KARRY. Книга вторая. «2x2» и cлавная игра

Гет
R
В процессе
2
автор
Размер:
планируется Макси, написана 131 страница, 26 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
2 Нравится 0 Отзывы 1 В сборник Скачать

Глава 9. А это что за красавицы?

Настройки текста
      среда, 13 февраля 2013              — Прости, пожалуйста, что порвала струну. — В сотый раз извинилась я, возвращая на подставку гитару цвета волос учителя. — Это так ужасно. Извини.       — Да ничего, это…       — Как это ничего? Это же СТРУНА!!!       Он приглушённо посмеялся. Не успела я прийти в себя, как он поднял руку и, сделав разделявшие нас полшага, обнял меня за плечи.              Может, мне это приснилось?       Нет, кажется, это правда было в конце последнего занятия.       К сожалению, начался новый семестр, а это значит, уроки гитары будут только по воскресеньям. Мы учимся третий день, а меня уже тошнит от этих вводных лекций. Единственная радость — кроме угольного котёнка, ждущего меня дома, — по приглашению Тимофея мы с Катей сегодня идём в театр.       Катя. Даже её имя теперь пропитано грустью. Позавчера, после перелёта, она (или её версия зомби) еле просидела рядом со мной четыре пары, ничего не рассказала, лишь обещала выложить фотки… Самая длинная её фраза была: «Количество восхищений зашкаливает». Не будем уточнять, о ком были мои восхищения.       Она и сегодня печальная… всегда теперь печальная. И я знаю, почему. Надеюсь, театр отвлечёт её хоть немного.              Разгребая ногами свежевыпавший снег, мы добрались до здания театра. Катя чуть помедлила у серой металлической двери, бросив тоскливый зелёный взгляд туда, где мы прощались с Ван Ди; где она прощалась с Гарри; где она последний раз его видела. Чёрт, может, не стоило вести её с собой?       Зал оказался пуст. Это точно нужное время? Нужный день? Ладно, хотя б место знакомое: здесь был лучший концерт в моей жизни. Расстёгивая пуховик, я смело зашагала между рядами красных кресел с оставленными кем-то куртками и села на первый, почти в самом центре. Всё, на сегодня лимит моей смелости исчерпан.       Катя плюхнулась на кресло рядом, даже не сняв дублёнку.       — Ну и где твой Тимофей? — Вопросила она, шмыгнув носом.       — Он не мой, — шепнула я. — Не знаю. — Я обернулась на хлопнувшую дверь. — О, смотри, человек!       Невысокий мужчина с абсолютно седой головой остановился пару рядов позади.       — Здравствуйте, — неожиданно высоким голосом заговорил он с нами, — первый раз здесь?       Не успела я и подумать об ответе, со сцены послышалось:       — Гена, привет!       — Привет, — ответил мужчина, оставляя куртку на кресле.       Я повернулась к сцене, а та по-прежнему пустовала. Хотя она и так мне нравится: цвета охры, в обрамлении чёрных кулис и рубинового занавеса.       — Это был он, — пролепетала Катя.       — Кто? — Не поняла я.       — Тот ведущий, — подруга решила наконец раздеться.       — Синий? С бабочкой?       То, как он вёл концерт Ван Ди, запомнилось не хуже самих Ван Ди.       — Да. Но уже белый.       Ну и совпадение. Я опустила голову на свой белый свитер. Это один из тех безумно любимых мной цветов, которые мне не идут; с ними вместе также оранжевый и чёрный.       — …так много, можно целый лес сделать. — Выходя из-за левой кулисы, тараторила худощавая женщина с сединой в шапке кудрявых волос. — Не дерево, а целый лес! Будем новый спектакль ставить: «Лес».       Она поправила цветастый платок на плечах и очень бодро для своих лет шестидесяти спустилась в зал, обменявшись по пути приветствиями с тем, первым, актёром (у меня плохо с именами).       На фоне выползающего на сцену дивана цвета крокодила проплыл Ведущий, по-королевски держа прямоугольную штуковину с него ростом: деревянную внутри и чёрную снаружи. Он поставил её у заднего занавеса и заявил:       — Полка!       