещё не закончила. — А я не закончила с проектом по микроэкономике. — Успеешь. Не хочешь показывать своего суженого — расскажи о нем. — Он очень высокий, — плела я первое, что приходило в голову, — у него темные волосы и карие глаза, очень-очень красивые. А ещё… У него… Татуировка за ухом… — я неосознанно коснулась названной зоны. Голос становился всё тише и тише по мере понимания того, что я, сама того не желая, описала Ваню. Я ужаснулась тому, что подсознание выдало именно его. Неспроста ведь… Я… Кажется, я… — Это хорошо, — прервала мои ванильные мечты бабушка, — но чем он занимается? Я недовольно нахмурилась. Мои мысли перебили! Совершенно невоспитанно я повернулась к ней спиной и ушла — к роялю. — Иса! Я ещё говорю с тобой! А я уже нет. — Прости, бабушка. Плохо себя чувствую. В спешке я откинула крышку инструмента дрожащими пальцами. Они сами запорхали по клавишам, играя неведомую мне ранее мелодию. Она лилась из меня, она рождалась из тех чувств, от которых так сладко сжималось сердце и покалывало подушечки пальцев, требуя касаться. Мелодия становилась всё быстрее, всё требовательнее. Так же, как и моё желание… Я просидела за роялем до самого вечера, выплескивая всё накопившееся. А когда вернулась в комнату, меня ждал сюрприз. На белых простынях лежала алая роза. Ох, Ян… Мне жаль. Мне очень жаль, но твои розы для меня ничего не значат. Жаль…