Diabolus ex Machina. Том II

Больница встретила Кевина приличным убранством вместе с идеальной чистотой. Неестественно идеальной. Стулья, стоящие ровно под прямым углом к стене, чистые полы, симметричные растения в горшках, даже стопки бумаг на столе приёмной были идеально выровнены. Освещение, на удивление, тоже работало – мерное гудение ламп не давало помещению погрузиться в устрашающую тишину. И это странно. Разве не должно было электричество исчезнуть с наступлением хаоса? Внимательно оглядываясь по сторонам, Кевин неторопливо приблизился к выключателю света. Щелчок – и комната погружается в кромешную темноту… при том, что здесь есть окна, а на улице светло! Глаза быстро привыкли ко тьме, являя писателю жуткую картину. Если поначалу больница казалась нереалистично чистой, то сейчас она будто стала собственным антиподом. Грязь, кровь и ржавчина буквально пропитали ставшие железными стены. Разорванные в клочья тела, куски стекла, разломанная в труху мебель – всё это ровным слоем стелилось по полу. Из выбитых окон внутрь забиралось слабое красное свечение вкупе с багровым туманом. С потолка свисали оборванные провода и повешенные на проволоке трупы с обезображенными лицами. –Что за дьявольщина? – проглотив подступивший к горлу ком, Кевин попытался вновь дёрнуть выключатель. Проржавевший механизм со скрипом поддался, и на мгновение писателя ослепила резкая вспышка белого света. Стоило зрению прийти в норму, как перед Кевином вновь предстала чистенькая, аккуратная приёмная больницы. Не осталось ни малейшего намёка на её «кошмарную версию». –Интересно, – коротко прокомментировал произошедшее писатель. Из любопытства он подошёл к столику регистрации, взял первую попавшуюся папку с документами и заглянул внутрь. Хаотичная смесь абсолютно нечитаемых символов вместе с бессмысленными росчерками – вот что было вместо записей. Кевин провёл пальцами по тексту – чернила смазались и расплылись, будто эти бумаги распечатали только что. Закрыл документ, взял другой – всё то же самое, никаких отличий. –Будто слепленные наспех декорации, – пробормотал писатель себе под нос, оглядываясь по сторонам. Воспоминания нахлынули на Кевина сметающей волной, заставляя выпасть из реальности. Он помнил, как один сумасшедший пытался вырваться на свободу, и как его оперативно скрутили санитары. Помнил, как потом беседовал с ним, выслушивал его рассказы о «человеке из тьмы с багровыми глазами», который отдавал ему приказы. –Тот бедолага не мог отличить реальность от вымысла, – задумчиво проговорил писатель сам себе, – Прямо как я сейчас. Иронично. Не видя смысла задерживаться в приёмной, Кевин попытался открыть проход в один из коридоров. Бесполезно, даже усиленные системой удары ногой не привели ни к каким результатам – дверь будто намертво вплавили в стену. –Что, пространственные задачки? – недовольно пробурчал писатель. Он подёргал другие двери, но и те не поддавались. Неестественная стойкость, хотя следовало ожидать чего-то подобного от этого места. Кевин тяжело вздохнул. Это место явно подталкивало его к одному действию, да? –Ладно, – недовольно пробурчал писатель, – Будем играть по твоим правилам. Застопорившись на мгновение, Кевин опустил рычажок выключателя. Приёмная вновь погрузилась в непроглядную тьму, из которой начали прорисовываться контуры грязного, ржавого и окровавленного помещения. Но в этот раз одна деталь серьёзно отличалась – на столе, укрытом рваными бумагами и окровавленными ошмётками чьей-то кожи, свесив ноги, сидело то, что писатель и ожидал увидеть в таком месте. Ребёнок лет десяти, чьё маленькое тельце прикрывала лишь изорванная и окровавленная рубаха. Из-под завесы из длинных, взлохмаченных волос, Кевина буравили взглядом два крупных, покрасневших от разбухших капилляров глаза. –Ну да, конечно… – пробормотал писатель, готовый в любую секунду открыть разлом в мир кошмаров, призывая себе на помощь диковинных тварей. Нечто подсказывало Кевину, что это очередное ожившее клише не настроено к нему дружелюбно. Однако прошла секунда. Две. Три. Ничего не