Imam jednu sliku da je volim Imam jedno srce da me boli Imam jednu želju S njom da ostarim Ali da je nikad ne ostvarim Nosi vetar, nosi lišće opalo Od tebe mi ništa nije ostalo Samo tajna sakrivena, mojom suzom okićena Samo tajna sakrivena Hej što te nema Hej što te nema Imam jedan život da ga živim I sudbinu jednu da je krivim Imam jednu ljubav da je žalim Ali da je nikad ne prežalim Ana Bekuta - imam jedan zivot*
— Пиф - Паф! Ты убит! — кончик теплого указательного пальца Горана ткнулся в грудь восьмилетнего мальчика стоящего напротив в недоумении. — А теперь я пошёл домой. — Так нечестно! Я должен был победить! — кричал в спину двенадцатилетнего мальчишки расстроенный проигрышем в импровизированной войнушке Алекс, стремясь догнать друга быстро уходящего с детской площадки в сторону своего подъезда. — Почему ты всегда выигрываешь? — Нуу, я умней, сильнее и старше, — не оборачиваясь выкрикнул в ответ чёрноволосый Горан, чем ещё сильнее расстроил едва не плачущего мальчишку. — Всё равно нечестно! Когда я вырасту, то стану намного сильнее, чем ты. Беее.***
Маленькое летнее кафе располагалось прямо возле небольшого канала протекающего в местном городском парке. На улице светило яркое солнце, по летнему полураздетые люди искали место для отдыха, но в кафе, в котором пил свой утренний кофе Алекс, для них мест, увы, не нашлось. Сидя за низким столиком, поедая бутерброды с ветчиной и запивая его сильно сладким кофе, двадцативосьмилетний Алекс прокручивал в памяти разные эпизоды из своего детства. Прошло столько лет, но он по-прежнему сильно скучал по Горану. По его вечно ехидному и язвительному другу, который в памяти Алекса, навсегда остался двенадцатилетним мальчишкой — любимой язвой и самым его лучшим другом. — Гога! Пойдем сегодня на речку? — стоя под окнами пятиэтажки, кричал взволнованный Алекс. — Я пойду,— из открытого нараспашку окна, где-то на третьем этаже, высунулось ехидное лицо вечно подкалывающего соседского мальчишку Горана,— а ты нет. Ха-ха. — Пойдешь ты, пойду и я! — в ответ прозвучало громкое Алексово возмущение. — Ты мой лучший друг, а значит,— куда ты, туда и я. Вот! — Ну, значит, я останусь дома. — невозмутимо сообщил мальчишка, закрывая за собой окно. — Бяка, я спрячусь, а когда ты выйдешь из дома незамедлительно последую за тобой. Бурча себе под нос, потирая влажные от пота ладошки, восьмилетний Алекс улыбнулся своей задумке и побежал за угол дома, чтобы дождаться, когда из подъезда выйдет его лучший и единственный друг. — Ещё кофе? — внезапно прозвучавший где-то над головой вопрос, вырвал Алекса из воспоминаний. Подошедшая к столику на вид миловидная и до безумия худющая официантка, вытянула из кармана фартука блокнот и выжидающе уставилась на растерянного парня. — Или желаете чего-нибудь ещё? Алекс натянуто улыбнулся. На сегодня кофе ему было достаточно. Да и есть совсем перехотелось. Съеденные менее пяти минут назад бутерброды перебили весь аппетит. — Спасибо, но я уже сыт. Счёт, пожалуйста. Официантка понятливо улыбнулась и, кивнув, подошла к кассе. Пока Алекс дожидался счёта, он обратил внимание на свой телефон. Экран его новой Нокии, лежащей на столе рядом с букетом из двенадцати белых лилий, загорелся и потух — пропущенный вызов. Алекс вздохнул. Каждый год, в течение десяти лет, мать звонила именно в этот день, приглашая своего единственного сына на день рождения младшей сестры. Не за день и даже не за неделю до, а именно в этот день с самого утра, прекрасно зная, что он не придёт и на звонок не ответит. Протянув руку к телефону, решая перезванивать матери ради исключения или же просто выключить аппарат, чтобы не мешали. Он так и остался сидеть в таком положении, с протянутой к телефону рукой, пока официантка не принесла его счёт. Выключить телефон Алекс не успел. Снова звонок. Мать. Как же надоело! Знает ведь, что в этот день Алексу не до праздников, а Милану он поздравит завтра, как делает каждый год — со дня смерти Горана.. Расплатившись с официанткой, Алекс сунул трезвонящий мобильник в карман и, взяв в охапку букет лилий, вышел из кафе.***
