Diabolus ex Machina. Том II

Панически оглядываясь, мужчина в грязной одежде бежал вперёд. Изо рта вырывалось испуганное, прерывистое дыхание, а из широкого пореза на боку лилась кровь. Споткнувшись о жестяную банку, беглец всем телом налетел на проржавевшую дверь, как можно быстрее открыл её и юркнул в темноту здания. –Твою мать, Рич, какого хуя!? – испуганно вопросил громила, когда его испуганный и раненый товарищ буквально ввалился в узкую комнатушку. –Брюс… нас… нас нашли… – задыхаясь и постанывая от боли, беглец едва держался на ногах, – Всех… убили… как шавок… Я… я один убежал! Охранник на секунду замолчал. Сплюнув на пол, он дёрнул затвор пистолета-пулемёта, после чего медленно, почти по слогам спросил: –Ты что, привёл их сюда? Побледневший беглец на мгновение перестал дышать. Кажется, он осознал, что натворил, уже слишком поздно. –Ты больше мне не нужен, – кто-то пинком выбил ржавую дверь с петель, а затем спину выжившего проткнул крупный, грубый клинок, показавшись из груди вместе с фонтаном крови. Хриплый предсмертный вопль беглеца заглушила короткая огнестрельная очередь, ответом на которую стал размашистый, насколько это было возможно, удар, разделивший тело громилы на две неровные, разбрасывающиеся скользкими внутренностями половины. Смахнув попавшую в глаза кровь, убийца, таща по полу монструозный тесак, выбил следующую дверь. За ней оказалось просторное, напоминающее бар помещение. Несколько десятков пар глаз сошлись на окровавленном вторженце, а через секунду комната утонула в ругани, щёлканье затворов и стрельбе. Глухой удар тесака о пол – и к какофонии присоединился звон цепей, хруст костей, и чавканье мяса. Огромный клинок безжалостно рубил вопящих бандитов на куски, а его владелец лишь отмахивался от пуль, словно от надоедливых насекомых. Кто-то в исступлении бросился на палача с ножом – быстрый удар по скуле, и смельчак валяется на полу без сознания. Побагровевший от запёкшейся крови кроссовок дробит хрупкий череп, моментально лишая человека жизни. Палач не спешил – словно выполняя рутинную работу, он медленно подходил к каждому, кого не достали багровые цепи, даруя им судьбу ещё более ужасную. Пронзание железным прутом, дробление хребта тесаком, разделение надвое острым лезвием – преступники познали на себе почти все приёмы беспощадного вестника Справедливости. Наконец, последний живой стрелок, с хрипом пытаясь наполнить воздухом разорванные лёгкие, испустил дух. Багровые цепи исчезли, наступила гнетущая тишина, прерываемая лишь капающей со стен и потолка кровью и дыханием палача. Простояв неподвижно пару секунд, он осмотрелся: в заваленной уничтоженной мебелью и изуродованными телами комнате не было других выходов. Значит, никто из преступников не выжил. Вонзив тесак в красный пол, Руги обессилено уселся на чей-то ещё тёплый, обезглавленный и четвертованный торс. Отпустить одного из бандитов, чтобы он привёл палача к своему «логову», однозначно было хорошей идеей. Но почему-то Руги не ощущал никакого удовлетворения от исполнения своего долга. По-хорошему, он должен был осудить каждого из них по правилам Справедливости. Но ему было плевать. Душа пустовала от потери самого дорогого для него человека. Где сейчас его мать? Куда она делась? Он пытался искать её, но всё безуспешно. Палач отчаялся, попытался уйти с головой в кару провинившихся, однако это не помогло. Что ему делать теперь? Руги терялся в собственных мыслях и стремлениях. Казавшаяся простой жизнь резко усложнилась, не давая палачу подстроиться под новые правила. Он был потерян и подавлен, цель жизни – служение Справедливости – больше не была для него путеводным маяком. Неожиданные шаги заставили палача отложить тяжкие думы. Быстро выдернув тесак из пола, он перехватил его двумя руками, в любую секунду готовый наброситься на внезапного противника. –Гхм… Руги, я полагаю? – раздался негромкий, полный неловкости мужской голос. –Откуда ты знаешь моё имя? – тон юноши растерял всю былую наивность и сейчас обжигал