происходило. Девочка (писатель был уверен, что ребёнок именно женского пола) лишь продолжала всматриваться в незваного гостя, даже не моргая. Будто она и вовсе была не живым существом, а очередной декорацией к этой вычурно-сюрреалистичной сцене. –Так и будешь на меня пялиться? – нетерпеливо заговорил Кевин, обращаясь к ребёнку. Этот напряжённый статус-кво начал его утомлять. Девочка не ответила. Лишь с интересом склонила голову набок, заставляя немытые волосы свисать вниз грязными щупальцами. Она явно изучала вторженца, что не могло не бесить последнего. Писатель терпеть не мог, когда кто-то сверлил его взглядом. И не важно был ли это человек, или же непонятная паранормальная чертовщина: сейчас ему стоило больших усилий, чтобы не броситься на малявку первым. К счастью для неё же, та наконец начала что-то делать. Плавно соскочила на пол, абсолютно не замечая осколков стекла, что впились в её босые ноги. Девочка бросила многозначительный, странный взгляд на Кевина, а затем медленно зашагала в сторону одного из коридоров, прихрамывая на левую ногу. Без проблем отворила скрипучую дверь и, ещё раз одарив писателя взглядом, скрылась в проходе. На мгновение Кевину показалось, что малявка издевательски улыбалась. –Ага, – коротко прокомментировал произошедшее писатель, слегка расслабившись. Следуя всем штампам и канонам, сейчас он должен был последовать за этим призраком, или чем бы оно ни было, попасть в проблемы, а затем героически их разрешить. И нутро подсказывало, что именно так и должен поступить Кевин сейчас. Верно? Довольно хмыкнув и едва заметно ухмыльнувшись, писатель широким шагом направился к приоткрытой двери. Противоположной от той, за которой скрылась девочка. Нечто очевидно играет с ним, манипулирует его чувствами – это стало понятно ещё на улице. Получается, стоит делать всё в точности наоборот: ощущение говорит одно, а ты делаешь диаметрально противоположное. Вся эта аномалия начинала понемногу разочаровывать Кевина. Забитые до смерти клише ужастиков и манипуляция простейшими ощущениями – это всё, на что она способна? Да даже животное бы не повелось на такую дешёвую провокацию! Довольный собой, писатель чуть-ли не пинком выбил изъеденные коррозией двери, оказавшись в теряющемся во тьме коридоре. Интереса ради щёлкнул выключатель – свет, ожидаемо, не включился. Что, не хватило фантазии продумать «не кошмарную» версию? Презрительно цыкнув, Кевин уверенно двинулся вперёд, хотя всё его нутро буквально кричало этого не делать. Цокот каблуков изрядно испачканных туфель эхом нёсся вперёд, вокруг мелькали каталки с изуродованными до состояния фарша трупами. С потолка свисали ржавые мясницкие крюки, чьи-то оторванные руки и ноги. В какой-то момент сверху начала капать влага, кровь и, кажется, другие телесные жидкости. Бетонный потолок заменила собой металлическая сетка, стены обросли кусками человеческого мяса и кожи, а пол начал едва заметно гудеть и вибрировать от работы каких-то адских механизмов. Чёрт, как же это всё наигранно и кукольно! –Не верю! – не в силах сдержать едкий смешок, выкрикнул Кевин во тьму перед собой. И тьма, неожиданно, ответила. Мрак, скрывавший в себе бесконечный коридор, сжался, сгустился, начал переливаться, подобно смоле. Писатель остановился, вглядываясь в развернувшийся перед ним спектакль неописуемых явлений. «Вот это точно попадёт в мою следующую книгу!», – пронеслось на границе его сознания. Угольно-чёрная поверхность жидкого мрака, покрытая многочисленными бликами, всколыхнулась, а затем звонко расплескалась, порождая из себя нечто. Кстати, а откуда здесь в принципе освещение? Кевин оторвался от созерцания аномалии, огляделся. Ареол слабого света просто падал на стены вокруг, без какого-либо явного источника. Ясно. Чем дальше в декорации – тем больше картона. В это время нечто, порождённое тьмой, зашевелилось. Мыча и стряхивая с себя капли вязкой жидкости, оно поднялось на все свои три конечности. Троицей узких глаз существо уставилось на незваного гостя, а сочащаяся слюной пасть раскрылась, обнажая острые зубы-иглы. Утробно