Сезон Амброзии

      Вновь ничего не чувствовать. Так привычней, ведь, когда тебе приходится тренироваться днем и ночью, нет особого дела до ощущений внутри себя. Только отдаваясь любимому когда-то делу ты забываешься полностью. Но с приходом ночи все, что могло накопиться в тебе за те жалкие минуты отдыха и слабости, наваливается и придавливает тяжелым камнем прямо на грудь. Дыхание сбивается, а руки начинает потрясывать, пока я наливаю себе кофе, пытаясь взбодриться в который раз. Аромат зерен заполняет пространство, но совершенно не успокаивает. Только не снова. Единственное, что я хочу сейчас — это внутреннее успокоение, а не панические атаки. Снотворное давно перестало действовать, ведь оно только сильнее погружает меня в мир грез и фантазий, что больше никогда не произойдут. Я сажусь на край кровати и сжимаю кружку в руках, так и не сделав и глотка.       «Нет, Тобио, нужно сказать себе прекратить. Это не сможет сломить тебя, уже прошел целый месяц», — говорю я, по-прежнему считая себя сильным. Но осталось ли хоть что-то от этой мнимой «силы», что еще уверенно крепчала с каждым днем когда-то давно?       При одном только взгляде становилось понятно: вот кто настоящий Король площадки. Нет, не правильно, ведь тогда я ровняю его с собой. Собой, от которого отвернулись свои же подчиненные, как взбунтовавшиеся матросы на борту корабля захватили в заложники собственного капитана. Он был Принцем. Моим маленьким принцем. Моим лисенком, что со скоростью сокола взмывал в небо, едва коснувшись земли ногами. «Мы в ответе за тех, кого приручили», — я приручил его к своим подачам, мы были связаны одной единой нитью когда-то давно. Признаться, в такие моменты я чувствовал себя единым целым с ним. От одного только моего слова поддержки он мог расцвести, как подсолнух под лучами Светила, которым на самом деле являлся сам.       В тот день я чувствовал себя не очень с самого утра: будильник не прозвонил, и я даже не успел позавтракать. Подумаешь, даже у Королей бывают сбои в системе, верно? На небо надвигались хмурые тучи, заслоняя солнце, но даже это не заставило меня взять зонт, потому что совсем скоро я увижу тебя в спортивном зале, и он мне не понадобится. Но и ты опоздал. Задержался, завязывая шнурки перед порогом, да? Или забыл зонт и вернулся, вдруг на улице пойдет дождь? А может ты увидел соседскую кошку и решил ее погладить? Тебе же так нравятся милые животные. Утренняя тренировка сложна для каждого, но тебя это не сломит. Ты сильный, даже сильнее, чем я, как бы не держал лицо и свой царский статус. Но тебя что-то слишком долго нет, так и на пробежку опоздать можно… Даже вечно недовольный Цукишима сегодня в боевой готовности, собран и молчит, а он уж точно всегда не откажет вставить свои пять копеек. Чтобы занять руки делом, я отхожу к стене спортзала и начинаю отбивать удары мяча. Раз, два, три…       Девятнадцать… — Кейшин Укай! Кейшин! — в дверях застывает сенсэй, сгибаясь едва ли пополам, пытаясь отдышаться. Тренер подходит к мужчине и хлопает того ободряюще по плечу, посмеиваясь. Все-таки иногда физическая форма подводила нашего куратора, несмотря на то, что заведует он именно спортивным клубом. — Что-то срочное? У нас сейчас пробежка, а потом мы могли бы… — Хината Шоё, он.!       Двадцатый удар стукнулся об пол, и мяч прокатился по сверкающим доскам. Зубы застучали, а глаза забегали из стороны в сторону. Он точно не ошибся? Я готов был застыть на месте и простоять каменной глыбой вечность. Так мое сердце не смогло бы биться, как и твое. В тот день мое солнце померкло.       