сталью. –Это… Долгая история, – в проходе показался мужчина средних лет с аккуратной причёской, одетый в коричневую куртку. Он нервно вертел в руке шариковую ручку, – Но прежде разреши мне доказать, что ты можешь мне доверять. Хорошо? Руги лишь коротко кивнул. Странный тип пробудил в нём неподдельный интерес, заставив вынырнуть из пучины собственного сознания. Оперев тесак о пол, но не выпустив его из рук, палач лишь молча наблюдал за происходящим. –В общем, скоро сюда придут товарищи этих… эм… людей, – теперь незнакомец быстро щёлкал ручкой, будто пытаясь успокоиться, – Я с ними разберусь. Просто, хочу доказать, что я тебе не враг. –Как тебя зовут-то? – холодно спросил Руги, хотя его глаза светились заинтересованностью. –Кевин… Кевин Стинг, если быть точным. Писатель, – представился мужчина, а уже через мгновение за его спиной раздался беспорядочный топот и ругань, – А вот и они… Сказав эти слова, Кевин сделал странное движение рукой, будто разрезая пространство шариковой ручкой. На удивление инструмент действительно создал в воздухе нечто, напоминающее источающую оранжевый свет рану на теле мироздания. Спустя секунду из разлома послышался утробный, хриплый рык, и с отвратительным звуком оттуда буквально вывалилось нечто, отдалённо походившее на уродливую, сморщенную собаку. Пискнув от удара о пол, существо неторопливо поднялось на четыре массивные лапы, отряхнулось, и выжидающе уставилось на писателя. Животное, если его можно было так назвать, выглядело устрашающе: чёрная, будто опалённая кожа, изуродованная многочисленными язвами, непропорциональная, трёхглазая морда, и уродливая, больше похожая на крокодилью, пасть, из которой безостановочно капала слюна. Тварь будто была воплощением кошмаров человека, что боится собак, самим олицетворением этой фобии. Дверь, что ещё недавно чуть не сорвали с петель пинком, снова постигла эта участь. Но в этот раз внутрь ввалился не палач, а монструозный бугай, держащий в руках кусок вырванной из здания арматуры. Его неестественный рост и видоизменённая, звериная морда, явно говорили о том, что он тоже был одарён системой. Из-за спины громилы показались несколько обычных людей с огнестрелом в руках, что на фоне своего, по всей видимости, главаря, казались совсем небольшими и безобидными. –УБЬЮ! – взревел бугай, замахиваясь импровизированным оружием. В то же мгновенье уродливый пёс злобно зарычал и без малейшего разбега сиганул вперёд, широко раскрыв пасть. Громила, что, казалось, вот-вот обрушит всю свою мощь на хрупкого писателя, в последний момент выставил арматуру перед собой, защищаясь от чудовища. Каким же было его удивление, когда тварь пролетела мимо, будто не замечая мускулистой туши. Сзади раздались крики и стрельба, к которым вскоре присоединился предсмертный хрип, вырвавшийся из разодранного горла. Кевин мгновенно воспользовался замешательством. Перехватив ручку на манер ножа, он провёл на полу линию между собой и врагом, отпрыгнул назад. Бугай глядел на противника непонимающим взглядом – все эти действия казались ему абсолютно бессмысленными. Тем не менее он, громко взревев, перехватил арматуру на манер копья, и, без особых затей, швырнул его в явно не ожидавшего подобного писателя. Судорожно прочертив полосу в воздухе, тот создал перед собой преграду – обезображенное человеческое тело, больше похожее на освежёванный кусок мяса. С чавканьем длинная железка прошила щит из плоти, добралась до Кевина и, лишая его немалого количества здоровья, отбросила назад. Писателю пришлось постараться, чтобы не упасть к ногам спокойно наблюдавшего за бойней Руги. –Паскуда… – процедил сквозь зубы Кевин, отбрасывая в сторону защитивший его труп вместе с окровавленной арматурой. А между тем сам громила неожиданно встал на четвереньки, из-за чего окончательно перестал походить на человека. Пригнувшись, он оттолкнулся от пола всеми четырьмя конечностями, отправляя себя в довольно неуклюжий, но дальний полёт. Линия, ранее начерченная Кевином, превратилась в расщелину, из которой