Гермиона Грейнджер и Дурная Репутация

      — Гермиона Грейнджер! Какая честь встретить тебя в столь поздний час! — стоило девушке выйти из Выручай-комнаты после очередного занятия Отряда Дамблдора, как неподалеку от нее, будто из стены, появился Драко Малфой. Она поняла, что тот воспользовался дезиллюминационными чарами и проследил за ней. Девушка чертыхнулась про себя. Ей с самого начала не нравилась вся эта идея назвать их тренировки Отрядом Дамблдора. Что будет если их найдут и вычислят? В таком случае основной удар придется не на них, а на Альбуса Дамблдора. А если его снимут с должности директора, то все будет еще хуже. — А что это ты дверь прикрываешь?       — В спину дует. Чего хотел, Малфой? — спросила она с вызовом. Нельзя показывать перед ним слабость, в особенности когда за ее спиной ОД в полном составе.       — Ты же знаешь, что я член Инспекционной дружины, так что это я должен спрашивать, что это ты делала в заброшенном классе перед отбоем? Может быть, мне тоже интерееесно, — растягивая гласные, спросил он. — Хотяяяя, знаешь… Я ведь могу пройти мимо и сделать вид, что ничего не видел.       — Но не просто так? И что же ты хочешь взамен? — не то, чтобы она собиралась выполнять условия Хорька, но если они хотя бы будут приемлемыми, то она могла и подумать. Да и время для остальных ребят выиграет в любом случае. Уж заболтать Малфоя — плевое дело, это не Патронуса вызывать.       — Ничего сложного или непривычного для такой грязнокровки, как ты. Уверен, ты постоянно это делаешь со своими дружками Потти и Уизелом, — оскалился в насмешливой улыбке парень. — Отсоси мне и свободна.       — Что-что я должна сделать? — Гермиона подумала, что ослышалась. Но вместе с тем попыталась незаметно вытащить палочку из заднего кармана.       — Экспелиармус, — прозвучал голос Малфоя — все же ее попытки не остались незамеченными. Ее волшебная палочка отлетела в сторону. Драко насмешливо покачал головой. — О нет-нет, не чарами. Ртом.       — Хорошо, — опустив плечи и механически приближаясь, ответила Гермиона, судорожно пытаясь придумать новый план. Драко ликовал, наконец-то все те унижения, что нанесла ему троица, будут отомщены стократно. Впрочем, держать свое слово он не собирался, как только он спустит ей на лицо, то обязательно пригласит Амбридж и остальных посмотреть на грязнокровную шлюху и ее друзей из «отряда Дамблдора». Хуже названия не придумать, но их сброду подходит.       — На колени! — приказал ей Драко, упиваясь властью и спуская широкие штаны. Она смотрела на него с ненавистью и отвращением, и ему это нравилось. Особенно нравилось предвкушение того, как ее взгляд сменится на униженный и покорный после того, как он с ней закончит. Но на полпути девушка вдруг остановилась и, усмехнувшись, сжала его бубенчики в руке далеко с неженской силой. Все же не зря она по несколько килограммов книг каждый день таскает с детства. Осипшим голосом Малфой сказал: — Что ты творишь? Отпусти! Отпусти, а то пожалеешь!       — И вот эти мелкие яйчишки все, что может предложить великий наследник рода Малфой? Я ожидала большего, — прошлась Гермиона по больному месту Драко. Впрочем, тому было не до разговоров, он был почти без сознания от боли. — Ты думал, что я без друзей беззащитная жертва? Запомни, Хорек, я не жертва, а хищник. Я не такая, как Рон или Гарри, которые тебя просто изобьют или проклянут, я еще хуже. Еще раз подойдешь ко мне и я оторву твои мелкие яйчишки и засуну их тебе в рот! Ты меня понял? — и в подтверждение своих слов еще сильнее сжала руку.       