Buttercups

      С приходом этого коротышки жизнь Дазая пошла наперекосяк.       Надо бы радоваться, наконец появился тот, с кем ты сможешь найти общий язык, верно? На самом деле нет. Уж точно не для этой двоицы.       Они слишком разные. На заданиях все время слышны крики, мат и недо-оскорбления по типу «скумбрия» или же «слизняк». Мори мог просто не посылать их на общие миссии, если бы не разрушительная сила Двойной Тьмы. Не одной проигранной битвы, штурмы зданий, которые всегда заканчивались успехом и многое другое.       Этот дуэт уже вошел в историю Портовой мафии, как один из самых сильных за все время.        Осаму же плевать на все, главное проводить с Накахарой как можно меньше времени. Не только из-за неприязни. Ему физически сложно находится рядом…       Дазай в последнее время чувствует себя хуже некуда. Постоянная боль к области груди и слабость в последнее время стали обычным состоянием. Было бы хорошо отлежаться дома и через несколько дней вернуться к работе, но нет. Этот карлик без него подохнет где-то в канаве, не рассчитав собственные силы. И вот Осаму собирается на очередное задание, всячески игнорируя ноющую боль. Может в этот раз получится умереть?        Внезапно его мысли прерывает все та же боль, но будто усиленная в пять раз. Не устояв на ногах, суицидник падает на колени, обхватывая собственную голову руками. Рвотные позывы все усиливаются, а в горле будто находятся шипы, царапая его изнутри. Когда это все закончится?        Следующие секунды длились мучительно долго, пока капли крови вместе с чем-то ещё не упали на пол. Дазай осторожно открыл глаза, решившись посмотреть, что же это было. Вперемешку с кровью понять было достаточно проблематично, но приглядевшись стало видно очертание предмета. Лютик ЧЕРТОВ ЛЮТИК       Мысли смешивались в непонятную густую жижу. Что? Как? Почему? Ответов не было. Все таки решившись осмотреть объект получше, Осаму взял его в руки, аккуратно поглаживая лепестки. И в правду, очень похож на цветок. Не похоже на чью-то шутку.        Тишину нарушил стук в дверь. Дазай не особо спешил открывать гостю, уже зная, кого увидит у порога. Через некоторое время, когда стук больше походил на то, что кто-то хочет сломать дверь, а где-то сзади слышался трехэтажный мат, дверь наконец открылась и взор упал на невысокого злого парня. — Дазай, твою мать! Ты время видел?! Иди быстрей собирайся, я не собираюсь больше ждать! — Чиби, что за крики? Разве нельзя было позвонить? — Я звонил, но кое кто не берет трубку. — Разве? Вообще, я заболел и не собираюсь никуда выходить, ты и сам справишься.        Эта отговорка действительно походила на правду. Осаму со стороны действительно походил на больного, хотя больше подходит слово мертвый, но сейчас это не важно. Дверь закрылась прямо перед носом Накахары. Тот, в свою очередь, рычал, покрывал матом скумбрию и пытался снова ее выломать. Благо, через несколько минут крики прекратились, а Дазай благодарил Бога за то, что этот коротышка все же ничего не успел сломать. Только радостная мысль посетила голову, как боль в груди и рвотные позывы возобновились с еще большей силой. Два лютика

***

      Каждый день одно и тоже. Дазай не мог целыми днями сидеть дома, и в один прекрасный день Чуя все же сломал дверь. Цветов с каждым днем становилось все больше, а рассказывать Мори не было желания. Решение пустить это непонятное заболевание на самотек стало самым благоразумным, хотя ему самому непонятно почему. А чем ему вообще смогут помочь? Неужели на этом свете существует волшебная таблетка от всех болезней? Невозможно. Этот мир давно прогнил, а человечество уже не в силах искупить все свои грехи.        Как бы Осаму не пытался скрыть своего состояния, бледная кожа и огромные мешки под глазами всегда выдавали его. Огай спрашивал о самочувствии правопреемника, на что получал пустые оправдания. Эта ситуация уже конкретно бесила их обоих, но лживые улыбки продолжали сиять. Лютики. Как же они раздражают       Бессонные ночи, можно сказать, прошли даром. Обрыв сотни статеек, ничего лучше, чем красивые любовные истории вы не найдете.       Ханахаки, или же Ханахаки бьё/hanahaki byou (花吐き病) (с яп. Цветок) — редкая человеческая мифическая болезнь, при которой больной откашливает цветы из-за неразделенной любви. Она возникает лишь у тех, кто безумно влюблен в кого-то.       Что это за бред? Можно что-нибудь более реалистичное? Стало раздражать все, что только можно. Остается лишь снова попытаться уснуть, чувствуя, как что-то острое растет внутри тебя, так и намеренное разорвать твою кожу и утешать себя мыслями о том, что утром все пройдет, как страшный сон.

