***
— Он пришёл всё-таки, — проворчал Югославия. — Не шумите, пожалуйста, — добавил он, обращаясь к своим детям и подошёл к двери. Сербия тоже подошёл поближе. — Ну здравствуй, Юго, — поздоровался Союз, всё ещё стоя возле двери. — Не нашёл другого места для «очень важных переговоров»? — вместо приветствия спросил Югослав. — Это очень важно. Я и сам не ожидал, что так далеко ехать придётся, — СССР выглядел действительно обеспокоено. — А эту зачем притащил? — тот посмотрел на РСФСР, стоящую рядом с Союзом. — Не с кем было оставить. — Она не ребёнок. — Она сама за мной потащилась, пусть теперь делает что хочет! — Идём, — проворчал Югославия, впуская того в дом. В этом плане они отлично друг друга понимали. Непослушные дети — страх нервной системы каждого родителя. — Привет, Сербия! — поприветствовала РСФСР старого друга. — Привет, Росс… Кхм, РСФСР. Я очень рад тебя видеть. — Я тоже, — та улыбнулась. — И можешь называть меня Россией. Может, выйдем? — сказала она, кивая в сторону двери. — Да, идём… Серб закрыл за собой дверь, обернувшись на Россию, стоящую на крыльце. Тот подошёл ближе, ничего не говоря, молча разглядывая подругу. Локоны русых волос небрежно спадали на плечи, серо-голубые глаза задумчиво смотрели куда-то вдаль. Вдруг она подняла на него взор ясных глаз. — Россия, — заговорил первым Сербия, не давая ей вымолвить ни слова. — А? — Ничего, — тот вздохнул, подходя почти вплотную. — Просто… Меня очень беспокоит сложившаяся ситуация, вражда Союза и Югославии… Что, если нам запретят общаться из-за этого? — Не думай об этом. Мы давно не виделись, давай лучше о чём-нибудь другом поговорим, — они действительно последний раз виделись лет 15 назад. РСФСР потрепала тёмные волосы серба, а тот уткнулся в её плечо. Будучи низкого роста, он всегда чувствовал себя некомфортно с людьми выше его, но в этот раз становилось… Спокойнее? У него не было желания что-либо говорить, хотелось просидеть так вечность, оттягивать каждое мгновение, ведь неизвестно, когда они смогут увидеться вновь. И смогут ли вообще, учитывая нынешнюю ситуацию в мире. Сколько времени прошло? Минута? Пять минут? Десять секунд? Серб и не знал. Но тот чувствовал исходящее от России тепло, никогда ему не было так хорошо и уютно, как сейчас. — Русия… — тихо пробормотал Сербия, нарушая тишину. — Я люблю тебя, — бездумно выпалил он, и тут же пожалел об этом. «Зачем я это сказал?» Сербия покраснел и отпрянул, отодвигаясь чуть дальше, давая России самой решить, что она будет делать. Она улыбнулась лишь уголками губ, слегка приобняла его. — Я тоже люблю тебя, Сербия. Тот покраснел ещё сильнее, но ничего не сказал, лишь прикрыл глаза и прижался к подруге ещё сильнее. Хотя сложно сказать, могли ли они продолжать зваться друзьями. Россия сделала шаг назад, серб поднял голову, посмотрев на неё своими карими глазами. Русская стояла и рассматривала его, раздумывая о чём-то. В конце концов, она подошла к нему вплотную, наклонилась и оставила на его щеке лёгкий поцелуй. Сербия ошеломлённо дотронулся до своей щеки, приоткрыв рот и растерянно взглянув на РСФСР. Та смотрела на него, расплываясь в счастливой улыбке и положив руку ему на плечо. — Что? Что ты на меня так смотришь? — она прикрыла глаза и тихо засмеялась. — А как должен? — тот тоже рассмеялся. Взглянул на серую шапку-ушанку со звездой, которую всегда носила Россия, даже в тёплую погоду. — Не возражаешь, если я примерю? — усмехнулся он, надевая на себя шапку. Россия не успела даже ничего ответить, как со стороны дома послышалась громкая ругань. Советский Союз вышел на крыльцо, гневно хлопнув дверью. — Одни беды с этими югославами… — проворчал Союз. — РСФСР! Собирайся, мы уходим. — Вот и выматывайтесь! — крикнул сзади Югославия. Та грустно посмотрела на Сербию, едва слышно проговорив: — Прости… Пора возвращаться. — Мы же ещё увидимся вновь, правда? — с ноткой надежды спросил он. — Не знаю… — ответила она, уже разворачиваясь. — Погоди! Ушанку-то забери! — Нет, ты возьми. На память, — русская обернулась на него, снова оставляя поцелуй на щеке, после отвела взгляд и подбежала к отцу. Югославия подошёл к Сербии, строго глядев на него. — Отношения с Союзом вновь накаляются. Я запрещаю тебе общаться с его детьми, с РСФСР в том числе. — Но… — Никаких «но»! Сейчас они наши враги, ты понимаешь?! Заходи домой. Серб в последний раз посмотрел вслед уходящей РСФСР и печально вздохнул, переводя взгляд на шапку-ушанку, которая теперь всегда будет напоминать об этом дне и о самой России.«Мы ещё увидимся вновь, правда?»