Мы друзья?

Если вам никогда не доводилось спасать чью-то жизнь, то вам не понять, что чувствовал Хисока. Фокусник ещё раз убедился, что это не крепкий сон. Он потряс Иллуми за плечи и окликнул несколько раз. Золдик медленно умирал. Других догадок, кроме как отравления газом он не видел. Хисока стягивает с брюнета облегающую рубашку, перемещает его к направлению ветра. Так он обеспечил поступление свежего воздуха, но это не дало заметных изменений в дыхании Иллуми. Снова пришлось делать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Проверка пульса — на два биения больше. Тут-то и паника объяла Хисоку. Он был убийцей, но никак не спасателем. Вызывать врачей или же везти его в больницу будет долго. Нужно срочно оказать помощь, или же случится летальный исход. Идти за помощью к кому-нибудь из Золдиков было лучшим решением. Но нужно поддерживать его сердцебиение. — Чёрт. Чёрт. Чтобы я ещё раз оставил тебя одного. Моро стало трудно дышать, кислорода не хватало не только Иллуми. — Отойди от него. Буквально из ниоткуда появляется Сильва Золдик. Крупный и высокий мужчина с пепельными волосами. Его грубые черты лица были бы последним, что увидел Хисока. Но отец Иллуми видел, как он пытается спасти его сына. Мужчина тянется к рубашке сына за иглами. Хисока нерешительно отходит от всё сильнее бледнеющего тела. Золдик находит иглы и начинает насаживать их на определённые точки тела. Такая ювелирная работа, в руках крупного мужчины выглядела смешно. Он достает последнюю булавку и с силой втыкает в область живота. Еще чуть-чуть и она бы прошла насквозь. — Ты уверен что… — Именно я научил его пользоваться иглами. — Сильва не дает Хисоке договорить. Фокусник хотел было возразить, но его вновь перебивают. В этот раз уже Иллуми. Он прерывисто дышит и резко открывает глаза. Его грудь часто-часто опускается и поднимается, будто его настигла астма. — Отец, я… — Оставлю тебя твоему другу. — Сильва вынимает все иглы и встает с места. Он поднимает руку спешившим к ним дворецким, давая знать что всё нормально. Это ещё значило «Не убивайте этого наглеца проникшего в наш дом.» Убийца удаляется «по — профессиональному». — Хисока, что ты тут делаешь..? — Спасаю тебя. От нехватки кислорода Иллуми теряет сознание. Но его дыхание начало приходить в норму. Фокусник — убийца подхватывает его на руки, чувствует бешеное сердцебиение. — Его комната в… — Я знаю. — бросает Хисока и направляется прямиком в дом семьи убийц. Прибежавшая издалека Канария сцепила пальцы в замок. — Он с таким трепетом относится к господину… Присутствующие мужчины одаривают её строгим взглядом. В сером и темном поместье Золдиков появилось буйство красок. Хисока казался ходячим огоньком по безжизненным коридорам, скорее дворца, а не дома. Фокусник уверенно лавирует по уже знакомым поворотам. При этом не забывает избегать других членов семьи, чтобы не поднимать шум. И вот он предстает перед дверью комнаты Иллуми. Если бы в жизни играли саундтреки, как в фильмах. То сейчас начала бы звучать готическая, спокойная мелодия. Комната будто отражала всю душу Иллуми. Она была почти пуста. Скромная кровать, рабочий стол, слабое освещение. Хисока бросает фиолетовую рубашку на стул и кладёт Иллуми на его кровать. На этом его работа была бы окончена. Но раз глава семьи разрешил ему остаться, почему бы и нет. Можно ли считать себя гостем? Или же первым человеком, которого пощадили Золдики? Иллуми всё также был полураздет. — Я тебе что, мать? Брюнет всё также спит. Хисока не поленился и укрыл его одеялом. — Иллуми, этот мелкий снова… А?! — Ещё один? Да сколько можно. Иллу для вас что, прислуга? — Я не… Это был противный младший брат Иллуми — Миллука. Увидев рыжеволосого он убежал прочь сломя голову. Это был уже третий человек по счёту. — Всем от тебя что-то надо. Неудивительно что ты всегда занят. Время было за одиннадцать ночи. Иллуми так и не пришел в себя. Хисока периодически проверял пульс и дыхание. Времени было предостаточно, чтобы поразмышлять. Единственный кто мог тягаться с Хисокой это Иллуми. Но сегодня он был отравлен неизвестным газом, когда осматривал мёртвых дворецких. Кто-бы не был этот человек, он смог обхитрить Золдика. Приди Моро на час позже, Иллуми был бы мёртв. — Насколько нужно быть искусным, чтобы обмануть тебя? — Видимо я не так силён, как ты думал. — А? Наконец-то ты пришел в себя. Хисока улыбается и выдыхает. Теперь можно не волноваться. Он поднимается, чтобы помочь «больному» встать. Но тот справляется сам, он разминает шею и потирает глаза. Хисока заботливо накрывает его рубашкой, подаёт воды принесенную дворецким. Фокусник вкратце рассказывает всё случившееся. — Да ну, что ты. Иллуми чуть заметно округляет глаза от слов «Твой отец с радостью разрешил остаться и позаботиться о тебе.» Позже он решил принять ванну, всё же он был в грязи после «сна» в яме. Небольшой жар отдавался слабиной в теле. Личная ванная Иллуми была роскошной купальней, больше напоминавшая горячие источники.