Мы друзья?

Никто не понимал Иллуми. Даже цуру которая видела чувства людей, как на ладони. Даже он сам. Нет, в особенности он сам. Тактика состояла из нескольких шагов. Шаг первый: заставить Хисоку забыть про убийство, хотя бы на минуту. Шаг второй: заставить цуру поверить, что он хочет его убить. Шаг третий: нанести удар, когда она отвлечется на него. Прошло все настолько гладко, несмотря на быстро набросанную идею в голове. Глубоко в подсознании Иллуми знал, что это стало отличным шансом высказать свои чувства. Но эта крошечная мысль переросла в огромный ком в горле. Разум отказывался верить в то, что тогда принял Иллуми. Противоречить своему нраву, то к чему он привык с самого детства оказалось нелегко. — Это был всего лишь твой план? Чёрт, я же испугался за тебя. Думал ты сходишь с ума. Хисока довольно вздыхает и плюхается на землю. Женщина была ещё жива, скорее всего потеряла сознание от болевого шока. Карты на её теле поразили важные жизненные органы, она мучительно умирала. — Иллу, не перестаю удивляться твоей гениальности. Ты словно и вправду признавался мне в любви, я совершенно забыл про убийство. Фокусник подтирает остатки крови на лице и шее, закрывает глаза и упирается спиной к дереву. Золдик садится на колени, он мимолетно дотрагивается сложенных на груди рук. Вторая рука резким движением хватает воротник Хисоки. — Ты что, принял бы удар от моих игл?! Так не терпелось умереть?! Иллуми сразу перешел на крик, это удивило обоих. — Но Иллуми. Я доверяю тебе, если хотел бы меня убить, я был бы только рад. Его серьёзный взгляд в мгновение ока становится таким мягким, тёплым. — Умереть от рук такого сильного как ты… И к тому же от рук того, кого люблю, хм. Он вновь закрывает глаза. — Я расстроен, что те слова были лишь необходимыми. Но мы одолели «бесмертное» существо, приятель. Губы Иллуми задрожали, рот приоткрылся, зубы заскрипели. Складки от хмурых бровей тоже содрогнулись. Мужчина собирает всю волю в кулак и отпускает ворот фокусника. — Идиот. Мы не друзья. Друзья не признаются друг другу в любви. Да, это были не просто слова сказанные на ветер. И не часть плана. Золдик не видел реакции Хисоки, он отвернулся и встал. Но он слышал. Он услышал удивленный «а?», то как он встал немного охнув от боли. Хисока просто стоял позади него. Стуки сердца отбивались так сильно в груди, что глушили уши. Дыхание становится таким тяжёлым. Вот оно что происходит у тех, кто влюблён. Иллуми был свидетелем многих смертей. Большинство из них случались именно из-за любви. Отец который пожертвовал собой, чтобы спасти дочь. Парень что подставил своё тело спасая друга. Сестра что умерла в рабстве спасая младшего брата. Мужчина что умер спасая свою возлюбленную. Всех тех людей он считал глупыми. Не лучше ли выжить и уйти в закат? Но буквально минут десять назад, его разрывало от чувства стыда. От того, что он просто стоял видя как Хисоку избивают. Иллуми чувствовал себя потерянным путником, который сейчас бесцельно бродил по пустыне. Бескрайней, но пустой пустыне, прямо как его сердце. Мужчины всё ещё просто стояли. Иллюзия бесконечного леса медленно испарялась, от наступающего утра птицы начали щебетать. — Я не знаю, что тебе сказать. Потому что я сам себя не понимаю! — Иллуми поворачивается к Хисоке, сжимая ткань рубашки в области сердца. — Моё сердце, оно пустое! Но почему оно начинает биться сильнее, когда дело касается тебя?! Я и вправду хотел тебя