к бугаю потянулись опалённые человеческие руки, пытаясь схватить того. Но безуспешно – огромная туша неостановимым бронепоездом пронеслась над ними, со всей скоростью и мощью столкнувшись с писателем. Точнее, попытавшись это сделать. За секунду до столкновения, перед взмахнувшим ручкой Кевином появился очередной разлом, из которого показался кусок какой-то проржавевшей, но очень острой металлической конструкции. Под аккомпанемент предсмертного вопля последнего из своих помощников, громила налетел на ржавые шипы, что обратили его собственную силу против него самого. Треск рвущейся кожи и плоти – и спустя мгновение разлом вместе с острыми железками исчез, а на пол повалилось бездыханное и обезображенное тело казавшегося грозным бойца, лицо которого превратилось в неприглядное, багровое месиво. Кевин облегчённо выдохнул. Враг оказался куда слабее, чем выглядел – ему хватило всего одного удара. Взгляд писателя переместился на чудовищную собаку, что как раз принялась усердно поедать ещё тёплые трупы бандитов, физиономии которых обезобразила гримаса неописуемого ужаса. Стоило зелёным глазам сойтись на твари, как та сразу прекратила трапезу и, разочарованно хрипнув, подошла к своему хозяину. Тот без каких-либо сантиментов вонзил оказавшуюся крайне острой ручку прямо в голову существа – раздался приглушённый писк, а затем тварь шумно повалилась на пол. Уродливое тело почти сразу растворилось в воздухе, оставив после себя лишь облако оранжевой дымки. –Эти твари не должны жить в нашем мире, – поспешно ответил Кевин на немой вопрос Руги. –Ладно, хватит. Зачем весь этот цирк? – с подозрением спросил палач, что за всё время короткого боя даже не поменял позы. –Ну… я должен был доказать свои намерения делом. Ибо сказать я должен… не самые приятные вещи, – вновь замялся Кевин, покручивая в ладони окровавленную ручку. –Я слушаю, – нейтрально сказал Руги. –Ну… знаешь… Так, ладно! – писатель неожиданно стукнул самого себя по щеке, – В общем… я знаю, куда делась твоя мать. *** –Да даже моя бабушка стреляет лучше вас, железных дуболомов! – задорно кричал Луи, превращая очередного робота в искрящийся металлолом своим саксофоном, – И это учитывая то, что она год как умерла! Пока Стронгарм как берсеркер носился от одного врага к другому, показывая им всю мощь своего инструмента, его товарищ действовал немного элегантнее. Уклоняясь и защищаясь от жёлтых трассеров, Вайтснэйк обрушивал на роботов всю свою красочную, музыкальную мощь. –Jawbreaker! – пропел металлист, ударяя по струнам. В ту же секунду со стороны ближайшего стального воина послышался треск стекла, резво сменившийся скрежетом металла – его прямоугольную голову попросту разделило надвое невидимой, устрашающей силой. Будь на его месте человек – его верхнюю челюсть попросту бы отделило от нижней, соответствуя имени этой способности. Солдаты самопровозглашённого Императора не выделялись какой-то особой тактикой – они попросту шли вперёд, напролом, стреляя из странных орудий. Вот один робот приблизился к Рэйнбоу, готовясь поразить его в упор – но в ту же секунду ловкий музыкант опрокинул тяжёлую машину молниеносной подножкой. И не успел механический воин рухнуть на асфальт, как вновь раздался мелодичный удар по струнам. От чудовищной силы задрожал воздух, отбрасывая упавшего робота, как бесполезный хлам, сбивая его телом ещё нескольких его товарищей. В арсенале Вайтснэйка было множество хитрых способностей, и направленный акустический удар – наверное, самая универсальная из них. Зачем бить что-то кулаком если можно ударить самим воздухом, подгоняемым чудовищной кинетической энергией? Рэйнбоу даже не задумывался о природе этой силы – попросту воспринимал её, как нечто само собой разумеющееся. Резкие перемены в мире он пережил без особых проблем. –Эй, партнёр! – Луи не без труда мог докричаться до соратника сквозь свист трассеров и скрежет металла, – Мне не помешает помощь! –Понял! – мгновенно отозвался Рэйнбоу, хотя его голос сразу утонул в грохоте очередного