*** Мужчина не позаботился о своём госте, который подумал, что он утонул. Хисока бесцеремонно заходит в купальню и застает Иллуми по глаза в воде. Он садится на корточки рядом с ним и оглядывается. — Если бы ты сказал, что у тебя такая роскошная ванная. Я бы давно к тебе переехал. Вода запузырилась и Иллуми кашлянув выходит из воды по пояс. Он замечает на себе изучающие глаза. — Перестань. Выйди отсюда. Хисока под взглядом чёрных глаз неохотно выходит. Ещё несколько минут ушли на то, чтобы отмыть с себя всю пыль. Иллуми выходит из ванны расслабленный, с красными от горячей воды щеками. — Ты ведь подглядывал? Хисока разлегся на кровати Иллуми, как у себя дома. — Не совсем. — По твоему лицу можно понять, что лжёшь. — Как ты себя чувствуешь, Иллу? — Прекрасно. А ты планируешь остаться тут? — А что мне нельзя? Фокусник замечает, что ввёл брюнета в заблуждение. Он смеётся и встает с места. — Можно ведь. Мужчина касается иссиня — черных волос. — Знаешь как я нашёл тебя? После того поцелуя моя аура впиталась в тебя, в твои волосы. Даже сейчас ты пахнешь мной. Это мне безумно нравится. — Хисока, спасибо тебе за то, что спас меня... Он поднимает глаза и видит искреннюю улыбку фокусника. Она была адресована ему и только ему. Он был причиной этой улыбки. Это так радовало Иллуми и бросало в экстаз. — Когда мы разговариваем, ты говоришь очень тихо. Но мне нравится, когда ты спокоен.* Он осторожно отодвигает прядь мокрых волос, заставив лицо Иллуми буквально вспыхнуть. От трепещущего чувства сильнее забилось сердце. — И я знаю, что заставляет тебя понервничать. Но это стоит того, чтобы увидеть, что ты скрываешь внутри себя.* Хисока тянется к столь манящим губам, жадно и властно. Это был не тот первый нежный поцелуй, а нечто глубже. Он без особых усилий проникает в рот своим горячим языком. Иллуми поддавшись его напору чувств отвечает тем же. Внезапно он замечает на себе долгий и томный взгляд янтарных глаз. Смелые движения руками прижимают брюнета к себе. Его руки ложатся на плечи и обнимают шею. Чувства были что-то между блаженством и трепетом. Хисока прерывает поцелуй и вновь продолжает говорить. Они прижимаются к друг другу лбами, глядя в самые укромные участки душ. — Не надо прятаться, ты слишком застенчив, чтобы сказать об этом. Но я надеюсь, что ты останешься.* Взгляд Иллу направлен вниз под напором глаз. Он крепко обнимает Хисоку и кратко отвечает: — Хорошо. В дверь стучатся, это был дворецкий Гото. Хисока привычно ухмыляется и садится на кровать. Иллуми забирает приготовленный для них ужин. — А это что? — Я сказал Гото принести краски для тебя. — А, точно. Я мчался к тебе на крыльях любви и не успел нанести грим! Фокусник драматично проходится по щеке острым ногтем. Иллуми впервые говорил просто так. Его собеседнику не была важна информация которую он даст, это не было обсуждением миссии. Это не было нравоучением или чем-то ещё. Обычный человеческий разговор. Каковых будет ещё много впереди. Иллуми повалил Хисоку на подушки и берется за краски. Он водит кисточкой по лицу и рисует каноничные символы. — Знаешь Хисока. Эти краски совсем как ты, а твоё лицо это я. Как только ты ворвался в мою жизнь, всё стало таким ярким. Я ещё не умею проявлять всех чувств и эмоций. Но я знаю точно, я хочу чтобы все они были адресованы тебе. — Для этого я и был послан тебе бесами ада, чтобы научить тебя чувствовать. Иллуми смеётся. Впервые за двадцать четыре года своей жизни. Прежде чем Хисока удивился его смеху он слышит слова. — Я тоже влюблен в тебя, Хисока. Иллуми и Хисока не были друзьями, с самой первой их встречи. Что-то особенное, непонятное другим в Хисоке, привлекло Иллуми. Что-то загадочное, но такое родное привлекло внимание Хисоки в Иллуми. Любить можно и просто так. За эти черные глаза, в которых можно утонуть. За эти обсидиановые волосы, которые пахнут невероятно вкусно. За вечнокаменный взгляд, но проявляющий эмоции только для тебя. Не сразу можно определиться с чувствами к человеку. Но со временем ты поймешь, что отдашь всё за эту ухмылку. За эти кошачьи глаза и томный взгляд. За этот запах клубничной жвачки. За заботу которую он проявляет только для тебя.