Знаешь ли ты?

      Мы снова заваливаемся в непримечательную комнатушку с двуместной кроватью, пошатываясь от количества выпитого алкоголя, бегущего по нашим венам. Боже, дай мне силы перебороть чувство дежавю и безудержного веселья, подпитывающего безумие, выходящее наружу в излишках слов и жестикуляций, провоцирующих тебя на ответ в таком же духе.       Все что нужно – ты и высокий градус в венах. Мое напряжение в теле исчезает и появляется давящий в нижней части живота спазм, распространяющийся волной по всем конечностям, частям бренной телесной оболочки. И жажда, нарастающая на мгновении в сближении с тобой на секунды становится моим извечным желанием, моим пороком, грехом. Если бы вожделение было водой, оно бы стало океаном, утопившем меня в твоем безразличии.       «Хочешь?», как далек от таких откровений мой плавающий разум и так близко, когда напрягается тонкая шея в единственной полоске света, исходящей от приоткрытой двери в коридор, освещенный теплой лампой.       Мне так тепло и холодно с тобой. От чего меня так трясет, будто я продрог от твоего равнодушия в прикосновениях, означающих дружбу? И как греет душу, то что ты рядом, все еще здесь и до рассвета далеко.       Я бы вглядывался в глаза и порозовевшие щеки, лишь бы не упустить шанс насладиться твоей беспомощностью, хрупкостью и с первого взгляда доступностью для сильных рук, но ты сидишь, прячешься за лоснящимися локонами волос, отводя взгляд, стесняешься откровенной естественности в своим обличии. Я бы хотел притронуться…Мне это требуется.       Знала ли ты, что есть страх похуже смерти? Это страх ходить кругами в поисках выхода. Ад, усеянный цветами из острых шипов на раскаленной почве и в холодном, непроницаемом тумане ожидания, повторяющийся раз за разом. Поэты называли его любовью, философы – чувствами, эзотерики – душевным состоянием, а врачи – феромонами. Как назову его я? Возможно, ужасным словом, звучащим словом-синонимом, подобным Аду – Бездной. Той, в которой мне суждено ласкать тебя взглядом, любить словами, обнимать – комплиментами, желать – всем телом без прикосновений.       Взбивая ряды волос и нервничая, будто школьница перед учителем, ты изредка взглянешь на мое лицо, улыбнешься и покажешься мне безумной городской сумасшедшей, оправдывающейся за свое состояние. Ты – загадка. Ты меняешься. Расцветаешь и увядаешь. Я вижу твои слезы и улыбки. Вижу, как ты без эмоциональна и безудержно отдаешься танцу, передавая внутреннее состояние, кричащее ночами в подушку от предательства любимых. Боже, сохрани ее, сохрани ее молчанием, сохрани ее и убереги. Я не смогу принять отказ, не смогу, потому что я слабак. Наблюдая за ее болью, за слабостью, за любовью к миру, за сраными предложениями ублюдков, за мерзостью поступков окружающих ее людей, за норовистостью особ на ее работе, за ху*выми, бл*дскими тварями, ранящих ее душу и сердце. С*ка!...Я хочу ее, хочу всю, без остатка, чтобы подарить любовь, чтобы подарить все, чего она стоит.       Она вне досягаемости, как одинокий парус в море, разлившемся назло всем ср*ным Богам. Черт! Я схожу сума. Хватаюсь за голову, пытаясь до боли сжать ряды своих волос, но все попытки почувствовать хотя бы покалывание притупляются алкоголем.       Хочешь секрет? Он тебя удивит. Я ставлю песню тебе под которую засыпая, думаю о тебе, о твоей удивительной способности возрождаться из пепла, когда невыносимо больно и другие сдаются, ты – встаешь.       Я вновь подползаю, как будто не умею ходить и тянусь к тебе подобно мотылек к свету, к чертовой матери обжигая крылья, несущие невесть куда, когда тебе больно, и ты остываешь, дыша в холодной пустоте, захлебываясь слезами от ран, кровоточащих в твоем сердце.       Возможно, я бы мог…Нет, есть только ты. Я помешан. И безумен. Мне нравится твоя улыбка среди миллионов. Я почувствую среди тысячи эмоций. Узнаю среди толпы. Прикоснусь, даже если не позволишь.       Эти губы приоткрытые в немом вопросе, между ними ты спрятала язык, который сплетала с другими мужчинами. Знаешь, и я все равно хочу его почувствовать, проходящем по моим губам в сладкой истоме. Срывая наши маски, мы ссоримся и мне нравится, как ты кричишь. Я хочу, чтобы ты кричала, сдвинув брови, чувствуя меня, ощущая, как проникая глубже, я выбиваю остатки твоей непокорности. Люблю…       Ты собрана и готова, проверяя перед выходом из комнаты не забыла ли ты снова вещь. Но ты и не заметишь, как я спер дорогую тушь, чтобы вновь увидеть негодование и возмущение на твоем лице. Игриво и без стеснительности, по-хозяйски я открою ее при тебе, дразня и пытаясь накрасить в воздухе изогнутые, густые ресницы твоих глаз. И если бы только ты знала, что я готов это сделать в реальности, когда ты еще спишь, расслабленная в своей кровати, растянувшись от утренних лучей солнца. Нет. Этого нет.       Меня накатывает волна разочарования. Рассвет так близок. А ты не решила остаться. Не смогла пересилить стойкое чувство стыда. Ты здесь не лишняя. Ты та, кто сможет подарить свет моему миру. К горлу подкатывает комок, застревающий от обиды меня не повзрослевшего, дурного и жалкого. Господи, останови время! Я сума сойду! Нет. Нет… Не исчезай из виду тонкая фигура со сладкими устами. Не умирай надежда с ее исчезнувшей обувью с порога. Луна, не уступай дорогу яркому, утреннему солнцу. Я ведь не успел сказать, что я ее люблю.