Сразу после кафе Алекс двинулся в сторону старого кладбища. Оно занимало большую часть территории и находилось совсем недалеко от парка. До кладбища пришлось идти чуть менее получаса, но, за пройденное время и часть пути, Алекс устал и сильно вспотел. Как ни странно пешие прогулки парень любил, однако одет Алекс был совершенно не по погоде — лаковые туфли, чёрные брюки, рубашка и пиджак. Всё в чёрных тонах, как раз под стать этому дню. Под подмышками было мокро, а рубашка липла к мокрой от пота спине. Конечно, Алекс мог бы снять пиджак, расстегнуть пару пуговиц на рубашке, чтобы слабый летний ветерок задувал под хлопковый материал, но намеренно не делал этого. Не обращая внимание на пронзающие взгляды редких прохожих, Алекс шёл по асфальтированному тротуару вперёд, прижимая к груди букет цветов и стараясь не слышать нервирующий рингтон его телефона в кармане. Мать будет звонить целый день, пока Алекс не соизволит ответить на её звонок. Хотя она хорошо знает что сын не поднимет трубку, пока не побудет на кладбище какое-то время и в очередной раз не попросит прощения у Горана, что его судьбоносный “пиф-паф” случился не с ним. А после пойдёт к себе домой и будет там в одиночку пить до глубокой ночи.***
Солнце набирало свои обороты и палило яркими лучами, как это и должно было происходить в середине мая. За более чем десять лет, в этот день, на памяти Алекса ни разу не шёл дождь. Поэтому кладбище выглядело точно также, каким оно было в прошлом году. Ни пейзаж, ни даже кладбищенские дорожки совсем не изменились. Возможно, несколько новых памятников, сиротливо стоящих православных и католических крестов прибавилось, но радоваться таким переменам не было ни сил, ни желания. Уж лучше бы шёл дождь, чем умирали люди. Кладбище молчало. Рассаженные по территории кладбища сосны были столь же долговечными, как и памятники, что стояли возле надгробий с именами умерших, по тем или иным причинам людей. Чтобы добраться до места, где лежал Горан, Алексу приходилось петлять по, казалось бы, бесконечным узким песочным дорожкам. Различные памятники, кресты, неживые цветы и выцветшие от жары и проливных дождей лавочки. Тишина. Даже не смотря на тот факт, что рядом с кладбищем находился огромный городской парк, здесь было тихо. Будто бы звуки людских голосов, проезжающих мимо гудящих машин и детских восторгов вообще не долетали до этого места. Будто бы всё вымерло, неживое, как и покоящиеся здесь немые мертвецы.***
Прежде чем зайти за ограждение Алекс по православному перекрестился. Он никогда не был верующим, но так раньше делала мать Горана, а Алекс перенял это от неё. Был бы на свете Бог, он бы не дал его другу погибнуть, также как погибли многие другие в то жуткое время. Алекс кивнул своим горьким мыслям и ступил на выложенную по небольшому участку тротуарную плитку. Увы, из-за постоянной работы Алекс не имел возможности часто приходить на кладбище, а кроме него больше некому было облагораживать и убираться на участке. Памятник Горану также поставил Алекс. При жизни матери Горана, Анджелки, на могиле его друга стоял простой крест с фотографией, а когда, буквально через пару месяцев, Анджелка заболела, то Алекс с соседями собрал нужную сумму денег и похоронил умершую от болезни и горя женщину рядом со своим сыном. Оттого и памятник у них один на двоих. Единственный букет белых лилий парень разделил надвое. Шесть лилий Алекс положил для Горана и шесть для Анджелки. Он посмотрел на серую фотографию широко улыбающегося друга и сел на скамейку. — Привет