заурчав, напоминавшее обрезанный кусок паука существо напряглось, а затем на его безобразном теле выступили ещё несколько десятков пар глаз – все, не моргая, зацепились за Кевина, будто пытаясь раздавить напряжённым взглядом. И в то же мгновенье раздалось шипение, а затем куда более громкий, раскатистый рык. Свист, секунда – и тварь лишается большей части бесформенного тела. Кровоточащий огрызок с чавканьем рухнул на металлический пол, а гигантская пасть испещрённого ярко-алыми венами червя скривилась в сытой, окровавленной ухмылке. Но прежде, чем существо из иного мира успело что-либо понять, призвавший его Кевин тотчас изгнал продолговатую тварь, заставив ту с жалобным писком исчезнуть в закрывшемся спустя миг разломе. –Ненавижу, когда на меня смотрят, – холодно процедил сквозь зубы писатель. В этот раз он не смог сдержаться. Тем не менее, его действия, наконец, привели к каким-то последствиям. И пока ещё недавно живший и истекавший слюной кусок мяса медленно погружался под казавшийся твёрдым пол, жидкий мрак начал медленно редеть перед суровым взглядом Кевина. Последний с трудом бы смог описать, что именно происходило в паре метров перед ним. Но тем не менее, уже вскоре льющийся из несуществующего источника свет выхватил в непроглядном мраке лестницу, ведущую куда-то вниз. –О, разнообразие! – презрительно хмыкнув, писатель вдохнул полную грудь стылого воздуха – необычайно едкий трупный смрад неожиданно ударил в нос, что до этого не ощущал ровным счётом никаких ароматов, – Мы что, вспомнили, что у человека есть и другие чувства? Интерес к аномалии плавно перетекал в иное, странное чувство. Кевин уже не ощущал себя исследователем неизведанного. Он будто был строгим преподавателем на экзамене, где сотый студент проговаривает одни и те же прописные истины в надежде задобрить и удивить экзаменатора. Всё происходившее казалось писателю настолько клишированным и вторичным, что он уже откровенно насмехался над происходящим вокруг. Встреть он того, кто так безвкусно изуродовал это место, то отвесил бы ему ощутимый подзатыльник, чтобы больше не придумывал подобной чепухи. Скорее всего, именно это желание и вело Кевина вперёд. Вкупе с неподдельной заинтересованностью. Но не загадочностью аномалии, нет. Степенью её возможного дальнейшего падения. –Ну давай, дружок! – вызывающе прокричал писатель в пустоту, – Удиви меня! И Кевин начал спуск во тьму, что уже не была ни загадочной, ни любопытной. Она была жалкой. Сотрясающейся от каждого шага мастера ужасов. Человека, что превратил мрак в свой инструмент. Боится ли плотник молотка? Нет, это глупо. Тогда с чего писателю боятся того, что он использует уже много лет? Но на самой границе сознания, на тончайшем краю чувств, разум простого в сути человека ощущал нечто. Что всё это – одна большая, непреднамеренная… ошибка. *** –Эй, не советую тебе сильно расходиться! – из-за укрытия кричал Грис, спешно перезаряжая Перфораторы, – Тут всё очень огнеопасное, можешь собственную задницу прожарить! –Мне не страшен огонь, – механическим басом ответило то, что раньше было Малышом, – Я – Джаггернаут! –Нет, ты – долбоёб, – ориентируясь по голосу, мститель метнул зажигательную бомбу примерно в то место, где был его враг. Благо, тот был крупным – промахнуться весьма затруднительно. Дальнейшие мысли утонули в грохоте взрыва. Ударная волна сбросила гаечный ключ, оставленный кем-то на станке, за которым укрывался Грис, и инструмент звонко ударил мстителя прямо по макушке. Система быстро оповестила о потере нескольких очков здоровья. «Я что, попал в идиотскую комедию?» – пронёсся в ушибленной голове закономерный вопрос. Всё происходящее действительно напоминало Грису какой-то глупый фильм категории «Бэ»: дешёвые, натужные декорации, абсурдные монстры, пафосный рыцарь, который до сих пор куда-то пафосно уходил, страшный злодей в виде превращённого в биомеханическое нечто Малыша. И сам мститель – суровый главный герой, едко комментирующий всё происходящее даже внутри собственной головы. –Хреново быть персонажем тупого