Судорожно выдыхаю, глядя в потолок, пытаясь успокоить заходящееся сердце, клокотавшее сейчас, но спящее до этой поры. «Совсем расклеился», — недовольно качаю головой и забираюсь с ногами в постель, накрываясь полностью белой легкой простыней. Стопы казались ледяными, так что приходится подтягивать их ближе к груди, усиленно стараясь согреться. Но мое тело, словно неживое, не хочет рождать свое тепло, а лишь коченеет. В какой-то момент я не замечаю, как сковывает по рукам и ногам бесконечный сон…       …Твой теплый смех, наконец, подарит мне драгоценную улыбку. Как же я долго ее не видел, покажи мне. Вокруг все залито ярким светом. Впереди еще пока расплывчато, но проглядываются очертания, видна яркая макушка. Словно рыжее солнышко, к которому хочется тянуться, я иду за тобой по пятам, не смея даже окликнуть. Слышу смех, лишь разумом ощущая твой юркий взгляд карих глаз, от которых ничего никогда не укрывается. Белая рубашка на тебе совершенно разнится с тем образом черного вороненка, каким ты предстаешь на площадке. Но ты и впрямь белая ворона. Именно ты всегда выделялся среди нас, посредников: цеплял окружающих, заводил соперников, заставляя видеть в тебе равного по силе. Они ошибались, ставя тебя ниже. Всегда ошибались. Я ошибался.       Знаешь, Хината, Танака очень по тебе скучает, и Нишиноя тоже. И дня не проходит, как слышны их крики, и это раздражает. Но когда они замолкают, становится по-настоящему страшно. Они будто напоминают всем своим видом, какой обет мы несем. Теперь ты национальное достояние, Номер 10. Кто же знал, что тебе даровано всемирное уважение и слава только после смерти, точно великому писателю? Знал бы ты, как распинался Ойкава, стоя на пороге нашей Карасуно. И двух слов связать не мог, даже удивительно. Ты сбил спесь с самого Императора площадки, Хината, слышишь? Цукишима сказал пару слов о тебе перед целой командой. Он видел в тебе равного, как и все мы. Волосы Асахи стали еще длиннее, чем в прошлом месяце, когда-нибудь они точно дорастут до пояса. Дайчи и Сугавара целыми днями тренируют подачи. После того как… Ну, ты сам знаешь… Они видят себя только в усиленной подготовке к следующему матчу.       Почему же ты не оборачиваешься, Хината? Я все тот же, каким ты запомнил меня в последний раз. Я не вырос ни на сантиметр, жду тебя, пока ты меня догонишь. Я не буду делать себе новую стрижку или красить волосы — зачем, ведь тогда ты меня совсем не узнаешь. Я не хочу стареть, Хината. В таком случае я обгоню тебя и по возрасту, и по количеству морщин. Как ты можешь продолжать идти спиной ко мне?       Наконец, ты повернулся. Что у тебя в руках? Точно желтые солнышки в переплетении со свежей зеленью листьев осели на стеблях. Амброзия. Ее запах словно дурманит, кружит голову. Ну, теперь я могу видеть твое лицо. Твои маленькие веснушки у самой переносицы, светлые карие глаза и ослепительную улыбку. Я не могу насмотреться на них. На тебя. — Не забывай меня, пожалуйста.       Шоё, я хочу остаться здесь, с тобой. Тут тепло, а в мире так холодно. Ты… Ты был моим Солнцем, греющим меня день ото дня. По тебе все соскучились… Я так соскучился. Пожалуйста, дай мне шанс. Мой маленький Принц, позволь остаться Королю подле тебя и склонить голову. Обещаю, я буду в ответе, твоя улыбка больше никогда не упадет с этого лица…       Я слишком поздно чувствую соленый привкус на губах, когда вся кожа уже горит, точно обожженная. Слезы катятся сами собой, без остановки, а я не могу понять, почему вновь стало так холодно. Приходится приподниматься, чтобы увидеть лежащую на полу простынь. На часах 3:24, за окном тьма. Точно ты покинул меня и мои сны вместе с Солнцем. Я притрагиваюсь к стоящей на тумбочке кружке заваренного некогда кофе. От него уже совсем не исходил тот приятный аромат и дымок, но все равно касаюсь губами краешка. Остыл.