Гога, вот, я снова здесь.. — не успев договорить, как в кладбищенской тишине снова раздался звонок его телефона. Алекс раздраженно выудил мобильный из кармана и наконец выключил. — Мать опять звонит. Ты ведь помнишь, какая она, а? Переживает, что я к тебе пошёл. У Миланки сегодня день рождения. Жаль, выпить предложить тебе нечего. В ответ Алекс слышал лишь тишину. Других пришедших на кладбище не было — слишком на улице было жарко. Один Алекс несмотря ни на что: в любую погоду; в любом состоянии, как физическом, так и душевном, будет приходить сюда, пока жив. Прохладные пальцы Алекса прошлись по своим тёмно-пепельным волосам. Он сделал это движение осознанно, и было такое ощущение, будто бы Горан снова, как делал часто в детстве, провёл своей по мальчишески крепкой ладонью по его волосам и что-нибудь обязательно съязвил. — Тебя уже не вернуть, но если бы ты только знал, как мне жаль.. Не проходит ни дня, чтобы я не вспоминал тебя. — смахнув с лица одинокую слезу, Алекс уткнулся лицом в подставленные ладони. Рыдания рвались из его груди, но что значили слёзы сожаления, когда ответ на искреннюю просьбу простить никогда не будет озвучен. — Мне так жаль.. Думается, что Горан, с того света, если есть то место, куда попадают невинные бессмертные души, уже давно принял расскаяние Алекса. Но для самого парня требовалось подтверждение того, что он всё делает правильно. Не просто так он ходит на могилу к Горану, не просто так вымаливает у друга прощение.***
24 марта 1999 года в столице прозвучала оповещающая сирена о начале авиа нападений. Все каналы на телевидении прекратили вещание ежедневных программ и принялись показывать свежие новости о том, что на их столицу напали и уже есть первые жертвы. Первая скинутая с самолёта Н45 бомба упала на территорию аэродрома. Тем солнечным утром Алекс и Горан шли в школу. Март был тёплым, поэтому большая часть учеников не надевали куртки, а значит избегая раздевалок школьники ринулись прямо в классы. Горан был на четыре года старше Алекса и ходил в шестой класс, тогда же, как сам Алекс был во втором. Завидев в классах шумных учеников, учителя мигом разогнали всех по домам. Час назад всей стране объявили чрезвычайное положение. До ночи того же дня бомбардировки столицы не прекращались. Алекс не знал, что творилось в столице и что делали люди. Горожане его города закрывались у себя в домах и квартирах не желая быть убитыми. Все, от мала до велика, сидели перед телевизорами и следили за новостями. Хотя, если бы на какой-либо дом упала бы бомба закрытые двери не помогли бы абсолютно ничем. В общей сложности семьдесят восемь дней хаоса и кровавых жертв. Среди погибших были маленькие дети, старики, мужчины и женщины. Оружие массового поражения не щадило абсолютно никого. Чуть позже, те, кто устроил геноцид будут отрицать свою причастность к совершённым действиям и не принесут публичных извинений пострадавшему народу. Всё это Алекс помнил слишком уж отчётливо. Он с родителями жил в городе, в тридцати километрах от столицы, где в основном и происходили волнения. Народ был уверен, что участь столицы их обойдёт, но не тут то было. В разных частях столицы скидывали бомбы на протяжении многих суток. От рассвета до заката и так, много-много дней. Понемногу сдвигаясь к городу, в котором проживал сам Алекс, но главной точкой бомбардировок оставалась почти полностью разбитая столица. Будучи ребёнком он хорошо слышал, как где-то разрывались бесконечные потоки скидываемых бомб. Звук был глухим, ближайшую часть их города даже не задело, но стёкла в окнах тряслись так, будто бы сильнейший порыв ветра ударил по хлипким деревянным рамам. Всем было страшно. Люди старались не наводить панику, соблюдать нечто сродни спокойствию и горевать о погибших молча. В душе надеясь, что их не заденет волной