боевика… – пробормотал Грис себе под нос, а затем громко крикнул, – Эй, чугунный долбоёб! Ты там часом не сдох? –Я не умру, пока не убью тебя! – сопровождаемый громыхающими шагами, голос Малыша (или Джаггернаута?) звучал как нельзя угрожающе. Но только не для мстителя. –Умерь пафос, дружок-пирожок! Мы в этом цирке главные клоуны! – в этот момент Грис поймал себя на мысли, что и правда огляделся в поисках камер… Он что, снова сходит с ума? Неожиданно заслон странного марева рухнул с беззвучным грохотом. Он посмотрел на себя – весь в обожжённой, пропитанной копотью и зелёной кровью одежде, вооружённый до зубов псих, только что раздолбавший собственное верное оружие. Что происходит? Почему в какой-то момент ему стало весело, будто он играет в какую-то старую игру? Он сражается с тем, кто ещё недавно был ему другом! Что в этом, чёрт возьми, забавного!? –Ты и такие как ты – угроза светлому будущему! – фанатично голосил киборг, приближаясь к бывшему союзнику. Его системы уже давно рассчитали местоположение врага по его голосу. А потому объятый пламенем металлический кулак обрушился на укрытие ещё до того, как Джаггернаут увидел свою цель. Плоть лоснилась от жара, металл раскалялся, но киборг не ощущал боли, ровно как и сомнений. В своём бывшем союзнике он видел лишь одно – дикую, необузданную силу, которую невозможно приручить. А значит, нужно уничтожить. В мотивах Джаггернаута не было ничего личного – лишь преданное, самоотверженное служение своему долгу. –Наверх посматривай, дубина! – раздалась сверху насмешка, вслед за которой на биомеха обрушился град пуль. Правда, даже когда они со свистом впивались в живые части киборга, он и не пошатывался – вся его жизнедеятельность поддерживалась механизмами и несколькими органами из плоти, укрытыми слоями прочнейшей брони. Ответом был неприцельный огонь из вмонтированного в грудь пулемёта, что хоть и выплёвывал из себя куда больше свинца, чем оружия Гриса, но делал это буквально в никуда. Пули звонко рикошетили от металлических поверхностей там, где ещё секунду назад был мститель – он уже спрыгнул с опоры крана, неуклюже перекатился, а затем рванул вперёд, стараясь как можно быстрее скрыться между двух крупных контейнеров. Джаггернауту же явно не хватало скорости. Неповоротливо развернувшись, он успел заприметить лишь ногу врага, что в то же мгновение исчезла за укрытием. Системы не смогли высчитать даже примерную позицию неприятеля, а потому киборг решил не церемониться: из прямоугольной установки на плече вырвался целый рой оранжевых трассеров, что, как полагал биомех, прожгут тонкий слой металла насквозь. К счастью для Гриса, Джаггернаут ошибся: его орудие смогло лишь слегка оплавить грязно-голубые стенки, даже не пробив в них сквозную дыру. Злобно рыкнув, киборг снова пришёл в движение: механизмы внутри него со скрежетом и гулом двигали грузное тело из плоти и стали вперёд, на новую позицию. Мститель выдохнул. У него есть время, чтобы… чтобы что? Его оружие бесполезно против этой громадины. От взрывов он отмахивается, пуль вообще не замечает. Нужно что-то новое, нужно нечто… Желаете начать создание нового артефакта? Внезапная, чужеродная мысль со стороны заставила Гриса буквально подпрыгнуть от неожиданности – столь настойчиво и бесцеремонно она проникла в его разум. Новое оружие? Но из чего? А… точно. –Надо было убить тебя тогда… Или вообще ещё там, в притоне! – заголосил мститель, мысленно давая разрешение системе. Пусть Грис уже и создал немало оружий, он до сих пор толком не понимал, как это работает. В момент активации его способности изобретателя, восприятие будто менялось. Он точно знал, какие детали ему нужны, как скреплять их вместе, и какой эффект они возымеют. Так и сейчас: на зрение наложился дополнительный интерфейс, окрашивающий подходящие детали в разные яркие цвета в соответствии с их качествами. –Ты сумасшедший, Бегун! – даже сквозь треск пламени и грохот шагов, басистый голос Джаггернаута был слышен отлично, – Ты – искажённая справедливость. Чудовище, что ещё хуже тех, с кем оно борется! Мститель