Впрочем, Драко уже ничего не слышал, пустив пену изо рта, он потерял сознание. Гермиона с ненавистью взглянула на него и забрала свою палочку обратно. В этот раз она непозволительно расслабилась, положив ее в карман. Теперь всегда стоит ее держать под рукой. Ее руки и ноги тряслись, но несмотря на это она оглушила Малфоя и заперла его в ближайшей кладовке. Наверное, стоило стереть ему воспоминания, но пользоваться обливейтом в таком состоянии, в котором она сейчас находилась? Она боялась, что начисто сотрет ему память, так как у нее не было особого опыта в применении этого заклинания — это чары шестого курса. Конечно, может, Малфой и заслужил судьбу как у Локхарта, но, но вдруг тронувшийся умом Малфой (хотя трогаться было особо нечем) привлечет внимание и обязательно начнется расследование произошедшего, в результате которого выйдут не только на нее, но и на весь Отряд Дамблдора. И папочка Малфоя этого так не оставит — история с Клювокрылом еще свежа в памяти. Выпустив ОД из Выручай-комнаты, девушка ломанулась в спальню девочек Гриффиндора, где полчаса мыла руки с мылом — ей постоянно чудился мерзкий запах паха Малфоя. После этого она бросилась на кровать, запахнула балдахин и наложила трясущимися и красными от мытья руками заглушающие чары, после чего просто расплакалась. Конечно, в той ее пафосной речи перед Малфоем была доля правды, но стоит признать, что по большей части она блефовала. Так страшно и унизительно ей еще никогда не было. Даже встреча с троллем, даже когда парализовал василиск или когда на нее напала орда дементоров. Всегда рядом с ней были друзья, или она верила, что те справятся и помогут ей. Да, тогда ей было страшно, но время заставляет забывать страшные вещи. А вот сейчас ей вдруг захотелось, чтобы рядом был… Гарри. Рон ей нравился, но… Он не был надежен. За ним не чувствуешь себя, как за каменной стеной. Его нужно заставлять учиться, объяснять банальные вещи, а его выходка на четвертом курсе окончательно подорвала доверие к нему и зародила страх — не предаст ли он ее так же? Не отвернется ли в сложную минуту, как от Гарри? Гарри же… Она знала, что если понадобится, то он умрет за нее… Собственно, как и она за него. Но и с ним все было не так просто. Он почти не проявлял никаких чувств по отношению к ней. Он не ревновал, не отвечал на объятья, даже редкие комплименты говорил так, будто выдавливал их из себя. Только к трем часам ночи девушка забылась тревожным сном, воплощающим все ее страхи: как Волдеморт придет к власти, друзья отвернутся, а она останется лишь игрушкой для издевательств и насилия в руках чистокровных. Она еще не знала, что в этот момент Драко Малфой пришел в себя, дополз до больничного крыла и вынашивал планы жестокой мести.       Драко был зол. Мало того, что ему было адски больно и он чуть не лишился возможности продолжить один из сильнейших и могущественных, по его мнению, чистокровных родов, так еще и по его самолюбию прошлись грязными сапогами. И кто? Грязнокровка! Которая должна быть счастлива, что ее вообще пустили учиться в Хогвартс и что она дышит с ним, Драко Малфоем, одним воздухом! Маггла совершенно не знает своего места! И тогда ему пришла в голову гениальная, как ему показалось, мысль. Девка определенно ценит свою репутацию и «чистоту», хотя какая чистота может быть у той, кто якшается с Уизли? Поттера вовсю поливают помоями, а ее как-то незаслуженно обошли стороной. Если не считать ее интрижку с Крамом. После того случая сам Драко стал относиться к знаменитому ловцу с прохладой: как можно было выбрать грязнокровку в качестве пары на бал? Именно поэтому он написал отцу, поделившись своей идеей и попросив поспособствовать в ее реализации, на что тот дал согласие. Просьба была пустяковой.