авиа атак и этот кошмар вскоре закончится. Несмотря на все военные действия и жертвы, дети выходили гулять на улицы. Тогда, не понимая всей опасности, малышне и подросткам было интересно посмотреть какое здание оказалось разрушенным взрывной волной. Где осталась яма и видны ли издалека тела погибших и изуродованных тел. Вспоминая об этом сейчас, Алексу становилось не по себе. Это было опасное и черезвычайно жуткое время. Однако самым страшным кошмаром для маленького Алекса стало то, что Горан, его лучший друг, погиб спасая его — глупого мальчишку. Из-за своей вины Алекс без остановки корил себя все эти годы, однако друга ему уже было не вернуть..***
Война закончилась, Алекс кое-как окончил школу, поступил в техникум и сдав все экзамены переехал в отдельное жильё. После прекращения бомбардировок на улицах столицы настали мирные времена, больше нигде не лежали окровавленные тела убитых людей, не стояли полуразрушенные здания. И пусть вещи и здания можно было заменить на новые или отремонтировать, покалеченные жизни и души жителей исправить было никак, и ничем нельзя. Как и обещал, в тот день, Горан пошёл на речку один. Река Савва находилась в километре от их дома. Купаться в ней было холодно да и поток воды был стремительным, так что можно было с лёгкостью утонуть. И Алекс знал, — Горана интересовало далеко не купание, а то, что происходило с другой стороны реки. Не для кого не секрет, что с берега можно было хорошо видеть столицу. Смотреть на то, как выглядел город после непрекращающейся бомбёжки было самым занимательным занятием ребятни. Вой сирены и крики людей пугали, но мальчишеского любопытства это не уменьшало, а наоборот прибавляло. Алекс, не желая оставаться в стороне, и проследив за Гораном, спрятался за углом дома. Конечно же, он быстро понял, что Горан не хотел, чтобы, он, восьмилетний мальчишка, видел весь тот ужас царивший в столице. И именно поэтому гнал Алекса домой, чтобы тот ни в коем случае не смел следовать за ним. Одетый в джинсовые шорты и белую футболку, Горан проходил мимо трехэтажного дома, когда раздался первый взрыв. Стёкла в окнах задрожали и с жутким звуком битого стекла, посыпались на землю. Прежде парень видел, что Алекс, вопреки жестоким словам и запретам, скрываясь, следует за ним по пятам. Поэтому как только прогремел второй взрыв, Горан мигом развернулся в сторону остановившегося за деревом парня, неистово крича: "беги домой"! И ринулся вслед за в панике убегающим Алексом. Прогремел очередной взрыв. Три бомбы за менее чем пять минут. Волна взрывов была столь сильной, что земля затряслась, словно под ногами бегущих разверзлись тектонические плиты, от разрушения не спаслись и дома. Трескался фасад, сыпались не уцелевшие после первых двух взрывов стёкла, а после стали рушатся блоковые балконы. Падающие вниз блоки погребли под собой и Горана, когда тот оттолкнул Алекса в сторону дороги, вскрикнул и под множеством тяжёлых обломков замолчал навеки. То, что творилось в душе у Алекса невозможно передать словами, но и испытать те чувства он не желал бы никому и никогда. Глотая слёзы, мальчишка разгребал заваленного под кусками развалившегося балкона Горана, но тот уже был мёртв. Его чёрные волосы все пропитались тёплой кровью, а от лица почти ничего не осталось, приплюснутое тяжёлыми обломками. Тогда Алекс был не в состоянии слышать крики людей, что выносили из дома рыдающих детей и выводили охающих и сиплющих проклятиями на бомбардировщиков стариков. Рыдающий Алекс был с Гораном, он обееми руками обнимал его окровавленную голову, пока кто-то из мужчин не оттянул его в сторону от обезображенного трупа. Как он тогда добрался до дома, Алекс не помнил. Помнил, что после смерти Горана, он почти целую неделю пролежал в больничной койке, рядом с родившей сестру матерью. Долгие месяцы ему пришлось лечиться, так как после пережитого Алекс замкнулся в себе и ни с кем не разговаривал. Часто, после гибели сына, Анджелка приходила навещать Алекса. Она дружила с матерью парня Мирой, и похоронив единственного родного человека, очень быстро слегла сама. С тех пор, Алекс, каждый год в день смерти друга, на целый день пропадал на кладбище. Приносил белые лилии для Горана и его матери Анджелки.***