***

Лучше бы Дазай умер сразу. Мало того, что он каждый день видит этого коротышку, так в один прекрасный день Мори как бы невзначай сказал, что они теперь будут жить вместе, для «удобства и безопасности». Он действительно издевается над ними. А насчет цветов… остается только ждать, пока один из них не пробьет сердце или легкие. На более оптимистичный вариант Осаму уже не надеялся. Чем больше ты живешь с этим заболеванием, тем сильнее ты начинаешь верить в те сказки из интернета. Оставался лишь один вопрос, в кого же он влюблен и почему сам этого не знает?! По ощущениям, этих назойливых бабочек в животе и подавно нет, а ноги не трясутся при виде того самого. Единственный кандидат на данную роль — Накахара, ведь только рядом с ним хочется блевать.       Последние недели две Дазай все чаще стал чувствовать чужое присутствие. Оно смеялось, дышало прямо в ухо, касалось лица. Не сошел ли он с ума? Чуя несколько раз видел, что он кашляет кровью, но всячески старался не обращать внимание. Насчет этого они говорили лишь один раз, и этот диалог возможно усугубил ситуацию. — Что это, блядь, было? — Ты это о чем? — Ты прекрасно знаешь о чем я.       Дазай подошел чуть ближе, но его сразу же оттолкнула чужая рука. — Не смей ко мне подходить, вдруг у тебя открытая форма туберкулеза, я в отличии от тебя не хочу умирать.       Дазай готов к собственной смерти. Дазай не боится увидеть конец. Подобные фразы больше ничего не значат, ибо коротышка в шляпе разрушил все планы на красивый уход из жизни всего одной ночью.

***

      Очередной день наконец завершился. Накахара как обычно пожелал Осаму задохнуться во сне и ушел в собственную комнату. Тот же в свою очередь обессилено упал на кровать. Каждый день забирал неимоверно много сил.       На часах 01:45. Суицидник проснулся от боли в животе. Подобное уже не является особой редкостью, но все же заставляет встать и пойти в ванную. Дазай протерев глаза замечает, что его левая рука немного синяя. Он смотрит на нее секунды три и автоматически тянется в сторону аптечки. Достав скальпель, Осаму делает аккуратный надрез вдоль руки. Боль заставляет разум обдумать все произошедшее. Зачем все это? Он сам не понял, но навык вскрывать вены выработался до автоматизма. Крови нет Осознание этого вводило в ступор. Под кожей рос лютик, преграждающий движению крови. Рука сама тянется сорвать цветок. Приготовившись к боли, Дазай зажмурился и резким движением попытался вырвать лютик с корнем. За что ему эти муки? Осаму прикрыл рот, чтобы сдержать стон. Корни практически вросли в кожу, а чтобы их достать потребовалось еще несколько попыток. Кровь вперемешку с слезами потекла на пол. Дазай успел сделать еще несколько маленьких порезов, как перед ним упала дверь. Подняв глаза он увидел знакомое лицо и улыбнулся. Накахара, весь красный от злости посмотрев на обстановку комнаты чуть остывает подбежав к недо-суициднику. — Ты совсем конченый?! Как твоя пустая голова смогла додуматься до такого?!       Остальные слова проходили мимо ушей. Глаза предательски слипались. — Не смей засыпать, ясно?! Дазай, клянусь, если ты не умрешь сейчас я тебя сам убью!        Осаму уже ничего не чувствовал, кроме усталости. После слов Чуи хотелось умереть назло прямо у него на руках. Идеальная смерть для самого молодого исполнителя Портовой мафии… Внезапно, Накахара прижал его к полу, нависая над ним. Голубые глаза рассматривали бледное лицо в поисках ответа. — Может уже расскажешь, что за хуйня происходила с тобой все это время?       В вопросе не было ни злости, ни осуждения, лишь чистый интерес. И что же он должен сказать? «Да так, просто из-за тебя у меня по всему телу растут цветы и я собирался умирать»? Чуя уже понял понял, что ответа скорее всего не дождется, поэтому взял первый попавшийся цветок, размахивая им перед лицом, как вдруг лютик магическим образом сгнил прямо на глазах. Повисла тишина. Дазай решил воспользоваться моментом и сделал провальную попытку сбежать. Чуя тихо фыркнул и взял его на руки, неся на собственную кровать. Осаму без зазрения совести завернулся в одеяло и уже хотел лечь на теплую подушку, пока Накахара не схватил краешек покрывала и потянул на себя, в результате чуть обнимая получившийся кокон. — А ты случаем не обнаглел? Если уж сегодня будешь спать на этой кровати, то хотябы одеялом поделись.       На эти слова он никак не отреагировал понимая, что Чуя не может просто так взять и помочь человеку, поэтому каждый раз показывает свое недовольство. Только закрыв глаза, Дазай уже уснул в объятьях Накахары, который всю оставшуюся ночь думал о цветах, крови и скумбрии. Наконец я могу дышать       Такими были первые мысли Осаму, когда он полностью проснулся. Раньше утро было самой худшей частью дня, так как чтобы сделать хоть один вздох требовалось не мало усилий. Вчерашние события заставляли сомневаться в реальности происходящего. Это точно не сон? Дазай уже хотел было встать, как чужая рука остановила его. Обернувшись, он увидел недовольную пару голубых глаз, смотрящие прямо на него. — Значит из-за меня ты задыхался цветами? Накахара злобно улыбнулся, поднимаясь с кровати. — Хах, ты беспокоишься за меня? — Конечно нет, идиот. Не хочу отчитываться Мори-сану за то, что ты ночью здох.        Осаму осмотрел левую руку. Видимо, пока он находился в состоянии овоща, коротышка успел перевязать ему руку. Даже как-то на душе теплее стало. — Так значит я тебе нравлюсь? — Думаю, это сложно назвать симпатией, больше подходит слово неприязнь. Дазай встает с кровати, медленно подходя к злому Чуе.       

Я ненавижу цветы, но ради нескольких минут проведенных с тобой, я готов окунуться в океан отчаяния, наполненный лютиками

.