В воцарившейся на миг тишине диван опустили как раз у его ног. Это были резко отличающиеся двое: крупного телосложения мужчина, похожий на медведя в коричневой толстовке, и невысокий широкоплечий блондин в металлически серой водолазке.       — Ну что это за полка?! — Воскликнула Кудрявая, наливая себе что-то из большого термоса. Оказывается, мы сели рядом с её вещами. — Я принесу книги, и у кого есть старые книги, тоже принесут!       — Так много, что можно библиотеку сделать, — подхватил крупный мужчина у дивана, пародируя её манеру разговора. — Не полку, а библиотеку! Будем новый спектакль ставить: «Библиотека».       — «Библиотекарь в законе»! — Хохотнул от правой кулисы высоченный парень полицейской куртке. — Я лично поставлю!       К нему направился Ведущий.       — Катя, тут милиционер с концерта, — шепнула я, вспоминая имя. — В смысле полицейский.       Никак не привыкну к смене названия.       — Я вижу, — сказала подруга, также наблюдая за действом.       — Библиотека или жизнь, — мужчина в медвежьей толстовке символично поднял руку, — вот в чём вопрос!       — Антон! — Мистер Идеальная Осанка протянул полицейскому руку для рукопожатия. — Как раз вовремя!       Антон Антонов — вот, как его зовут! Я же говорила, ему бы подошло это имя.       — Отмычкин! — Кинул представитель власти.       — Иди ты! — Без тени обиды бросил Прямой.       Тут хлопнула дверь, и рядом с театральными друзьями появился Тимофей.       — Привет, Лёх. — Мой учитель тоже пожал ему руку, и они сошли со сцены. Там их встретила женщина с хвостом вьющихся каштановых волос, едва тронутых сединой.       — Привет, Алёшка! — Низким голосом пропела она и поцеловала синеглазого брюнета в обе щёки.       Тимофей сел в одно из кресел у стены, вглядываясь в уже пополнившийся незнакомцами зал.       — Привет, Даш, — сказал он.       — Привет, воробушек, — Любвеобильная расцеловала и его. — Кого-то ищешь?       — Где Света? — Непонятно кого спросил Ведущий, останавливаясь прямо перед нами. — Света!       Синий воротник, выглядывающий из-под свитера, прибавляет ему серьёзности.       — Здесь я. — Послышалось сзади. — В туалет нельзя отлучиться.       — Ты нужна нам сегодня, — заявил мистер Главный.       — Конечно, нужна. Как вы без мамы?       — Так, все собрались… — Он прислонился спиной к сцене, по-хозяйски положив на неё руки, и громко призвал: — Садитесь все ближе!       Чернота заднего занавеса вдалеке и свет прожекторов над его тёмной головой только усиливают внушаемую им величественность.       — Что скажешь нам, Алексей Вареньевич? — Поинтересовался Медведь, опускаясь в кресло рядом с Катей. Актёры (человек десять) пересели на первые ряды; кто-то занял свободное место между мной и кудрявой тараторкой, и кто-то здесь недавно покурил.       — О! — Тихо издала Кэт, с удовольствием принюхиваясь. — Сигаретами пахнет.       Гадость.       — У МЕНЯ ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ НОВОСТЬ! — Начал Король или, лучше сказать, Режиссёр. — Нам не только утеплили стену в кармане, но и поменяли окно! Теперь будет тепло переодеваться!       Зал оживился:       — Наконец-то!       — Да!       — А сколько мы просили отремонтировать батарею!       — На тридцать два кричим ура! — Скомандовал Алексей. — Три, два. Ура, ура…       — Ура-а-а! — Хором подхватили все, кроме нас с Катей. Я ещё и недовольно откашлялась из-за запаха табака.       — Ночевать снова будем! — Громыхнул Медведь.       — Нет уж, — отказал Режиссёр, — хватит репетиций до ночи.       — А зря! — Зазвучал голос полицейского откуда-то с конца ряда. — Верно, Даш?       — Верно! — Согласилась Любвеобильная. — Ночные репетиции были самые лучшие!       — А это что за красавицы? — Спросил Прямой.       Он смотрит на нас! Воздуха мне.       — Они со мной, — произнёс над ухом знакомый низкий голос.       — С тобой?! — Переспросил Режиссёр.       Я повернула голову и расплылась в улыбке.       — Привет, — поздоровался Тимофей.       — Привет! — Ответила я в шоколадные глаза, удивляясь, как не заметила.       — Какая прелесть, — неожиданно мягко произнёс Король (это было нам?!) и тут же вернул снисходительный тон: — Нам как раз нужна свежая кровь. — Тут он словно забыл о нас. — Так! Зачем я вас всех собрал: в пятницу репетиция отменяется.       — Опять! — Воскликнул незнакомый мужской голос.       — Не опять, а снова! — Исправил полицейский.       — Да, — кивнул Главный, — мы с Антоном уезжаем на конкурс.       — Будет, как перед юбилеем! — Упадническим тоном заявила энергичная женщина.       — Расклеимся и не склеимся, — подначил кто-то.       — Мы собрались сегодня вместо пятницы, УСПОКОЙТЕСЬ! — Рявкнул Синий Воротничок. — А в пятницу мы…       — В пятницу?       — В понедельник, вы меня сбили! — Алексей сложил белые рукава на груди. — Мы устраиваем кружок «Умелые ручки» и делаем дерево.       — Какое дерево?! — Вопросила Кудрявая.       — Клён, мать, ну ты что! — Ответила Света Как Вы Без Мамы.       — Клён, да. — Подтвердил Режиссёр. — Лариса принесёт клей и краски.       — Принесу. — Бодро ответила женщина с платком. — Два ведра. Нужно будет ещё, я ещё принесу, у меня…       — Будем играть в раскрасочки, — пропел Медведь, — неси, Лариса, красочки.       — Тимофей раскрасит нам листья. — Режиссёр улыбнулся и напомнил мне безумного коня. — Сотни три-четыре.       — Сколько?! — Переспросил кто-то.       — Это главная декорация спектакля, — заявил Ведущий, — мы все будем заняты! У меня валяется метров шестьдесят проволоки — будем прихреначивать эти листья к проволоке. Ещё! — Он снова расставил руки по краю сцены. — Если у кого-то есть старые книги, которые почти сожрали книжные черви — несите их сюда.       — Потом, Ларис! — Отмахнулся полицейский от болтающей Кудрявой.       — Мы с парнями сколотим ставку. — Продолжал Режиссёр. С одной стороны будет полка для книг, с другой — крыльцо дома. — Он улыбнулся, довольный своей идеей. — И этот сделаем из труб, как его… — он выставил ладони напротив друг друга: — ствол.       — Я мог бы сделать крону из папье-маше, — зазвучал справа голос Тимофея. — Нужны упаковки из-под яиц.       — Все несём упаковки из-под яиц! — Заявил Алексей. — И старые газеты! Много! Очень много!       — Уже половина седьмого, — доложил полицейский.       — Знаю. — Утвердил Главный и намылился к запасному выходу. — Начинаем через пять минут.       — Сцена? — Вопросил Антонов сквозь зарождающийся в зале шёпот актёров.       — Сцена с отцом!       — Отлично, я могу отдохнуть! — Расслабился сержант и кивнул шагающему к нему Тимофею.       — ВЫНЕСИТЕ СТУЛ И КРЕСЛО, — донеслось из коридора.       — Какое кресло, Вася?.. — Спросил представитель закона, нехотя вставая на ноги, но некому было ответить.       — Жёлтое, в крапинку, — произнесла синеглазая голова, высунувшись из-за двери, и снова скрылась.       — В крапинку извольте! — Объявил Медведь, важно поднимаясь на сцену.       — Ну его в крапинку, — выдал полицейский. — Нет у нас такого и никогда не было.       — Где же мой мольберт…? — Сам себя спросил бурый мужчина, заглядывая за правые кулисы.       Антонов ушёл в противоположные, и включилась Кудрявая:       — Как это нет! Мы же вместе играли в позапрошлом сезоне. Оно стоит в углу, как это нет!       На этом исчезла и она.       — Не ожидал, что вы сядете на первый ряд, — Тимофей подошёл уже с какими-то распечатками. Интересно, он знает, как сильно ему к лицу эта сине-бордовая рубашка?       — Да? — Спросила я. — Почему?       — Новенькие так не делают, — ответил он с лёгкой улыбкой. И снова этот его взгляд: словно он что-то скрывает!       — Нашёл-нашёл, Лариса. — Послышалось из-за кулис. — Садись.       — Зачем садиться? — Тараторила она. — Чаю надо заварить.       — Но… можно ведь было? — С опаской поинтересовалась я у Тимофея. — Сюда сесть?       — Конечно, можно.       Зачем тогда так пристально смотреть?       — О, чай это хорошо. Чай это мы любим, да, Тимох?       — Что? — Музыкант повернул рыжую голову.       — Чай, — повторил Антонов.       — Что чай?       — Чай, говорю, это хорошо.       — А, да, — согласился Тимофей, — хорошо.       — Кофе лучше, — добавила я.       — Так и знала, что скажешь так! — Улыбнулась Катя.       Улыбнулась! Катя! Катя улыбнулась!       — Мне уже здесь нравится, — заключила я.       — Не торопись. — Предупредил полицейский со сцены. — Многие сбегают.       Тимофей внезапно усмехнулся, сменив настораживающий вид на обаяние, какого я ещё не встречала раньше. Но когда слева хлопнула дверь, его тёмный взгляд обратился туда — такой же притягательно-пронзительный, как ранее.       — Уже? — Спросил Антонов. — Прошло восемь минут всего, Лёха, стареешь!       — Семь минут, — Режиссёр проверил экран телефона. — Ты ещё здесь? — Он уже обращался к моему наставнику. — На сцену! А вы смотрите, — прибавил Алексей нам с Катей. — И учитесь. В ЗАЛЕ ТИШИНА! — Придушил он остатки разговоров. — У нас нет времени отвлекаться, да, Лариса?! — Его взгляд прорезал зал. — Где она?       — Здесь я. — Отозвалась Энергичная от своего чайного угла.       — О! — Только и издал Главный.       Я проводила взглядом Тимофея, взлетающего на сцену мимо них.       — Всё, мы начинаем! — Прямой понизил голос: — Спасибо за чай.       Он отпил из чашки и опёрся локтями о сцену.       Медведь встал в позу художника напротив… пустоты.       — Потому как ты не способен понять! — Он быстро ткнул какой-то палочкой в ладонь и провёл по воздуху перед собой.       Расслабленно восседая на крокодиловом диване, Тимофей закинул голову и выдохнул:       — Мы говорим об этом вторую неделю.       Прочистив горло, он продолжил читать свёрнутый наподобие книги сценарий (или делать вид, что читает).       — Сколько книг ты прочёл уже? — Медведь старательно вырисовывал что-то в воздухе.       Прямой указал рукой к нему:       — Стул туда поставьте.       Мой наставник поднялся с дивана и переставил болотно-зелёный стул к правой части занавеса. Этот спектакль называется «Зелень»? «Болото»?       — Мне бы лучше кресло. — Медведь погладил себя по животу.       — Будет стул. — Король не допускал возражений.       Тимофей вернулся на диван, но тут же пересел на кресло.       — Ты чего скачешь? — Осведомился Режиссёр.       — Ты говорил, я в кресле сначала.       Главнокомандующий ничего не сказал, но взглянул грозно. Учитель гитары непринуждённо закинул ногу на ногу.        Сколько книг ты прочёл уже? Повторил Медведь, снова рисуя невидимую картину.       Тимофей (а точнее его персонаж) перелистнул самодельную книгу.        Рома! Окликнул мужчина.       Парень бросил чёрный взгляд исподлобья.        Две.        Две! Повторил Медведь.       — Не тормози, Миша! — Скомандовал Режиссёр.       Шишки сушёные! Медведя зовут Миша!        И сколько ты сможешь заработать?        Отец!       Они переговариваются через всю сцену, но их так хорошо слышно!        У тебя есть ответ?       Тимофей положил свободную от «книги» руку на подлокотник. Глядя на него сейчас, трудно поверить, что он не у себя дома.        Деньги — это не главное.        Не двигайся. Попросил Миша сына. А что главное, по-твоему?        Смысл.       Режиссёр следит за каждым их движением! Как они при этом играют?!        Тебе известен смысл жизни?       — «Тебе известен смысл жизни?!» — Исправил Прямой. — Ты вопрошаешь, не веришь ушам, что он… сколько ему там? Семнадцать… уже знает, в чём смысл жизни.        Ты уже знаешь?! Попробовал Миша. В чём смысл жизни?       — Миша! — Начал злиться Главный.        Ты уже знаешь… в чём смысл жизни?        Не зацикливаться, зачитал Тимофей свою реплику.       — НЕТ!       — Я не туда посмотрел, извините.       Но Режиссёр был занят Медведем.        Ты уже знаешь, в чём смысл жизни? — Произнёс тот по-другому.       Если б этот, не помню его имя, Режиссёр, мог сжигать взглядом, мужчина в толстовке сейчас горел бы синим пламенем.        Ты уже знаешь, в чём смысл жизни?       Возникла пауза. Это так Главный высказывает одобрение?       — ТИМОФЕЙ!       Рыжеволосый смотрел куда-то в зал — мистер Крик обернулся вместе со мной.       — Прошу прощения! Простите! — Ветерком прошелестел новый голос. Его обладательница бросила на одно из кресел пальто, и у меня чуть не отвалилась челюсть. Высокая и такая стройная, что стройнее некуда, девушка с такими же длинными и прямыми, как у меня, но блестящими и смолянисто-чёрными волосами проплыла мимо лучше, чем ходят на подиумах.       — Алёна! — Резко поздоровался Прямой. — Ты опоздала. Быстро переобувайся, и на сцену!       В простых тёмно-синих джинсах с пиджаком, она выглядит прекраснее любой модели.       — …а сейчас мы просто разводим. — Закончил Режиссёр. Пока я любовалась Безупречной, они с выносившим диван блондином решали что-то по тексту пьесы. — Поднимись за садовника, Паш. Продолжаем!       — Ты уже знаешь, в чём смысл жизни? — Повторил Отец-Миша свой вопрос.       — Ты учил меня с детства, — наклонив рыжую голову, повествовал Рома-Тимофей, — что нужно жить с душой. Для меня душа это книги, он поднял текст роли.        Что ты будешь делать с этим? Восседать в книжном заточении?       Вместо ответа на сцену выбежал Блондин.       — Извините, что прерываю, но к вам гости. — Он улыбнулся Тимофею. — Вы будете рады.        Здравствуйте. — Черноволосая показалась на сцене, двигаясь плавнее пантеры. — Привет, Рома.       — Всё быстрее! Наценки, наценки! — Руководил Главный.        Аня?! Рома-Тимофей вскочил на ноги и отбросил «книгу». Безупречная нырнула в его объятия так стремительно, что у меня захватило дух.        Здравствуй, Анечка, поздоровался Отец-Медведь.        Прошу прощения, что без предупреждения… начала она мелодично и тут же замолчала, выразительно взглянув на бледного партнёра.       — Вы друг друга не цепляете! — Возмутился Режиссёр. — Цепляйте друг друга! Сейчас у вас есть текст, потом его не будет.       — Мы всегда рады тебе, милая, — суховато произнёс Тимофей.        А! Проснулся Медведь и добродушно повторил: Мы всегда рады тебе, милая!       — Дороги совсем затопило, — еле слышно прочёл Тимофей по «книге», — нам пришлось ехать другим путём.        Дороги совсем затопило. — Повторила Новая Девушка тягучим, но лёгким голосом. — Нам пришлось ехать другим путём.        Вы в порядке, это главное. Ответил Медведь по тексту и убрал его в задний карман. Где мама?       Тимофей отвлёкся на Отца и Прямого.       — В глаза, в глаза ей смотри. — Призвал последний. — Четыре года не виделись!       Безупречная покосилась на Великого и откинула сверкающую в софитах прядь волос.        Они с Лизой на кухне… разбирают чернику… Сколько лет мы не виделись?       Мой наставник отрезал:        Четыре, Точкин сказал.       Прямой неожиданно посмеялся.        Ты очень изменился, её шёлковый голос стал ещё мягче от улыбки.       — Ты можешь смотреть на него, Алён? Стоять… и смотреть! Сидеть. — Режиссёр повернул чёрный затылок. — Ты забыл её посадить. — Это было Тимофею. — Ладно… давайте повеселимся.       Босс повернулся к нам с Катей — у меня что-то ухнуло в груди.       — Раз вы дружите, попробуйтесь на роль сестёр.       — Логично! — Хмыкнул появившийся на сцене блондин (имя я благополучно забыла).       — Лёх, они только пришли! — Произнёс полицейский с конца нашего ряда. Сочувствие в его голосе пугает.       — Они не похожи, Алёшк. — Прокомментировала Любвеобильная. — Лучше подругами.       Да уж. Я мёртвая на вид, а Катя — женская копия загорелого Гарри Стайлса.       — Собрались режиссёры! — Пожаловался Алексей, но задумался.       — Не зря же мы учились. — Заявил Антонов.       Он режиссёр?! И та добрая женщина?       Безупречная что-то прошептала Тимофею, сморщившись и показав на его рукав. Она определённо старше меня. Может быть, она ровесница моего наставника (теперь-то я знаю, что ему не восемнадцать, как на вид).       — Алёна уже репетирует в паре с Тимофеем…       — Две репетиции, — вставила Безупречная.       — …Да-да, — отмахнулся Главный, — но… мы проведём, — он сделал голос ведущего: — ПРОБЫ! — И словно переключился назад на режиссёра: — Чего сидим? Поднимаемся на сцену!       Мы нерешительно встали с кресел.       — А что делать-то? — Спросила я.       Ноль внимания: Алексей глядел на мою подругу.       — Как зовут?       — Катя.       — Катя, — повторил он с ухмылкой, — почитай за Анечку. Алён, дай ей свой текст. — Безупречная мигом направилась в зал. — Ты, — он врезался в меня синими глазами, — иди за кулисы, я позову.       Ну вот и познакомились.       — НА СЦЕНУ!       Я ступила на великолепный светлый пол и спряталась за чёрной занавеской.       — Кстати, в сапогах мы здесь не ходим. — Заметил Прямой. — Купите чешки, они двести рублей стоят в Корабле. Да, Тимофей?!       Улыбаясь, парень опустил глаза на свою зимнюю обувь.       — Алён, уйди пока, — указал Алексей.       Безупречная, показалось, немного оскорбилась. Протянув Кате текст, она показала на мою кулису:       — Оттуда посмотрю?       Что? Со мной?       Режиссёр кивнул, и она поплыла ко мне.       Совершенство на горизонте. Повторяю: совершенство! на! горизонте!       — Итак, ты приезжаешь к другу детства с сестрой и мамой. — Инструктировал Катю мистер Крик, прервавшись лишь на очередную команду: — СВЕТА, ЗАРЯЖАЙСЯ! — Раньше вы жили в одном доме, потому что вы сводные брат и сестра, по идее, но это было давно, и он начинает тебя расспрашивать о жизни… Вперёд, за кулисы. — Мы с Кэт переглянулись. — В другую сторону. С ВЫХОДА АНЕЧКИ!       — Сначала Я? — Спросил блондин.       — Да, свяжите.       Алёна сняла ярко-голубой (как и её глаза в свете прожекторов) пиджак и повесила на перила лестницы позади нас, оставшись в белой блузке. Сегодня день белого? Она не такая высокая, какой казалась издалека, и дружелюбной не выглядит — скорее высокомерной, — но она так блистательна, что я не могу молчать.       — У тебя очень красивые волосы, — высказала я 10% своих мыслей о ней.       — Спасибо, — девушка моргнула шикарными ресницами и сногсшибательно улыбнулась, — у тебя тоже.       У меня — нет!!!        Аня?! — Донеслось метрах в пяти от нас.       — Здравствуй, Анечка, — поздоровался Медведь издалека.       — Прошу прощения, — зачитала Анечка-Катя, пока Тимофей подвёл её к креслу в зелёную крапинку, — что без предупреждения…       Как я упустила их объятие?       — Мы всегда рады тебе, милая! — Парировал Миша-Медведь, пока Тимофей сел на диван.       — Дороги совсем затопило, — читала Кэт по сценарию Безупречной, — нам пришлось ехать другим путём.       Её голос звучит намного красивее, чем мой. Утешает, что так же тихо.        Вы в порядке, это главное. Отец-художник единственный не пользовался шпаргалкой. Где мама?        Они с Лизой на кухне… отвечала моя подруга по тексту, разбирают чернику… Сколько лет мы не виделись?       