Обратный путь с кладбища был долгим. Выйдя на оживлённую улицу, Алекс в ларьке купил бутылку виски, так как домашнюю ракию не переносил из-за аллергии на фрукты, и двинулся в сторону дома. День клонился к закату, но это не волновало Алекса. Хотя парень прекрасно понимал, что мучает себя сам. В другие дни он бы не притронулся к алкоголю, прекрасно зная, что Горан бы этого не одобрил, но в этот день выпить было можно и даже нужно. Так случалось каждый год. 18-го мая Алекс запивал свою грусть в одиночку. Пил и горько плакал, чтобы с утра, проснувшись опухшим и с похмелья, умыться и поехать в дом матери, чтобы поздравить сестру с днём рождения.***
— Алекс,— в прихожую вышла мама. Она всегда была очень рада видеть сына,хотя отношения с ним не складывались. Мира не понимала в чём была виновата, пыталась поговорить с сыном, но тот был не многословен. — Ты дома. Как хорошо! Милана уже проснулась, иди к ней. Она в комнате. — Это тебе,— Алекс протянул матери пакет с кремовым тортом. — Я не успел купить Миланке подарок. Мать укоризненно посмотрела на памятого в лице сына, но ничего не сказала. Алекс разулся и пошёл к в комнату сестры. — Привет, — через дверь сказал Алекс, ему было не удобно заходить в комнату младшей сестры, даже со стуком. Слишком много плохих воспоминаний вызывал в нём подросток. — Входи, Ал, я одета. — Услышал Алекс и открыл дверь. Сестра сидела за компьютером и с кем-то переписывалась в социальных сетях. — Ты наконец-то пришёл. — У меня освободилось время, да,— вымученно улыбнулся парень и подошёл обнять сестру, поздравляя. — С днём рождения тебя. Чем занята? На экране компьютера загорелся значок входящего сообщения. — Хмм, я познакомилась с парнем.. — неуверенно ответила Милана. — И? — Сегодня он придёт к нам. Ты останешься? Алекс задумался. Правильно ли будет оставаться на дне рождения сестры и знакомиться с её парнем? Нет, Алекс не считал это хорошей идеей и хотел было отказать, но нечаянно увидел проблеск надежды в глазах младшей сестры. — Я не уверен, что это хорошая идея. Он твой парень, я понимаю, но пока..— не успел договорить Алекс, как сестра вскочила со стула и обняла брата уткнувшись лицом ему в грудь, до шеи ей не хватало пять сантиметров роста. — Останься, — прошептала Милана. — Он.. — Дети, пойдёмте пить кофе. В комнату вошла мама. Именно ей удалось прервать этот неприятный для Алекса момент.***
Выпив кофе и съев кусочек пирога с малиной, Алекс уже было собирался сказать, что ему пора, но как-то не решался. Милана упорно пыталась его разговорить и он даже поддавался и отвечал, хотя самому было грустно. Душевная боль ещё ранила его. Он часто думал о Горане. Возможно, если бы его друг был бы жив, то они вместе могли сидеть вот так за столом и не пришлось бы покидать праздник раньше времени. Однако Горан уже много лет находился в земле, и вина за это полностью лежала на Алексе. Если бы только он не пошёл тогда за другом.. Если бы сам Горан не пошёл на речку, а остался бы дома, как обещал. Некоторые вещи мы не можем изменить, если что-либо случается.. Внезапно в дверь позвонили. Милана вскочила, отставив пустую кружку в сторону, и пошла открывать. Сегодня был её день. Мама пристально смотрела на понуро сидящего сына, но Алексу нечего было ей сказать. В гостиную вошла Милана. Она выглядела радостной. — Мама, Алекс, — нервно загибая пальцы левой руки, сказала Милана. — Это Горан..