***

      Через три дня Гермиона как всегда спустилась в Большой зал на завтрак. Все эти дни Хорек вел себя тише воды и ниже травы, что не могло не напрягать. Даже на уроке зельеварения он не проронил ни слова. Девушка не надеялась, что этот белобрысый говнюк все осознал, скорее всего, придумал грандиозную пакость и, судя по его ухмылке от уха до уха, она была права. Все изменилось после того, как совы принесли газеты. По мере того, как окружающие разворачивали их и читали заголовки, все начинали смотреть на нее. Девушке стало неуютно, теперь она понимала, что чувствовал Гарри, когда на него смотрели так же.       — Это правда? — сухо спросил Рон, бросив ей газету. Гермиона развернула ее, и ее душа будто ушла в пятки. На развороте была изображена она, берущая деньги у какого-то мерзкого на вид старика и отправляющаяся вместе с ним в бордель. Она начала читать:       «Золотое трио: предатель крови, проститутка и сумасшедший лжец.       Анонимный источник прислал нам эту и многие другие колдографии, на которых запечатлена «вторая работа» Гермионы Грейнджер в свободное от учебы время. На них вы можете увидеть, как девушка получает десять галлеонов и отправляется с неизвестным мужчиной в широко известный в узких кругах бордель «Красная Роза». Кроме этой колдографии у нас есть множество других, которые из соображения морали и цензуры мы не можем выложить в открытый доступ. Но, уверяю вас, они столь пошлы и отвратительны, что мне, повидавшей многое журналистке, не удалось сдержать свой обед. Недавно мы писали о Гарри Поттере, который, видимо, тронулся умом и твердит о возвращении Сами-Знаете-Кого, и вот сейчас мы узнаем такие подробности из жизни его лучшей подруги. Теперь становится ясно, как она соблазнила Виктора Крама — участника Турнира Трех Волшебников и знаменитого болгарского ловца…»       — Рон, это все ложь, ты же знаешь! Это наверняка оборотное зелье и… — увидев сомнение в глазах друга, она не выдержала, вскочила со своего места и убежала. Да почему она вообще должна что-то объяснять и оправдываться перед ним? Уже на выходе ее поймал Гарри, который бросился за ней, перед этим укоризненно посмотрев на Уизли.       — Гермиона, я верю тебе. Меня самого поливают помоями каждую неделю, — сказал ей парень, приобняв в попытке поддержать и успокоить.       — Что, грязнокровка, твои грязные секретики выплыли наружу? Кстати, спасибо за отсос, чувствуется опыт, — Малфой не мог упустить такого шанса поиздеваться. Он бросил ей под ноги пять галлеонов. Его дружки расхохотались вместе с ним. — Потти, каково это обнимать шлюху? Не боишься заразиться?       — Как ты смеешь?! — возмутился Гарри, доставая палочку, но Гермиона схватила его за руку, останавливая.       — Нет, Гарри, игнорируй его. Он провоцирует тебя, чтобы нас наказали, а он остался чистеньким, пошли, — несмотря на выкрики Малфоя, девушке чудом удалось увести разъяренного парня. Оскорбления в свою сторону он еще мог пропустить мимо ушей, но не в сторону своей подруги. Впрочем, отсутствие Рона, который обладал взрывным темпераментом и в такие моменты как берсерк бросался на Драко, сыграло свою роль, и ей удалось обойтись без применения чар. Оказаться после этого у Амбридж и писать строчки кровавым пером ей не хотелось.       — Почему ты меня остановила? Это же Малфой, наверняка он и заказал эту статью в газете! — возмутился парень.       — Я знаю, Гарри, я знаю. Но что бы мы сейчас ни сделали, виноватыми будут считать нас. Никто, кроме тебя, не верит мне, даже Рон! Ты же видел, как все смотрели на меня? — с досадой и обидой произнесла девушка.       — Как раз-таки с Роном все понятно, — пробурчал Гарри. — Я надеялся, что четвертый курс научил его не думать предвзято, тем более о своих друзьях. Но, видимо, он или все забыл, или не такие уж мы для него и друзья.       — Гарри, Рон просто… запутался… наверное… — девушка попыталась хоть как-то оправдать друга, найти объяснение его поведению… Но как назло ничего не приходило в голову. К тому же она была сильно обижена на него, и, пожалуй, впервые поняла, каково на самом деле было Гарри в прошлом году. Нет, она, конечно, знала, что ему было тяжело, но чтобы настолько…       Поток ее мыслей прервал Гарри:       — Вот видишь, ты сама в это не веришь. Я простил его за то, что он был таким козлом по отношению ко мне. Но сейчас не собираюсь. Как мы можем верить ему после этого? Не ты ли говорила, что дружба строится на доверии? — разъярился парень. Гарри всегда был таким: его сложно вывести из себя, но если уж кому-то это удалось, то остановить его гораздо сложнее, чем Рона.       — Да, Гарри, ты во всем прав. А сейчас мне хотелось бы побыть одной, — сказала девушка, отправляясь к себе в спальню и пытаясь криво улыбнуться. — Со мной все хорошо, правда.       — Как-то непохоже, — ответил ей парень. — Но я тебя понимаю, иди.       Девушка ушла, прокручивая в голове его последнюю фразу снова и снова. «Я тебя понимаю». Как редко она слышала эти слова, произнесенные с такой болью и искренностью? Обычно это дежурное слово, после которого обычно звучит «но», обесценивающее всю фразу в принципе. «Я понимаю, что ты любишь читать, но тебе нужно гулять». «Я понимаю, что тебе сложно найти друзей, но относись к этому проще». Люди, даже близкие и дорогие ей, произнося эту фразу, ни черта ее не понимали на самом деле. Они лишь делали вид и пытались продавить свое мнение. Гарри же… Наконец-то она поняла его кажущуюся пассивность. Он понимал их и принимал со всеми недостатками. Одна она видела в них тех, кем они не являлись, и пыталась превратить в тех, кем они быть не хотят. Гарри показал на тренировках ОД, что может не просто учиться, но даже преподавать и объяснять, как правильно выполнить то или иное заклинание. Вдохновлять на свершения. Но он практик, он ненавидит теорию, огромные талмуды и эссе на несколько страниц текста. Это любит она, Гермиона, и, не понимая других, она пыталась навязать свои увлечения друзьям. По этой же причине она и пыталась втянуть их в ГАВНЭ. Именно поэтому Рона она понимала лучше, чем Гарри, ведь он такой же, как она, просто со знаком минус. Он так же агрессивно навязывал свое мнение окружающим, он так же, как она, пытался заставить Гарри увлекаться тем, чем увлекался сам. А Гарри… Он пытался угодить им обоим. Из собственных увлечений у него был только квиддич и с недавних пор ОД. И то насчет квиддича она не уверена, что он не согласился только из-за того, что его отец так же в него играл, или из-за возможности полетать на метле. Так как на соревнованиях он чаще страдал, чем выигрывал. Гарри прирожденный учитель, но при этом хочет стать аврором, как его отец и крестный. Он слишком зависим от чужого мнения и так редко думает о том, чего хочется ему — его мысли заняты тем, что он якобы должен делать. Почему-то именно размышления о Гарри не позволили Гермионе скатиться в самобичевание и рыдания.