Забавно: Катин салатовый свитер подходит цветовой гамме декораций.        Четыре? Сказал рыжий затылок. Да, четыре.        Ты очень изменился, сообщила Кэт.        Не думаю.        Он прочёл ещё сотню книг, Анечка, добавил Медведь.        Не удивлена, ответила Катя.        Расскажи мне…       — Стой, Тимофей. Эй!       Режиссёр уставился на меня. Это он меня так позвал?!       — Выбегай радостно, — скомандовал он, — и обнимай подругу.       — Какая сложная роль, — подколол Блондин из кулисы напротив.       — Оттуда, где Паша, — махнул Алексей.       Я сконфуженно потащилась, куда сказали, чувствуя на себе взгляды всех актёров.       — А моя сцена настанет, господин Режиссёр? — Полюбопытствовал женский голос.       — Да-да, Светочка, скоро.       Сейчас и после встреч с ним в магазине и на концерте Ван Ди я не верю, что это один и тот же человек. Кажется, у него две личности: мистер Кощей — грубый и пугающий нарцисс — и мистер Селфи — ребячливый и любящий фотографироваться милаш. Первая личность явно превалирует.       — Я тортик принесла. Давайте его съедим!       В зале послышался смешок.       — Тортик?! — Оживился Ведущий и понимающе протянул: — Ах, да-а-а!       Света, женщина лет тридцати, с пепельно-каштановыми волосами, стояла за кулисой и пританцовывала на каблуках.       — Не переобуваешься? — Масляным голосом подчеркнул Блондин, пока беседа на сцене продолжалась.       — Да, Пашк, совсем распоясалась.       Позитив этой женщины влияет даже на перепуганную меня — чувствую немного уверенности. Вроде бы.       — Пригвоздит Алексей Валерьевич, как новеньких. — Паша послал мне диковатую улыбочку.       — ВЫБЕГАЙ! — Дал отмашку Босс, и у меня почти остановилось сердце. Насчёт уверенности я явно переоценила: это адреналин. А как зовут подругу-то по пьесе? Дурацкая забывчивость на имена.       Я понеслась из-за кулис и кинулась с объятиями к Кэт, покачнув её. Честно, я собиралась выкрикнуть её имя, но крик скончался прямо перед ней.       — Коля сказал, видел вас, — на ухо подсказал мой учитель, — я сначала не поверила.        Коля сказал, видел вас! Я сначала не поверила!       Почему мой голос не отзывается эхом, как у Тимофея и Медведя? Почему я звучу так убого?       — Я так рада тебя видеть, — закончил Музыкант.        Я так рада тебя видеть!!!! Восторженно повторила я.       Странно, что софиты не ослепляют: я прекрасно вижу унизительную насмешку прищуренного Режиссёра.       Я сделала шажок назад, но наступила на что-то.       Тимофей! Закинув голову, я попала в его магнетический тёмный взгляд и нервно улыбнулась, но уверена, мои глаза полны ужаса. Не удержав равновесие, я закачалась и почувствовала руки у себя на локтях, когда Босс скомандовал:       — Стоп!       В его голосе послышалось отвращение или это моя неуверенность?       Он кивнул головой в нашу сторону и странно улыбнулся полицейскому (когда-нибудь я привыкну к факту их дружбы). Антонов ответил заговорщическим взглядом и ухмылкой на орлином лице.       — Подругами! — Проголосовал он вновь.       — Пусть прогонят с бледненькой, — предложила Любвеобильная.       Режиссёр сложил руку на груди и задумался.       — Недавно у Светы был день рождения, давайте поздравим её! — Выдал он вдруг с неожиданной добротой. — И выпьем чаю!       Все дружно захлопали. Я заторможенно присоединилась в конце.       — Спасибо! Спасибо! — Света раскланялась перед тем, как спуститься со сцены.       — Доставай торт! — Смачно призвал Режиссёр.       Чаепитие оказалось запланированным: Лариса, поправив цветастый платок, выложила на край сцены вафли и две пачки печенья, Любвеобильная — конфеты, а седой мужчина с высоким голосом — шоколадку.       