— и тут же посмотрела на Алекса. Старший ребёнок семьи побледнел. Его взгляд был направлен на секунду назад вошедшего парня. Горан.. — Добрый день, — парень подошёл к маме именинницы и пожал той руку. — Горан. — Очень приятно, дорогой,— прощебитала мама. — Присаживайся, кофе? Горан лишь отстранёно кивнул. Высокий парень сел за стол, его взгляд почти чёрных глаз прожигал насквозь. Пока мама ушла на кухню, Милана осталась знакомить гостя с братом. Алекс не мог пошевелиться. Если бы его друг был бы жив, то выглядел бы в точности как эта копия. Нет, это не его Горан, не его друг! — Это мой брат Алекс,— смущённо представила брата Милана. — Он.. У него сейчас тяжёлый период.. — Милана! Сам от себя не ожидая, вместо того, чтобы поздароваться с гостем, Алекс просто молча ушёл.***
На улице было жарко. Алекс спешно покидал территорию дома матери, и в голове его билась одна единственная мысль— «этого просто не может быть!» Горан из его прошлого и Горан которого Алекс встретил сегодня были копией. Разница была лишь в том, что его друг мёртв, а этот живее всех живых, но в остальном очень похож. Тряхнув головой, парень пошёл дальше. Хотелось домой. Нужно было сесть и всё обдумать. Если Горан и Милана начнут отношения, то Алекс просто не сможет больше приходить домой. Нет, об этом не могло быть и речи. Он просто не сможет находиться рядом с человеком, который.. — Эй, подожди! Послышался за спиной чей-то голос. Не оборачиваясь Алекс пошёл дальше. Он был слишком погружён в свои мысли, чтобы реагировать на чей-то зов. Горячая ладонь опустилась на плечё Алекса. Он даже сам не заметил, что остановился. — Алекс.. Грудь сдавило в тиски от голоса. Но ведь.. ведь он сам видел своими глазами, как Горан умер. Он мёртв! — Оставь меня, — прошептал Алекс, еле сдерживая слёзы. Голос охрип. — Ты не он. — Я не он, — повторил парень за спиной. — Но я пришёл ради тебя.. Первой реакцией Алекса стал не побег, не слёзы, совсем нет. Он развернулся на сто восемьдесят градусов и со всей силы заехал парню кулаком в грудь. Горан издал хриплые звуки, но на ногах устоял. Алекс хотел было что-то сказать, однако парень крепко сжал его в объятиях и прижал к своей, наверняка, пульсирующей от боли груди. Алекс не был супер сильным, но и слабаком его было не назвать. — Милана..— практически задыхаясь, прохрипел Горан. — Она рассказала о тебе, я пришёл познакомиться с тобой.. Алекс опешил. Ему были не важны гневные взгляды прохожих, что воспринимали двух обнявшихся парней, будто бы это было чем-то до жути отвратительным. Некоторые проходящие мимо мужики даже сплюнули наземь вслед за ругательствами. Алексу было хорошо в этих объятиях. Когда-то, когда Горан его по-дружески обнимал, то парень ощущал нечто подобное — тепло и защиту. Хотя в то время ему было всего восемь, что он мог понимать в объятиях дружеских или нет? — Я не могу так быстро, мне нужно время,— наконец выдавил из себя Алекс. И он сомневался, что они говорили об одном и том же. — Можешь быть уверен, что я тебе его дам. Будем действовать постепенно. Сначала узнаем друг друга,— сказав это Горан выпустил стоящего Алекса из своих рук. На лице парня играл лёгкий румянец, то ли он появился от жары, то ли от стеснения. Но выглядело мило, на взгляд Горана. Алекс молчал. Он не знал, что сказать. В голове проносились воспоминания из детства и одна фраза, что засела на языке, но как её выдавить из себя парень не знал. Горан отвернулся, лишь кивнув на прощание, когда Алекс выкрикнул ему в спину. — Пиф-паф, и ты убит! Перед глазами встало сияющее выражение лица Горана, того Горана, из детства. Будто бы в этот самый миг они вернулись в прошлое. — Ты выиграл, Алекс, ты выиграл. Улыбнулся Горан и уже через минуту скрылся за стеной ближайшего дома. — Я выиграл, теперь никто не умрёт.. — Конец— 05.03.21