акустического удара, что смял ещё нескольких врагов. Стараясь игнорировать немногочисленные попадания трассеров, металлист сосредоточился, а затем как можно быстрее сыграл простую, но оттого не менее прекрасную мелодию. Вокруг музыканта разошлась едва заметная, жёлтая волна энергии, что оседала прозрачным контуром на нём и его товарище. Оба в ту же секунду почувствовали такой прилив сил, что, казалось, могут свернуть горы голыми руками. –О, да! – задорно воскликнул Стронгарм, с удвоенным рвением круша врагов, – Такой аккомпанемент мне по нраву! Хоть Луи и сражался максимально грубым способом, его движения не были лишены особого, вульгарного изящества. Время от времени джазист, не обращая внимания на вражеские попадания, останавливался, наигрывая короткие, воодушевляющие мелодии. И в ту же секунду внутри него пробуждался задорный огонь, заставляющий его рваться в бой с новыми силами. Подчинённым Императора крайне не повезло натолкнуться на двух бардов, что хоть и сражались по-разному, но оба могли как навредить врагу, так и поддержать себя и союзников. Пусть орудия роботов и били практически без промаха, потерянные очки здоровья быстро восполнялись усилиями двух музыкантов, которые при этом успевали уничтожать врагов десятками. Единственная тактика, на которую были способны эти машины – лобовая атака – бесполезна против тех, кто способен вести бой часами. Победа необычного дуэта была лишь вопросом времени. Но дела роботов стали ещё хуже, когда к музыкантам присоединился совершенно неожиданный, третий союзник. Появившись буквально из ниоткуда, ловкая фигура с удивительной грациозностью скакала от солдата к солдату, обращая их в груды изрезанного металла быстрыми, мимолётными ударами. Не сразу Рэйнбоу и Луи заметили внезапное подкрепление, но удивлению их не было предела, когда третий участник бойни внезапно начал шипеть и мяукать. –А этот концерт становится всё интереснее! – воодушевлённо крикнул джазист, после чего вновь остановился, дабы исполнить задорное соло на саксофоне. Его фигура загорелась едва различимым красным светом, после чего снова ворвалась в подходивший к концу бой. Вслушавшись в слова товарища, Рэйнбоу едва успел среагировать и пригнуться, чтобы пропустить молниеносный выпад когтистой лапой над собой. Получается, новый союзник – не совсем союзник? Особо не раздумывая, музыкант оттолкнул неизвестного от себя акустическим ударом. Вайтснэйк уже собирался выпустить в мельтешащую фигуру всю свою боевую мощь, как та внезапно отозвалась приятным женским голосом: –Прррости! Не сразу до удивлённого металлиста дошёл смысл этого рычащего слова. Но, тем не менее, отвести в сторону залп разноцветными лучами он успел – яркие полосы пронзили стоявшего рядом робота, заставив того безжизненно рухнуть. А тем временем избиение толпы механических солдат двумя музыкантами и одной неизвестной (иначе это попросту нельзя было назвать) закончилось столь же внезапно, как и началось. Искрящиеся и местами горящие металлические тела, да отдалённый гул огромного куба с мегафонами – всё, что напоминало о произошедшей схватке. –Ну что, партнёры! – заголосил Стронгарм, потирая рукавом саксофон, на котором не осталось даже маленькой царапины, – Наш перфоманс подошёл к концу, пора отчалить на бэкстэйдж и промочить горло чем-нибудь покрепче! –Эээ… а если на человеческом? – умело скрываясь в тенях зданий, переспросила незнакомка. –Лучше уйти отсюда, – «перевёл» Рэйнбоу. –Именно, друзья! – задорно подмигнул Луи, – Уплываем, пока нас не прихлопнули за чрезмерный шум! В этот момент оба музыканта, не сговариваясь, рванули в одном направлении, скрываясь с «места преступления». Особо не задумываясь, внезапная союзница последовала за ними, ловко, практически театрально прыгая по стенам и балконам домов. Хоть мелькающий силуэт и было трудно рассмотреть, но Вайтснэйк точно увидел в нём кошачьи уши, длинный хвост и когти на руках и ногах. «Луи точно был прав», – размышлял музыкант на бегу, – «Этот концерт становится всё интереснее.»