Незнакомые лица в таком количестве обычно вызывают у меня тревогу, однако здесь неожиданно воцарилась домашняя атмосфера. Света торжественно разрезала свой тортик, и все расслабленно болтали, увлекая меня как любителя молча послушать.       Тимофей протянул Алёне вафельку, но она отказалась, и в следующую секунду он хрустел ей сам. Вынув пакетик из чашки, знакомой ещё с концертного чаепития, я поняла, что наблюдаю за тем, как Тимофей жуёт. Может, я нездорова?       — Первый день здесь? — Спросил меня ангельский голос. Тёмно-синие глаза его обладательницы переливаются в свете софитов, как драгоценные камни.       — Да.       — Тоже Тимофей позвал? — Алёна волшебно улыбнулась.       Тоже.       Я кивнула.       — А чего ты раздумываешь! — Говорил полицейский, уединившись в сторонке с Режиссёром и Любвеобильной. — У нас нет выбора, Лёх. Надя не приедет до восьмого марта…       — Вы общаетесь?       Антонов оставил вопрос без ответа:       — Соню не выпишут ещё пару недель или больше, ты и сам знаешь.       — А Тимоша, ты видел, — спросила кого-то Любвеобильная, — с бледненькой…?       — Я видела! — Подключилась Света. — Кисули!       — Давайте мы обсудим это потом, — заключил Алексей.       Мы с Катей разделили кусочек торта, и через несколько минут героини Алёны и позитивной Светы на сцене обсуждали с Ромой-Тимофеем и его отцом проведённые порознь четыре года. Захваченная их игрой, я не заметила, как пролетело время.       Зато я отметила, что Режиссёр и Безупречная могли бы быть родственниками: у них один тип внешности — светлая кожа, чёрные волосы и синие глаза, — а также потрясающая способность к впечатляющей самоподаче.              — У меня старая лампа с абажуром, принести?       — Принеси, Лариса, принеси свою лампу, — машинально отвечал Прямой, открывая бутылку с колой, но после глотка очнулся.— На длинной палке?       — Да, высокая.       — Приноси в субботу, посмотрю.       — Так будет занятие в субботу? — Вопросил Миша-Медведь, уже в куртке и с сумкой на плече.       — ДА, В СУББОТУ ЗАНЯТИЕ В ЧАС ДНЯ. — Объявил Главный в зал одевающихся коллег. — ВСЕМ БЫТЬ. Новенькие где? А! — Внутренности сжались от его взгляда. — В субботу чёрная футболка и чёрные треники… или любые штаны, но чтобы удобно было двигаться.       — Тепло будет, — спросила Света, — или как обычно?       — БУДЕТ ТЕПЛО! НО ПОЛУГОЛЫМИ НЕ ПРИХОДИТЬ! — Режиссёр вновь переключил голос и обратился к энергичной Ларисе: — Знаешь, а мне понравился этот платок. Он самое то для твоей героини. Сначала я подумал: «Что за хрень цыганская?», а потом посмотрел — ничего так! Вот вылечится Соня, и подберём к нему костюм, ты же должна быть…       — Пока, Тимош, — прошелестела Любвеобильная, и они обнялись. В этой огромной дублёнке Тимофей кажется ещё выше.       Он молча обнял Алёну.       — Пока-пока! — Бросила Света.       — До свидания, — попрощалась я с ней, глядя на их с Тимофеем объятие. Здесь, видимо, такая традиция. Поэтому он так легко меня обнял вчера?       — Приходите в субботу! — Позитивная улыбнулась.       — Ну как вам? — Спросил рыжеволосый на лестнице.       — Все такие дружелюбные, — отозвалась я. Катя промолчала; её взгляд говорил за неё: она снова в прошлом.       — А та, от которой ты не отрывала глаз, — продолжал Тимофей, — это моя одногруппница, Алёна.       — Она выглядит так… совершенно.       Парень промолчал.       — Совершеннее некуда, — не успокаивалась я.       — Почему? — Спросил он.       Перед глазами предстал её безупречный образ.       — Не знаю.       Металлическая дверь тихо хлопнула, когда мы вышли в тёмный вечер.       — До субботы? — Тимофей перевёл чёрный взгляд с Кати на меня и обратно.       — До субботы, — ответила я, снова пожалев, что из-за универа наши уроки будут только по воскресеньям.       — Пока, — выдохнула Кэт морозным паром.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.