Слышать

      Наш мир — самое странное, что может существовать. Это не поддаётся никакой логике. Никто не смог ещё до конца изучить загадочное явление, которое испытывает на себе абсолютно любой человеческий разум. Ладно, биологи хотя бы как-то попытались выяснить существование родственных душ на уровне частиц в крупе с Большим взрывом, но мы слышим голоса соулмейтов в голове каждый раз, когда те начинают петь.       Для меня данная фраза звучит, как грёбанное проклятье, если вспомнить, насколько тот, с кем связана моя душа, любит петь, хотя совершенно не умеет. Ну, не дано, но он всё равно измывается каждый божий день над моей психикой, пока не доводит до белого каления, и я не посылаю в ответ что-то вроде: Дорогой, ещё один звук, И я пропишу тебе правый хук.       В эти секунды я всегда завидую Джек: её родственная душа обладает поистине мелодичным голосом, и поёт лишь, когда мы дружно уговорим порадовать окружающих таким талантом. Я хочу так же: сиять от счастья, когда твой возлюбленный рядом, когда вы чувствуете единение, когда вы две части одного целого. Джекки и Айви стали для меня говорящим примером, в отличие от противного исполнителя в голове с песнями из 90-х. Не хватало ещё узнать, что моей родственной душой станет мужчина за сорок с пивным животом и всепоглощающей любовью к стрип-клубам, ибо у меня нет больше объяснений ночным песнопениям.       Нельзя забывать, что я ни разу не видела Его. Не знаю: кто, чем занимается, как выглядит, что любит есть на завтрак. Я теряюсь в догадках почти четыре года, пока большая часть ровесников уже объединилась со всей Истинной парой. Забыла кое-что: нас ломает с каждым годом всё сильнее, если мы не находим друг друга. Родственная душа — зависимость, самый сильный наркотик во Вселенной. Говорят, первая встреча неизбежна, если вы оказались поблизости. Истинных магнитом тянет к друг другу, будь они в одной помещении или на одной улице, никакая толпа людей сможет помешать «Самому главному событию в жизни соулмейтов», как пишут во всех учебниках.       А я не хочу его встречать, меня уже не тянет, а отталкивает всё в нём. Истинный коверкает песни так, что уши сворачиваются в трубочку, или он просто измывается, специально насилуя мой мозг, пока я пытаюсь выучить латинский перед важной контрольной, поспать на ночном дежурстве в свободную минутку. Жизнь интерна и так непроста, а он её ещё больше усложняет. — Ты, я, Айви. Сегодня ночью зажжём в баре, — красноволосая студентка вырывает из дум, слишком громко произнеся свой замысел, из-за чего смотритель библиотеки шикает на нас, проходя рядом. — Нам нужно готовится к предстоящим экзаменам, Джек, — я устало смотрю на девушку, чья энергия застилает помещение своим светом. — До них ещё месяц и мы обе знаем, что ты просто ищешь отмазку. Жду к десяти, не обсуждается, — она подмигивает и скрывается, не давая возразить.       Впрочем, на первом курсе мы часто посещали подобные мероприятия и абсолютно все студенческие вечеринки. Так уж и быть, я дочитываю раздел и иду собираться.

***

— Я принесла платье, — третьекурсница бесцеремонно врывается в мою комнату, кидая на кровать чёрную ткань. Одета она вызывающе, как и всегда: тяжелые ботинки, экстремально короткая кожаная юбка со всевозможными железными клёпками, куртка в тот же стиль поверх леопардового топа с длинными рукавами, а ещё алые губы. Это выглядит настолько гармонично, что хочется взять пару уроков стиля. Её Истинная блондинка будет в подобном, даже не сомневаюсь.       У меня всё проще: маленькое чёрное платье, которое садится, как влитое, сапожки по колено на небольшом каблуке и кардиган. Total black. Девушка в отражении смотрит на меня с лёгкой улыбкой, стреляя огромными зелёными глазами, которые подкрашены новенькой чёрной подводкой. В голове знакомый голос опять начинает петь баллады, как по заказу. — Боже, как он фальшивит, — вырывается ядовитое, пока поправляю уложенные локоны. — Ты опять его слышишь? — отчаянно спрашивает подруга, надеясь, что ей почудилось и моё настроение не пропадёт в этот пятничный вечер. — Такой вой попробуй не услышать, — фыркаю, строя недовольную рожицу. — Решено! Я напьюсь до потери этих лирических сигналов в голове.       Она лишь смеётся, подхватывая меня под руку, и мы вылетам на встречу весёлой ночи.

***

      Наша троица вваливается в небольшое заведение с маленькой сценой в углу и огромной барной стойкой, которая сразу же привлекает внимание. После нескольких шотов разговор с барменом переходит в русло «мы будем флиртовать, заведомо понимая, что не переспим, но это не факт». Парочка родственных душ, с которыми я пришла, пропали две песни назад. Вечер караоке в самом разгаре, но это меня совсем не волнует, ведь в голове тишина и легкое помутнение от выпитого спиртного.       Я опрокидываю ещё стопку, закусывая долькой апельсина, посыпанной корицей. Пряный в контрасте с обжигающим вкус заставляет улыбнуться каким-то невесомым мыслям. И становится непреодолимо хорошо, от тепла, летящего бабочками от низа живота. — Песня! — раздаётся где-то за спиной. Видимо, появился новый желающий развеселить публику, споёт несколько композиций. — Только не умрите от моего очарования. — Какой самонадеянный, — фыркаю себе под нос, поворачиваясь в сторону этого павлина.       На сцене стоит парень лет двадцати двух, может больше, с коктейлем в руках: высокий, обаятельный, даже свозь туман вижу необычного цвета глаза: почти прозрачно-голубые, или это свет от проекторов так падает? Привлекательные пухлые губы, острые скулы: о них определённо мне хочется порезаться. Ладно, он не самонадеянный.       На всё помещение начинают раздаваться аккорды знакомой песни. Что-то из прошлого: 80-е или 90-е. Странно петь подобное старьё, учитывая примерный возраст певца. Он скользит по публике внимательным взглядом. — Mama, take this badge off of me, — начинает, приятный мужской баритон буквально заставляет замереть, его голос будто везде. — I can't use it anymore. It's gettin' dark, too dark to see. I feel like I'm knockin' on Heaven's do-or… — люди подпевают, слыша его призывы. — Knock, knock, knockin' on Heaven's do-or…*       В момент что-то меняется, и незнакомец протягивает припев, коверкая свой голос, фальшивя, смехотворно завышая ноты. Все смеются, а меня прошибает холодный пот: его голос не вокруг, а в моей голове, и тело реагирует на присутствие Истинного позывами, приглушёнными шотами.       Надо убираться.       Слезаю с высокого стула, оставив купюры за свои напитки, и мчусь в сторону выхода. Я не готова встретить родственную душу в данный момент, я не готова встречать этого ненормального, который специально нервировал столько лет подряд, безупречно владея своим голосом. Может, развернуться и вылить ему напиток в нахальное лицо? — Ладно, вы поняли смысл. Приготовьтесь, сейчас упадёт микрофон, — слышится, когда я преодолеваю порог заведения.       Вдыхая прохладный воздух, набираю номер службы такси, чтобы побыстрее убраться, но за спиной хлопает дверь и из рук бесцеремонно вырывают телефон. — Даже не дослушала, — я оборачиваюсь, встречаясь взглядом со своей родственной душой, что скалится, как кот, поймавший за хвост нерадивую мышь. — Как некультурно.