взглянул на какую-то железяку, отдающую зелёным свечением: +50 к точности Нет, плевать на точность, мимо этой херни не промажешь! Нужна мощь! Максимум мощи! Грис взглянул на пистолеты-пулемёты, а затем резко выдрал из них какую-то красную деталь. +10% к урону То, что нужно! –Да что ты говоришь, святоша херов! – разговор ничуть не отвлекал изобретателя от дела – он отбросил более непригодные Перфораторы, заставив их болтаться на оружейных ремнях, а затем вновь начал осматриваться в поисках деталей, – Ты вообще в курсе, что эти железные дуболомы делают, а? Бревно из глаза вытащи, моралист железобетонный! Для каждого артефакта нужен основной компонент. Каркас. То, на что ставятся другие детали. Грис взял в руки крупную, слегка ржавую трубу, переливающуюся ярким градиентом разных цветов. +300% к урону 100 точности (низкая) Однозарядное Заменяет снаряды на ракеты Подойдёт. Автоматическим, неконтролируемым движением, мститель неизвестным образом присоединил к трубе детали пистолетов-пулемётов, будто приплавив их к «каркасу». Затем, пошарившись рукой по земле, схватил обломанный, кроваво–красный кирпич. –100 к точности +50 к урону Спустя несколько секунд труба ощетинилась десятком каменных осколков, что непостижимым образом «прилипли» к металлической поверхности. –Мы сражаемся за светлое будущее людей! – фанатично ответил киборг после долгого молчания, – Даже если они сами этого не понимают! Острая, покрытая паучьей кровью железка послужила ручкой новому оружию, ибо тоже добавляла немало урона взамен скорострельности. Последняя, само собой, не имела никакого смысла для однозарядного оружия. Зоркий глаз Гриса заприметил фиолетовое свечение под слоем грязи и копоти на полу. Конструктор присел, поднял неизвестную деталь – это оказался рыболовный крючок в довольно неплохом состоянии… Как он вообще здесь оказался!? +100% к урону При выстреле отнимает 20 ОЗ Занимательно. И это пойдёт! –Двойные стандарты такие двойные! – расхохотался мститель, – Винишь меня во всех смертных грехах, а сам – просто шлюха, вставшая под флаг первого красноречивого гандона! Даже не всматриваясь, что крепит к создаваемому оружию, Грис просто собирал с пола всё, что светилось красным цветом. Финальный штрих, и... Достигнут максимум деталей для артефакта четвёртого уровня! Желаете закончить создание? –Нет, блядь, желаю мороженного! – раздражённо пробубнил мститель себе под нос. Дайте артефакту название. «Пизда тебе, сраный предатель» – мысленно произнёс Грис, после чего от обвешанной разнообразным хламом трубы разошлась вспышка яркого света. Оружие было готово. –Да как ты смеешь говорить такое об Императоре!? – искренне разгневался Джаггернаут. Его голос был уже близко, изуродованное лицо вот-вот высунется из-за угла, – Сейчас я преподам тебе урок, ублюдок! И вот, как и ожидал мститель, из-за контейнера показалась громадная туша врага. Торчащий из груди пулемёт уже был готов изрыгнуть новый рой пуль, а установка на плече – новые трассеры. Но планам биомеха не суждено было сбыться – вместе с безумными глазами Гриса на него смотрело чёрное дуло новорождённого гротескного оружия. –Say hello to my little friend, сучара! – закричал мститель, после чего с уверенностью надавил на спусковой-рыбацкий крючок. Отдачей Гриса откинуло на пару метров назад, само оружие вылетело из рук, а шум выстрела заглушил сообщение системы о потере здоровья. На мгновение наступила тишина, а за ней – чудовищно яркая вспышка света, разрывающий барабанные перепонки грохот, и сносящая всё ударная волна. Мстителя швырнуло через весь цех, буквально припечатав к бетонной стене. Эстакада сверху, жалобно скрипнув, обвалилась, погребая под собой горе-изобретателя. Когда же его тело, наконец, коснулось пола, оно на миг вспыхнуло красным, а затем пришла боль. Адская. Непривычная. Рядом упала иллюзия мёртвого тела Гриса – сработал бесполезный сейчас «Звон Смерти». Давно позабытое чувство вернулось к мстителю, заставляя мучиться в агонии под завалом из железа и камня. А вместе с ним было и другое, не менее сильное ощущение. Страх.