убить! Чтобы… чтобы перестать чувствовать себя таким опустошенным! Слова обрывались, голос охрип от повышенного голоса. Иллуми перемещает руку с сердца на волосы и также крепко их сжимает, будто хотел их и вовсе вырвать. — Разум говорит мне, что это неправильно! Но почему он придумал план, как спасти тебя?! Губы Хисоки стали тонкой полоской, он аккуратно приближается к Иллуми. Он убирает руку с черных волосы. — Иллу, мне не нужен вагон слов, чтобы понять тебя. К чему мне тогда тебя любить? Он улыбается, Иллуми плачет. Снова без эмоций и звуков, но он плачет. Фокусник раскрывает руки и сдержанно смеётся. Золдик примкнул к сильной груди, точно по-девичьи. Иллуми впервые обняли, впервые за двадцать четыре года. Хисоке ничего от него не требовалось, он обнимал его просто так. Его крепкие руки легко обвивают тонкую талию, утешающе гладят спину. — Ну, ну. Тебе в новинку весь этот букет эмоций. Но ты сможешь все понять. Хисока ощущает на спине несмелые руки. Он расслабленно кладет голову на его плечо. Иллуми кожей шеи ощутил широкую улыбку. Всё было идеально. Этот рассвет позади Хисоки, пение птиц, шум ветра. То как он ощущал сердцебиение фокусника так расслабляло. Чувствовать горячее дыхание, нос зарывающийся в его волосы. — Всё же, как приятно пахнут твои волосы. Минуты идиллии были разрушены всхлипами женщины. Она легла на спину и полностью оклемалась. Её глаза смотрели на Хисоку и Иллуми. Они уже успели отцепиться друг от друга. Хисока машет в её сторону рукой с картой, будто спрашивая брюнета «мне её добить?». Иллуми закатывает глаза «делай что хочешь.» — Мамочка ведь будет теперь со мной? Тогда всё не так плохо! Рука Иллуми стремительно останавливает фокусника. — Да, теперь будет с тобой. Прости нас, но так нужно было. — А? — Моро оглядывается. Журавленок весело машет крылышками и курлычет. — Ура! Мама! — Да, моё дитя. Теперь и я слышу тебя. Её душа уходит, глаза смотрят куда-то вверх. Дух женщины вновь превращается в серебряную журавлиху. Она смотрит на парочку, улыбается и кивает клювом. Птица окружена белой, прозрачной пеленой. — Я рада, что теперь вы вместе. Взмах крыльев и журавлиха улетает в небо. Там уже заждался её птенец. Иллуми слышит смех ребенка, позже курлыканье журавленка. Солнце уже встало и стало очень светло. Но этот свет не слепит Иллуми. Он рад, что ребенок воссоединится с матерью. Несмотря на всё, её душа будет спокойна. Второе новое чувство за сегодняшний день — радость за других. Хисока смотрел на всё это зрелище с открытым ртом. Его рот стал еще шире когда он повернул голову к Иллуми. — Ты улыбаешься? Улыбнулся из-за неё? Знаешь, я расстроен. Я бы хотел, чтобы ты… Моро не успел договорить. Его заткнули поцелуем. Едва ощутимые, мягкие прикосновения губами. Это было… странно. Хисоке всегда казалось это чем-то невозможным. Но сейчас он чувствует теплые губы на своих. После мгновений он всё же отвечает Иллуми более настойчивее. Он посасывает нижнюю губу, легонько её кусает, переходит к верхней. Как только он хотел углубить поцелуй, Иллуми отдергивает лицо. — Пошли. Он быстро зашагал вперед, вновь оставляя Хисоку в неведении. — Хм. Тело тоже прихвати, деньги ведь тебе всё же нужны. На лице фокусника полуулыбка. Он приходит в себя и идет за Золдиком. — К чёрту деньги. Он снова заключает брюнета в свои объятия, зарывается в волосы. — Давай, постоим так ещё. Иллуми вздыхает. — Ладно. Как хорошо, что Хисока не видит как сильно он сейчас смущён!