***

      Следующая неделя превратилась для девушки в пытку, и она старалась без Гарри не выходить из гостиной, да и в гостиной тоже было теперь неуютно. Осуждающие взгляды девушек, похотливые парней, а также издевательства слизеринцев истощали чашу терпения Гермионы. Если бы не ее друг, она бы точно сорвалась еще в первые дни. Но все же у нее не стальные нервы, и последней даже не каплей, а ведром в чаше терпения стала выходка Рона. Да, он извинился перед ней, и девушка не то, чтобы простила его… Но они стали снова общаться, пусть и более холодно, чем раньше. Что удивительно: Гарри с ним так и не общался. И это было странно, ведь на четвертом курсе в схожей ситуации он быстро простил друга. Неужели она ему настолько дорога? Два дня Уизли вел себя нормально, а на третий, когда они остались наедине в классе после собрания АД — Рон слишком долго собирался, хотя обычно уходил первым, и его поведение несколько насторожило Гермиону. Впрочем, долго думать о причинах такого нехарактерного для дру… однокурсника поведения ей не пришлось — схватил ее за руку и поцеловал. Насильно, грубо и мерзко, при этом пытаясь просунуть свою лапу ей под мантию.       — Рон, ты что творишь? — влепила она ему пощечину, вырвавшись и отскочив в сторону. Сейчас она напоминала разъяренную львицу.       — А что такого? — возмутился рыжий. — Крам же тебя целовал, а почему мне нельзя? Я с тобой знаком гораздо дольше! Или тебе деньги нужны? У меня есть один галлеон!       — Все, Рон, между нами все кончено! Ты мне больше не друг и больше никогда не подходи ко мне, слышишь?! — Гермиона пыталась держать себя в руках, но понимала, что если он продолжит в том же духе — она за себя не в ответе.       — Ну и катись! Как с другими целоваться или в борделе ноги раздвигать, так это нормально, а как с другом, так нельзя?! — возмутился он, покраснев от гнева. Среди учеников кто-то распустил копии тех самых колдографий не пропущенных цензурой в газете, где во всех подробностях было запечатлено соитие Гермионы Грейнджер с мерзким стариком.       — Все сказал? — подозрительно спокойно спросила она, поигрывая палочкой.       — Нет! Я знаю, что ты трахаешься с Гарри бесплатно! Так почему мне не даешь? Потому что я не Мальчик-Который-Выжил? Нужен кто-то со статусом типа мировый звезды квиддича, да?! А Крам тебе платил?       — Ступефай, — ответила Гермиона, поджав губы от обиды, боли и гнева. И после того, как тело теперь уж точно бывшего друга со стуком грохнулась об пол, тихонько добавила: — Сдачи не надо.       Гарри в этот день задержался допоздна, сидя у Амбридж в кабинете. И когда он вернулся в гостиную, то увидел Гермиону, решительно посмотревшую прямо на него.       — Гермиона, я что-то снова сделал не так? — пряча покалеченную руку с надписью «Я не буду больше лгать», спросил парень.       — Гарри, подойди ко мне и сядь рядом, — сказала она неестественно твердо.       — Я…       — Просто подойди.       Парень подошел и сел.       — Поцелуй меня! — выпалила Гермиона.       — Что? Но зачем? — Гарри все больше не понимал, что происходит.       — Тебе противно? Потому что все меня считают шлюхой?       — Нет, просто я не понимаю почему?       — Потому что я так хочу, для тебя достаточная причина?       Гарри решил, что спорить с ТАКОЙ Гермионой себе дороже. И каким-то подспудным чувством он ощущал, что если уйдет от нее сейчас, она никогда его не простит. Ему нравилась Чжоу… Но поцелуи с ней всегда заканчивались слезами и словами извинения. Он не мог ее бросить только потому, что чувствовал бы себя виноватым перед ней. Гермиона же ему тоже нравилась… Но он считал, что раз в ней заинтересован Рон, то он не имеет никакого права уводить ее у него или бороться за нее. Сейчас же он нежно, используя свои невеликие навыки, осторожно чмокнул ее в губы. Больше дружеский, чем любовный поцелуй. Но Гермиона, к его удивлению, расплакалась.       — Спасибо, Гарри. Ты напомнил мне, как должен ощущаться поцелуй человека, которому ты дорога, — да, парень не был умел. Но тот факт, что он боялся ранить ее чувства или позволить себе лишнего, смыл то унижение и отвращение, которые она испытывала после «поцелуя» с Роном. — Позволь мне отблагодарить тебя.       На этот раз инициативу проявила сама Гермиона. Она подалась вперед и начала ласкать его губы своими. Еще не французский, но уже определенно не дружеский поцелуй. Гарри вначале будто парализовало, и потому он не отвечал, но вскоре вошел во вкус. Сколько это продолжалось, он не знал, но губы у обоих опухли.       — Зачем?       — Ничего не говори, пожалуйста. Дай мне хоть пару минут почувствовать себя нормальной девушкой, — обняла она его.       После чего просто сбежала, ничего не объяснив. Но Гарри для себя решил, что ему понравилось. Время шло, слухи о Гермионе сошли на нет, но осадочек, как говорится, остался. Причиной послужили как раз те самые фотографии, ведь уж слишком явно все было заснято, будто напоказ. А о действии оборотного знает каждый школьник. Разве что слизеринцы не забывали упомянуть о низкой социальной ответственности девушки, но те вели себя паскудно со всеми, так что особого внимания на это мало кто обращал. А Гарри все не мог забыть тот поцелуй, но Гермиона избегала разговоров на эту тему. Он уже хотел «забить», как обычно это делал, пока не услышал, как Рон хвастался перед близнецами:       — Да что взять с Гермионы? Целуется так себе. Только зубами стукаться умеет. Не знаю, почему Крам не научил ее нормально целоваться. Наверное, они другим с ним занимались.       — Рон, а скажи-ка, не четвертого ли ноября ты с ней целовался? — спросил Гарри, тихонько подойдя поближе.       — А тебе-то что? Или ты решил попросить у меня извинений и снова стать моим другом? Нет, Гарри, так просто, как в прошлый раз, не получится.       — Нет, мне просто интересно.       — Хм, — задумался Уизли. — Да, где-то тогда.       — А ты сам ее поцеловал или она тебя? — вкрадчиво поинтересовался Поттер.       — Да какая разница? Она же со всеми целуется!       — Фред, Джордж, вы слышали?       — Да, Гарри, — отвернулся Фред.       — Мы слышали, — отвернулся Джордж.       — Парни, вы чего? — не понял Рон.       — Сожми зубы, Рон, — Гарри подошел и со всей силы врезал Уизли в лицо под свист близнецов, которые одновременно старались делать вид, что их тут нет. Все же именно он был спонсором их будущего магазина. Впрочем, Рон был крупнее, поэтому сам Гарри просто так не отделался и обзавелся фингалом под глазом. После посещения Больничного крыла, чтобы не смущать Гермиону своим видом, он нашел ее в библиотеке — она как раз ходила вдоль стеллажей в поисках какой-то книги.       — Гермиона? — окликнул он.       — Гарри, что ты тут делаешь?       — А что, мне запрещено появляться в библиотеке?       — Нет, но… Обычно тебя сюда силком не затащишь, — улыбнулась девушка.       — Сегодня другой случай, — Гарри набрал побольше воздуха в легкие и на одном выдохе сказал: — Мнепонралсяпцлуйойитынравиься, как девушка.       — Что?       — Мне понравился наш поцелуй, и ты мне нравишься. Как девушка, — повторил Поттер медленнее. Второй раз это было сделать проще.       — И ты решил сказать мне об этом в библиотеке? — покраснела она, не зная, что и ответить. В последние дни Гарри стал единственным светочем в ее жизни. Но выбирать парня только потому, что он единственный, кто видит в тебе девушку, а не шлюху? А, главное, рисковать потерей их дружбы, если ничего не получится — она не была уверена, что готова так рисковать. — Гарри, ты мне тоже нравишься, но я не знаю, есть ли у нас с тобой будущее как у пары? Я не хочу потерять друга и получить вместо него бывшего парня.       — Кто мешает нам просто попробовать? Тем более ты же знаешь, я никогда не отвернусь от тебя, даже если у нас ничего не получится.       — Хорошо, — чуть подумав, ответила она. А потом с хитрой улыбкой добавила: — Тогда я должна убедиться в серьезности твоих намерений. Поцелуй меня.       Гарри несмело подошел к девушке. Ему предстоял бой с существом, что намного опаснее тролля, василиска, дементора и дракона вместе взятых. Самим собой.